Ник Испанец. прода 7

Стремительно выздоравливающий Жорж, был потрясен вниманием к своей персоне и немедленно прослезился от умиления. Столик и тумбочка в его палате были завалены деликатесами, сиделка раскладывала в принесенную вазу живописную гору фруктов. Сама Жанна была невероятно ухожена, сексуальна и источала тонкие парфюмерные ароматы. Женщине было легко с этим простодушным носатым греком, она чувствовала женской натурой свою полную власть над ним. Но, тем не менее, пришлось выслушивать его слезливые жалобы — причитания на врачей, персонал и постоянные боли в разных частях избитого тела, изображать сочувствие и сострадание, а так же выразить желание скорее снова увидеть его на прежнем посту, но в полном здравии. На самом деле, ей на все было плевать. Плевать на итальянскую мебель, евроремонт в доме, работу дизайнеров в саду, по большому счету плевать и на здоровье Жоржа, на первом месте стоял только невидимка. Пока эта угроза не устранена, все остальное не имело смысла. Но она обворожительно улыбалась, сочувственно охала и дотошно выспрашивала про его состояние, и только, когда увидела, что клиент приготовлен и "можно подавать к столу", задала свой самый важный вопрос.

Жорж не был идиотом. При всей своей восторженности и плаксивости натуры, ум он имел весьма практичный и рациональный и что — то подсказало ему, что сейчас, возможно, он получил один из самых важных вопросов в своей карьере. Это был своеобразный экзамен, тест, и если получится выручить эту куколку, то дальнейшее безбедное существование при генеральской чете обеспечено. Чутье на людей у него, определенно, было, и он интуитивно чувствовал, что Жанна из той породы, которая ничего не забывает, ни плохого, ни хорошего. Он задал ряд уточняющих вопросов о том, что конкретно требуется, потом надолго замолчал и крепко задумался.

— Алло, Сеня?

— Жорж? Рад слышать тебя, брат по кровати, как драгоценное здоровье, в чем то нуждаешся?

— Спасибо, отвратительно. Тут меня очень посредственно лечат и абсолютно безобразно охраняют, я нуждаюсь практически во всем. Скажи, мне, Сеня, могу я хоть раз попросить тебя хотя бы о мизерном одолжении?

На другом конце трубки раздался довольный смешок, судя по всему, незаменимый во многих вопросах Жорж скоро займет свое законное место возле Сениной тушки. Дела там явно идут на поправку.

— Жора, о чем разговор? Проси что хочешь, кроме попугая. Он, кстати, Кипариди — прохвост говорить почти научился. Выздоравливай скорее, лично заценишь.

— Сеня, вопрос серьезный и попрошу не ерничать. Тут рядом со мной сидит Жанна, надеюсь понятно кто это и чья супруга? Так вот, надо ее познакомить с Рембо, он должен помочь в проблеме, которую та изложит при встрече. Прошу учесть, что нужен именно Рембо и никто другой, это лично моя просьба и надеюсь, имею право на понимание как премного потерпевший за интересы холдинга.

— Понял, Жорж, давай быстрей выздоравливай и не переживай, будет тебе понимание. Телефон не отключай, тебе позвонят.

Так было положено начало союза Тимохи с Жанной, детали которого оговаривались в кабинке ресторана "Казачий хутор", расположенном все на том же левом берегу Дона.

Жанна представляла собой смышленую бабенку, весьма приятной наружности, которая грамотно скрывала возраст умной работой с косметикой, весьма смелыми нарядами и особенной, смешливой манерой разговора. Но все это очень вторично, сейчас было не до флирта, женщина пришла серьезно обеспокоенной и кокетничала скорей машинально и ради приличия. Раненый Жорж заблаговременно предупредил ее, что Рембо в курсе о невидимке, даже в общих чертах представляет именно ее проблемы, поэтому генеральша сразу взяла "быка за рога" без излишних расшаркиваний и политесу. Тимоха слегка ошалел от такого напора, но подобная манера разговора импонировала, и заговорщики начали с азартом обсуждать детали.

Жанна без обиняков выложила свое понимание ситуации, и Тимоха с немалым интересом выслушал ее тираду. Суть сводилась к тому, что барабашка достал и очень опасен, его хочет захватить серьезная преступная группировка, чего нельзя допустить ни в коем случае. Что они с ним будут делать после захвата абсолютно неясно, и она боится, что ее благоверного начнут банально шантажировать, невидимка наверняка располагает целой кучей компромата. Рембо ей рекомендовали, за него поручились люди, которым она доверяет, и поэтому хотела бы попросить его устранить проблему любым способом, но обязательно быстро. Тимоха немедленно уточнил, что значит "любым способом" и не предлагают ли ему убить невидимого озорника. Жанна достала зеркальце, подправила помадой губки, получилось ну очень сексуально, и цинично ответила, что ей абсолютно фиолетово, что с тем произойдет, главное спокойствие семьи.

Разговор получился весьма продуктивным. Жанна брала на себя всю финансовую сторону дела, контроль над Гонтарем и содействие, так же дала понять, что готова пободаться с неведомыми московскими покровителями "Котлов", ее престарелый папик далеко не последний перец в столичных раскладах. А задача Тимохи была простой и понятной, представить доказательства, что генеральскую чету оставили в покое всякие барабашки и выставить счет за услуги. Расстались на позитивной ноте, обменявшись телефонами и без фривольных двусмысленных намеков, по — деловому. Все очень даже не плохо, пазл начинал складываться и Тимоха, не теряя времени, двинул к Сене обсуждать детали предстоящей операции.

На этот раз ведьма ничего в еду или напитки не подмешивала, угрозы Прокопа возымели действие и на следующее утро он проснулся почти в форме. Ну да, башка трещит с похмелья, но никаких провалов в памяти и душных ям с хохочущими демонами. Все было, конечно не так угарно и мистически как в тот раз, но очень даже на уровне, ему все нравилось и он не жалел ни времени, ни потраченных вчера денег. С него тянули лаве, он платил безропотно, очень не хотелось обломить удачу хоть какой — то мелочью, бандиты вообще народ на редкость суеверный. В итоге у ведьмы оставаться не рискнул, это дорого и небезопасно, был риск снова напиться и выпасть на сутки, а он ждал ответного звонка от Сени.

Звонок прозвучал. Уже знакомый ему представитель Битого по кличке Рембо, предложил встретиться в любом удобном месте города, желательно в кафе или ресторане, на выбор Прокопа. Обещал привезти с собой видеозапись, где Сеня отказывается от всех претензий по избитому Кипариди и семьдесят тысяч евро, как Прокоп и требовал. Если после взаимных просмотров всех все устроит, то можно прямо там произвести обмен и слегка обмыть сделку к взаимному удовлетворению сторон. Вот только срок в пару дней, который он давал им до звонка в Москву, Рембо не понравился, тот просил хотя бы неделю, чтоб успеть подготовится к немедленному визиту гостей. В качестве отмаза перед главарями, бандиту предлагалось имитация или реальный арест в милицию по надуманному поводу. Самое главное, группировка Сени была не против помочь ему красиво выйти из игры, его персона их не интересовала абсолютно, и Прокоп скрипя сердце обещал подумать. Встречу решили, не откладывая, назначить на следующее утро, место куда этот Рембо должен был подъехать, бандит обещал назвать в последний момент.

Он вернулся домой, забрал скучающих живодеров и они втроем поехали выбирать кафе для встречи, на что ушел остаток дня. Объехали весь центр, Прокоп весь испсиховался и задергал своих сотрудников, точки по разным причинам ему не нравились. В конце концов, было решено остановиться на прозрачной как аквариум стекляшке на набережной, импонировало то, что оттуда отлично во все стороны просматривались окрестности с подходами. Пока он будет вести переговоры, в разных концах зала разместятся двое верных телохранителей, на этот раз предельно мотивированных и настороженных. Ну и вооруженных, разумеется, помимо заряженных и боеготовых "Стечкиных", у одного из них в сумке будет "Бизон" с полным магазином. Кроме того, флешка с основной информацией, где адрес и личность предполагаемого невидимки, пока останется у Земфирки в розетке, отдать ее никогда не поздно, а ее место на цепочке заняла другая, где нет ничего конкретного, кроме эмоциональных рассказов теток — свидетельниц. Коля мысленно похвалил себя за такую предусмотрительность, гарантия от возможных подлянок не помешает.

— Разрешите войти, товарищ генерал?

— Да, конечно, заходи Бубнилыч, рассказывай, что надумал.

— По материалам прослушки мобильных телефонов Рембо и Прокопа, установлено, что завтра состоится их встреча, на которой произойдет передача видеофайла, с точными адресными данными невидимки. Далее, через несколько дней после этой сделки, Прокоп намерен позвонить в Москву и доложить главарям опг "Котлы", что их поручение выполнено и передать те же данные.

— Ясно, продолжай. Вернее ничего не ясно, хрень какая — то запутанная, но ты все равно продолжай, разберемся.

— Есть мнение, что Битый намерен выкупить информацию у Прокопа и захватить невидимку самостоятельно. А пауза в несколько дней между передачей флешки с информацией Рембо и звонком в Москву, является одним из обязательных условий договора, чтоб мы могли подготовить засаду главарям "Котлов" на переданном адресе, с целью их задержания.

— Уже понятней, какие выводы, что намерен делать?

— А тут и выводить нечего, паковать всех без исключения и по камерам.

— Кого это всех? Битого тоже упакуешь, на каком основании? Да нас за это задержание прокуратура в лоскуты порвет.

— Битого нет, домашний арест и пост в доме поставим, все равно не убежит. А всех остальных строго по камерам, у меня без Прокопа с его архаровцами на Котлов никакой доказухи, пойдет свидетелем. Я на все сто уверен, что без прямого указания с Москвы, он бы полумертвого Кипариди под машину кидать ни за что не рискнул бы. Наверняка концы рубили.

Генерал взволнованно прошелся по кабинету, подобная активность и напор Бубнилыча его обескуражили. Но и подрезать крылья столь заслуженному подчиненному без веских причин не хотелось.

— С Битым отставить, без моего разрешения не трогать. С остальными делай что хочешь. А Рембо этот тебе точно нужен? Смотри, долго не продержим, адвокаты все равно вытащат.

Запрет на работу с Сеней Битым, Бубнилыча не удивил, но он в глубине души и не надеялся, что ему позволят тронуть столь важную птицу без очень веских оснований.

— Палыч, мне совсем не нравиться, что они самостоятельно в охоту на невидимку включились, очень не простое это дело. Да не переживай ты, задержим Рембо, как расскажет нам все по честному, облегчит душу, отпустим. На него все равно вообще ничего, но помурыжить и попугать стоит. В наручниках посидит, опера наши поорут немного, может поймет, что с органами не стоит играть в кошки мышки. Вот скажи мне, почему я о его встрече с главным фигурантом должен узнавать из прослушки? А договаривались вместе работать, сколько я в него водки выпоил для пользы дела. Подлечим немного, но без фанатизма.

Генерал махнул рукой, судьба какого — то там Рембо для него ничего не значила, Бубнилыч сам давно не стажер, разберется. Да и другие дела поджимали, пора разговор заканчивать.

— Так, с этим ясно, от меня что требуется?

Подполковник заерзал, помощь генерала не то чтоб была нужна позарез, но очень желательна.

— Как только состоится обмен данных на деньги, и начнут разъезжаться, планирую сразу провести задержание. Рембо возьмем сами, проблем никаких, сомнения с московской троицей. Наверняка вооружены и окажут активное сопротивление, возможны потери среди сотрудников и гибель фигурантов.

— Ясно, можешь не переживать. Свяжусь со смежниками, будет тебе спецназ со спец средствами. Скорей всего усыпят всю троицу, или обездвижат. Они тебе живые нужны и невредимые, я верно понял?

— Так точно, разрешите идти?

— Давай, Бубнилыч и держи меня в курсе.

Тимоха не находил себе места всю первую половину дня, звонка от Прокопа не было, а телефон был отключен или вне зоны доступа. Параллельно трепал нервы Дима Зангин, который не знал, куда конкретно выдвигаться для охраны со своими нукерами и наяривал каждый час на мобилу. После очередного звонка с одним и тем же вопросом, Тимоха не выдержал и наорал на него, велев сидеть на заднице ровно, не занимать сеть и не выносить людям мозг. Он уже дважды перебрал и почистил свой любимый Глок, включил и выключил телевизор, потом не выдержал, разделся до пояса и яростно начал крутить перед зеркалом один из комплексов ката "Бассай", который означал в переводе как "взятие крепости". Но с "Бассаем" также не сложилось, как и все в этот проклятый день, телефон, наконец, зазвонил и это был совсем не Прокоп.

— Рембо, подъезжай немедленно, разговор не телефонный.

— Что значит подъезжай, я звонка жду, забыл?

— Не будет тебе никаких звонков, дуй ко мне, объясню при встрече. И этого утырка Зангина захвати, к нему вопросы появились.

Ночь перед встречей с Рембо в стекляшке, Прокоп спал плохо, ему снилась мать, она будто пыталась сказать что — то, но не могла. Он в свою очередь, пытался ей доказывать, нечто важное и оправдываться, было ясное понимание, что мама узнала каким то непостижимым образом, чем сынок занимается в далекой России, и во сне стало невероятно стыдно. Коля пытался кричать и не мог разлепить губ, крик бился, где то внутри, он проснулся и резко сел на кровати, судорожно соображая что случилось. Но все было как обычно, за окном чернела та особенная южная ночь, теплая пахучая, очень темная и с множеством стрекочущих и ухающих звуков. Он понял, что его так ломало, это нервяк перед завтрашней встречей, захотелось помолиться, чтоб все прошло хорошо, но внезапно оказалось, что ни одной молитвы он не знает. Ночной кошмар отступил и забылся, остался только мерзкий осадок и какие — то рваные обрывки сна мелькали, затухая. Он не твердой от сна походкой вышел на улицу, запнулся в дверях о стоящий веник, громко выругался и сел на крыльце закуривая. Настроение вообще упало ниже плинтуса, и тут, в дополнении ко всему, где то тягуче завыла собака. Одна примета за другой, Прокоп, громко чертыхнувшись, спустился с крыльца, подошел к кустам и начал справлять малую нужду.

Длинный осетинский кинжал не попал в сердце, но проткнул насквозь легкое и вместо рвущегося из горла дикого крика, бандит издал громкий горловой булькающий звук, он захлебнулся кровью. Дзабо никогда в жизни не бил ножами людей и поэтому быстро вырвал лезвие и ударил еще несколько раз, пока тело под клинком не обмякло и не стекло безвольно на землю. Но только он распрямился, как выпустил кинжал из рук и стремительно рванул с плеча автомат, над крыльцом вспыхнул свет, и дверной проем заслонила мощная фигура с пистолетом. Прокоп когда выходил из дома, изрядно пошумел спросонья, спотыкаясь и ругаясь вполголоса, а этих звуков вполне хватило, чтоб разбудить обоих живодеров, которые и так спали очень чутко, специфика обязывала. Сначала один проснулся, потом с улицы донеслись непонятные, но очень тревожные звуки, тот подхватил пистолет, и толкнув второго, устремился на улицу, включив машинально свет. Это его и погубило, он на целую секунду застыл в дверях, отчаянно щурясь, пока глаза привыкали к темноте.