Heaven: Библиотекарь. пролог, части 1-2

-....За время своего существования Комитет Возрождения решал сложнейшие задачи восстановления страны. Я и моя администрация принимаем у них эту эстафету. Нами разработана программа чрезвычайных мер, которую мы начнем осуществлять с самого первого дня нашей работы. Цель нашей программы — восстановить на всей территории нашей страны нормальную жизнь. Это будет очень тяжело сделать, но мы уверены, что выполним все намеченные планы. Предстоит тяжелейшая работа, и участвовать в ней должны все, кому небезразлично наше будущее. Однако я уверен: все вместе мы выстоим и изменим нашу жизнь к лучшему. Мы очистим нашу землю от радиации, накормим голодающих, победим болезни и нищету, покончим с самозваными узурпаторами власти, позорной торговлей рабами, с бандитами и мутантами, восстановим города, школы, больницы и библиотеки, сделаем все, чтобы наши дети могли увидеть новый, цветущий и счастливый мир. Мы имеем все необходимое для того, чтобы возродить нашу страну. У нас есть природные ресурсы, умелые руки, интеллектуальный потенциал нашего народа, а главное — есть желание жить по-человечески. И мы не одиноки. Великий процесс возрождения идет по всему миру. Человечество протягивает нам руку помощи, и мы ее принимаем. Ничто так не объединяет людей как великая общая цель. Все вместе, люди всех национальностей, рас, религий и жизненных ценностей, мы начинаем наш общий путь к возрождению. С этого самого момента мы будем вместе, рука об руку творить новый светлый мир. Я верю в будущее и еще раз предлагаю вам, милые мои соотечественники, поверить в него вместе со мной. Берегите себя. Спасибо за внимание...

Голос в приемнике смолк, заиграла красивая, торжественная музыка. Человек привстал, выглянул в окно — за стенами его убежища посыпался крупными хлопьями снег.

— Твое здоровье, Андрей Иванович, сегодня ты с Божьей помощью прошел двадцать две тысячи триста двенадцать шагов и прожил еще один день, — прошептал человек, выпил залпом спирт и с наслаждением отправил в рот ложку горячего мясного варева.

ЧАСТЬ 1 Опытный образец

1.

За сорок лет жизни Насим повидал всякого, но такого даже представить себе не мог.

Это не звери, говорил он себе в тысячный раз, наблюдая в окно за хищниками, время от времени мелькавшими среди развалин окружающих его убежище. Что-то с ними не так. Никогда прежде опытный охотник Насим, убивший за двадцать лет сотни мутантов, даже не слышал о том, чтобы волкопсы выделывали такие вот штуки.

Еще неделю назад, слушая рассказы Хоря о стае с Тухлых болот, Насим только презрительно усмехался. Мало ли чего насочиняет тупая деревенщина, которая даже собственной тени пугается? Оказывается, все это не было пустой болтовней. Эти волки даже его, Насима, поставили в тупик.

Кошмар начался утром, вскоре после восхода солнца, едва они проехали старый мост и выкатили на дорогу в Темрюково — именно там, по словам подкинувшего им контракт на волкопсов Хоря, следовало искать стаю. Дорога за минувшие теплые дни подсохла, и их насквозь ржавая "буханка" уверенно наматывала по ней километр за километром. Они почти подъехали к развалинам поселка, и Туз вдруг так резко затормозил, что Насим едва не ударился головой о лобовое стекло.

— Ты чего? — крикнул он.

— Гляди! — Туз показал пальцем вперед, на дорогу.

Метрах в двадцати, прямо посреди дороги, лежало тело — вроде как женское. И Бог бы с ним, мало ли трупов валяется на дорогах, но Насим сразу разглядел рядом с телом брошенный автомат АК. Рабочий он, нет ли, но ради такого трофея стоит выйти из машины.

— Суровый, прогуляемся? — предложил Насим.

Суровый взял с сиденья винтовку, пошел с Насимом, Туз остался за рулем. Воронье, обсидевшее старые бетонные столбы вдоль дороги, раздраженно орало над головами Насима и Сурового, когда они шли к телу. Труп лежал на животе, раскинув руки, длинные светлые волосы влипли в жидкую грязь. А рядом с трупом лежал "Калашников", на вид вполне исправный и вроде даже как новый. Тогда Насим не обратил внимание на самую странную вещь — девка была совершенно голая. Это потом он понял, что проглядел самое главное: кто бы ни ободрал покойницу, автомат бы по-любому забрал! Но в ту минуту он видел только этот проклятый АК. Уже протянул руку, чтобы подобрать драгоценную вещь, и тут...

Псы выскочили из-за валунов по обочинам дороги, справа и слева одновременно, и их было много — десятка полтора. Классическая, отлично сработанная засада. Суровый успел еще вскинуть свой винтарь, но здоровенный пес прыгнул на него, повалил наземь, и прочие твари тут же накинулись на упавшего человека. Это и спасло Насима — он бросился к машине, вскочил в кабину. Ударил в плечо Туза, который выпученными глазами смотрел на то, как волкопсы рвут в клочья Сурового.

— Давай, бля! — заорал Насим.

Туз всхлипнул, нажал на газ, "буханка" рванулась вперед, прямо на собак. Это была вторая ошибка, которую они сделали. Надо было мотать обратно, а они поехали в деревню. Псы бросились врассыпную, и Туз проехал прямо по еще живому Суровому. Насим глянул в зеркало — часть стаи погналась за машиной с яростным лаем. Им удалось оторваться от разъяренных тварей и выехать на открытое место, когда-то бывшее главной площадью села, и вот тут случилось самое скверное. Какая-то гнида понаставила тут противопехотных мин, и Туз наехал на одну из них передним левым колесом. Шарахнуло так, что "буханку" подбросило и опрокинуло набок. Оглохший и контуженный Насим все же не растерялся, вышиб лобовое стекло прикладом карабина, выволок вопящего Туза — нога у напарника была раздроблена, камуфлированные штаны быстро пропитывались кровью. А псы уже были недалеко, неслись прямо к ним. Взвалив Туза на плечи, Насим побежал к двухэтажному зданию. Бросил в дверной проем Туза, — тот заорал и потерял сознание, — дрожащими пальцами вытащил из подсумка гранату, вырвал чеку и метнул гранату в набегающих псов. Грохнул взрыв, раздался скулеж побитых осколками тварей, и стая брызнула врассыпную, укрываясь за развалинами. Несколько секунд передышки Насим получил. Подхватил бесчувственного Туза и втащил его на второй этаж дома, в комнату, где оставалась уцелевшая дверь. Оставалось только закрыть ее и припереть изнутри тяжелой балкой. И только после того, как первый ужас прошел, Насим понял, что они с Тузом оказались в ловушке. Псы теперь не доберутся до них, ясное дело, но и выйти из дома они не смогут.

Туз был без сознания. Насим разорвал пропитанную кровью штанину, осмотрел рану — артерия не была повреждена, но кость была сломана. Обколов Туза промедолом, Насим соорудил шину из найденной на полу доски, перевязал напарника и уложил его поудобнее, потом выглянул в окно. Псов он не заметил, и это его в первое мгновение обрадовало, но потом он понял, в чем дело — стая наверняка занялась останками Сурового. Можно воспользоваться ситуацией и попытаться добраться до опрокинутой машины: там, в салоне, осталась армейская радиостанция. "Буханка" совсем рядом, шагах в десяти от здания. Рискнуть?

Насим проверил свой СКС, сел на подоконник, прикидывая расстояние до земли. И тут же увидел, как впереди, за поваленными заборами разрушенных домов мелькнули серые силуэты. Волкопсы не забыли про них.

— Суки! — прошептал охотник, наблюдая за быстрыми серыми тенями, мелькавшими среди развалин.

Яснее ясного, что добраться до машины не получится. А там ведь не только радиостанция, еще и мешок с припасами, бутылки с водой, теплая одежда. Винтовка Туза тоже осталась в "буханке". Насим скрипнул зубами — у него к "Симонову" только две обоймы, да еще две к пистолету, плюс граната. Маловато, чтобы отбиться от стаи. Этих тварей тут не меньше трех десятков. Если только каждым выстрелом валить по волкопсу, тогда...

— Туз! — позвал Насим. — Туз, ты живой?

Туз спал, усыпленный наркотиком. Насим глянул на подсумок напарника и вздохнул: подходящих к его оружию патронов у Туза нет. Ничего у Туза нет, кроме аптечки и начатой пачки сигарет. И сам Туз не боец.

Тут Насим заметил какое-то движение у дальних домов, присмотрелся и похолодел. Несколько тварей тащили то, что осталось от Сурового. Выволокли поближе к площади и бросили в ледяную грязь, скаля белые клыки, точно улыбались. Насим в ярости вскинул карабин — волкопсы тут же разбежались, прячась в развалинах. Глядя на исковерканное, обглоданное окровавленное тело Сурового, Насим почувствовал лютую злобу — и еще удивление. Зачем псы притащили сюда труп? Напугать решили? Провести, так сказать, психическую атаку на людей, которые вздумали прятаться от стаи?

Так, минутку: эти твари за каких-нибудь четверть часа превратили Сурового в груду разодранного мяса, а как же тело женщины на дороге? Насим твердо помнил, что на женском трупе не было ни единой раны. Что-то тут не так. Что-то странное происходит.

Между тем начало темнеть, приближались сумерки, и Насиму вдруг стало по-настоящему страшно. Чтобы согреться и отвлечься от скверных мыслей, охотник начал разводить костер. Пальцы у него коченели, и чтобы пламя разгорелось быстрее, Насим плеснул на тлеющие доски драгоценного спирта из фляги. Когда сложенные в кучу обломки стропил и половых досок вспыхнули ярко и весело, Насим почувствовал себя гораздо спокойнее. По крайней мере, они не замерзнут в этих руинах. Время от времени охотник проверял, надежно ли укреплена дверь в их убежище — наверное, это Бог привел их сюда, в это помещение с уцелевшей входной дверью, достаточно крепкой и надежной.

— Аллах Акбар! — вздохнул Насим и подбросил в огонь еще щепок и обломков.

Занимаясь огнем и дверью, он ни на минуту не забывал наблюдать за стаей. Волкопсы не появлялись, но Насим нисколько не сомневался, что вся стая тут, рядом, терпеливо ждет наступления темноты. Спать этой ночью ему точно не придется. Но сейчас главное — дожить до утра.

Сумерки быстро сменились густой тьмой, затем из-за туч выглянула ущербная луна. С каждой минутой становилось все холоднее. Насим, пробормотав короткую молитву, свинтил с горлышка фляжки пробку и сделал глоток спирта. Алкоголь живым теплом растекся по телу, согрел, ободрил. Насим почувствовал себя бодрее. Ничего, сказал он себе, прорвемся, не в таких передрягах бывали. Ни хрена стая с ним не сделает. Покрутятся, волчары облезлые, да и свалят отсюда. Только бы добраться до радиостанции в машине!

— Туз! — позвал Насим негромко. — Туз!

Раненный спал. Насим шагнул к нему, присел, заглянул напарнику в лицо. В свете луны оно казалось мертвенно-бледным, черты его заострились, как у покойника. Насим проверил повязки — кровотечения не было. Но радости особой это у Насима не вызвало. Все равно дела у Туза плохи. В апетчке осталась еще одна доза промедола, а вот что потом делать, когда наркотик кончится?

Поднявшись, Насим выглянул в окно. Освещенная луной площадь перед домом была пуста, но охотник даже не сомневался, что проклятая свора где-то рядом. Караулит, выжидает момента, когда загнанный в ловушку человек, расслабившись, совершит какую-нибудь глупость. Насим остановился взглядом на растерзанных останках Сурового, разбросанных на индевеющей земле. За Сурового он отомстит потом. Перестреляет всех этих тварей до единой. Но сейчас надо дождаться утра.

Тут Насим вспомнил историю, которую слышал в баре Хоря от местного стрелка. Тому в свое время власти предлагали разобраться с волкопсами с Тухлых болот, но парень отказался. Насиму было нелегко его разговорить, но потом, хорошенько приняв на грудь, парень рассказал, почему отказался от выгодного контракта — он просто испугался. Понес Насиму какой-то бред про оборотней, про волкопсов с человеческой душой.

— Ты вот смеяться будешь, татарин, — сказал ему тогда стрелок, — но нечистое тут дело. Эти псы будто знают наперед, что мы делать собираемся. Ловушки обходят, отравленные приманки не берут, лежбища постоянно меняют. Но главное — людей они будто для забавы убивают, нападают только на вооруженных мужчин, а женщин и детей почему-то не трогают. Одного сожрут начисто, до голых мослов, а у второго только сердце съедят, или печень, и все. Как тебе такие повадки?

— Эх, вы, мудачье болотное! — ответил ему Насим. — Запомни, парень, что зверь нынче не глупее тебя или меня пошел. Мутанты они, сечешь? Но хороший выстрел их валит, не хрена делать. А вы тут все ссыкуны. Вам мандавошек давить, а не на мутантов охотиться.

Странно, но парень не обиделся, только улыбался многозначительно и кивал головой. Насим допил водку и пошел спать. Больше он о стае ни с кем не говорил, а надо было...

Время шло, луна понемногу смещалась по небосклону. Температура падала все ощутимее, минус двадцать уже наверняка есть, а ночью станет еще холоднее. Насим начал замерзать. Чтобы не обморозить пальцы, охотник натянул варежки, поудобнее перехватил карабин. Стая не появлялась и не подавала голоса, но Насим не сомневался, что твари где-то поблизости. Перевернутая "буханка" была совсем недалеко, метрах в двадцати от убежища, но Насим понимал, что добраться до радиостанции не получится — верное самоубийство. Только он об этом подумал, как справа от автомобиля, у разрушенный стены частного дома, мелькнула серая тень — и тут же исчезла в темноте за грудами битого кирпича. Насим вздрогнул: все верно, стая тут, и она ждет.

Спирта во фляжке осталось не больше полустакана. Насим сделал пару глотков, полез за сигаретами, но курить не смог — ледяной воздух обжигал легкие, и пальцы мерзли. Отбросив едва начатую сигарету, охотник заложил еще топлива в костер и посмотрел на часы. Вся ночь еще впереди. И почему-то у Насима впервые за много лет появилось острое чувство обреченности. Почти отчаяние.

Они сожрут нас, сказал он себе. Как жрали других, кто попадал в эти места, как совсем недавно сожрали Сурового. Если, конечно, их раньше не прикончит холод. Дров осталось всего ничего, пара балок, которые прогорят часа за два, а что потом? Туз перестал стонать, лицо у него стало совсем белым, губы судорожно подергивались. Насим больше не сомневался, что до утра его напарник не доживет.

— Это ты виноват в его смерти, — сказал ему голос. — Ты приехал сюда за жизнями тех, кто не сделал тебе ничего плохого. Ты притащил сюда своих друзей, которые тоже жаждали заработать на смерти. Один из них уже мертв, второй умирает. Жадность и жестокость должны быть наказаны.

— Ага, — усмехнулся Насим. — Совесть проснулась. Поздно. Иди нахрен, совесть, не до тебя сейчас.

Тут он сообразил, что разговаривает не просто сам с собой. Голос звучавший в его сознании, шел откуда-то извне. Насим похолодел — голос был женский, тихий, спокойный, но очень отчетливый. Выругавшись, охотник бросился к окну, осторожно выглянул наружу. На площади перед разрушенным домом было по-прежнему пустынно. Луна освещала руины домов, перевернутый "уазик" и останки Сурового.

— Боишься? — сказал голос. — Конечно, боишься. Я чувствую твой страх.

— Кто ты? — крикнул Насим, теряя остатки самообладания.

— Это неважно. Я просто часть этого мира. И я не хочу, чтобы в него приходили вооруженные люди, чтобы убивать моих братьев и сестер. Когда к нам приходят люди с оружием, мы защищаемся. Мы убиваем их, потому что они хотят нашей смерти.