Хулиганы города Китежа

В этих местах, проезжая часть была отделена от тротуара стальным ограждением — это чтобы люди не перебегали. Но что было нехорошо, брызги от проезжающего транспорта доставали до прохожих и приходилось идти вдоль небольшого палисадника, отделяющего дворы от тротуара.

Главной же опасностью здесь была большая лужа, что по сырой погоде всегда разлегалась на две трети проезжей части. Там, где она лежала, стоило вообще проходить как можно быстрее. Не ровён час проедет какой лихач и всё — весь в грязи, с ног до головы. Но так как тут ездили много и часто, эдакий филиал той лужи располагался не только на асфальте проезжей части но и на тротуаре. Транспорт, проезжая, выплёскивал часть воды на тротуар.

С потеплением и тотальной распутицей, лужа вообще приобрела гигантские размеры. Сегодня она разлеглась на всю ширину проезжей части, так что надо было смотреть в оба. Грязь ещё не дошла до консистенции сметаны. Пока что это была просто ну ОЧЕНЬ грязная лужа. Но скоро, когда начнёт высыхать, а с проезжей части машины наплескают ещё, её придётся обходить по бордюру — между самим асфальтированным тротуаром, и клумбой. К этому времени её край всегда достигал бордюра.

И тут друзьям не повезло.

Нет, не автомобиль, едущий ещё далеко, заставил их перепугаться.

Сзади их окликнули. И голос был слишком знакомый.

— Эй мелочь! А ну стой!

Произнесено было с какой-то бравирующей ленцой. С презрением к тем, к кому обращались. Андрей и Коля, ещё не веря в такую скотскую неудачу, синхронно оглянулись. В метрах тридцати за ними, быстрым шагом приближались широко всем известные школьные хулиганы во главе с Федькой Шпинёвым.

— Блин! Влипли! — сжав зубы процедил Андрей.

— Грабить будут! — мрачно заключил Коля.

— Принесла же их нелёгкая! Что делаем? Догонят ведь!

Коле, расставаться с монетами, выданными маман на буфет, было очень жаль. И не потому, что он такой жадный. Кому бы другому — мог и занять. Но этим... Как говорила бабка: "Таким даже в голодный год корку хлеба дать — грех пред небесами".

Эти не взаймы брать будут. Эти будут грабить. Банда Шпинделя, как называли за глаза Федьку Шпинёва и его шайку, обирая младшеклассников обеспечивала себе очень даже роскошную жизнь. И никакие жалобы не помогали. Каждый раз получалось так, что имя жалобщика становилось известным самому Шпинделю. Со всеми вытекающими — разбитыми носами, выбитыми зубами.

Да, Федька стоял на учёте в Детской Комнате Милиции. Но ему от этого было ни холодно, ни жарко. Поговаривали, что федькин папаня "у ментов" имеет некую волосатую лапу. Возможно, что были основания для таких слухов, но сейчас перед двумя школярами стоял весьма непростой выбор — либо покориться и сдать карманную мелочь местным бандитам, либо... попытаться удрать.

И тут, Коля заметил, пока ещё вдали, за два квартала, на улицу вывернулся известный Китежский лихач. Его серая "Волга", взвизгнув шинами по асфальту как раз свернула с проспекта Железнодорожников и начала разгон по пустынной, на настоящий момент, улице. Благо, на переходе перед школой загорелся на светофоре зелёный и лихач торопился проскочить до того, как он сменится на красный.

У Коли мгновенно сложилась картинка — того, что стоило бы увидеть в реальности, своими глазами. Но для этого... Как раз не хватало именно этого лихача.

"Как это сделать?!" — лихорадочно соображал он, и у него в мозгу внезапно вспыхнуло то самое яркое утреннее воспоминание — с инкрустированной метлой мамы, с придурком "славянофилом" и... фразой, что тогда была брошена в спину улепётывающему ушлёпку.

"А чего бы не испытать?!! — пришла шальная мысль. — Вдруг получится? Ведь не зря бабка повторяет, что "сказка — быль, просто надо знать как читать"!".

— Й-оллы палы! — выпалил Коля. — Бежим прямо по луже!

И сорвался с места. Только грязь из-под подошв взлетела.

Картинка, что он хотел получить, в голове обрела ясность и чёткость свершившегося. Стала настолько детальной, что Коля поразился своему воображению — ведь даже так может!

Он смотрел вперёд по улице, и с удовлетворением отмечал, как "Волга" всё больше и больше набирает ход. Да, водитель, при таких повадках, обязательно где-то разобьёт свою машину в хлам. И хорошо, если не убьётся сам и не убьёт ещё кого, уже совершенно не повинного ни в чём. Но сейчас сей автомобиль надвигался на большую лужу как Немезида — уверенно, стремительно, непоколебимо.

Брызнула тротуарная лужа из-под ног бегущих друзей. А Коля, прижимая стальной шарик к ладони большим пальцем, опустил вниз руку.

— Раз, два, три... Ни-хи-раб-ЛЯ-А! — тихо произнёс он и отпустил своё блестящее сокровище в полёт.

Шарик, скатившись по сомкнутым пальцам как по желобку, летит за спину. И раз никаких замахов со стороны Коли не было — летит незаметно для преследователей, тоже сорвавшихся на бег. А то, что брюки до колена заляпаны жидкой грязью — мелочи! Это и отчистить можно когда грязь на брючинах засохнет. Главное поближе к батарее отопления держаться. А парта в классе, за которой Коля сидит, как раз рядом.

Андрей, слева бежит, напрягая все силы. Ему тоже до озверения неприемлема даже мысль о том, чтобы что-то отдать паразитам Шпинделя.

— С-сука-СТО-ОЙ! — кричит Шпиндель, но друзья даже не обернулись, понимая, что скорость сейчас главное.

Коля слышит, как плюхает лужа под башмаком бегущего впереди всей своей ватаги Федьки. А на следующем шаге как раз под левую ногу, Федьке под подошву попадает стальной шарик. Нога Шпинделя вдруг резко проскальзывает назад, а так как она же и была опорной, он со смачным, громким плюхом, практически плашмя, рушится в лужу.

Только беда в луже подстерегала не только его. Бегущий, практически по пятам за Федькой Мишка Суриков, не успев свернуть в сторону, цепляется башмаками за ноги лежащего в грязи вожака и приземляется лицом в лужу рядом. И тут набегают остальные. Ясное дело, что затормозить они уже катастрофически не успевали. Да и перепрыгнуть своих корешей, в полный рост лежащих в грязной луже они физически не могли.

И тут, подоспел лихач.

Водитель знал, что на серединной разметке дороги кроется под лужей крайне неприятная выбоина. И чтобы не попасть в неё колесом он всегда принимал вправо, проезжая в полуметре от края дороги. А то, что там, за железным ограждением, на тротуаре, как правило были люди — его никогда не волновало.

Грязная лужа на проезжей части, из-под колёс автомобиля поднялась стеной. И рухнула вниз, на тротуар. Точнее на кучу-малу местных хулиганов, покрывая их грязью ещё и со спины.

— Есть! — аж подскочил на бегу Андрей, представив что сейчас творится в грязной луже.

Но особого смака в случившееся добавлял тот факт, что лихачом-водилой "Волги" был... ни кто иной, как батяня "атамана", Федьки-Шпинделя — Егор (Жорж) Шпинёв.

— Глава третья,

Навязанное пионерское задание. Коля чует, что без неприятностей не обойдётся.

Андрей и Коля остановились лишь тогда, когда вбежали в широко распахнутые двери школы.

— Слышь, Колян! С чего бы это Шпинделю по нашей стороне идти? — еле переведя дух спрашивает Андрей.

— А леший его знает! И... вообще! Тебе лучше знать.

— Ну-да! Как же! "Знаю"! Ты же в курсе, что как ту канаву едва засыпали, так все предпочитают обходить её по Полтавской, а это параллельно нашей за два квартала. Даже этот гнус — батька-шпиндельный, свою бумбарахайку под нашими окнами повадился ставить. Ведь до своего дома проехать пока не может. Авто в грязи утопнет.

— Фигня какая-то! — зло заметил Коля, пытаясь хоть чуть-чуть отряхнуть грязь с брючин.

— Но как они смачно в лужу все влипли! — перешёл на бешеный восторг Андрей и понизив голос спросил. — Это...

— Ага. Тока помалкивай. — также понизив голос ответил Коля.

— А как? — не унимался Андрей.

— Потом расскажу. — отвязался Коля.

— Ладно! Покеда! На перемене поболтаем.

— Давай!

Друзья они были закадычные, но вот учились в разных классах: Коля — в "А", Андрей — в "В". Если были бы в одном, то и сидели за одной партой. Но сейчас, Коля сидел за партой в своём "А", один. Сосед по парте отсутствовал. Что-то там с ним на каникулах приключилось, что его срочно в больницу определили. Чего-то он не то съел.

И то хорошо! А то этот Игорёк вообще охамел. Мало того, что Колю постоянно напрягал для него контрольные решать, так ещё последнее время поколачивать стал.

Есть такая "традиция" среди дураков, выражающаяся в одной их популярной фразе: "Ты умный? Зато я тебе в морду дам!". Года так два Игорь аккуратно списывал у Коли контрольные и даже защищал его от нападок таких же как он двоечников-одноклассников. В "А" классе таких было аж три. Но по прошествии лет, расслабился и зарвался. До того зарвался, что прямо перед четвертной контрольной "за просто так" побил Николая — потому, что тот слабый. Ну Коля и озлился на такую вопиющую неблагодарность.

Как он помнит, та драка была для него как некий рубеж. До, он пытался как-то всё миром решать, а тут... Просто понял, что если не даст отпора, всю жизнь такие свинтусы на шее у него ездить будут.

"Тварь я дражащая или право имею?!!" задал он себе сакраментальный вопрос.

Ответ на него был двоякий, но что совершенно не хотелось быть "тварью дрожащей" стало ясно как никогда. НАДОЕЛО!!! Достали!

Когда пришла пора писать контрольную, он так Игорьку и сказал.

— Пиши сам!

Игорёк на несколько секунд аж потерялся от такой наглости, со стороны ранее очень покладистого "раба". А как пришёл в себя, разъярился и зашипел.

— Да ты чо! Оборзел?! Я ж нихрена не напишу!

— А меня не колышет! — прошипел Коля.

— Да ты совсем, вижу, борзый стал! — попытался Игорёк "убедить" соседа по парте. — А ну пиши!

— Хрен тебе в печень! З-засранец! — злобно и дерзко ответил вчерашний пария и тут....

Короче прямо на контрольной, математичке Ольге Дмитриевне, которая ещё являлась и классной в "А", пришлось рассаживать драчунов. Вот так и получилось, что Игорь оказался сидящим возле ненавистной Ленки-кабанихи (та без затей могла Игорю сама в глаз засветить от души — ещё та гром-баба!), а Коля в кои то веки, остался наслаждаться одиночеством за партой. Впрочем, девчонкам, сидящим сзади он как раз списывать всегда давал. Те к нему с уважением — и он к ним также.

А то, что в тот день домой пришёл с фингалом под глазом — уже были, как батя выражаться, "издержки момента". Главное, что больше Игорёк ему на уроках ничем не помешает.

— Привет Змий! — поприветствовали Колю его одноклассники.

— Привет! — коротко ответил тот подняв руку, отбросил крышку парты и засунул портфель в парту. — Чё нового?

— Игорька Новосилина на каникулах в "инфекцию" закатали. Говорят, надолго. Что-то у него там такое. — сидя на парте сообщил Борис Хохлов.

— А что именно? — удивился Коля.

— Та говорят понос у него такой, что "мама не горюй!". — заметил Чуев, выкладывая на парту учебник алгебры.

— Ну... я же говорил ему, что он засранец! — злобно и глухо буркнул Коля пристраивая мокрую брючину к горячей батарее.

— Ленко-о! — заорал Чуев через весь класс, — Как тебе: Новосилина ещё месяц не будет!

— Ох! Хорошо то как! — окающим говорком ответила Кабанова. — Вонять не будет!

Вообще, Лену Кабанову, хоть и звали её одноклассники "кабанихой", сложно было назвать толстой. Просто кость у неё была широкая и силушкой природа не обидела. А кабанихой её прозвали больше не по фамилии, а за нрав — что не по ней, сразу старалась зарвавшимся одноклассникам в глаз засветить.

Потихоньку класс заполнился.

Последние забегали уже после звонка, спешно становясь у своих мест за партами. Ведь прямо по пятам за ними следовала классный руководитель Ольга Дмитриевна Кук — сорокапятилетняя представительная дама. Всегда поджарая и подтянутая, в серой юбке, серой жилетке, и белой рубашке с шикарным белым бантом на шее.

Математичка остановилась на пороге, сверкнула очками а-ля пенсне Товарища Берия, обводя вытянувшихся учеников и только после этого, цокая каблуками-шпильками по паркету шагнула вперёд, освобождая проход.

Класс заинтересовался.

Вслед за Ольгой Дмитриевной в дверь прошла худенькая, бледненькая девочка. Волосы у неё были сравнительно короткие — даже затылок не прикрывали — желтоватого цвета. Глаза — какого-то неопределённого цвета то ли голубые, то ли светло-зелёные. Личико правильное и, кажется, в конопушках. Но это с большого расстояния плохо видно. Поверх обычной школьной формы, у неё была надета белая пушистая шерстяная кофточка, которая подчёркивала некоторую измождённость, застывшую на лице.

"Болезная, что-ль? — подумал Коля, — На то похоже... Но то, что лицо глупым держит... Может дура по жизни? Нет в её облике той серьёзности и ума, что например у той же Олеси Можейко — во где образец кондовой отличницы!".

Коля украдкой покосился в сторону среднего ряда, где сидела упоминаемая.

Кстати Олеся как сидела, будто лом проглотивши, так и сидит. Гордая посадка головы, спина прямая, коса в руку толщиной свисающая с плеча, плотно поджатые губы и очки в толстой роговой оправе. Она всегда старалась выглядеть не просто умной а суперумной, за что имела весьма скверную репутацию у парней. Особенно у парней, что слабы на голову, но крепки на кулаки.

Коля испытывал к Олесе некоторую симпатию в отличие от остальных одноклассников. Ведь он тоже относится к тем самым, кто "самый умный". А за этот "грех" получить по башке в нашей школе как-то слишком просто.

Колина нога, прислонённая всё это время к батарее, слишком нагрелась — стало припекать. На мгновение, он опустил глаза, отодвинулся. Когда снова посмотрел в сторону учителя, встретил взгляд, направленный прямо на него.

Очки математички сверкнули резанув светом ламп по глазам, от чего Коля сморгнул. Однако та и не думала отводить от него взгляда, вселяя нехорошие подозрения и предчувствия на свой счёт.

— Эту ученицу зовут Ира Зверева. Она с сего дня будет учиться в нашем классе. — объявила Ольга Дмитриевна не сводя взгляда со Змиева.

"И чё она на меня уставилась?! Я её не бил! Я её вообще первый раз в жизни вижу!" — подумал Коля, но классная следующей тирадой развеяла эти подозрения.

— И сидеть она будет на первом ряду...

Коля напрягся, так как первый ряд — его ряд. А на нём всего два свободных места. Возле него и на задней парте у балбеса Юрки Свиридова. Кто из двух удостоится "счастья"?

Учитель сверкнула очками, быстро посмотрев в сторону Свиридова, и вернула взгляд на Колю.

"О, нет!!!" — подумал он.

"О да!" сказала судьба и устами классного руководителя провозгласила.

— А сидеть Ира будет за третьей партой. Со Змиевым.

Не успел Коля обидеться, как классрук добила.

— ...И так как Ира долго болела, много пропустила, Змиеву особое пионерское задание — помочь освоиться новенькой в классе..

"Это как?! Как я ей помогу освоиться в классе, если меня половина на дух не переносит ибо "Слишком Умный"?!!".

— ...И подтянуть её по математике!