Рэд кивнул. У него было на этот счет другое мнение, но он его решил оставить при себе и поэтому сменил тему.
— Значит, меня спас капитан базы? — спросил он.
— Ага, — кивнул доктор. — Тебе крупно повезло, он не так часто выезжает на дежурства, много других дел. А капитан как знал прямо, не собирался ведь ехать, в последний момент...
"Если бы выехал другой, возможно, он бы и не увидел меня, — подумал Рэд. — Только взгляд бывалого воина, который давно здесь живет, смог разглядеть темное пятнышко в безжизненной пустыне снега. Я действительно счастливчик".
— Я Мэтью Рэд, — протянул он руку доктору.
— Эд Шелли, — с энтузиазмом пожал ее тот.
— Приятно познакомиться, — улыбнулся рыжеволосый и начал медленно подниматься с кровати.
— И что ты собираешься делать? — Эд удивленно поднял голову.
— Пойду к остальным рекрутам, — пожал плечами Рэд. — Я и так отсутствовал уж чересчур долго.
— Ну уж нет, лежи, — приказал Шелли. — Пока полностью не поправишься — и носа туда не суй. У них там такие тренировки — здоровые еле уползают, а ты полуживой туда хочешь попасть. Сам смерти себе ищешь.
Рэд фыркнул, продолжая вставать. Ему было не привыкать.
Эд открыл рот, чтобы вставить еще какую-то реплику, но в этот момент дверь распахнулась и в проеме появилась коротко стриженая голова молоденького рекрута с широчайшей ухмылкой из всех, которые Рэд видел в своей жизни.
— Эй, привет, док! Все возишься с полудохликом? — хмыкнул парень, в ту же секунду столкнулся взглядом с возмущенными глазами Мэтью и ухмыльнулся еще шире.
— Ого, очнулся? Извини, друг. У нас тут уже поверье — если за неделю не выкарабкаешься — гнить тебе в земле. Но ты всем нос утер! Говорят, что ты победил снежного тигра, неужели, правда?
— У нас была ничья, — улыбнулся в ответ Мэтт.
Парень хохотнул и пересек порог, подходя ближе и предлагая свою широкую пятерню для рукопожатия.
— Я Зак Тэйлор, — представился он. — Рекрут, как и ты. Сижу в этой дыре уже полгода, так что почти старожил.
— Мэтт Рэд, — ответно представился бывший палач. — Надеюсь дожить до старожилов.
— Теперь ты просто обязан, парень, — кивнул Зак. — После того, как тебе буквально вторую жизнь подарили, ты должен прожить очень и очень долго. Мне матушка так говорила — родился второй раз — проживешь еще столько же. А она уж в этом неплохо разбиралась — была колдуньей, к ней вся деревня приходила.
— А ты сам, случаем, не волшебник? — поинтересовался Мэтт.
— Ну... — Зак покраснел и почесал затылок. — Честно признаться, могу по мелочи. Но это между нами, кэп магов не жалует.
— Заметано, — кивнул Рэд.
— Вообще, я пришел узнать насчет одного лекарства, — в мгновение ока Зак переключил свое внимание на Эда, забыв о пациенте. — Ну, помнишь, которые ты мне вчера давал...
Мэтью прищурился. Показалось ли ему, или действительно, щеки доктора Шелли стали куда розовее обычного?
— Ах... да, точно, — рассеяно ответил он. — Пошли со мной, поищу. Вы извините нас, Мэтью?
— Конечно-конечно, — Снэйки поудобнее устроился на подушках, провожая глазами парочку. Он зуб был готов дать, между ними что-то было.
— Интересная база, — промурлыкал он. — Но, тем не менее, это мой шанс смыться отсюда.
Заклятье, худо-бедно восстановившее подвижность конечностей и сборы заняли минуты две, далее пациент тихо приоткрыл дверь и рванул по коридору. Как бы хороша не была больница и врачи, но находиться здесь еще хотя бы день он не был намерен.
Коридоры и улицы были почти пустынными — видимо, все были заняты работой, или же на базе было слишком мало людей. Снэйки шел быстро, уверенно, стараясь не обращать на себя внимание случайных прохожих, то и дело появляющихся на его пути. Наконец, он нашел что-то по виду напоминающее казармы. Он сделал еще пару шагов, но тут его окликнули.
— Эй, ты рыжий!
Снэйки замер. Послышались быстрые шаги, и обладатель голоса предстал перед ним. Это был крепкий среднего роста старик с совершенно белой кудрявой бородой и хитрыми прищуренными глазами.
— Ты что тут забыл? — спросил он Мэтта. — Больничная одежда, бледный вид. От докторов смылся?
Рэд обреченно вздохнул. Он попался, да еще как...Отпираться было бесполезно.
"Может, сплести заклятье? — пришла в голову неожиданная мысль, но он жестко ее отмел.
— Еще чего не хватало. Начнешь здесь со лжи, ложью и продолжишь".
Поэтому он повернулся, опустил голову и тихо признался.
— Ага.
— Хмм... — сжал губы старик.
Снэйки приготовился к самому худшему развитию событий, но чего он точно не ожидал — это крепкой ободряющей руки на плече.
— Мне это нравится, — улыбнулся бородач. — Дух... я был таким же, когда мне было столько же. Какие больницы — сбегал оттуда на следующий день! Что эти доктора понимают, им бы подержать на койке подольше и лекарства поколоть!
На губах Снэйки появилась осторожная улыбка.
— Я Стрейм, — представился бородач. — Хранитель казарм. Слишком стар, чтобы воевать, но еще вполне в строю, чтобы хранить порядок в этой дыре.
У старика было имя. Для Снэйки это значило многое — таких людей было всего несколько сотен в их королевстве. Разумеется, он имел в виду не то имя, которое давалось человеку при рождении — его имел каждый. Но лишь за особые заслуги воин мог получить второе имя, которое заменяло имя от рождения. Такое, как было у Дрэга или у него самого. Лишиться второго имени было самым большим позором для воина. Второе имя редко говорили, чаще его держали в секрете от врагов — считалось, что злой человек может похитить его. Только по-настоящему сильный человек, или тот, кто совершенно доверял тебе, мог сказать свое второе имя.
На мгновение Мэтт почувствовал ностальгию. Он никогда не любил свое второе имя — оно было скользким, грязным, отражало его подлую сущность — все же много он натворил за свою жизнь такого, о чем хотелось бы забыть, но все же оно было. Оно значило, что он не ничтожество, что он воин. Теперь у него не было даже этого.
Но он должен был идти дальше. И поэтому ответом хранителю казарм была улыбка. Мэтт протянул ему руку.
— Мэтью Рэд, — представился он. — Новичок-рекрут.
— Новичок, говоришь? — пристально уставился на него Стрейм. — А по глазам ты совсем не юн. Скорее, видел слишком многое.
Брови Мэтта поползли вверх. Он не ожидал, что его раскусят так быстро.
Стрейм хохотнул.
— Молод еще, чтобы старика провести. Я много таких глаз видел за войну. Ну, не хочешь говорить, твое дело. У всех нас этого хватает — тех вещей, которые хочется забыть. Человек ты неплохой, сразу вижу, из тебя выйдет толк и подспорье капитану. Ему нелегко приходится.
— Буду стараться, сэр, — улыбнулся Мэтт.
Стрейм одобрительно кивнул.
— Тебе комната нужна, ведь так? Есть у меня одна на примете. Пошли со мной.
И двинулся влево по коридору резвой походкой. Мэтт с трудом успевал за ним. Поворот, еще поворот — и вот они стояли у деревянной двери.
— Хорошая комната, теплая, — одобрительно сказал Стрейм.
Мэтью аккуратно открыл дверь и застыл на пороге. Комната была совсем небольшой. Из мебели тут был шкаф, тумбочка, кровать и коврик на полу. Занавесок не было — окно было заморожено ледяными узорами, и через него тускло пробивался солнечный свет.
— Она принадлежала Кину, хороший был паренек, — вздохнул Стрейм. — Помер при атаке на базу, бедолага. А был сорвиголова знатный, не думал, что все так обернется.
Мэтью подошел к окну и коснулся пальцами заледенелого стекла, будто бы пытаясь растопить вечный лед. Ни капельки не упало с пальцев — лед был крепок и холоден.
— Вот форма, — старик открыл шкаф и Снэйки повернул голову к нему.
— Черная для тренировок, с серебряной окантовкой — для торжественных мероприятий, если вдруг командир какой заедет в наше захолустье. Белая — это накидка, чтобы не мерз на ветру. Ну и сапоги. Твой размер?
— Похоже на то, — кивнул Мэтт, разглядывая форму. Что ж, это был далеко не худший вариант. — А где сейчас все рекруты? Говорят, у них тренировки?
— Да, — подтвердил Стрейм. — Капитан гоняет мальчишек, учит уму-разуму. Это в соседнем здании, только переход пройти.
— Отлично, — улыбнулся Мэтью. — Пойду, присоединюсь, а то не догоню их.
— Ну, удачи, — хлопнул его по плечу Стрейм. — Если что надо, моя комната самая первая на втором этаже, заходи.
— Спасибо, — поблагодарил его Мэтт.
— Моя работа, — хохотнул бородач и вышел из комнаты, оставляя Снэйки разглядывать форму.
Не спеша, будто бы ловя каждый момент, он надел тренировочный костюм и подошел к зеркалу, пристально разглядывая себя.
Да, чувствовалось, что он потерял форму. Жирок то тут, то там, мускулы обвисли, зато щеки округлились. Мэтью недовольно хмыкнул. Форма обладала совершенно уникальной особенностью выпячивать все недостатки фигуры. Он провел рукой по коротким прядям волос. Не привык он еще к ним. Снэйки скучал по длинным рыжим локонам, спадающим на плечи, кожаной одежде и длинном плаще, который скрывал все изъяны. Все это осталось во дворце Дрэга.
Мэтт горестно вздохнул и покинул комнату. Коридоры здания по-прежнему были пустынными. Он понял, что уже устал от пустоты. Там, в столице было полно народу, все вокруг носились, стоял гул. Тут же была тишина.
Наконец он нашел нужную дверь и аккуратно, стараясь не наделать шума, открыл ее, войдя в большую белую комнату с черными полами. Вот где был весь народ — Снэйки сразу насчитал по крайней мере человек 70, одновременно выполняющих каты.
Он застыл на месте, наблюдая за тренировкой. Откуда-то из глубины комнаты доносился голос, глубокий, но не низкий, без эмоций, но уверенный. Голос полный противоречий. Слова мелодично переливались из одного в другое как полноводная река.
- Путь воина к свету — путь пустоты. Ни тени страха, ни боли, ни радости, ни страсти не должно быть в ваших движениях. Только расчет, все должно быть брошено на то, чтобы победить и выжить. Мгновенное отвлечение внимания на эмоции может стоить жизни. Вы, воины - солдаты должны забыть о них.
Снэйки слышал эти слова много раз за жизнь — в деревне, в академии и, наконец, на королевском дворе. Их говорили разные люди, разным тоном — кто-то с ленцой, кто-то с упором, но никто не говорил их так. Будто сам полностью верил в них.
Вероятно, это и был капитан.
Снэйки аккуратно взял палку, такую же, как и у семидесяти других и молча присоединился к тренировке. Он смутно помнил эту кату и был уверен, что спустя некоторое время сможет ее повторить.
— Забыть об эмоциях... — продолжал голос. — В ваших движениях должна быть плавность и быстрота, сила и гибкость.
Снэйки встал в позицию и, оглядевшись, попытался повторить. Раз, еще раз. Рекруты, стоящие около него, казалось, совершенно не замечали новичка.
Он сделал выпад, повернулся, сделал его еще раз, но в другую сторону. На мгновение он просто потерялся в гармонии движений, повторяя их снова и снова.
На землю его возвратили тихие шаги и ощущение взгляда. Снэйки вздрогнул и вышел из транса, поднимая голову. И застывая на месте.
Перед ним стоял ангел смерти, тот самый, которого он видел, умирая в заснеженной пустыне.
Глава 3
Рыжеволосый потряс головой, пытаясь придти в себя. Неожиданно в его мыслях появилось некоторое понимание ситуации. Ангел был одет в темную форму, такую же, как его собственная, но с серебряной окантовкой. И с нашивками капитана.
Снэйки с трудом сдержал себя, чтобы не сделать тяжелый вздох. Так значит, это существо было человеком. Капитаном. И это определенно было концом для него самого.
Он сжал левую руку в кулак, что есть мочи, пытаясь привести трепыхающиеся мысли в порядок. И тогда, когда, наконец, ему это удалось, снова поднял глаза.
— Мэтью Рэд, — медленно произнес темноволосый воин, будто бы пробуя имя на вкус. Снэйки вытянулся, вспоминая кое-что из армейской дисциплины.
— Да, капитан, — официально ответил он.
— Не помню, чтобы давал разрешение докторам выпустить вас из больницы, рекрут, — глаза командира были холоднее льда.
Невольно Мэтт вспомнил обжигающее стекло под своими пальцами. Неужели перед ним действительно стоял человек?
Он опустил голову.
"Ты был 10-м палачом! — крикнул ему разум, в то время как подбородок Мэтта опускался все ниже и ниже. — Эти капитаны стояли десятками перед тобой, ожидая приказа! И сейчас ты боишься одного?"
В то мгновение он был ближе всего к тому, чтобы потерять себя. Но воля оказалось сильнее. Рэд поднял голову и вперился глазами в глаза несостоявшегося ангела смерти.
— Я неожиданно почувствовал себя значительно лучше, капитан, — не отрывая взгляда, ответил он.
Капитан готов был отпрянуть. В глазах Мэтта танцевали чертики.
Темноволосый капитан видел многих рекрутов за свою жизнь. Зазнайки и идиоты, храбрецы и весельчаки, многие стояли перед ним так же. Но одно оставалось неизменным — стоило ему посмотреть на рекрута, тот сразу отводил взгляд, признавая поражение. Никто не мог противостоять натиску льдисто-голубых глаз.
Этот парень был другим. Он стоял твердо навытяжку, с далеко не идеальной фигурой, явно привыкший больше сидеть в кресле дома, чем быть на поле битвы. Он был немного пониже его ростом, самую малость, коротко стрижен, с пухлыми щеками, выдающими весельчака.
Но глаза были другими. Светло-зеленые, они на удивление гармонично подходили рыжим волосам, а взгляд был пронизывающим. Глубоким. Нет, даже бездонным. В этих глазах капитан увидел отражение самого себя и еще...чего-то, что он не мог понять.
И случилось странное — темноволосый воин первым отвел глаза, не в состоянии противостоять натиску. Слишком сильным у рыжего был взгляд. Слишком... слишком пронзительным. Не таким холодным, как его собственный, а скорее просто ослепляющим. Он не мог понять, почему, но ему не хотелось больше смотреть в эти глаза.
— Это мне решать, Рэд, — услышал он свой собственный голос будто бы откуда-то издалека.
— Я в состоянии тренироваться, капитан, — возразил рыжий.
На мгновение капитану захотелось поставить его на место, отхлестать, как нашкодившего ребенка, чтобы знал свое место. Но этот рекрут был ранен. Он пережил нападение снежного тигра. Тигра нашли мертвым, прямо рядом с ним, заколотым ножом. А это говорило, что перед ним не мальчик, которому нужна порка. Он устроит ее потом, при желании.
— Хорошо, тренируйся, — кивнул он. — Попытайся догнать остальных, но не переусердствуй. И продолжай появляться в больнице для осмотров.
— Да, капитан, — только и сказал Мэтт. На мгновение ему показалось, что капитан сцепится с ним, но тот поступил иначе. Мэтью вздрогнул, понимая: перед ним был тактик, боец, которому не нужно было что-то кому-то доказывать, он уже это сделал давным-давно. И он понял еще одно — с капитаном не стоило связываться, если он не хотел смерти. Перед ним стоял воин, на настоящий момент превосходящий его в силе и который не поколеблется ни на мгновение, чтобы уничтожить его. А он не хотел умирать.
