Экстравагантная, вся в кольцах-бусах-браслетах, непрерывно курящая, Вероника Владимировна держалась отстраненно, видно было, что вращается она совсем в других кругах. А вторая, самая младшая из теток — Нина, наоборот, враз перезнакомилась и подружилась со всеми, особенно накоротке они сошлись с теть Верой.
Вот теть Нина-то и сказала потихоньку, что Вероника много лет собирала документы и смогла доказать, что они, Лунины, являются потомками графов Шереметьевых, как выразилась тетка — "сто пятьдесят восьмая вода на киселе, но Вероника уж очень задрала нос, постоянно козыряя этим, даже документы выправила".
Натка только посмеялась:
-Где мы и где графья?
После свадьбы Натка постоянно цеплявшая на себя какие-то простуды-сопли даже обиделась на свою мам-подружку. Та ворчала на неё, что она болячки свои лелеет, графская капризуля:
-Вот, в царское время, поди, и в посудомойки бы не взяла меня, голубая квелая кровь? Не обращай внимания на свои болячки, и они к тебе лезть не будут.
-Ты чё, теть Вер, совсем ку-ку? Я людей не по титулу ценю, и вообще, я тебе пришла сказать, беременная я.
-Ух, как здорово! Мне от сына внуков-внучек не скоро, поди, дождаться, а тут через восемь месяцев человечек родится!! Рожай, Наташ, девочку, ну их, парней... достали штаны, носки и рубахи, хочется бантиков, платьишек, туфелек, куколок.
Натка перед самым освобождением Витюши сумела поменять работу — повезло неимоверно, устроилась медсестрой в отделение гемодиализа в больницу, в Москве. Работала по сменам, зарплату платили вовремя, все так же ездила в Москву, а теть Вера обеспокоенно постоянно после смен, звонила и спрашивала, как она себя чувствует.
Темнов не выдержал:
-Чего она тебе постоянно названивает, что, мужа у тебя нет? Видимость создает, что волнуется?
-Вить, ты чего, она же последним с нами делится — вон, полкочана капусты сунула и кусочек сала.
-А зачем берешь, чтобы потом она тебя этим упрекала?
-Вить, ты не в ту оперу куда-то попер, сам не видишь, как мамка и как теть Вера ко мне относятся?
Натке впервые стало как-то неудобно и неприятно за мужа. Подозревать в чем-то корыстном человека, который постоянно помогает пусть в мелочах, но ведь делится последним? Да и привыкла она уже советоваться с ней по многим вопросам, особенно в плане приготовления чего-то нового.
А Веру ругала Тучкова:
-Что ты суетишься? У неё вон какой бугаина дома сидит, не работает!
-Я разве ему? Девчонка беременная, как не побаловать? Девочку вот родит, я крестной буду — все, глядишь, почти внучка будет. Мой-то Митюнька вряд ли скоро кого мне подарит, там ещё "дослужить" надо, да невесты-то все замуж пошли, кто ждать будет, с его-то шестилетним сроком? Это я с ним вместе отбываю, а так... Ой, Тань, есть возможность — даю, делюсь, а нет, сама знаешь.
-Я чё пришла-то, подруг, дай стольник, позвонил Петр Николаевич — дежурит сегодня, велел приезжать. -Блин, Тань, твой Петр, отставник хренов, что, не знает твое положение? Нет бы при расставании пятисотку в карман сунуть на чипсы-сухарики?
-Не, ты че, я у него ничего не прошу. Подумает ещё...
-А и надо бы, чтоб подумал, да жадноват он у тебя.
Тучкову её сватья познакомила с громадным отставником, Вера долго смеялась, когда увидела их из окна автобуса: 192 сантиметра у мужика и 152 у Тучковой.
-Тань, вы как дочка с папой смотрелись.
-Пошла ты, Вихрева... Только бы ехидничала. Дашь стольник-то?
Та принесла кошелек, вытащила всю наличность:
— Вот, пятьсот есть, на тебе двести.
-Вихрева, чё я без тебя, мля, делала бы?
-А сидела и рыдала, а то и топиться-удавиться бежала из-за своего 'Жира'.
Дети Тучковы — сынок и дочка, давно звали папашку кратко и емко -'Жир'. Там и впрямь была гора жира — при невысоком росте это смотрелось отвратительно, но и такой был востребован на четвертом этаже. Тучковой "желанные" соседки частенько портили настроение, рассказывая про "как бы мужа" и его 'любимую женщину', часто уходящую в запои.
Тучкова "держала лицо" до Веркиной квартиры. Там она материлась, орала, рыдала по-первости, в истерике собиралась пойти повеситься.
Верка в самый первый раз, видя такую истерику, молча достала кусок всегда необходимого хозяйственного мыла, и положила Тучкой под нос.
-Вот, от сердца отрываю.
-Ты чего??? Подруг? — ошалело спросила Танюха.
-На, туалетным мылом веревку намылить, мало ли, не пойдет, а хозяйственное — самое оно!! Надежно.
-Ду-у-ура, — засмеялась сквозь слезы Тучкова. — Ну на хрен, оно вонючее, неэстетично, мля. Ладно, но ты мыльце-то не трать, пусть заветный кусок останется, мало ли чего.
И повелось потом у них так — позвонит или придет взвинченная доброжелателями Тучкова:
-Вер, ты дома? Ща приду. Мыло готовь!
Вихрева смеялась:
-Тань, мы с тобой, как кот Базилио и лиса Алиса, один слепой — другая хромая, друг дружку поддерживаем.
-Да, повезло нам с тобой заселиться в один дом, в один подъезд и на соседних этажах!! -Давно где-то читала, что ничего случайного не бывает в нашей жизни, все предопределено, значит, суждено нам было так вот с тобой встретиться и подружиться! — философски сказала Вера.
-Вер, ты Натаху-то настраивай, чтобы она своего бугаину на работу гнала, уйдет в декрет, на что жить-то станут? Ребенок, он много чего требует кроме внимания.
Натка доработала до декрета, Витюша все так же перебивался калымами, на её робкие замечания, что надо бы иметь постоянную работу, или отшучивался, или морщился, говоря, что на государство сейчас работают только дураки.
В конце апреля подошел срок. Витюши дома не было, и повезла её в роддом, конечно же, теть Вера. Натка сначала позвонила маме, но у той невозможно сильно болела спина и ноги, теть Вера же коротко сказала:
-Собирайся, через десять минут буду.
Отвезла её в роддом, там, правда, пришлось полежать пару дней до родов, и двадцать седьмого родилась доченька — Лерочка, Лерунька — один в один папа Витюша.
Лера была писклявая, постоянно болел животик, Натка частенько в истерике звонила теть Вере. Та, если была дома, приходила. Брала мелкую на руки, уносила в другую комнату, чего-то там ей пела, все подряд, похоже. А Натка, измученная и уставшая — отрубалась. В два месяца у дочки был постоянный понос, она плакала не переставая, детский врач велела отправить проверить Наткино молоко, оказалось, как раз в нем и было дело, какая-то инфекция. Перешли на смеси, и Леруня стала намного спокойнее.
В четыре месяца дочку крестили, крестной, естественно, была теть Вера, а заочный крестный — Вихрь, прозвонился по телефону и твердо сказал, что он точно будет крестным девчушке — настоящим. Четырехмесячная Леруня весь обряд крещения не пикнула, несмотря на то, что рядом заливались более маленькие детишки. Теть Вера нахваливала ребенка:
-Умничка какая, даже батюшка сказал, что славная у нас девчушка, спокойная.
Отчим тоже был на крещении, руки тряслись с похмелья, но приехал, а мама как всегда-не смогла. Купила зато внучке пластиковый горшок. Натка обижалась, но что поделать?
Дочка росла. Витюша наконец-то нашел постоянную работу в Москве. Тогда все близлежащие области работали в столице — время такое было, заводы стояли или, как говорится, дышали на ладан. Витюша проработал три месяца водителем — развозил продукты по магазинам, и его уволили за занудство, как объяснили Натке, когда она позвонила, чтобы разобраться за что..
-Ваш муж — весьма неуживчивый человек, мы устали просить его поработать хотя бы час-два сверхурочно, естественно, с оплатой. Но его категорические отказы и ссылки на незнание нами КЗОТа, это извините, ни в какие ворота. Семь часов вечера — в машине товар, а он собирается, у него смена закончилась — и домой. Мы шли навстречу — понимаем, грудной ребенок, но, как говорится, за воротами много, нам нужен работник!!
И пришла Натка вечером с Леруней к теть Вере, они с дочкой взаимно радовались друг дружке, и вывалила:
-Теть Вер, я второго мая выхожу на работу.
Занятая ребенком Вера сначала не поняла, водя за ручки малышку, пропела в такт шагам:
-На работу, на ра-бо-ту... Стой? Какая на хрен работа? А Леруська?
-С ней Витюша будет сидеть.
-Ты что, — теть Вера спросила на русском матерном, — охренела совсем?
-Теть Вер, ну что делать? Витюша работу найти не может, а жить на что-то надо. Я звонила на работу. Меня уже в смену поставили.
Ни... х... чего... себе!! — Вера, ошарашенная таким новостями, села на диван и уставилась на Натку ничего не понимающими глазами.
-Да, так надо.
-Ох, Наташка, какое дерьмо ты себе уцепила? Хуже моего алкаша в сто раз, тот пока не пил, был хорошим мужем и зарплату неплохую приносил, но чтобы вот так... Непьющий вроде, трезвомыслящий, и такая сволочь... нет слов.
-Не оголяй нервную систему, теть Вер, не вижу другого выхода.
-Печально, ну и гад... я понимаю, он твой муж, но какая же погань!! Прости, Нат, не сдержалась!!
А Натка стала задумываться и подмечать за своим не таким уж и ненаглядным незамечаемое раньше. Приезжая со смены, она лихорадочно мыла, стирала, убирала, чтобы малышке, начавшей ходить, было уютно и чистенько. Нет, этот нянь посуду мыл, что-то варил себе, иногда включал стиральную машинку с Лериными одежками, но львиная доля стирки-уборки была Наткина.
Всегда стройная, она теперь была просто тощщая. Лера же четко знала подъезд бабы, если гуляя проходили мимо — все, какая прогулка — рвалась к ней. Там Натка немного приходила в себя, её старались накормить до отвала, занимались с малышкой. Она иногда и придавливала часок.
Вот так и жили — Натка работала, Витюша был за няньку. На работе же, довольно-таки не старый завотделением, лет тридцать семь-восемь, Дмитрий Сергеевич, оказывал Натке знаки внимания, но верная мужу Натка сводила все к шуткам.
За этими заботами как-то мало оставалось времени, и с теть Верой получалось чаще перезваниваться, чем видеться. А в два с половиной Леруся заболела. Сначала думали — ангина, потом воспаление легких, затем — пиелонефрит, у ребенка держалась температура, она стала капризной и совсем не слазила с Наткиных рук. Вот когда помощь Дмитрия Сергеевича оказалась действенной — при его содействии Натка с дочкой обследовались и полечились в Москве в детском центре. Там было много попыток ввести специальный имплантат, чтобы обойтись без операции, но организм отторгал чужеродное вещество.
Навестившая их, долго блуждавшая по переулочкам Сокольников, теть Вера с горечью смотрела на свою шуструю и общительную крестницу — сейчас это был измученный, не отпускающий мать ни на шаг, ребенок. Девчушка судорожно прижималась к Натке, едва в палату заходил кто-нибудь в белом халате.
-Да уж, досталось дитенку.
Натка сказала, что пока будут наблюдаться, а через полгода, если будет опять отторжение — предстоит операция.
-Представляешь, теть Вер, пришлось просить чужого человека, чтобы съездил в Видное за имплантатом, в ихнее НИИ, больше нигде не продается.
-А Витюша твой?
-Витюша оттягивал поездку как мог, то у него голова болит, то извини, жопа, ах, он дорогу не запомнил, ах у него срочный заказ. Спасибо, зав отделением наш, смотался сразу же и деньги не берет за имплантат, а этот... Приезжает два раза в неделю — работу он ищет, скотина.
У Натки накипело, а кому ещё можно пожаловаться, зная что никуда не выйдет?
-Хорошо, что хоть какие-то деньги стал приносить, я-то на больничном уже второй месяц.
-Да, Наташ, такое ощущение, что у нас глаза застит, у многих, когда спутников жизни выбираем, а потом, вот он, локоток-то....
-Ладно, посмотрим, что будет дальше, сейчас дочку подлечить бы, хотела вот в ясли — очередь на подходе, а теперь куда её, домашний ребенок.
ГЛАВА 2.
Натка очнулась от воспоминаний только потому, что догоревшая сигарета обожгла пальцы. За окном была непроглядная ночь, в свете уличных фонарей медленно кружились снежинки — начинался снегопад. Натка ещё с полчаса бездумно следила за все сильнее падавшим снегом, поднялся ветер, начавший раскидывать снег по одному ему видимому порядку. Сначала неспешно, а потом все больше злясь, он начал швырять снег во все стороны.
-Вот, даже метель злится! — с горечью подумала Натка. — Интересно, завтра этот скотина со смены явится ли домой?
Спала она мало, встала с сильнейшей головной болью, время тянулось медленно, к обеду стало ясно — не придет. Натка наорала на сына, которому отец обещал после работы сразу же сходить на центральную площадь города, где к Новому году залили большой каток. Сильно набалованный мамкой ребенок ныл и ныл, потом ударился в рев.
— Лер, позвони этому. Может, он с тобой поговорит, спроси, он совсем не явится?
-Вон, приперся!! — буркнула Лерка и, презрительно оглядев своего, ещё вчера так любимого папочку, сплюнула на пол.
Натка напряглась:
-Давай поговорим спокойно, объясни — что произошло?
Тот вздохнул, прошел на кухню, сел на табуретку и сказал:
-Я же тебе все в СМСке объяснил. Не вижу смысла так, как мы сейчас живем, жить дальше, не хочу! Ты на меня совсем внимания не обращаешь, пацана вон избаловала донельзя, одна дочь только и радует.
-Но, Вить, а как же дети? Я же по сменам работаю, Колю в садик отводить и забирать надо.
-Лерка уже большая — пусть и отводит и забирает.
Натка вылупила глаза:
-И это говоришь ты, который постоянно вопил за то, что дети остаются одни в промежуток утром от пяти до восьми, когда я ухожу, а ты еще не приехал??
— Если честно, я совсем не хотел, чтобы ты второго рожала, ты со своими щитовидками, геморроями, ангинами меня достала, я только и работал на твое лечение.
Натке совсем поплохело:
-Боже мой, и это отец моих детей? Жить, я надеюсь, ты будешь отдельно?
-Да, говори квартирантам, чтобы съезжали, я в однушку пойду.
-Но, может, все-таки в комнате маминой поживешь, пятнадцать тысяч с квартиры не лишние?
-Нет, мне нужна отдельная квартира.
-А кредит как платить?
— А что кредит? У меня денег нет!
-Продавай машину и стоимость пополам.
-Придумала, я без машины не могу. -Ладно, пойду на алименты подам, детей кормить-одевать надо. Сейчас позвоню квартирантам, собирайся и пока они выезжают, поночуешь в маминой комнате, не развалишься. Правда что, зачем пустые разговоры вести?
Этот гад собирал вещи, Лерка ругалась с ним, кричала на весь дом:
-Ты не мужик. Ты подлец, ты идиот!
Папаня бубнил:
-Да, дочь, но чувств нет, чувств, понимаешь?
А Натка на автомате, что-то делала, что-то отвечала детям, приготовила обед, а в голове все никак не укладывалось:
-Как? С чего? За что?
Вечером, когда сын уже спал, а Лерка общалась в инете с подружками, Натка написала своей мам-подружке сообщение. Мам-подружка уже три года жила в Болгарии, на побережье, и раз в год приезжала на пару недель.
"А у нас Виктор Иванович ушел! Насовсем!!" Ответ был:
-Да ладно, кому такое дерьмо понадобилось? Или шутишь?
