1/2

Блейк не счел нужным отвечать на столь откровенное подначивание. Коди был заведен, твердость его члена ощущалась даже через двойной слой штанов, а большего было и не нужно. Блейк подался назад, прижался теснее, и тут же почувствовал чужую руку, сжавшую промежность. Он шире расставил ладони, опираясь на машину.

— Немного энтузиазма с твоей стороны не помешало бы, знаешь? — прохрипел Коди, спуская с него штаны вместе с бельем и вжимаясь стоящим членом между ягодиц. — Мне порядком надоело видеть твой затылок. Знаешь, что я хочу увидеть, чувак? Твой чертов рот на моем члене. Как ты его обхватываешь губами, облизываешь языком. Я бы задвинул тебе до самого горла...

Он зашелестел оберткой презерватива, и Блейк не сдержал язвительной усмешки. Коди мог говорить все что угодно, но все же он неукоснительно подчинялся правилам. Хотя, нарисованная им картина против воли возбуждала. Этот же сценарий можно ведь проиграть и наоборот.

"Спасибо за идею, Коди", — злорадно подумал Блейк, растягивая губы в предвкушающей улыбке. Через мгновение ему сделалось не до веселья.

— Хочу видеть твое лицо, когда я вхожу в тебя, — послышался дурной, развязный шепот, и Блейк судорожно закусил губу, пытаясь расслабиться под настойчивым, но мягким напором. — Хочу трахнуть тебя наживую, без долбаных резинок и твоих дурацких правил. Вставить по самые яйца, чтобы у тебя глаза повылазили из орбит, потом выйти — и с начала.

Пальцы сами собой сжимались в кулак. Прокушенная губа снова сочилась кровью, наполняя рот соленой вязкой слюной, от которой немного подташнивало и хотелось пить. Колени подрагивали от возбуждения, от напряжения сводило руки. Низ живота пронзило болезненной судорогой, и Коди, словно почувствовав, обхватил его член ладонью. Блейка выгнуло от удовольствия, а потом...

— Что это значит, доктор? — невысокая женщина в строгом деловом костюме разгневано размахивала перед носом мужчины в белом медицинском халате пачкой распечаток. — Вы же гарантировали мне успех!

— Я — генетик, — спокойно ответил тот, выдерживая профессиональное выражение лица. — Я могу только гарантировать вашему ребенку отсутствие врожденных заболеваний и чистую карту. Пси-способности — вещь слишком индивидуальная. Появление их не поддается прогнозированию.

— Не надо читать мне лекций! — взвизгнула женщина, и стоявший рядом с ней мужчина с глазами Коди, попытался обнять ее за плечи. — Не трогай меня, Денвер! Это ты, ты виноват, что наш сын — пустышка!

Яркая до невозможности картинка резала глаза. Блейк захрипел, зажмурился, до боли впился пальцами в гладкий металл, едва не ломая ногти, и кончил, пачкая руку Коди. Тот глухо застонал, прижался теснее, словно вплавляя себя в него, и спустя несколько коротких дерганых движений, уткнулся лбом в его затылок, с трудом переводя дыхание. Блейк, уже придя в себя, оттолкнул его руку.

— Нам пора, — спокойным властным голосом велел он, и Коди послушно отстранился, не став упражняться в остроумии. Бросил ему салфетки и, к тому моменту как Блейк привел себя в порядок, уже сидел на водительском сиденье, ожидая команды. Блейк выкинул испачканные салфетки в ближайший контейнер и, забравшись на свое место, махнул рукой, разрешая трогаться. Непривычно молчаливый Коди включил заднюю передачу и принялся осторожно выбираться на дорогу.

— Как звали твоего отца? — неожиданно для самого себя поинтересовался Блейк, припоминая подсмотренные воспоминания. Коди бросил на него удивленный взгляд.

— Фред, — соврал он, и в его глазах заиграли прежние озорные искры. — А что? Будешь заполнять мое личное дело? А как звали твоего?

— Заткнись, — беззлобно огрызнулся Блейк, сам не понимая, с чего вдруг заинтересовался биографией Коди. — Давай, жми. Надо подумать, кому еще можно продать эту информацию. И узнать про то хитрое устройство, которое ты так бездарно расколотил. Может где-то в сети что-то мелькало...

— Зачем в сети? — хмыкнул крайне довольный собой Коди и, дотянувшись до бардачка, продемонстрировал Блейку обломки какой-то схемы. — Я так и подумал, что ты заинтересуешься, поэтому все прибрал. Я заслужил поощрение вечером?

— Посмотрим, — удержав равнодушное выражение лица, ответил Блейк, с вожделением разглядывая ценную железку. Все остальное временно отходило на второй план.

— Почему так долго? — встретил их прямо на пороге возмущенный голос Ширли. — Блейк, какого черта ты отключался? Как я должна была понять, что тебе требуется помощь? Эй, я с кем разговариваю?

— Так требовала ситуация, — лаконично отозвался Блейк. Посчитав разговор оконченным, он втиснулся в самый дальний угол стола, где среди грязных тарелок и коробок с недоеденной пиццей валялись электрические шнуры, разъемы и обломки плат.

Блейк одним движением сгреб все это в кучу, расчистив место под ноутбук, и запустил местную новостную ленту. Сбой мощности на районной подстанции. Мелкие разборки шпаны. Мэр опять наобещал какой-то пафосной ерунды, надо же, кто-то еще покупается на такую откровенную лажу? Странно... Блейк подпер подбородок кулаком и вновь пробежал взглядом куцый список сообщений.

— У нас есть что-нибудь пожрать? — вклинился в его размышления голос Коди, который, бросив заляпанную чужой кровью куртку прямо у порога, принялся шуровать в холодильнике.

— Почему ты спрашиваешь именно у меня? — моментально взвилась и без того взвинченная Ширли, явно обрадовавшись возможности на ком-то сорвать зло. Погруженного в себя Блейка ей было не достать, а вот Коди оказался на редкость удачной мишенью.

— Разве не очевидно? — хмыкнул тот, со стуком захлопывая дверцу холодильника. — Ты же женщина. Значит, отвечаешь за готовку. Сколько можно жрать одну пиццу?

— О, — язвительно протянула Ширли, уперев руки в бока и с вызовом вскинув подбородок. Чтобы смотреть Коди в глаза, ей приходилось сильно задирать голову, что заметно снижало градус пафоса позы, но девушку это нисколько не смущало. — Может, ты хочешь печеное мясо с картофелем? Или маринованные ребрышки? А может, настоящее карри?

— Не отказался бы, — с вожделением облизнулся Коди, у которого, казалось, еще немного и потекут слюни. Ширли в сердцах топнула ногой.

— Тогда иди и приготовь, остряк. Я вам не обслуга. И, если уж на то пошло, можно было бы и не разбрасывать кругом свои вещи. Которые, к тому же...

Она внимательнее пригляделась к брошенной Коди куртке, и ее глаза расширились от удивления.

— Это что — кровь? Блейк, ты ранен?

— Кровь, вообще-то, на моей куртке, — резонно заметил Коди, но Ширли только отмахнулась от него.

— Потерю тебя мы переживем, это будет, скорее, даже удача. Сколько можно будет сэкономить на одной только еде! Блейк, я с тобой разговариваю, между прочим! Ты в порядке?

— Он точно был в порядке, пока ты не начала орать, сестренка.

— Я тебе не сестренка, Коди. Еще раз меня так назовешь, и лишишься возможности иметь детей. Блейк!

— Я буду у себя, — отрывисто бросил тот, сгребая в охапку ноутбук и поднимаясь на ноги. — Ко мне не входить. И мне все равно, кто это будет делать, но к вечеру тут должен быть порядок и еда. Нормальная еда, подчеркиваю.

— А что будешь делать ты, умник? — догнал его у самого выхода вопрос Коди. Блейк даже не обернулся.

— Зарабатывать нам деньги. Раз уж на это не способен никто из вас.

Он уже почти поднялся на второй этаж, где располагались жилые комнаты, когда услышал растерянный голос Ширли.

— Что это с ним?

— Понятия не имею, — беспечно отозвался Коди, и что-то оглушительно грохнуло. — О, кажется, уборки добавилось. Ну, сестренка, кто будет мыть пол? Смотри, в этой коробке, кажется, завелась жизнь. Еще пару дней, и она обретет разум и начнет разговаривать.

— И ты наконец-то получишь собеседника, равного тебе по мозгам. Хотя, держу пари, даже эту плесень удастся прокачать сильнее, чем тебя. И прекрати называть меня сестренкой!

— А то ты тут же полезешь ко мне в штаны искать то, чем я делаю детей?

Блейк тяжело вздохнул и, аккуратно затворив за собой дверь, устало прислонился к ней спиной. Оставалось только надеяться на то, кухня останется цела. Ну, или хотя бы просто останется...

В одиночестве думалось немного легче. Головокружение и слабость уже совершенно прошли, и Блейк чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Разум, еще не так давно готовый утянуть его в водоворот чужих воспоминаний и эмоций, теперь работал стабильно и без сбоев. Блейк аккуратно сложил на стол ноутбук и обломки "глушилки", а потом вытянулся на кровати и закрыл глаза.

Логично, что в новостях не обнаружилось и намека на инцидент у ресторана. Люди, способные создавать такие приборы, явно не были рядовыми обывателями, а, значит, могли замять нежелательный скандал. Светиться в новостях им не было никакого резона. Кто же они? Одна из корпораций-гигантов, привыкших скупать мозги? Правительство? Госдепартамент? Бюро? Национальная безопасность? Вариантов было много и ни одного. Нужно было разложить информацию по полочкам.

Первое. Заказчик вышел на Призрака три недели назад. Воспользовался обычным каналом, который Блейк держал открытым специально для этих целей. Конечно, у их маленькой компании не было рекламных баннеров в сети, но тот, кто знал, что искать, мог без труда выйти с ними на связь. В одностороннем порядке, разумеется, до тех пор, пока Блейк не признавал заказ годным. Тогда он сам переключал потенциального клиента на свои каналы, оставаясь при этом Призраком: невидимым, неуловимым и недосягаемым.

Второе. Два заказа, принятые до этого, внезапно сорвались буквально на ровном месте. Один заказчик бесследно исчез, второй заявил, что информация уже получена из другого источника. Ширли, узнав об этом, в сердцах едва не плюнула в монитор, Коди только равнодушно пожал плечами, не посчитав проблему серьезной. Он вообще, казалось, ничего не считал достойным серьезного отношения и зубоскалил по любому поводу. Они оба сочли это неудачным совпадением. Блейк же увидел тенденцию.

Его явно готовили к сегодняшней встрече, рассчитывая, что раззадоренный неудачей Призрак легко попадется в ловушку. Рискнет высунуться из своей норы. Этот расчет удался как нельзя лучше, но одного они все-таки не учли. Не поняли, с кем имеют дело.

Блейк пружинисто вскочил на ноги и принялся мерить торопливыми шагами комнату. Или поняли? "Глушилку" припасли не просто так, и, если бы не Коди, ситуация могла сложиться совершенно иначе. Он бы непременно выбрался, разумеется, в этом Блейк даже не позволил себе усомниться, но то, как близко он подошел к краю, несколько пугало. Они знали. Они хотели его к себе. Зачем?

По спине скатилась липкая капля пота. Блейк остановился, глянул невидящим взглядом на свои подрагивающие пальцы, а потом растрепал пятерней волосы и быстрым шагом направился в ванную. Холодная вода на лице немного привела его в чувство. Блейк поднял голову, отвел со лба влажную прядь и уставился на свое отражение в зеркале. С гладкой серебристой поверхности на него глянули блекло-голубые, почти бесцветные глаза. На виске равномерно подрагивала вспухшая жилка — сказывался недавний приступ, нижняя губа покрылась запекшейся корочкой, видимо в процессе размышлений он искусал ее до крови. Черты лица казались заострившимися, угловатыми, словно высеченными неумелым резчиком, у которого то и дело соскальзывал резак. Блейк не считал себя красивым, но никогда не переживал по этому поводу. Развлечений он не искал, отношений — тем более. Прежде ему хватало редких вылазок за платной любовью, а теперь у него был Коди. Этого оказалось достаточно.

Отражение в зеркале усмехнулось, болезненно скривив тонкие губы. Ему следовало думать не о Коди, а о "глушилке", лежавшей на столе, и о парнях, пытавшихся поймать его в ловушку.

"Ты расслабляешься, Призрак, — со злостью подумал Блейк и плеснул себе в лицо еще воды. — Надо заканчивать канителиться с этим мальчишкой. Что-то он слишком распустил язык".

Над схемой он корпел несколько часов. От напряжения разболелась голова, перед глазами плыли цветные пятна, но Блейк не мог заставить себя остановиться. Он медленно и тщательно восстанавливал поврежденные ударом участки, про себя кляня импульсивную натуру Коди. Выключил бы и дело с концом! Зачем потребовалось швырять ее об асфальт? О том, что разбираться с тонкостями у Коди просто не было времени, он предпочитал не думать.

Закончив, он откинулся на спинку стула и, запустив обе руки в волосы, прочесал их пальцами. Следовало немного успокоиться и прийти в себя, но Блейк чувствовал себя гончей, вставшей на след. Нетерпение подталкивало в спину, учащало пульс и заставляло подрагивать кончики пальцев. Что теперь?

Прогулка до ванной заняла у него еще две минуты. Этого хватило, чтобы выровнять дыхание и унять головную боль, а стакан холодной воды привел в порядок взвинченные нервы. Блейк окинул взглядом собранную схему и довольно улыбнулся. Время теории кончилось, пришла пора обратиться к практике.

Тишина навалилась, будто одеяло, разом оглушив, ослепив и спеленав по рукам и ногам. Блейк попытался было дотянуться до Ширли, но словно увяз в густом тягучем тумане, надежно приглушавшем все импульсы. В горло вспугнутой птицей ударилась паника. Блейк протянул было руку, чтобы отключить "глушилку", но неожиданно для самого себя вдруг оттолкнул прибор подальше.

"В следующий раз рядом может не оказаться Коди, — подумал он, упрямо стискивая зубы. — Да и можно ли позволить себе так зависеть от кого-то?"

Нет, он должен был справиться сам. Блейк закрыл глаза, сделал глубокий вдох, и накрепко переплел пальцы, словно беря себя в кольцо. Это помогало сосредоточиться. Он не ощущал привычных ориентиров, не мог ни на что полагаться, и эта беспомощность заставляла нервничать. Блейк не привык чувствовать себя слабым.

В обычной ситуации он бы легко отключил схему, просто выведя из строя батарею или любой из узлов. Но сейчас он словно уперся в глухую стену, из-за которой смутно доносились знакомые звуки. Он тянулся к ним, пытался дотронуться до тусклых, ускользающих искр, которые прежде сияли ярчайшим светом, но невидимые пальцы хватали лишь пустоту. В висках шумело, по щекам градом катился пот, но Блейк запретил себе отвлекаться. Скованный разум отчаянно рвался на свободу, призывая на подмогу все новые и новые резервы, так тщательно скрытые в глубинах человеческого мозга, что многие даже не подозревают об их существовании. Коди бы даже не почувствовал разницы. Ширли не смогла бы вырваться. А он? Он сможет?

Напряжение грозило разорвать его на куски. Блейк непроизвольно стискивал пальцы, царапая ногтями тыльные стороны ладоней, но даже не чувствовал при этом боли. По подбородку стекла тонкая струйка крови из прокушенной насквозь губы, под веками вспыхивали цветные фейерверки. Стоило отступить, но каким-то внутренним чутьем Блейк чувствовал: если он сдастся сейчас, то уже никогда не сможет отыграться.

Стена менялась. Становилась мягче, податливее, более проницаемой. Блейку не хватало воздуха. Горло болезненно драло при каждом вздохе, но он уже не мог остановиться. Осторожно, медленно, он нащупывал нужный контакт, с восторгом ощущая, как лопаются, ломаются удерживавшие его оковы.