Ледяной Император. Главы 1-19.

— Спасибо. Но больше так не делай. Люди могут испугаться. Не забывай — я всего лишь скромный лекарь.

— Слушаюсь, мой Лорд.

Голос, глубокий и приглушенный, как будто его обладатель сидит где-то в подземельях, заставил меня улыбнуться. Духи-вилиаты такого уровня встречаются очень редко. Мне очень повезло. Дом, защищаемый таким огромным по силе духом, не сможет разрушить почти никто — начиная с людей и кончая высшими богами.

— Спасибо, что откликнулся на зов.

— Что вы, мой Лорд. Когда я услышал его — примчался сломя голову. Очень многие оплакивают Вашу гибель. Однако я не верил слухам. Мне практически миллион лет. И, что примечательно, меня очень трудно убить. Даже, я бы сказал почти невозможно. Единственные, кто мог это сделать — Хранители да Повелитель Демонов. А теперь — только Ваше Императорское Величество. Вы же, изначально намного могущественнее меня. А пропасть прожитых лет разделяет нас с Вами не хуже иного океана. Я полагаю слухи о том, что Вы не можете умереть, ничуть не преувеличены.

— Да, они имеют веские основания. Дело в том, что люди, умирая, попадают либо в Рай — столицу Ледяной Империи, либо в Ад — столицу Империи Тьмы. Если даже я вдруг переселюсь в тело младенца, ослаблю по максимуму свою защиту, и кто-нибудь пожертвует вселенной, что бы упокоить меня, то куда я пойду после смерти? В Рай? Или в Ад? Нет, я не спорю, мне там очень обрадуются... Вот только мертвее я от этого не сделаюсь... Прецеденты случались.

— Прошу прощения, мой Лорд. Кажется, я затронул болезненную тему.

— Все в порядке. Яраднед, не так ли?

— Яраднед-ки-Таро. Я счастлив служить Вам, Ваше Императорское Величество.

— С благодарностью принимаю твою преданность. — Ответил я на автомате фразой из официального уложения о принятии присяги. И только тут до меня дошло, что мне принес присягу сам Повелитель Духов. Ну что ж, еще одно солидное пополнение к моей, и без того огромной, коллекции Повелителей, присягнувших мне на верность.

— Да, и еще одно, мой Лорд. Я взял на себя смелость вырастить на участке, прилегающем к стенам, редкий сорт эоданских роз.

— Те самые?

— Да. Императорский символ.

— Я рад. Не могу сказать, что так уж сильно любил Императорский трон, но к розам это никогда не относилось.

Этот сорт действительно великолепен. Днем выглядят как обыкновенные, а ночью светятся, отражая свет луны и звезд. В такие моменты, кажется, что они сами сотканы из звездного света.

Гостиная искусно сочетала в себе белизну снега и мягкий мрак темного дерева. Мебель выглядела настолько изящно, что непосвященного человека могло пробрать сомнение, а выдержит ли, допустим, тот стул вес его тела. Зато у меня таких сомнений не возникало. Мареернен. Дерево, из которого делаются эльфийские луки. Эти стулья можно было использовать в качестве дубинки. Причем успешно и не один год. Очень прочное и невероятно тяжелое. Именно поэтому эльфийские луки очень тонки. И только нечеловеческая сила позволяет использовать их.

Закончив с осмотром гостиной, я с крейсерской скоростью осмотрел остальные помещения и остался очень доволен.

— Яраднед?

— Да, мой Лорд?

— Я смотрю, мои привычки стали достоянием общественности?

— Вы имеете в виду Ваше пристрастие к белому, черному, алому, серебряному и золотому? В этом нет ничего удивительного. Когда столько лет находишься на пике власти... Мои подданные уже давно знают всю мою подноготную. О Вас же не знают почти ничего. Только пристрастие к этим пяти цветам, да к холодному оружию. Да еще то, что каждые десять тысяч лет Вы пропадаете на достаточно продолжительный срок. Далеко не каждый даже знает, как вы выглядите. А сейчас — так вообще — каждый второй прохожий уверен, что Вы мертвы. Кстати, без Вашего правления Империя очень быстро приходит в упадок. А недавно поползли слухи о каком-то смертном, который якобы имеет какие-то права на престол...

— Хватит! Меня совершенно не интересует, что происходит в Ледяной Империи. Главное, чтобы эти идиоты не пытались нарушить баланс Равновесия, созданный благодаря жертве Хранителей. И не пытались проникнуть в Зал Судеб — там еще остались некоторые остаточные плетения... Ты сможешь позаботиться о том, чтобы эти предупреждения достигли нужных ушей?

— Да, мой Лорд.

— Также предупреди их, что если это табу будет нарушено... Я лично приду за их головами.

— Я понял, мой Лорд.

— Ну, а теперь... Мне пора заняться внешностью. А то на брата милосердия я сейчас похож... Хотя, смотря какого милосердия. Например, если кого-то надо добить...

* * *

Две недели пролетели незаметно. Пока обустраивался на новом месте, пока люди спешно впитывали новость о том, что в городе стало на одного лекаря больше, пока их неспешный ручеек робко и неуверенно прокладывал русло к моему порогу... Пока местные бюрократы пытались выселить меня из натоптанного места и параллельно вызнать, откуда это самое место взялось, если его еще вчера не было... В общем, время пролетело незаметно. Однако, я, все же, старался не терять времени зря. Поспрашивав в одном интересном заведении о длинноухом братишке, я вызнал, что никого похожего в этом городе не было и, если бы вдруг появился, вызвал бы большой ажиотаж. Светловолосых людей в этом мире очень мало. Даже я со своими седыми патлами очень быстро стал местной достопримечательностью. В общем-то, я не особо сильно убивался по этому поводу. Моя задача — привлечь как можно больше внимания, чтобы в случае, если Эдгар собственноручно разгребет собственное... Ну во что он там влип... Он мог найти меня. А для этого надо стать Лекарем. Именно Лекарем — с большой буквы. А главное — искать, искать и еще раз искать. Тем паче, что эльфов этом мире нет. Вообще никаких. Ни светлых, ни темных, ни ледянников, хотя последних нельзя назвать эльфами в полной мере. Жаль, что я не могу использовать поиск по планам. Эльфов-то в этом мире нет, а вот богов — хоть отбавляй. Заметят — и все. Придется сматывать удочки, пока они не проверили сигнал и не доложили наверх. Стоит Атэнру — моему начальнику службы безопасности, получить что-либо, хотя бы отдаленно напоминающее запись всплеска моей силы и он рванет сюда так, что только пятки сверкать будут. Уж он-то совершенно точно знает, что умереть я не могу. И теперь только и ждет момента, чтобы поймать меня на ошибке и заволочь обратно на трон. Вот она — обратная сторона преданности.

Следующая неделя принесла свои плоды. В городе произошло ЧП. Заболел какой-то генерал, то ли имперский, то ли еще какой, который по совместительству еще и подрабатывал шефом местного эквивалента полиции. Лекари только разводили руками, но сделать ничего толком так и не смогли. Это был Шанс. И упускать его я не собирался.

* * *

Наил

— Наил, ты идешь?

— Нет, мне сегодня надо пораньше вернуться домой.

— А-а, твой отец? Как же, слышал... Ну ладно, в таком случае мы и за тебя кружечку выпьем! Пирик, Фувер, пошлите!

Я грустно посмотрел им вслед. Последнее время так всегда. Друзья все больше отдаляются от меня. Да и были ли они друзьями? Знакомые? Сокурсники? Да. Друзья? Врядли. А сейчас еще и эта болезнь отца... С каждым днем ему становится все хуже. Лекари только руками разводят — говорят, что если бы собственным глазами не видели, сказали бы, что такого просто не бывает. Я вздохнул.

Предаваясь этим невеселым размышлениям, я и не заметил, как дошел до дома.

— Прошу прощения, вы не подскажете, где может находиться дом господина Мэклейа?

От неожиданности я резко обернулся на звук. И замер, ошарашено разглядывая спросившего. Сказать, что он был красив, значит не сказать ничего. Глаза, цвета зимнего неба в морозный день. Белое пальто, укрывающее определенно атлетически сложенное тело. Волосы, которые могли бы посоревноваться в белизне с санервадскими снегами, свободно разметались по плечам. Аристократическое лицо с невероятно тонкими, правильными чертами. И изящные очки-половинки, которые, казалось, еще больше подчеркивают холодно-вежливое выражение лица. Судя по всему, он был моим ровесником, лет 20-25 от силы. Среди моих сверстников я считался довольно высоким, однако он был выше меня где-то на полголовы.

— Простите, я не хотел пугать вас.

Еще и голос. Мягкий, невероятно глубокий баритон. Заслушавшись, я опять едва не упустил суть фразы.

— Нет, нет, ничего, сам виноват, ушел в свои мысли и шел, не замечая ничего вокруг... Так что вы хотели?

— Я искал дом господина Мэклейва. Вы не подскажете где он?

К НАМ??! Странно, никогда его не видел. Запомнил бы точно — уж больно внешность... Выдающаяся. Да и на одного из тех с кем отец ведет дела, не похож...

— Прямо перед нами. Могу ли я поинтересоваться, для чего вы хотели бы встретиться с моим отцом? Просто сейчас он не в лучшем состоянии, и я не уверен, сможет ли он принять вас.

— О, так вы господин Наил Мэклей? Очень приятно познакомиться. Мое имя Сирилл Эриан. Я лекарь.

"Ледяной Клинок"? Странное имя для лекаря. Впрочем, и Мэклей — "Лепесток", тоже не назовешь подходящим родовым именем для семьи, три поколения хранящей спокойствие этого города. Мое имя донельзя мне соответствует — рыжие короткие волосы, и зеленые глаза даже оттенком сочетаются с лепестками найла — маленького рыже-желто-зеленого цветочка. Да и имя отца — Ран, как нельзя точнее описывает его характер — этот цветок держится до последнего даже в самые лютые холода. Стоп... Я, кажется, пропустил что-то важное...

— ЛЕКАРЬ??!!

В завораживающе-спокойных голубых глазах появился легкий намек на удивление.

— Да. Вас что-то смущает?

— Простите... А какой у вас ранг? Мне бы не хотелось вас обидеть, но в нашем доме перебывало много Мастеров... А ваш возраст... Обычно ранга Мастера достигают годам к сорока-пятидесяти... Вы Подмастерье? Не подумайте, мне просто не хотелось бы, чтобы вы тратили свое время... Вот... — я окончательно смутился под мягким, понимающим взглядом невероятных голубых глаз.

— Кажется, я понимаю. Вам окончательно надоели толпы шарлатанов, которые поят вашего отца всякой гадостью, которая только усугубляет его болезнь, не так ли?

Я почувствовал, как кровь приливает к лицу и смущенно кивнул. В первый раз за последние месяцы мне хотелось от стыда сквозь землю провалиться.

— Не беспокойтесь, хотя я и не заканчивал никаких университетов, но я думаю, моя подготовка на несколько уровней превосходит уровень Мастера. К тому же, я значительно старше, чем вам могло показаться.

Я ошарашено уставился на него. Исключительная способность нашей семьи, которая немало способствовала нашему становлению в этом городе — это способность отличать правду ото лжи. Эта же способность помогала мне с нескончаемым потоком "лекарей", устремившимся к нашим дверям сразу после того как об отцовской болезни стало известно жителям города. За возможность получить благодарность от третьего человека в империи после Императора и его советника, многие были готовы на что угодно. Но этот не лгал. Или сам верил в свои слова. Около минуты я переваривал эту информацию. Человек рангом выше Мастера. Возможно это шанс. Я решительно поднял взгляд... Вздрогнул и отвел его обратно, про себя раз и навсегда решив больше никогда не повторять этот подвиг. Никогда не привыкну к этим голубым бесконечностям, которые заменяют ему глаза.

— Пойдемте. Только учтите, что мой отец может принять вас не очень ласково. Как вы правильно заметили, постоянный поток лекарей высшего ранга, которые, стоит им только вас увидеть, недоуменно пожимают плечами, может заставить потерять надежду кого угодно.

— Все в порядке. Я понимаю.

Открыв дверь, я тут же учуял восхитительный запах. Несмотря на обилие служанок в доме, готовить мама любила сама.

— Если я не ошибаюсь, на ужин у вас будет фасолевый суп с тремя видами приправ, картошка, и курица по-васонски.

Я хотел уже в который раз за сегодняшний день удивленно уставиться на гостя, но меня отвлек мамин голос:

— Угадали! Полагаю такому ценителю, как вы, будет просто необходимо все это отведать.

Она стояла возле лестницы на второй этаж. Вьющиеся каштановые волосы собраны в немудреный хвост. В зеленых глазах сверкают веселые искорки. Невысокая, но очень изящная и грациозная фигурка. Я невольно залюбовался ей. Мама относилась к очень редкому типу нестареющих людей. Даже такое горе, как болезнь отца не сильно повлияло на нее. В отличие от меня. Фиолетовые фонари под глазами и общий бледно-зеленый вид очень ярко повествовали о том, как на меня повлияла болезнь почти единственного (помимо мамы) близкого мне человека.

— Почту за честь, госпожа Мэклей. Однако...

— Однако может, мы дадим моему сыну возможность представить своего друга?

Из-за спины послышался легкий серебристый смешок.

— Конечно, сударыня. Прошу вас, господин Мэклей. — ироничный поклон в мою сторону.

Я возмущенно посмотрел на обоих.

— Спелись!

С двух сторон послышался уже нескрываемый смех.

— Мама, это Мастер Сирилл. Он пришел по поводу отца.

Мама мгновенно стала серьезной. Цепкий взгляд зеленых глаз сцепился со спокойным голубых. Через секунду прежняя улыбка вернулась на тонкие губы, а в глазах засверкали непотопляемые искорки.

— Отлично! Сразу после осмотра спускайтесь вниз — буду вас откармливать! А то, я смотрю, Мастер совсем не ест, живот уже к позвоночнику прилип.

Я удивленно покачал головой. Мир определенно решил сойти с ума. Обычно те, кто имел несчастье встретиться с мамой на подступах к лестнице дальше первого этажа уже не заходили.

Сделав приглашающий жест рукой, я начал подниматься на второй этаж. По мере приближения к комнате, где лежал отец, мне все больше становилось не по себе. Болезнь витала в воздухе, чувствовалась во всем — в окружающем нас полумраке, в движении теней... Перед дверью я рефлекторно остановился и нерешительно оглянулся на гостя. Вспомнил, что обещал не повторять этот подвиг, только когда встретился с безмятежными голубыми глазами. Он понял меня без слов. В следующий миг я почувствовал легкое прикосновение к волосам. Мягкий, вкрадчивый голос:

— Открывай. Не бойся. Я помогу ему.

Другой голос. Хриплый. Взволнованный. Мой.

— Обещай!

Усталый вздох.

— Обещаю.

Легкий толчок и дверь без скрипа уходит вглубь помещения. Маленькая неосвещенная комната. Очень скромно обставленная — из мебели только письменный стол, стул, на котором сейчас сидит старая служанка, кровать, шкаф. Перечислены по степени приоритета. Отец никогда не любил роскоши.

Служанка вскинулась при нашем приближении.

— Все в порядке, Мии, сиди.

Служанка почтительно поклонилась.

Мы подошли к кровати. Я посмотрел на то во что превратился мой, когда-то буквально светящийся жизнью, отец — иссохший бледный полутруп с белыми бельмами глаз.

— Ну вот, это... — начал было я, но меня оборвал резкий, властный голос, от одного звука которого мне захотелось убраться куда подальше и забиться в какой-нибудь наиболее недоступный уголок:

— Вышли. Оба. Закрыли дверь. Через десять минут мальчишка принесет мне чашу с кипятком. Быстро.