К Ямамото кто-то подошёл и громко заговорил, но из-за хорошей звукоизоляции я ничего не могла разобрать. Движения у этого стройного мужчины очень резкие, а слова экспрессивные. Волосы светлые и длинные, связанные в хвост.
Неожиданно он так же быстро и стремительно обошел капот, и через секунду двери с моей стороны распахнули. Резкий мужчина наклонился, заглянув внутрь, и... я удивленно уставилась в знакомые светло-серые глаза.
Скуало нахмурил брови и открыл свой большой рот.
— Вро-о-ой! — воскликнул он, как всегда громогласно и абсолютно не беря во внимание, что стоит на расстоянии меньше метра. — Что-то ты усохла, чертяка!
Раздраженно ощерившись на это высказывание, я не спешила огрызаться или вылезать, все же Скуало перегораживал весь выход.
— Ну-ну, — опустилась на плечо варийского мечника ладонь. — Будет тебе, Скуало. Могу ли я ее провести внутрь?
— Еще спрашиваешь, — проворчал длинноволосый, выпрямляясь. — Что с ней произошло?
— Произошло? — не понял Такеши. — О чем ты?
— Чего бледная такая, идиот?! Я не вижу ран!
— А! Ты про это! — Ямамото взъерошил волосы. — Она пришла после Конфликта Колец. Нам же пришлось пройти некоторое время пешком.
Скуало выпрямился и захлопнул дверцу. У меня голова кругом шла, а варийский мечник, обладающий луженой глоткой, продолжал что-то орать на улице. На итальянском, но я явно различала ругательства и оскорбления в быстрой речи.
Я нажала на ручку, осторожно приоткрыв дверь, так как Скуало уж слишком размахивал руками.
— Скуало, помедленнее, я уже перестаю понимать твой итальянский, — слышу дружелюбный голос Такеши, проявляющего просто чудеса выдержки.
— Ты что, вообще ничего не знал?! — заорал особенно громко Скуало. — Ты, тупой кретин, во время Конфликта Колец у нее были ребра переломаны! Дай я тебя по голове этой тупой тресну, может, мозги на место встанут!
Я приоткрыла дверь шире, стараясь аккуратно выбраться из машины, как тут же крики прекратились и меня схватили чужие руки, а пламя Дождя мгновенно вновь вызвало сильную сонливость. Только пламя Ямамото я ни с чем не спутаю, но эта сила другая, и я не могу ей поддаться. Но сопротивляться долго я не смогла.
* * *
В приятном полумраке помещения находились всего двое человек. Девочка лет тринадцати лежала на просторной кровати, заботливо накрытая одеялом. Возле кровати на обычном стуле с мягкой спинкой сидел двадцатичетырехлетний парень. Уже молодой мужчина и боец. Он упер локти в колени, сплел руки замком и положил на них подбородок, неотрывно смотря в бледное лицо. Он не удержался — дернулся, когда почувствовал дуло пистолета у затылка. Этот человек смог подойти слишком близко, но из-за своих навыков или из-за рассеянности молодого мужчины — не ясно.
— Что ты здесь делаешь? — спросил низкий голос с хрипотцой, предостерегавший от резких движений. — Тебе тут не рады.
— Она мое Небо, — как можно спокойней сообщил мечник, оружие которого стояло прислоненным к кровати.
— Иди потренируйся с патлатым мусором или сваливай. Ты только его гость.
— Ты позаботишься о ней? — спросил спустя долгую паузу Ямамото.
— Не твое дело, вонгольский мусор.
На лице мечника ненадолго появилась невеселая улыбка от такого обращения. За десять лет у него так и не хватило смелости сделать это, а потом стало поздно. Вначале Савада Акира, а затем и отец — два самых дорогих для него человека ушли один за другим. Он потерял сразу и то, и другое, не сумев сохранить ничего.
— Не знаю, что происходит, но сегодня мне пришел вызов от Реборна. Он созывает всех хранителей Тсуны.
— Мне насрать.
Ямамото коротко засмеялся.
— Ты в своем репертуаре, Занзас. Ты что-то знаешь о том, почему базука десятилетия не вернула ее обратно спустя пять минут?
— Ты думаешь, что можешь задавать мне вопросы? — с угрозой в голосе донеслось позади.
Ямамото снова выдал короткий смешок, но голос его далее стал серьезен:
— Сделай ее сильнее, чтобы этого будущего не произошло, и проси у меня что хочешь.
— Это мне решать, а теперь не испытывай мое терпение.
— Хорошо, хорошо, — успокаивающе поднял руки Ямамото.
Показательно медленно подхватив меч в ножнах, он обернулся, посмотрев на секунду в лицо собеседника, и, не оглядываясь, покинул помещение. Второй мужчина, обладатель низкого голоса с хрипотцой, не спешил проводить мечника.
* * *
— Да ладно, что с ней могло случиться?
— Не сходи с ума, Хибари, — жестко отрезал Реборн. — Найдется твой ребеночек.
Хибари Кея медленно убрал тонфы от лица побледневшего за доли секунды Гокудеры. Очень нехотя он их спрятал под пиджаком и отвернулся.
— Не могла она просто уйти! — уверенно заявил хмурый Сасагава. — Что-то случилось.
— Видимо, того, кто с ней связался, она хорошо знала, — продолжил остававшийся спокойным и собранным Рокудо.
— Все ее друзья из банды были тут, — продолжил Реборн и требовательно осмотрел присутствующих. — С кем еще она могла связаться?
— По наушникам — ни с кем, кроме нас, — хмуро ответил рыжий парень — Коичи.
— Нет, с кем угодно, — возразил ему Мураками. — У нее могли быть контакты, о которых она нам не говорила.
Губы Хибари превратились в тонкую белую полоску. Многие присутствующие понимали, что радиосвязь не отследить так же легко, как мобильный, который остался здесь.
— Азазель-сама... — провыла сидящая на диванчике Мегуми, сквозь слезы.
— Не обращайте на нее внимания, — посоветовал Мураками.
— Я думаю, с ней все в порядке! — с надеждой подал голос Тсуна. — Вария тоже ищет ее, они уж точно ее найдут.
— Найдут, даже если ее похитили, — сказал Ямамото, пребывающий в непривычно неулыбчивом состоянии.
Тсуна покосился на него с опаской. 'Другой' Ямамото пугал. От него чувствовалась опасность, и в данный момент Тсуна не мог представить, что чуть ранее дружелюбный бейсболист мог закинуть на него руку и восхититься его самым небольшим достижением. От такого Ямамото, как сейчас, хотелось держаться подальше. Хорошо бы разделить его на два 'Ямамото': один, который дружелюбный, остался бы с Тсуной, а второй, который пугает, ушел к Акире или куда-то еще.
— Никто не видел, куда она пошла, — продолжил Ямамото, которого слушали все. И сейчас он посмотрел на Рокудо. — Только один был с ней рядом и последним видел ее.
— Оя, — улыбнулся одними губами Рокудо Мукуро, но это выглядело вовсе не дружелюбной улыбкой. — Ты меня подозреваешь, хранитель Дождя Савады Тсунаеши?
— Ей, прекрати! — оборвал его непривычно молчаливый Эрнесто, скуривавший одну сигарету за другой, отчего возле него в бумажном стаканчике собралась их целая куча. — Босс Рокудо доверяет, так что не стоит его обвинять без доказательств. Даже если ее похитили, босс найдет способ выбраться. Надо проверить места, куда она могла бы пойти.
Рокудо задумчиво смерил его разными глазами, но взгляд его хоть и был холодным, той угрозы уже не нёс. Хибари молча ушел, собираясь проводить свои поиски самостоятельно.
— Вы мне будете только мешать, поэтому я тоже буду действовать один, — сообщил Мукуро, направившись прочь.
— Сообщи, если что-то найдешь! — крикнул ему вслед Конрад.
— Я обыщу лес у города! — решительно вскинул кулаки Сасагава Рехей, тут же побежав выполнять задуманное.
— Мы осмотрим наши места, — кивнул Мураками.
— Тогда все остальные займутся городом, — подытожил Эрнесто, поднимаясь на ноги.
* * *
Пробуждение было на удивление легким. Мне понадобилось пару минут, чтобы вспомнить, что произошло, пока перед лицом не появилась лощеная морда Луссурии. У него, как всегда, брови были подняты вверх у переносицы, на губах играла задорная улыбка, а уж этот трехцветный ирокез непередаваем... Хоть вблизи было видно, что мужчина уже не так молод, но его поведение и свежий внешний вид говорили об очень оживлённом человеке и не позволяли стопроцентно определить возраст.
— Хох, деточка, как ты себя чувствуешь? — участливо улыбаясь, поинтересовался он, рассматривая меня через линзы темных очков.
— Плохо, — мрачно ответила я и пояснила: — У меня ничего не болит, но у живого человека обязательно что-то болит.
— Охохо, — разулыбался еще больше Луссурия. — Хорошо, что ты снова шутишь. Моя коробочка выполнила свою работу безукоризненно.
Я попыталась сесть, ощущая, как задеревенело тело, будто от долгого лежания, и он мне помог устроиться на пышной подушке.
— Давай ты просто дашь мне ответы на стандартные вопросы в таких случаях? — предложила я, осмотрев помещение.
Как для комнаты помещение было слишком просторным, но раз тут стоит двуспальная кровать, то подразумевается спальня... Погодите-ка. Темные тяжелые портьеры на высоких окнах, массивная кровать с кучей подушек... Один раз случайность, два — совпадение, три — закономерность. Это реально начинает меня беспокоить!
— Ты находишься в замке Варии, — продолжал улыбаться Луссурия, заметивший мое волнение и принявший за причину явно другое. — Не волнуйся, здесь совершенно безопасно. Босс и почти все хранители сейчас на месте.
Это-то как раз меня и беспокоит!
Хотя ведь не может это быть спальней самого Занзаса. Думаю, просто все комнаты в замке должны быть такими. Иначе это реально стремно.
— Где Ямамото? — вместо этого спросила я.
— Он отбыл вчера. Его срочно вызвали и было решено, что он оставит тебя у нас.
— Вызвали? — нахмурилась я.
— Да, вызов пришел из нынешнего официального штаба Десятого Вонголы. Хотя... Вызов шел от имени наставника Савады Тсунаеши аркобалено Реборна, которого в нашем мире уже нет. Видимо, он переместился во времени следом за тобой. Но это нам пока не слишком важно. Мы далеко от Намимори, где находится штаб Десятого Вонголы.
Штаб? В Намимори? В этом захолустье? Ох, надеюсь, что это решение не было вызвано близостью к дому и к Нане. Очень надеюсь.
— Насколько мы далеко? Мы ведь на базе Варии? Это... Италия?
— Да, — подтвердил Луссурия, продолжая улыбаться. — Подожди немного. Давай мы вначале проверим твое состояние, а затем сходим к боссу.
Проверка заняла совсем немного времени. Мне потребовалось лишь провести небольшую медленную зарядку под присмотром Луссурии, который вынес окончательный вердикт — здорова. Мне оставалось только поражаться прогрессу в медицине через десять лет и радоваться. Хотя... За несколько часов мне кажется невероятным такое излечение.
— Сколько времени я тут лежала? — с подозрением уточнила.
— Ох, всего лишь двое суток, — вздохнул Луссурия с непонятной интонацией. В ответ на мои округлившиеся глаза, он посчитал нужным дать пояснения: — Эти двое суток прошли в процессе форсированного лечения. Я настоящий мастер в медицине и в использовании пламени Солнца и могу за короткий срок качественно поставить человека на ноги.
— Так это ты во время Конфликта Колец поставил Занзаса на ноги? Или нет? Ты все же и сам был ранен.
— У нашего босса отличное здоровье и завидная выносливость, но я тоже внес свою лепту, как и Мармон, — польщенно улыбнулся мужчина.
— А почему у меня длинные волосы? — заметила я, перекинув вперед гораздо более длинные пряди, чем те, что у меня были.
— Я лечил тебя пламенем Солнца. Оно стимулирует резервы организма на быстрое восстановление, но так как я делал все как можно быстрей, то пришлось использовать пламя на все тело. Поэтому волосы и ногти ускорили свой рост.
Подняв пальцы к глазам, я с непониманием уставилась на аккуратные ногти.
— Я их уже подстриг, пока ты спала, — весело сообщил Луссурия. — Если хочешь, могу еще накрасить. Чтобы подстричь волосы, я ждал, пока ты сможешь сесть. Давай, я помогу тебе быстро привести себя в порядок.
Отказываться от помощи я не могла, правда, Луссурию, который был явным метросексуалом, следовало вовремя останавливать. Он очень легко увлекался. Хотя волосы он подстриг на удивление ровно и заплел в косу, будто делал это каждый день. Хранитель Солнца — брутальный перекачанный мужик в черной майке, штанах, через которые было видно мышцы, и тяжелых ботинках, в темных очках и с бритой головой, на которой был трехцветный ирокез — цвел и пах, как дамочка в парикмахерской.
Я была в некотором шоке.
— Луссурия, — позвала я, перебив его монолог о способах ухода за волосами, — а почему ты все время в солнцезащитных очках?
— Без очков я ничего не вижу, — пояснил улыбчивый мужчина.
— А можно взглянуть в твои глаза?
За этим вопросом крылось сильнейшее любопытство, ведь я считала, что глаза — это отражение души. В случае Луссурии я не могла определить, где настоящее, а где наносное. У него очень необычные предпочтения, но вместе с тем он самый старший из офицеров Варии и постоянно позитивный, несмотря на их род деятельности.
— Хорошо, — посмотрев на меня, через минуту вновь улыбнулся он. — Хоть я обычно их ни перед кем не снимаю, но для тебя сделаю исключение.
Он медленно потянулся к красной оправе солнцезащитных очков и так же медленно снял их, открыв глаза. У него они оказались светло-голубыми, почти серыми, и такими пронзительными, что совершенно не вязалось с легкомысленным поведением Луссурии. С первого взгляда становилось ясно — этот человек умен и опасен.
Мужчина надел их обратно, заулыбался и хлопнул в ладоши, отчего я вздрогнула:
— Ну все! Только никому не говори, ладно? — кокетливо приложил он пальчик к губам.
Образ развеялся, и это вновь был легкомысленный и позитивный человек, а я поняла, что сижу с открытым ртом.
— Давай, Кира-чан, я помогу тебе с разминкой и поспешим к боссу. Он сказал, как только очнешься, сразу к нему.
После разминки исчезло ощущение скованности движений, и я гораздо лучше себя почувствовала. Луссурия повел меня по просторным полутемным коридорам, которые с равным успехом можно было назвать как мрачными, так и загадочными. В них я, все еще в своих домашних штанах, футболке и больничных тапочках, выглядела неуместно.
Для кого-то другого было бы сложней сориентироваться, но Луссурия, как, наверняка, и другие члены Варии, уверенно шел вперед, будто знает каждый закуток. Он постучался в одну из дверей и почти сразу же распахнул ее.
— Босс, — пропел хранитель Солнца Варии, — как ты и приказал, я...
Луссурия, так и не переступивший порог, быстро отступил шаг в сторону, уклоняясь от летящего предмета, разлетевшегося осколками о противоположную стену. Тут же из-за дверей выскочили двое парней и захлопнули ее. С той стороны тут же врезалось что-то тяжелое.
Бельфегора я узнала по серебряной диадеме в блондинистых волосах и длинной челке до кончика носа. Второй паренек в большой, забавной формы, шапке был мне незнаком. Почему я первым делом обратила внимание на шапку? Просто темно-синяя, почти черная шапка, напоминающая голову лягушки, выглядела по-детски, но на удивление сочеталась с формой Варии. Да, даже несмотря на огромные глаза, будто от игрушки.
Бельфегор захлопнул дверь, а незнакомый паренек лет шестнадцати, растягивая слова, печально протянул:
— Босс опять разошелся. Когда вернется капитан?
