— Это трудно для твоего понимания, Джед. Дай тебе дом, так ты выстроишь там реактор, а к нему — десять заводов. А что такое — жить, как свободный гражданин Атлантиса... нет, тебе объяснять бесполезно. Когда-нибудь ты попробуешь и поймёшь сам.

01 января 41 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Плутониевые бруски, обёрнутые свинцовой фольгой и упакованные в рилкаровые коробки — всего сорок пять штук, каждый весом в пятьсот граммов — были сложены в девять штабелей, разделённых защитным полем.

— Двадцать два с половиной килограмма, — Константин посмотрел на запасы плутония и довольно усмехнулся. — Хорошая работа, Гедимин. Пусть с риском для себя и грубыми нарушениями техники безопасности — но реактор ты доработал и выработку повысил. Ведомство это оценит.

Гедимин ничего не ответил, только глаза сузились, — меньше всего ему хотелось, чтобы его оценивало Ведомство. С того дня, как его вывезли с берега Атабаски в госпиталь Ураниум-Сити, никто из агентов в городе не появлялся, и сармат был доволен. Но сегодня они должны были прилететь — выгрузку плутония они ещё ни разу не пропустили. "Пойду с Иджесом чинить водосборные цистерны," — думал он, прикидывая, как исчезнуть тихо и незаметно.

— Много плутония, — сказал Линкен, задумчиво погладив ближайший брусок сквозь защитное поле; Константин сердито рявкнул на него, но взрывник только лениво оглянулся и сделал крошечный шаг в сторону. — Атомщик, это ещё не критическая масса? А то мы сложили его в одном углу...

— Это не тот плутоний, — отозвался Гедимин. — Он не взрывается. И тот самый — тоже взрывается не так легко. Сколько можно повторять одно и то же?!

В коридоре задребезжало. Константин, переменившись в лице, жестом приказал сарматам исчезнуть из лаборатории и сам пошёл к лестнице. Гедимин и Линкен переглянулись. Взрывник жестом изобразил, как прячет брусок плутония в карман. Ремонтник отмахнулся.

Из "чистой" лаборатории был прекрасно слышен грохот бронированных сапог, — агенты Ведомства разбрелись по нижнему ярусу. Иногда его заглушали короткие команды Масанга. Линкен косился на дверь и болезненно морщился, потирая затылок.

— Брось их, — сказал Хольгер, тронув его за плечо. — Там просто сарматы. Ни Нгылека, ни Ригейры там нет.

— Они держали Гедимина, когда Нгылек стрелял, — тяжело качнул головой Линкен. — И стреляли в него, когда он хотел сбежать. Просто сарматы? Я бы им объяснил...

— Они считали, что помогают Ведомству бороться с преступником, — сказал Хольгер. — Выполняли приказы Нгылека — так же, как ты выполнял приказы Саргона и его генералов. Тебе что, никогда не доверяли расстреливать сарматов?

Линкена передёрнуло.

— Я никогда не убил ни одного сармата! — выкрикнул он в лицо химику; его рот странно перекосился, так, что речь стала почти неразборчивой. — Мне приказывали стрелять в макак!

Гедимин разглядывал фотографии, приложенные к статье на новостном сайте — на них были рыжеватые скалы, пучки красной травы и небольшие животные в норах на склоне холма; это была заметка о колониях грызунов, созданных на Марсе в рамках эксперимента "Плейстоцениум". Животные прижились, и последние несколько лет их численность медленно росла. Гедимин читал рассуждения о возможности завоза некрупных хищников для создания пищевой цепи и постоянно вспоминал о своих пробелах в биологии, — но даже марсианские грызуны были интереснее и понятнее громкого спора над головой. И Линкен, и Хольгер уже поднялись на ноги, и ремонтник, посмотрев на них, выключил смарт и встал.

— Heta! — негромко сказал он. — Хватит уже о Саргоне. Сами разойдётесь, или мне растащить?

Двери лязгнули от небрежного пинка, и Гедимин, забыв о спорщиках, сердито сощурился на вошедших. Первым шёл Константин, за ним — Масанг и один из патрульных.

— Осторожнее с дверью, — буркнул ремонтник. — Незачем её бить.

— Больше не повторится, — глаза Масанга под прозрачной маской слегка сузились, и Гедимину почудилась насмешка. — Рад, что застал вас на месте. Шестнадцать с половиной килограммов плутония в "красном отсеке" — в вашем полном распоряжении. Вы сами определите, сколько может забрать Ведомство со следующей выгрузки. Я надеюсь, для начала вам хватит того, что есть.

Гедимин изумлённо мигнул, перевёл взгляд на Константина, — тот был совершенно серьёзен.

— Во-вторых, — продолжал Масанг, — мы оставили для вас в хранилище запечатанный контейнер. Двести пятнадцать граммов ирренция, как и плутоний, в вашем распоряжении. Мы ждём восстановления сфер и продолжения экспериментов с синтезом, как взрывным, так и... менее опасным. Ни в этом году, ни в следующем ирренций у вас изымать не будут. Можете работать спокойно.

Гедимин силой заставил себя открыть глаза и перестать мигать — лаборатория вокруг уже рябила.

— Никто больше не полезет мне под руку? — медленно спросил он у Масанга. Тот кивнул.

— Работайте.

Он повернулся к выходу.

— Эй! — крикнул Гедимин ему в спину. — Что тогда взорвалось в ангаре? Вы узнали?

Масанг обернулся и качнул головой.

— Наши агенты не узнали ничего. Самопроизвольный взрыв ирренция... Всё, что я могу сказать, — сдетонировал он не от взрывчатки.

Гедимин не стал дожидаться, когда агенты Ведомства уйдут. Он пошёл в хранилище сразу же и даже не отключил камеры. Посреди опустевшего помещения — в прошлом июле отсюда вывезли даже постаменты сфер — стоял рилкаровый контейнер, окружённый защитным полем. Он весил гораздо больше двухсот пятнадцати граммов — свинцовый рилкар и автономный генератор поля были тяжелее, чем ирренций, лежащий внутри. Гедимин просунул руку сквозь щит и погладил холодный рилкар. "Скоро начнётся синтез," — думал он, и его глаза медленно загорались жёлтым огнём. "Новые сферы. Новые опыты. Герберт обогнал меня на полгода. Надо навёрстывать."

01 мая 41 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Последний из восьми хрупких, изъеденных излучением и распирающим изнутри газом, слоистых пластов выпал из защитного поля и, рассыпаясь на лету в пыль, исчез в приёмной воронке разделителя. Дробилка даже не запнулась на нём — практически бесшумно размолола его, и через считанные минуты из входного устья ванны выплыло облако густой серой мути. Зелёные блики задрожали на тёмном пласте рилкара, прикрывающем ванну. Вода, насыщенная углекислым газом, забурлила, то выкидывая сгустки мути на поверхность, то сбрасывая вниз рыхлый белесый осадок, подсвеченный зеленью и синевой. Гедимин с трудом заставил себя отвести взгляд от свечения и медленно опустил руки, всё ещё обёрнутые двумя слоями защитного поля.

"На дезактивацию!" — нетерпеливо помахал ему Константин. Сармат посмотрел на свои ладони — на белых перчатках не было ни единой серой пылинки, но это ещё ничего не значило. Он развернулся и прошёл под дозиметрической рамкой. Она испустила протяжный писк.

Гедимин вернулся в лабораторию нескоро — он отмывался тщательно, даже сполоснул ладони однопроцентным раствором меи, и всё это время он прислушивался к звукам снизу — так, что от напряжения звенело в ушах. Когда он спустился, его глаза немного посветлели, — кажется, всё было в порядке.

— Видишь? — усмехнулся Хольгер, выглянув из-под защитного поля. — Ничего не взорвалось.

— Я так и сказал с самого начала, — проворчал Линкен, поворачиваясь к Гедимину. — Зольт — неплохой теск, но в ирренции не понимает. А там все такие были. Взорвали ангар по собственной дури, обвинили тебя. У тебя когда-нибудь взрывались сферы? Или, может, на выгрузке что-то бабахало?

Гедимин покачал головой и неуверенно улыбнулся.

— Ирренций — необычный металл, — сказал он, глядя на дозиметр. Сегодня — как и два месяца назад — никаких всплесков сигма-излучения не было, хотя само оно из-под защитного поля просачивалось.

— Изучить бы место взрыва до того, как там покопались... — он вздохнул.

— Тебе что, облучения не хватает? — вскинулся Константин. — Ожог от станнера не так приятен, как лучевой?

Гедимин недовольно покосился на него. "Тут не с кем говорить о таких вещах. Одни не понимают, другие издеваются," — угрюмо подумал он и подошёл к защитному полю.

— Сколько?

Хольгер, заканчивающий предварительные измерения, выглянул из-под купола.

— Триста двадцать — триста двадцать пять. Отложить для тебя то, что нужно для реактора?

Гедимин покачал головой.

— Хочу провести ещё один цикл. В июле — посмотрим.

— Боишься, что Ведомство передумает? — криво усмехнулся Хольгер. — По опыту прошлого года... я бы не советовал им отбирать у тебя ирренций.

— Хочу набрать побольше материала, — сердито сощурился Гедимин. — Ведомство пусть само о себе думает.

Он отошёл от защитного поля и вернулся к верстаку. Часть рабочего места занял Линкен — он придвинул второй стул и, зажав в тисках какую-то плоскую деталь, примерялся к ней с лучевым резаком. Гедимин заинтересованно хмыкнул.

— Что ты делаешь? — он посмотрел на край стола, где на расстеленной ветоши лежал разобранный электродвигатель — почти рабочий, если не считать нехватки нескольких деталей, и достаточно миниатюрный, чтобы уместиться в корпусе одной из моделей подлодок. Сам корпус лежал рядом.

— Ничего. Скорее всего, — буркнул Линкен, глядя на деталь почти с отвращением. — Как вы с Иджесом это делаете?! У любой самки выходит, у меня — какая-то дрянь...

Гедимин мигнул.

— Ты что, собираешь свой корабль? — недоверчиво спросил он, оглядываясь на грузовую шахту. Едва услышав о выгрузке ирренция и запуске разделительного агрегата, Иджес поднялся по ней и надёжно закрыл её за собой, — Линкену было нечего опасаться, что его подслушают.

— Надо выйти наконец в заплыв, — сказал взрывник и с опаской покосился на ремонтника. — На своём корабле. Я думал, это проще, но...

Он вынул деталь из тисков и бросил в кучу запчастей для подлодки. Гедимин, не успевший перехватить его руку, неодобрительно покачал головой.

— Не кидайся. Поцарапаешь или погнёшь.

— Из всего, что нужно, у меня хорошо получаются одни торпеды, — криво ухмыльнулся Линкен, перекладывая детали на ветошь. — У кого есть ненужные подлодки?

Гедимин пожал плечами.

— Если хочешь, я помогу тебе с кораблём, — сказал он. — До июля у меня нет никакой сложной работы. Стержень почти готов, ирренция мало...

Линкен мигнул.

— Лилит, сёстры Хепри, Мика, Иджес... Ты не разорвёшься, механик? У тебя и так есть, с чьими кораблями возиться.

Гедимин сердито сощурился.

— Все они давно работают без меня. И очень неплохо. Дай сюда то, что ты выкинул.

"Подводный корабль типа "Готланд-Европа"," — Гедимин пропустил сквозь пальцы части двигателя и задумчиво посмотрел на них. "Ещё одно нарушение австралийского патента. Самое то, чтобы на пару месяцев дать мозгу отдых. Надеюсь, Линкену понравится."

...Иджес наотрез отказался спускаться на нижний ярус — как ни уверял Гедимин, что разделитель надёжно экранирован, механик только отмахивался.

— Лучше ты посиди здесь, со мной, — буркнул он после очередной попытки уговорить его. — Тут не облучишься.

Ремонтник, пожав плечами, сел на свёрнутый матрас. Иджес одобрительно кивнул и протянул ему контейнер с Би-плазмой.

— Да Коста мёртв, у макак новый президент... Ты не слышал ничего об отмене законов да Косты? — с надеждой спросил он. Гедимин хмыкнул.

— У тебя такой же смарт, как у меня. Думаешь, я выхожу в какую-то другую сеть?

Иджес пожал плечами и снова взялся за еду. Гедимин, подумав секунду, достал смарт — напоминание о законах да Косты всё-таки зацепило его. Как и следовало ожидать, ничего интересного в новостях не появилось, молчал и "Тёплый Север". Однако, листая страницы, Гедимин увидел краем глаза фотографию с ярко-красным пятном — и оттенок и расположение пятна показались ему знакомыми. Он вывел статью со снимком на середину страницы и изумлённо мигнул.

— Только сейчас?!

— Что? — вскинулся Иджес. — А... Нет, это не новость. Это же Старый Лондон. Его разбомбили ещё тогда, когда нас и в проекте не было.

— Не туда смотришь, — Гедимин ткнул пальцем в ярко-красную жижу, сплошным слоем покрывающую несколько сотен квадратных метров развалин. Над ними летел глайдер, распыляющий вещество на выбранные и отмеченные участки, — на общем плане Гедимин насчитал девять таких "пятен".

— Мея? В Старом Лондоне?! — теперь и механик удивлённо мигнул. — Откуда она у мартышек?

— Им её подарили, — Гедимин указал на текст заметки. — "Новая разработка Лос-Аламоса блестяще испытана в развалинах Старого Лондона (Старая Британия, протекторат Австралии). Показаны замечательные результаты... четыре квадратных километра заражённой территории очищены от радионуклидов на девяносто три процента".

— Лос-Аламос?! — Иджес перевёл растерянный взгляд на ремонтника. — Они тут при чём? Что, макаки опять нас ограбили?!

— Подожди, — Гедимин и сам недовольно щурился, но всё же решил вникнуть в текст. "Я видел следы меевой очистки на фотографиях из Лос-Аламоса," — думал он. "У них мея была давно. Они получили её от Ведомства или додумались сами?"

— "Лос-Аламос заявил о новой разработке в области радиохимии... полевые испытания в течение двух лет... держится в тайне, но по словам информатора нашего агентства, речь идёт о совместной разработке...", — Гедимин провёл ногтем по экрану под последней фразой. — Они всё-таки нас вспомнили. "Речь идёт о совместной разработке Лос-Аламоса и так называемой "Полярной Звезды" — научного центра на Канадских территориях. Имя сармата-разработчика пока сохраняется в тайне — таковы условия дальнейшего сотрудничества двух научных центров..."

— Посмотри комментарии, — попросил Иджес. — Может, теперь до макак что-то дойдёт?

Гедимин заглянул в ленту под текстом новости и тяжело вздохнул.

— Скорее Юпитер станет звездой!

Он пробежал взглядом несколько строчек, в которых упоминались "тупые кучи слизи", "умники из Лос-Аламоса, водящие нас за нос", "наглое враньё, которому и ребёнок не поверит" и призывы "разбомбить всю слизь с орбиты", и закрыл страницу. "Так или иначе — мея пошла в ход," — подумал он. "И название ей не сменили."

15 июня 41 года. Земля, Северный Атлантис, Порт-Радий

— Заплывы имени Саргона? — ухмыльнулся Кенен Маккензи, глядя на подводный корабль в руках Линкена. Сармат осторожно заворачивал подлодку в ветошь... точнее, нет — это был цельный кусок нового скирлина с гербом Ураниум-Сити, а сам корабль был раскрашен под один из "Драконов" — давно уничтоженных крейсеров армии Саргона.

— Сегодня день памяти, — лицо взрывника на секунду искривилось, и он притронулся к шраму на затылке. — Это в память обо всех сарматах.

— О тех трёх с половиной миллионах, которых вытащили с Марса на верную смерть? — хмыкнул Хольгер. — Для того, чтобы у Саргона была резиденция в Чикаго?

Линкена передёрнуло.

— Heta! — Гедимин привычным движением втиснулся между сарматами и отодвинул их друг от друга.

— Глайдер! — мимо, на ходу потыкав замешкавшихся "научников" под рёбра, пробежала Лилит. Она спрятала корабль под одеждой; Линкен, бросив косой взгляд в сторону Хольгера, последовал её примеру и быстро пошёл к остановившемуся глайдеру.