Поворот

Князь Львов согласно кивнул.

— Непременно опишу, Ваше высокопревосходительство.

Горчаков отдал распоряжение подготовить бумаги о передачи резервных батальонов под командование князя Львова, и некоторое время они обсуждали поход к Керчи. Михаил Дмитриевич выражал надежду, что в Петербурге все же ошибаются, атаки на город не последует, и князь вскоре вернется назад.

Андрей не стал развеивать его надежды, уже для себя зная, что надежды напрасны. Успеть бы вовремя. Мысли были только об этом. Князь Львов ушел, а командующий долго задумчиво сидел за столом. Потом достал бумагу и принялся писать письмо генерал-губернатору Царства Польского фельдмаршалу Паскевичу князю Варшавскому.

'Милостивый государь Иван Федорович, довожу до Вашего сведения ...' Перо замерло над бумагой оставив кляксу, и Михаил Дмитриевич после некоторого раздумья бросил перо в чернильницу, а бумагу скомкал и швырнул под стол.

— Хватит уже — едва слышно, для самого себя прошептал он — все одно, за все самому отвечать придется.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

** прода22-09-2018

Сборы в Симферополь были недолгими, однако быстро выдвинуться не получилось. Время, все дело во времени — мы катастрофически не успевали, и полковник это понимал не хуже меня, но вопросы множились быстрее чем мы успевали их решать. Снабжение Севастополя было нашей ахиллесовой пятой и нужно срочно с этим что-то делать иначе все зря — армия без снабжения воевать не сможет долго.

Так или иначе, но в Симферополь я все же добрался. Резервные батальоны Подольского и Тарутинского егерских полков к походу были не готовы совершенно, офицеров пришлось собирать почти целый день, но и это было весьма сомнительным достижением — накануне оные очень неплохо провели время в местном ресторане и последствия столь бурного времяпровождения были у многих на лице. На весьма помятых лицах. С сопровождением было все намного проще — два эскадрона Рижского драгунского полка мне отдали с легким сердцем, почему так я понял не сразу, но стоило только познакомится по ближе как все стало ясно — в любой части есть лучшие и худшие подразделения, вот последние мне и достались. Мне же выбирать было не из чего, оставалось только радоваться тому что есть и уповать на господа.

Хуже всего было с выдвижением — обоз сильно замедляет ход войск, а время дорого. Да и обозом то, что смог найти мне Добрынин, тоже можно было назвать весьма условно — как бы не развалились в дороге телеги, да и клячи не внушали доверия. Размышлял я над проблемой весь вечер, в результате уже утром собрал совещание офицеров.

— Господа. Не буду ходить вокруг да около — скажу сразу. Весьма вероятна высадка противника в Керчи. Прошу подойти к карте и взглянуть на диспозицию. — Офицеры явно ожидали не такого начала разговора. На лицах читалась еще легкая тень удивления и недоумения, однако не долго. Очень быстро они взяли себя в руки и обступили карту весьма крупного масштаба — к моему сожалению более мелкой не нашлось. Ну хоть так. Я протянул руку с указкой к карте и тут же шевеление прекратилось. Ну что ж, продолжим.

— Керчь от приступа в "лоб" неплохо защищена, однако с флангов и тыла весьма недостаточно. Я имею сильное сомнение, что успели возвести оборонительные рубежи и на этом направлении. Мною уже отправлены распоряжения перевести магазины вглубь территории и вывезти все ценности из Керчи и эвакуировать местное население. Численности войск Керчи абсолютно недостаточны для ее удержания, однако отдавая этот город мы открываем противнику путь в Азовское море и ставим фланги в уязвимое положение. Противник ничуть не глупее нас и осведомлен о положении Керченского гарнизона, поэтому и ожидать его высадки стоит на других направлениях. Судя по карте, наиболее походящим местом для ее осуществления является место между мысом Камыш-Бурун и населенным пунктом под тем же названием. Однако и остановить высадку наших сил недостаточно. — Я перевел дыхание, одновременно всматриваясь в лица своих офицеров. Бог знает, что я хотел увидеть на них, но увы — это были опытные люди и демонстрировали любое выражение на лице из списка высочайше утвержденных. Ну или примерно так.

— Теперь о нас. Наша цель выиграть время. На складах в Керчи более ста тысяч четвертей только провианта. Я думаю не стоит вам объяснять насколько он важен для нашей армии. — Строго осматриваю офицеров — все ли прониклись? Да, прониклись и еще как! Вопрос снабжения один из самых злободневных и им ли не знать это. — Вы все и сами понимаете.

— Мы пойдем ускоренным маршем, с собой возьмем только те телеги, что смогут двигаться на ровне со всеми. Таковых, увы, немного. Посему идем налегке. Порядок движения следующий: впереди идет полусотня казаков. Задачи — поиск мест для стоянок, дозоры и выбор наиболее удобного и быстрого пути. Время от времени будет меняться со второй полусотней и давать лошадям отдохнуть. Тут я надеюсь на вас — вам лучше знать, как выполнить задачу наилучшим образом. Драгуны осуществляют боковое охранение и следят за тылами. Господа, я очень опасаюсь того, что мы не успеем. Прошу учесть вероятность вступления в бой с ходу и предусмотреть все на это случай. На этом все. Вопросы?

— А если телега по дороге сломается? Бросим? — Лицо подпоручика барона фон Бруннова выражало только почтение и готовность выполнять приказы, да и тон не давал даже намека на несогласие или нечто подобное. Но вот не покидало меня явственное ощущение, что надо мной издеваются и язвят. Я внимательно всмотрелся в его лицо — молодой, но глаза умные, с некоторой искрой бесшабашности.

— Бросим. Время дорого. И предвидя ваш следующий ваш вопрос насчет заболевших или сломавших ногу бойцов, скажу сразу— пристреливать, что бы не мучились, не будем — позади нас, пойдет наш обоз и будет подбирать таковых. Так что если вам так претит мое командование, то можете пойти и сломать себе ногу прямо сейчас.

— Никак нет! — И глаза честные-честные, прямо как в том указе— вид лихой и придурковатый. Прямо ест глазами начальство. Ох и намучаюсь я еще с ними. В глаза то никто не скажет, а вот как будут выполнять распоряжения очень большой вопрос. На миг даже стало тоскливо без своих ополченцев — вот уж в ком я был уверен, так это в них. Но увы и ах. Имеем то что имеем.

Успел я расслабиться похоже — постоянно мне попадались люди, болеющие за дело и относящиеся ко мне с уважением. Нельзя сказать, что поручики меня не слушали, но вот для них я был невысокий чин, который толком не служил и вдруг стал большим начальником. К таким всегда относятся с недоверием как минимум, а уж как максимум могут просто саботировать приказы. Последнее время мне везло на людей и я, чего уж греха таить, разбаловался.

Тем острее стало чувствоваться расставание с полковником Добрыниным — последнее время я проникся глубоким уважением к этому человеку и "подсел" на беседы с ним. Но брать с собой его я был не намерен — здесь он нужнее. Ответа от государя еще не было насчет новой его службы, но я уговорил полковника уже взяться за дело прямо сейчас. Время дорого и медлить я был не намерен — если придет подтверждение от государя, то мы сохраним просто уйму времени. Так что пусть его. Обойдусь как-нибудь. Хоть и жалко — я даже не представляю, сколько бы заняло времени организация нашего похода. Я бы только обоз дня три собирал, да и то нет полной уверенности в успехе. Попрощались мы скомкано и быстро. Ну да вышло как вышло — в путь.

Дорога тянулась, уходя за горизонт. Пыль, поднимаемая тысячами ног, стояла настолько плотная, что трудно было дышать. Буквально через несколько минут она была везде — набивалась в нос, скрипела во рту, покрыла всю одежду и волосы, стоило только снять головной убор. Пот стекал ручьями и оставлял грязные дорожки на лице и одежде. Солдаты на привалах тратили тройную норму воды, а вечером падали без сил и лишь спустя полчаса вяло ковырялись в густой и наваристой похлебке. Но пыль лучше, чем грязь — если пойдут дожди, то скорость передвижения снизится кардинально, так что остается только молить бога о хорошей погоде. Но как же достала уже эта пыль.

Я довольно смутно представлял свои действия в Керчи. Успеем мы до занятия ее противником или нет? Сможем ли объединиться с командующим обороной Врангелем или нет? Что делать если противник уже занял город? Вопросы, вопросы. В любом случае я знал, что Керчь отдавать противнику плохая идея, но войск для ее успешной обороны было недостаточно. Война все больше требовала свежих солдат и у Врангеля забрали часть войск, сильно ослабив гарнизон. Даже с моим подкреплением, войск будет недостаточно для удержания города. Вопреки всему, мысли постоянно крутились вокруг обороны города. Ничего толкового я все равно сейчас не придумаю — все мои планы не стоят ничего, потому как реальность обычно отличается очень сильно от того, что есть на бумаге. С этим уже я столкнулся и Симферополе и у командующего Горчакова. Нет простых ответов и смогу ли найти единственно верное решение мне самому не известно.

В Керчи я уже был в прошлой жизни, но тогда мы выехали часов в одиннадцать на машине и были в городе вечером. Правда успели и покупаться по дороге и поесть. Сейчас же дорога совсем не походила на прошлую, да я вообще не узнавал места, хотя и тогда особо не приглядывался. Горы мы огибали — нет никакого желания карабкаться по извилистым горным дорогам или тропам.

Казаки сказали, что если так и дальше будем идти, то вся дорога от начала до конца займет семь дней. Может даже пять или шесть, но это сомнительно — скорость марша пришлось снизить на третий день, да и на второй уже шли медленней. К тому же в последний день нужно дать людям передохнуть.

На дороге оставалось все больше брошенных телег — ломались оси и колеса, а задерживать марш я запретил. Уже все приспособились быстро перекидывать груз на целые телеги — их груз уменьшался с каждым привалом, но и сами телеги часто перегружали, и они ломались... Замкнутый круг. Если в Керчи не пополним провиант, то пару дней у нас будут голодными — пока нас не нагонит основной обоз. Рискуем, но риск умеренный и просчитанный — должны прийти даже с небольшим запасом еды, однако в дороге всякое бывает, так что остается только верить и надеяться.

Генерал-лейтенант барон Врангель задумчиво смотрел на набегающие на берег волны. Шум прибоя отвлекал от невеселых мыслей и настраивал мысли на философский лад. Вот только успокоения не было, снова и снова возвращался к полученному письму и распоряжениям новой фигуры при дворе князя Львова. Поначалу барон отнесся к нему как к еще одной выскочке, коих всегда было много у престола. Однако полномочия были у князя широчайшие и не оставалось ничего кроме выполнения приказов. Хотя раздражение они вызывали сильнейшее, можно даже сказать мигрень они вызывали.

Вывести все припасы их Керчи, эвакуировать население и любые материальные ценности, усилить оборону с фланговых направлений. Звучит все красиво и вроде бы правильно, вот только один маленький вопрос мешал всему этому делу — чем вывезти? Где взять дополнительные войска? В распоряжении генерал-лейтенанта всего около восьми тысяч солдат и офицеров. Да только раскиданы они все по полуострову, да и большая часть из них казаки — их в редуты не посадишь.

Только одно предложение барон встретил с пониманием — заминировать дорогу от Камыш-Бурун морскими минами и взорвать при движении колонн неприятеля по ней. Эта мысль хоть и вызывала возмущение нечестностью и своей подлостью, но все же нравилась Врангелю больше всего.

В Камыш-Бурун квартировал казачий батальон и в письме же это место называлось наиболее вероятным местом высадки. Мины в мастерской были, да и не успели все установить, а так даже проще. Да и усилить батальон всеми доступными конными подразделениями, а перед минной засадой выставить легкий заслон. Если мины взорвутся удачно, то стоит и атаковать противника коннице. Оставлять Керчь без боя Врангель не мог — это было противно его натуре и чести русского офицера, по крайней мере он ее понимал именно так. И генерал-адмирал стал действовать, но до последнего его грыз червяк сомнений изнутри — а если он пошел на поводу очередного щегла и высадка будет не там? Если ошибка? Нет, если не будет высадки, то ему же лучше. Ну а как будет? Побережье большое и никто не мешает противнику выбрать любое другое подходящее место.

С другой стороны — он ничего и не терял. Ну да — только усилил имеющиеся тут силы да чуть перераспределил войска. Ну еще редут новый построил, хотя долго он не протянет, но это больше мера отвлечения, и чтобы враг в нужном месте развернулся в боевые колонны. Но сомнения все равно грызли и ничего не успокаивало.

В не самом удобно месте были наспех сооружены редуты на коих расположились 9 рот, в числе около тысячи девятисот человек с четырьмя орудиями и перевел гусарский гросс-герцога Веймарского полк с Донскою резервную N4 батарей, в числе тысяча восемьсот двадцать пять человек с восемью орудиями. А вот редуты были жиденькие, да и когда бы успели выстроить все по правилам. В землю же было закопано двадцать три мины, и, по настоянию князя Львова, еще две взорваны в другом месте для проверки. Взорвалась только одна, но причину быстро нашли и исправили, и после этого были перепроверены все установленные мины на месте предполагаемого движения противника. Ну кроме моря— в море уже не было времени что-либо проверять.

В восемь часов утра 24 мая генерал-лейтенант Врангель получил от наблюдательного поста у Таклинского маяка, располагавшегося в 30 верстах от Керчи, сообщение о том, что с рассветом "... на горизонте появился неприятельский флот, в числе до 70 вымпелов, держащий направление в Керченский пролив". Корабли у Камыш-Бурун несколько раз открывали пушечную пальбу с целью открыть присутствие наших войск и выявить скрытые батареи. Берег молчал. Пальба прекратилась, и противник, не встречая сопротивления, начал высадку.

Вскоре разъезды противника обнаружили русские войска. Конные патрули внимательно изучили диспозицию и вскоре шестнадцати тысячный отряд выдвинулся навстречу русским войскам. У врага было подавляющие преимущество в живой силе, но оставить и отойти без боя Врангель не мог — уйти с позиций, значит оставить неприкрытой со спины павловскую батарею. Но и выиграть сражение барон не надеялся — четыре тысячи пехоты против шестнадцати, на плохоньких укреплениях не располагали к оптимизму и браваде.

Английский генерал Броун сразу оценил шаткость положения русских войск — редуты располагались под углом к дороге, на самой же дороге маячили несерьезные силы русских казаков. Сходу войска стали разворачиваться в боевой порядок, а от казачьих сотен с фланга должны были прикрыть кирасиры и два полка пехоты. Первыми открыли огонь русские пушки, без особых успехов, да и на что надеются русские было не понятно.

Что произошло дальше Врангель будет помнить всю оставшуюся жизнь. В минах были плохие ударные взрыватели, но их успели переделать и сейчас они выполнили свою функцию как должно. Основные конные части, скрытые дальше за холмом, начали разгон для атаки и буквально через минуту в приблизившихся на ружейный выстрел колонны раздались взрывы установленных мин.