| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
PLAYBOY: И на Верхувена это очевидно подействовало.
STONE: Когда я закончила озвучивание фильма, он сообщил, что хочет попробовать меня на роль в своем новом фильме. Пробы в итоге длились пять дней кряду.
PLAYBOY: Так сталo быть, ты им манипулировала, как раз очень по-женски. Довольно старомодно с твой стороны, нет?
STONE: Я могла бы обратиться к нему напрямую, но в тот момент решила, что лучше прибегнуть к более оригинальному способу. Мне не хотелось, чтобы он согласился со мной работать просто по старой памяти.
PLAYBOY: Ты репетировала сцены с Майклом Дугласом?
STONE: На том этапе — нет. Это было еще до начала съемок, и он не собирался проводить пробы с кем-то моего уровня.
PLAYBOY: Мы читали, что Мишель Пфайфер, Джина Дэвис и Джулия Робертс рассматривались на эту роль.
STONE: Да, я тоже это читала.
PLAYBOY: Майкл Дуглас, говоря о том, почему все эти актрисы не стали исполнять данную роль, сказал: "Женщины часто становятся заложниками определенной политики в выборе ролей". Это правда?
STONE: Мне трудно судить по этой цитате, о каких женщинах и какой политике он говорил.
PLAYBOY: Он имел в виду, что для съемок этой картины требовалось участие актрисы в бескомпромиссных, откровенных сценах секса и насилия, и что для широко-известной звезды было бы слишком рискованно участвовать в таких съемках.
STONE: Кто не рискует, тот не пьет шампанского, верно? Некоторые очень успешные артисты выбирают очень безопасные роли. Но это не про меня. Тем актрисам, которые решили, что этот фильм не для них, я в конечном итоге весьма благодарна.
PLAYBOY: Как тебя окончательно утвердили на роль?
STONE: Спустя пять месяцев, прослушали много других кандидаток, и даже предложили роль некоторым из них (кому — я, если честно, не знаю). Но, как мне представляется, они там постоянно прокручивали мою запись и говорили "Н-да, похоже, она лучше всех справляется". А потом мне уже довелось участвовать в пробах вместе с Майклом.
PLAYBOY: Ты нервничала?
STONE: Я всегда нервничаю рядом с такими людьми. Майкл — звезда большого кино. Я ему была не нужна.
PLAYBOY: Вы играли какую-то сцену из фильма?
STONE: Все наши совместные сцены из фильма — за исключением эротических.
PLAYBOY: Какова была цель? Увидеть, есть ли между вами так называемая "химия"?
STONE: "Химия", и актерские навыки. Я думаю, тогда никто не верил, что я смогу сыграть персонажа такой сложности.
PLAYBOY: А ты сама сомневалась?
STONE: Нет, потому что я на протяжении почти семи лет брала уроки актерского мастерства у профессионалов, пробовала свои силы в работах Чехова, Шекспира, Уайлда, Мэмета. Изучила практически все великие женские роли. Потом тренировалась с известными мужскими ролями. Так что нет, я не сомневалась, что смогу сыграть Кэтрин.
PLAYBOY: Ты черпала вдохновение из каких-нибудь известных женских ролей?
STONE: Мне кажется, такого персонажа, как Кэтрин, раньше просто никогда не было. Скажем, в фильме "Сыграй мне туманно / Play Misty for Me", Джессика Уолтер играет на чувствах героя Клинта Иствуда, чтобы добиться своих целей, но там не тот масштаб. Оттого, что Кэтрин является социопаткой, оттого, что у нее нет абсолютно никаких моральных ограничений — она способна на гораздо большее. Она может без зазрения совести манипулировать своими друзьями, своими родственниками, своими любовниками — любыми способами, как сочтет выгодным.
PLAYBOY: Тебе приходила в голову Кейтлин Тернер из фильма "Жар тела/Body Heat"?
STONE: Ага. И еще Барбара Стэнвик в "Двойной страховке". Они обе великолепны. Кейтлин Тернер — выдающаяся, просто потрясающая актриса, за которой я всегда с удовольствием наблюдала на экране. Никогда не знаешь, что она сделает в следующий момент. В общем, да, я держала в голове этот образ, когда работала над ролью. Я часто говорила себе: "Если бы Кейтлин Тернер была на моем месте, она бы не остановилась здесь, она бы зашла дальше". Мне также вспоминалась Джуди Дэвис. Если бы она исполняла эту роль, нам бы всем наверняка просто крышу сорвало. Я регулярно смотрела фильм "Экспромт / Impromptu" во время съемок нашей картины, и думала: "Вот по-настоящему смелая женщина. Я хочу быть на нее похожей".
PLAYBOY: Что конкретно в этом персонаже так привлекло тебя?
STONE: Я думаю, что она — очень трагическая личность. Она страдает от глубокой психологической травмы. И она использует свою безграничную власть над окружающими людьми, чтобы скрыть собственную внутреннюю хрупкость. Мне очень понравилась эта удивительная двойственность Кэтрин.
PLAYBOY: Ты можешь сопоставить себя с персонажем, или это все — лишь фантазия?
STONE: Для артиста, фантазия составляет реальность. Воображение для нас в определенном смысле становится реальностью. Трудно провести какую-то четкую грань... Я не знаю, это сейчас понятно прозвучало или как претенциозная чушь?
PLAYBOY: Попробуем задать вопрос по-другому. Путают ли люди вообще и мужчины в частности, тебя с твоей героиней из "Основного инстинкта"?
STONE: Особенность этого персонажа в том, что многие зрители не могут определиться, была ли она на самом деле убийцей. Много есть тех, кто не хочет, чтобы она оказалась виновна. Так что у каждого зрителя свои личные отношения с этой героиней. Но это больше говорит о зрителях, чем обо мне. Думаю, что роль Кэтрин срезонировала с определенными потребностями общества в данный момент времени, и этому образу удалось выбить какую-то искру. В ней каждый увидел отражение какой-то реальной личности, или какой-то фантазии, или какого-то кошмара из своей жизни или своего подсознания. "Основной инстинкт" — не лучший фильм всех времен и народов, и далеко не самый логичный. Он просто не "самый-самый". Но он пробирает некоторых людей до глубины души.
PLAYBOY: Майкла Дугласа, например — героя, которого он играл, по крайней мере. Кстати, как вы с ним ладили за пределами кадра?
STONE: Я встречалась с ним два или три раза на различных публичных мероприятиях, до проб на роль в этом фильме. Я определенно чувствовала, что у нас с ним есть некая странная динамика, такая энергия взаимодействия. Но мне никогда не было особенно комфортно рядом с ним, да и ему рядом со мной, как мне кажется, тоже.
PLAYBOY: Это хорошо или плохо?
STONE: Я думаю, что такой дискомфорт полезен в фильме вроде этого. Некоторое трение между актерами может помочь вживанию в образ.
PLAYBOY: Было трудно работать вместе?
STONE: Для меня это все было на уровне неосознанных реакций. Мне нужно было постоянно наблюдать за ним, следить за его движениями и жестами, провоцировать его. Если верить в карму, то я бы сказала, что между нами есть какое-то незавершенное дело в другой жизни. Энергетика наших совместных сцен была по-настоящему сильна. Я все еще не очень комфортно себя ощущаю в его компании, но думаю, для актерской работы это очень хорошее явление.
PLAYBOY: Ты ощущаешь сейчас какую-то духовную связь, пройдя через все это вместе с ним?
STONE: Да. Но я по большому счету так до сих пор и не знаю Майкла особенно близко. То, что мы были практически незнакомы друг другу, думаю, неким образом помогло нам при съемках. Сейчас это звучит довольно странно, но я действительно ощущаю своего рода духовную связь с незнакомцем.
PLAYBOY: Было ли сложно изображать страстный секс с незнакомцем перед камерой и, в конечном итоге, перед миллионной аудиторией других незнакомцев?
STONE: Наверное, я сейчас приоткрою перед вами некую нездоровую часть своей психики, но могу сказать, что мне проще, комфортнее находиться в такой обстановке, чем в реальной интимной ситуации. Например, есть такая военная база, Кемп Пендлтон, у нее скоро будет пятнадцатая годовщина основания, и Джеймс Браун дает там концерт. Я буду ведущей. Там будут тысячи морпехов. Я говорю своей подруге, что чувствую себя абсолютно спокойно на такого рода мероприятиях. Понимаете, я знаю, как себя вести перед тысячами солдат. Я полностью понимаю всю суть моих с ними отношений. Для меня это проще, чем быть наедине с мужчиной в своем доме.
PLAYBOY: По-твоему, что этот факт говорит о тебе?
STONE: Ну, с солдатами у тебя есть определенная негласная, но всем понятная договоренность. Ты знаешь, зачем ты там, ты знаешь, чего они хотят, и ты знаешь, что тебе нужно делать.
PLAYBOY: А с мужчиной наедине дома?
STONE: А там — это просто жизнь, и может произойти все, что угодно. И это страшно.
PLAYBOY: Что может произойти?
STONE: Это все, что я могу сказать по данной теме. Мне не хотелось бы обсуждать психологические аспекты моей частной и личной жизни. Давайте двинемся к чему-то другому.
PLAYBOY: Как ты отреагировала на "Основной инстинкт", когда впервые увидела фильм?
STONE: Я была в ужасе. Совершенно сражена.
PLAYBOY: Что тебя шокировало?
STONE: Я так погрузилась в эту роль, что когда посмотрела на себя на экране, то не могла поверить, что это действительно я. Совершенно не помнила, как делала все это.
PLAYBOY: Что именно?
STONE: Да все. Скажем, даже та манера, как я поворачивалась, глядя через плечо -все было совершенно на меня не похоже. К середине фильма, я сидела, словно парализованная. Просто пялилась на экран, раскрыв рот, слушала собственное сердцебиение и гадала, долго ли еще до конца, раздумывая, каким людям звонить первым делом, чтобы они ни за что не смотрели этого фильма.
PLAYBOY: Тебя смущали сексуальные сцены, или ты боялась, что фильм в целом окажется плохим?
STONE: На тот момент никаких конкретных мыслей в голове у меня не было. Это была скорее какая-то почти физиологическая реакция. Такой первобытный ужас. Одно дело, когда ты идешь на большой риск и ставишь на кон всю свою жизнь, свою карьеру — для этого нужно лишь раз набраться храбрости. Совсем другое — когда кто-то воспроизводит все твои действия, запечатленные на пленке. И что еще страшнее — потом тебе придется провести следующий год своей жизни, а то и больше, неся полную ответственность за совершенные поступки. Это был для меня очень ценный опыт.
PLAYBOY: Ты открыла в себе какие-то стороны, о которых не хотела бы знать?
STONE: Чтобы достичь успеха в любой форме искусства, нужно временно отбросить свое эго в сторону. Ты не можешь морально осуждать человека, которого играешь.
PLAYBOY: Но ты по крайней мере представляла, какова будет реакция людей?
STONE: Нет, это невозможно. Все, что ты можешь — это хорошо исполнять свою работу, вкладываться в роль. "Основной инстинкт" стал для меня колоссальной возможностью проявить себя как актрисе. Я не смотрела отснятый за день материал не потому, что была неуверена в себе. Я просто хотела сконцентрироваться на исполнении хорошей роли — на том, чего мне не удавалось сделать очень долго. Не забывайте, это был, кажется, восемнадцатый фильм в моей карьере. Я достаточно долго прозябала на задворках, достаточно долго брала то, что дают. Получив эту роль, я подумала "Вот она — возможность, выпадающая раз в жизни. Или я сыграю в этом фильме, и это все перевернет, или до конца дней своих буду жалеть об упущенном шансе" Или — или. Никаких компромиссов не могло быть, я все поставила на эту карту.
PLAYBOY: Когда вы начинали съемки, активисты секс-меньшинств протестовали против фильма, обвиняя его в гомофобии. Какова твоя позиция в этом споре?
STONE: У меня никогда не было проблем с гомосексуальной публикой. Я была моделью до того, как перешла в актерскую профессию, а в сфере моды они, как вы знаете, играют весьма заметную роль. Мне в прошлом не раз доводилось бывать на двойных свиданиях, где были я, мой кавалер, и однополая пара. И это было вполне нормально. Так что я могу сочувствовать проблемам геев и лесбиянок. И именно поэтому их неадекватная реакция на "Основной инстинкт" — за гранью моего понимания. В моем представлении, лесбийская связь моей героини в фильме являет собой чистые, искренние отношения. Но в то же время, Кэтрин — очевидно не лесбиянка. Она все время ищет новых ощущений и пол партнера просто не имеет для нее значения.
PLAYBOY: Некоторые люди говорят, что устали от изображения гомосексуалистов как безумных психопатов. И тем не менее, вот — новая порция убийц с нетрадиционной ориентацией.
STONE: Это просто была уникальная возможность для секс-меньшинств воспользоваться громким событием в СМИ для привлечения внимания к своим проблемам. Это хорошо. Я всецело поддерживаю поднятые ими вопросы. Но я также всецело поддерживаю вопрос, почему в нашем кино такое засилье белых европейцев? И где межрасовые отношения? Где, скажем, пуэрториканские мужчины и женщины? Если бы не эти расовые проблемы, Билли Ди Уильямс был бы одним из знаменитейших актеров нашего кинематографа — замечательный, талантливый, красивый, харизматичный артист. Почему так происходит? Это неправильно Это нечестно.
Я до какой-то степени сочувствую всем меньшинствам. Я считаю также, что хотя женщины и не являются меньшинством (мы составляем 51 процент населения страны) — но во многом приравнены к меньшинству по статусу в обществе. В большинство киносценариев женские персонажи прописаны таким образом, что отражают лишь то, как мужчины видят женщин, или как хотели бы их видеть. Но в реальности женщины совсем не такие. Часто ли можно увидеть в кино героиню, похожую на реальную женщину, знакомую вам? Для меня это очень важный момент.
PLAYBOY: Тогда не вызывает ли у тебя возражений некоторая стереотипность твоей героини? Кое-какие критики писали, что фильм унизителен по отношению к женщинам — что он выражает мнение мужчины-сценариста и мужчины-режиссера о том, насколько женщины коварны и злобны.
STONE: Я не согласна. Я думаю, что фильм показал противостояние между мужчиной и женщиной, достаточно жесткую борьбу. Но обе стороны были изображены без особой симпатии. Кроме того, Кэтрин же осталась жива в финале. В целом, я не считаю, что фильмы несут ответственность за общественные настроения — если, конечно, они не снимаются с конкретными политическими целями. Кино существует для того, чтобы стимулировать вашу фантазию, позволить вам вырваться за рамки обыденности, сопереживать вымышленным персонажам, почувствовать себя кем-то другим. Рассказывать правду о мире — это дело журналистики.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
