Дорога нукенина

Шаг вперед, улыбка не исчезает с лица парнишки. Он ничего не просит, во взгляде нет надежды. Глаза, несмотря на пугающую пустоту, смотрят без злобы, желания сдохнуть в жутких мучениях. Забуза с удивлением понимает, что перестает замечать рядом с мальчишкой грязь. Будто одним своим существованием он делает мир чище, светлее.

Только спустя мгновение он понимает, что это не его воображение. Не обман зрения и не ошибка уставшего разума. Вокруг мальчишки действительно чистый снег. Белый, пушистый, каким бывает только выпадающий первым. Крупные хлопья, насыщенные кислородом и чакрой. Мальчишка не прост. Он такой же, как сам Забуза. Никому не нужный пережиток прошлого, когда Кири правили клановые, а не Ягура.

Понимание приходит быстро. Мальчишка — мертвец. В любом случае, ведь по его следам идут ищейки Ягуры. Они не пропустят ребенка с геномом. Не дадут ему спокойно уйти за порог. Мальчик с ее улыбкой будет жить долго, услаждая слух сильных криками боли.

Момочи был шиноби, он видел многое, знал тех, кто шел по его следам. Не требовалось богатого воображения, чтобы перед глазами встали возбужденно блестящие глаза, жадно облизывающий пересохшие губы язык.

Забуза не был праведником, но не чувствовал радости от агонии жертв. Шедшие по его следам — чувствовали. И они были сильны. Он был даже не уверен, что справится с ними со всеми. Не сейчас, когда еще слишком слаб после ранений. Он даст бой и если окажется недостаточно силен, чтобы отомстить, умрет, утаскивая за собой в могилу всех до кого сможет дотянуться. Лучше даже всех, кто был причастен к ее смерти.

Нога поднимается, он хочет сделать еще один шаг, оставляя мимолетного встречного за спиной. Не первый и не последний осколок былого величия страны. Однако не может сделать шаг, останавливаясь.

'Я верю в тебя, Забуза-кун' — тихий, полный нежности голос, а после воспоминание отрубленной головы. На мгновение ему кажется, что остановившийся взгляд полон укора, а по нежной щеке катится кровавая слеза. Забуза чувствует себя так, будто вдыхает воздух полный ледяных кристаллов, которые впиваются острыми гранями в носоглотку. Царапают до крови легкие, подбираются к сердцу, запуская туда свои холодные щупальца.

— Хочешь пойти со мной, малец? — он отвык разговаривать, голос звучит хрипло, пугающе грубо, пусть Момочи и не хотел испугать дитя. Ледяная хватка в гуди ослабевает, становится легче дышать. Он уверен, что сделал правильный выбор.

— А можно? — в пустоте карих глаз появляются искры, крохотный огонек странной надежды. — Разве я буду вам нужен?

— Мне нужно оружие, — он говорит то, что думает. Ему действительно требуется снаряжение. Дорога будет слишком долгой, но взять его не от куда. С нукенинами не контактируют кузнецы, их слишком мало и все под пятой Ягуры.

— Тогда я им стану! — в глазах ребенка — решимость. Возможно, он смутно понимает, что имелось ввиду. Однако он хочет быть нужным.

— Мне нравится твой настрой, малец, — усмешка сама по себе появляется на губах мечника. Его позабавила фраза ребенка, но разум, отвергающий все привязанности, не желающий вновь испытать ту же боль, цепляется за нее.

Момочи не собирается его жалеть. Не повторит свою ошибку. Он больше не впустит никого в свое сердце. Забуза сделает из мальчишки идеальное оружие для возмездия. И он еще вернется сюда, чтобы встретиться с Ягурой, но он больше не повторит своей ошибки. Мужчина был полон уверенности, что Йондайме Мизукаге умрет от его руки.

Продолжение следует...

========== Привязанность? ==========

Дорога неспешно ложится под ноги. Тяжелые, свинцовые тучи и густой туман больше не навевают тоску. Забуза вновь учится видеть что-то хорошее, дышать полной грудью. Нет, мечник по-прежнему угрюм, голос хрипл, а взгляд холоден, но... идущему рядом мальчику найдено простое, но теплое кимоно, ноги обуты в крепкие ботиночки.

Хаку рядом уже месяц, разительно изменившись. И дело не в одежде... взгляд. Не зря говорят: глаза — зеркало души. Они изменились сильнее всего. Пустота исчезла, в них поселилась жизнь. Мальчик смотрит на взявшего его с собой мечника с обожанием. Нет, это не мешает ребенку видеть недостатки, но он считает их незначительными.

Теперь есть человек, которому он нужен.

Забуза без труда видит эту мысль в его глазах и отчаянно отрицает, что она же отражается в его. Момочи просто чувствует, что оживает. Озлобленность отступает, и вот, он уже не убивает ради денег, просто лишает сознания незадачливого крестьянина. Предпочитает забраться в дом и забрать малую часть припасов, а не прийти хозяином, уничтожив каждого.

Мечник старается не оставлять кровавого следа и это срабатывает. Погоня постепенно отступает, затягивающаяся на шее петля ослабляется. Он может позволить себе выйти на тракты, идти осторожно, но уже не ныкаясь в каждую щель. На руках появляются деньги, отобранные у бандитов. На какое-то время он вновь ощущает себя на службе деревни, защищающим простой народ от отбросов. Лишь сознание отравляет мысль, что это не так.

Момочи неприятно осознавать во что превращается его страна. Нет, он видел это и раньше, но сейчас, с появлением Хаку, все воспринимается острее. Он просто видит в глазах мальчика себя, того мальчика, что пришел в Академию ниндзя. Еще не знавшего о том, какой экзамен они должны будут пройти в конце.

Экзамен. Был ли он началом конца?

Нет. Забуза четко понимает это. Экзамен не был началом, все началось раньше, когда их учили, делая одиночками. Он видел, как менялись дети, он изменился сам, но не смирился. Шел вперед и проиграл. Однако, смотря на робко улыбающегося новому дню Хаку, понимает, что сделал все правильно, только жалеет о своем провале. Он должен был убить Ягуру и... убьет. Он обещал это самому себе.

— Забуза-сан, — тихий, даже робкий голос мальчишки отрывает Забузу от создание лежака.

— Чего тебе? — он не понимает радости появившейся на лице Хаку, но каждый раз видит, как тот расцветает, стоит ему обратить на него внимание.

— Каша готова, Забуза-сан, — мечник видит, что мальчик хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумывает. Впрочем, Момочи не собирается у него ничего узнавать. Захочет — расскажет. Сейчас же он просто с удовольствием принюхивается, улавливая приятные запахи. От мальчишки был толк, пусть как шиноби он еще был полным нолем.

Забуза молча бросает на собранные ветки свой плащ и идет к костерку. Хаку не требуется ничего говорить, тот улыбается и протягивает ложку, чтобы тот снял пробу, ожидая вердикта и начинает буквально светиться, получая скупой кивок. Это даже не благодарность, но для мальчика лучшая награда. Ребенок старается скрыть улыбку, зная, что его покровитель не любит такого яркого проявления чувств, но получается слабо. Уголки губ то и дело подымаются вверх, а губы обнажают жемчужную полоску зубов.

Момочи чувствует себя неуютно, ему непонятно, как можно радоваться такой малости. Однако он старается себя сдерживать, снисходительно смотря на мальчишку. Тем более, он хоть и надоедает своей болтовней, но говорит воистину интересные вещи. Для него. Информация о лютующих в этих местах разбойниках интересна. У них как раз закончились деньги и припасов осталось маловато. Он, конечно, и не такое терпел, но теперь, когда с ним Хаку... Стоп!

У них? Теперь, когда с ним Хаку? Мысль ошарашивает мечника, заставляет замереть, неверяще смотря в огонь. Когда он настолько привязался к пареньку, что не отделяет свои потребности от его? Более того, ставит во главе угла? Он не помнит, но, на его удивление, эта мысль не кажется странной. Наоборот, она правильная. Внутри полная уверенность, что так и должно быть. Принять это сложно. Ему требуется время. Теперь он пойдет искать разбойников уже не потому, что нужны деньги, это позволит отвлечься. Понять, что ему делать дальше.

— Я должен буду уйти, — неторопливо поедая густое варево, произносит Забуза, чувствуя укол давно мертвой совести, когда плечи мальчика опускаются и он замолкает. Перестает делиться своими впечатлениями от посещения последней деревни, рынка на ней. На него становится больно смотреть и Момочи невольно добавляет. — Вернусь завтра, дождись.

— Хай, Забуза-сан! — сияющий взгляд и улыбка говорят даже больше, чем тысячи слов. Мечник невольно ловит себя на мысли, что становится легче и... злится, поэтому старается уйти, как можно скорее. Он не желает из-за гнева сделать что-то непоправимое.

Момочи — шиноби, мастер бесшумных убийств. Исчезновение в тенях, неторопливое преследование добычи навевает на него спокойствие. И пусть он идет по следам не врагов деревни, нукенинов, но полностью отдается делу. Легко отыскивая слишком беспечных бандитов, уверенных в своей безнаказанности.

Туман надежный союзник, быстро становится гуще. Чакра обжигающей волной бежит по венам. Забуза не жалеет потерявших людской облик отбросов. Кубикирибочо соскучился по крови, лезвие стало ржаветь, но это ненадолго. Кровь лучший шлифовщик для его меча.

Он двигается быстро, синхронно с клонами уничтожая так и не понявших, что на них напали, бандитов. Туман отлично поглощает звуки, а он достаточно быстр, чтобы не дать никому закричать. Все кончается слишком быстро. Он не успевает даже понять, как закончились бандиты и он очутился на залитой кровью поляне.

Слабаки. Момочи кривится. Он слишком увлекся, не оставил никого в живых, теперь придется тратить чуть больше времени для поиска их заначек. Впрочем, ему везет. Среди кучки трупов находится тот, кто просто потерял сознание, а не был убит. Тот охотно сдает все, приводит в тайное место, которое Забуза смог бы найти в любом случае. Уж очень много следов.

В спрятанную среди леса землянку он заходит только после пленника и замирает. Лицо бесстрастно, а внутри все клокочет. Нет, он не брезглив, сам делал многое из того, чем не смеет гордиться, но... он не насиловал детей, а если убивал, то быстро.

Он смотрит в остекленевшие глаза, слышит громкое пыхтение неизвестно когда оказавшегося здесь... животного. Человеком он быть не может. Девочка даже не сопротивляется. Слишком бледная от потери крови, да и раны смотрятся скверно.

Не как они. Хрупкое тельце в красных от крови лохмотьях. Ткань дорогая, но уже ни на что не годная. Ярость ищет выход, Кубикирибо легок, как перышко, тихий свист и голова бандита с громким стуком падает на едва застеленный циновками пол. Второго он убивает голыми руками, сдергивая с едва дышащего тельца. На мгновение в глазах девочки осознание, а после блеклая улыбка, разбитыми губами, демонстрируя обломки зубов и тут же кривясь от прошившее тело боли.

— Убей, — тихий, на грани слышимости шепот. И улыбка, когда широкое лезвие пригвождает и истерзанное тело к земле. Для некоторых смерть куда лучше жизни. Он видел это в мертвых глазах девочки, ровесницы Хаку.

— Покойся с миром, — мечник оказывает последнюю милость безымянному ребенку, просто закрывая ей глаза и отворачиваясь. Будь он моложе, сжег бы это место к чертям, не обыскивая, но нет. Забуза просто со злобой рыскает везде, выгибая тайники, забирая запасы и деньги. Ему пригодится все.

На глаза попадается клетка с зайцами. Серыми, какие и должны быть в это время. Видимо, специально наловленные бандитами для еды. Среди них четко выделяется белое пятно. Заяц со шкуркой светлее, чем первый снег и бантиком на шее.

Момочи далек от мысли, что он принадлежит бандитам, в голове упорно всплывает образ изуродованного ребенка. Теперь понятна богатая добыча. Малышка явно ребенок кого-то из феодалов. Не важно. Она уже мертва, но... гадкое чувство не отпускает и мечник, молча, выхватывает белого зайца из клетки, следуя непонятному даже ему самому порыву.

Не память. Он не знает девчонку, чтобы о ней вспоминать. Подарок. И живая консерва. Да. Так будет верно.

Продолжение следует...

Комментарий к Привязанность?

С Днем Защитника отечества!

========== Прощай, Мизу-но-Куни ==========

Дорога неспешно ложится под ноги, сапоги поднимают облачко пыли, которая быстро оседает. В воздухе витает какое-то напряжение, а тренированный взгляд легко подмечает странности.

Слишком тихо. Даже птицы не поют, не слышно стрекота насекомых. Ветер и тот замер, не тревожа вершины деревьев, не играя с листвой. Будто предчувствуя... что?

Забуза хмурится, невольно косясь на радостно поглаживающего белого зайчика Хаку. Мальчик — обуза, только в перспективе может стать сильным шиноби, но и сейчас молчаливо скрашивает путь, избавляя от одиночества.

Чуткий слух улавливает впереди движение, заставляя насторожиться и внимательнее смотреть туда, где почудилось присутствие. И чутье не подводит, перед ними приземляется мальчишка, ровесник Хаку.

Белые волосы, зеленые глаза и две характерных красных точки над бровями. Одежда простая, никакой защиты и скрытого оружия, его просто не спрятать под ветхой тканью. Однако в его руках костяной кинжал, навевающий неприятные мысли. Слишком хорошо Момочи знал представителей Клана, который пользовался именно таким оружием. Рука невольно устроилась на рукояте верного Кубикирибочо, а сам он сделал шаг вперед, чтобы иметь возможность прикрыть замершего Хаку.

— Вы шиноби Кири? — тихий и какой-то безликий голос.

— Нет, — Забуза даже не врет. Хаку им никогда не был, а он сам уже нукенин. Шиноби Кири он был, но не есть.

— Простите, — паренек расслабляется и даже извиняюще кланяется, видно, что ему неловко, а после срывается с места, бесстрашно демонстрируя им свою спину. Забавный парнишка. Поверил на слово, даже не думая, что ему могли солгать. Момочи даже не верилось, что такие еще остались.

— Забуза-сан? — Хаку чутко улавливал настроение своего покровителя.

— Идем, мы должны успеть до темноты, — голос звучит не так холодно, как обычно, выдавая хорошее настроение мечника. Хаку лишь улыбается, радуясь вместе с самым важным для него человеком.

Встреча с необычным мальчишкой, явным выходцем из Кагуя, заставляет Забузу внести коррективы в свой путь. Уж очень хорошо он знает натуру этого Клана, идти по тому же пути, что шел отбившийся от основного отряда малыш — глупо. Именно поэтому он сходит на первую попавшуюся звериную тропу. Так удобней идти, быстрее.

Чуткий нос улавливает запах дыма и крови. Слабый, куда сильнее пахнет жаренным мясом. Странное сочетание, не присущее этому времени года, ведь основные празднества прошли, чтобы забивать скот, жарить его мясо на костре. Да и обнищал народ, чтобы позволить себе такое.

— Мы не зайдем в деревню? — Хаку тоже учуял необычное сочетание и теперь смотрел вопросительно, но не жалобно. Послушно ожидая ответа.

— Посмотрим, — Момочи не собирался лишать себя маневра. Запасы им требовались, но запас прочности был. К тому же все могло еще обойтись и он просто ошибся. Впрочем, такие мысли ничуть не мешают ему сойти с звериной тропки и углубиться в хвойный лес. Опыт помог отыскать неприметную, обходную дорожку, пройти мимо и так пустых постов.

Деревня недавно пережила нападение. Это становилось понятно сразу, наблюдая с безопасного расстояния, да и еще на возвышении. На пустынной площади горели жаркие костры, явно подпитываемые техниками шиноби. В них небрежно скидывались чьи-то тела. Далеко, не разобрать принадлежность. Даже характерного снаряжения нет, обычная одежда.