Ярв: Хроники корпоративного целителя (8 глава)

— Ну, ничего страшного. Пусть проклятие перекинется на меня, если ты его боишься. Я в это всё не верю. — В голосе прозвучали нотки неуверенности, я тут же ухватился за них:

— Не веришь в магию? А как кольцо ко мне возвращается тогда? Почтой?

Хворостов отложил перстень, почесал затылок. Пораздумав недолго, ответил в свойственной ему манере:

— А это и не важно, главное, что возвращается, а уж из этого мы сможем выгадать и свою пользу. — Он уверенно кивнул своему же аргументу. Такая позиция могла устроить Димона, но не меня. Я остро предчувствовал, что от кольца не будет счастья и деньги, заработанные таким методом, кроме неприятностей, ничего не принесут. Хворостов закончил натирать перстень, теперь аккуратно убрал остатки пасты салфетками.

— Тут самое главное, не перестараться. Оттереть кольцо равномерно, без перепадов. — Он периодически осматривал результат своей работы.

— И откуда ты всё это знаешь?

— Не поверишь, дома со старшим братом занимались нумизматикой. Частенько перепродавали монетки. Покупаешь в убитом состоянии, наводишь марафет и перепродаешь дороже.

Теперь хотя бы понятно, откуда в глазах Хворостова такой алчный азарт при виде моего перстня.

— А вазелин зачем? — Я задумчиво крутил баночку в руках, пока Димон не забрал её.

— Вазелин чтобы создать патину. — Он обильно смочил им одну из салфеток, плотно завернул в неё кольцо. — Ну вот, оставить бы на солнце на пару дней, но жаль зима. Положим за батарею.

Он недолго искал подходящее место рядом со своей кроватью. Спрятал салфетку между секциями чугунного калорифера.

— А если украдут? — Я в беспокойстве навис над другом.

— Ты дурак? — Он изогнул бровь. Я резонно кивнул. И действительно, вот о чем, а об этом точно можно не беспокоиться. Как только Хворостов закончил с тайником, встал, отряхивая руки от паутины, вернулся к столу.

— Помоги убраться. Нельзя, чтобы кто-то ещё узнал о наших шалостях. Если кольцо вернётся с батареи, положи обратно, ты видел куда именно. Надо дать ему настояться хоть пару дней.

— Ох, у меня плохое предчувствие, Димон! — Помогая другу, я не мог не предупредить его о своих опасениях. Над нами словно нависла тень чего-то ужасного, но я пока не мог объяснить это более доступным языком.

— Смотри, не описайся от страха! — Он подмигнул мне в весёлом задоре. — Готовься стать богатым.

Настоящее:

— Ну, давайте, выкладывайте, о чём хотели поговорить? — Мне пришлось поторопить Хмельницкого с расспросами. Он молчал от самой Москвы-Сити, загадочно улыбаясь сам себе.

— Я думал, я вам уже надоел.

— Не вы, а ваша работа. — Я смягчил удар — Ну, что там за тема? Я ещё раз повторяю, я не знаю, что произошло с сержантом, я хотел...

— Да не об этом. — Хмельницкий вальяжно раскинулся в кресле, расплылся в своей самой противной улыбке Чеширского кота, кидая многозначительные, игривые взгляды, будто знает обо мне что-то неприличное. В этот момент он напомнил мне кляксу, которую вынужденно пришлось приютить на руке.

— Я не гей. — Ответил на всякий случай и с наигранной обидой.

— Да? А так сразу и не скажешь. — Скалдер хихикнул. — А если серьёзно, то почему вы не сказали, что уже проходили свидетелем в уголовном деле?

Я замялся. Ну, рано или поздно он докопался бы и до этой особенности моей биографии. Да, ничего приятного, но и скрывать тут особо нечего. В своё время Догматов позаботился, чтобы кольцо Яра не засветилось ни в каких следственных документах. Я, как и Хворостов, проходили по ним лишь потерпевшими.

— Долго, наверное, копали? Это было десять лет назад, может, больше...

— И что сучилось тогда? — Хмельницкий опять спрашивал с подвохом. На этот раз идти на его поводу мне не хотелось:

— Знаете, давно это было, да и давал я подписку о неразглашении. Если хотите знать подробности, найдите Догматова. Это следователь, который вёл наше дело. Он вам всё расскажет.

— Догматов? Не слышал о таком. — Скалдер равнодушно пожал плечами, я со злости сжал кулаки. Не знает он! Так разыщи, кто тут сыскарь, я или ты!? Вслух ответил другое:

— По тому делу я проходил не как свидетель, мы были потерпевшими. — Я тяжело вздохнул, потеряв бдительность, взболтнул лишнего. Скалдер не заставил себя долго ждать:

— Мы? И кто еще был в вашей компании?

Да пошёл ты! Я чуть не ругнулся.

— Догматов вам всё расскажет. Догматов Николай Федорович, как найдёте его, дайте мне знать. Мне надо с ним поговорить.

— И о чём же?

— Вот это уже никого не касается, кроме меня и его!

Я насупился. Ещё один провокационный вопрос и я на ходу выйду из машины. Благо в плотном потоке наша скорость позволяла не спеша сходить за чашкой кофе и сделать пару селфи. Словно почувствовав, что моё терпение на пределе, остаток пути Хмельницкий молчал. Он даже не улыбался. Серьезный вид ФСБешника кажется, бесил ещё больше. Мы подъезжали к больнице.

— Завтра вас вызовут в центральный офис. Надо будет расписаться под протоколами показаний, под тем, что наговорили сегодня, и на этом думаю, будет всё. Из Москвы в ближайший месяц старайтесь не уезжать. Вы можете нам снова понадобиться.

Хмельницкий говорил как робот, слова отскакивали без интонации и выражения. Взгляд отстранён и не выражает ничего кроме скуки.

— Спасибо за сотрудничество, Роман Валерьевич. Насколько знаю, больница оплачена вам до конца недели. Я бы настоятельно рекомендовал вам поправить здоровье.

Он вдруг протянул руку:

— До свидания.

Я не на шутку напрягся, стараясь найти подвох в каждом жесте Скалдера, думал он возьмёт меня за руку, чтобы сомкнуть на ней наручники, но мы пожали друг другу кисти, и кажется, на этом наша беседа закончилась. Хмельницкий остановил машину у шлагбаума, там, где подобрал меня сегодня утром. Я открыл дверь, судорожно соображая, о чём съязвить напоследок, но то ли слишком устал, то ли вся желчь выдохлась к концу пути.

— До свидания. — Ответил не глядя, прошёл несколько метров, услышал, как джип, взвизгнув резиной, развернулся на маленьком пятачке и помчался, набирая скорость. Неужели действительно всё? Если честно, на душе осталась пустота. И дело не в том, что мы как-то извращенно сдружились с федералом, скорее наоборот. Просто Скалдеру не требовалась моя помощь как целителя и уже за одно это хотелось пожать ему руку.

Я устало поднялся по ступенькам главного больничного корпуса. Правое предплечье свело спазмом, проклятие вовремя напомнило о себе. Я накрыл его ладонью, обновил сдерживающую печать. Вошёл в дверной проём и вздрогнул от неожиданности. Яр появился из ниоткуда, шёл на меня тараном:

— Ты где был? Всё нормально? — Он был взволнован и нервно оглядывался по сторонам.

-Да. Меня Хмельницкий довёз, всё нормально, в принципе...

Я перевёл дух, сказанные в пустоту слова привлекли внимание медсестры у регистратуры. Чтобы не давать повода назначить мне новые обследования, сразу направился к лифту.

— Я почему-то перестал тебя чувствовать, словно возникли какие-то помехи...

Я не знал, что ответить на это, молча развёл руками.

— Ладно, что он хотел? — Яр не отставал с расспросами, невольно сравнил его со Скалдером. Они могли многому друг у друга научиться...

— Да ничего. — Я нахмурился, вспоминая разговор. — Он докопался до того дела, когда мы барыжили кольцом.

— А-а-а! — Яр довольно потирал руки. — Помню-помню, хороший урок ты получил.

— Ничего смешного, мы тогда чуть не погибли! — Я стоял у лифта, ждал кабинку, отвернувшись к информационным стендам. Главное, чтобы не нарисовались попутчики.

— Ну, зато ты сумел прочувствовать на своей шкуре каково это, когда тебя продают за бесценок как дешёвую бижутерию.

— Не начинай. — Я процедил сквозь зубы. Некого винить в той ситуации и Яр прав, мы получили по заслугам. Двери лифта открылись, я протиснулся внутрь, как можно скорее нажал кнопку третьего этажа. Человек в штатском негаданно появился в закрывающемся проёме. В отличие от Хворостова он не церемонился со створками, рывком развёл их в стороны.

— Пожалуйста, не торопитесь. — Мужик заскочил внутрь кабины, грозно сопя. Пришлось отступить к стене. И что это за новая мания вламываться в лифты следом за мной!? Пожалейте слесарей, им же потом эти двери ремонтировать.

— Вообще-то можно было бы и следующего дождаться. Так-то лифт не последний. — Я осёкся на полуслове. Это был тот самый человек из охранки, что дежурил у моей палаты, помощник Хмельницкого. — А, это вы? Не узнал, богатым будете.

— И не должны узнавать. — Он задрал нос, отвернулся к дверям. — Если вы меня будете узнавать, значит, я плохо работаю.

— Ух, какой грозный молодой чемодан! — Яр брезгливо окинул попутчика с ног до головы. Да не такой уж он и молодой, хотя уже без ручки. Я тяжко вздохнул:

— Как хоть к вам можно обращаться?

Раздутое самомнение этого "топтуна" больше похоже на мыльный пузырь, не столько впечатляет, сколько боишься испачкаться, когда лопнет.

— Вы не узнаете моё настоящее имя, но можете называть меня, например, Аркадий.

О, боги... Я запрокинул к потолку голову, закатил глаза: они все сговорились что ли!?

— Тень прошлого... — Яр злорадно хихикал на ухо. Лифт остановился, распахнувшиеся двери приглашали нас продолжить этот конструктивный диалог в коридоре.

Прошлое:

На время нашей вынужденной разлуки и вопреки опасениям Димона, кольцо не возвращалось ко мне. Наверное оно не слишком далеко или эффект срабатывал, когда перстень оказывался в чужих руках. Возможно, именно поэтому не замечал за кольцом сверхспособностей раньше, живя с родителями. Оно всегда лежало дома в тайнике из старой обувной коробки. День "икс" наступил в условленное Хворостовым время. Он бесшумно вошёл в комнату, навис надо мной тенью, как любил выражаться, грядущего обогащения. Кивнул, призывая одеваться, уже не обращая внимания на соседей. Я не понимал, для чего ему нужно моё присутствие. Не спуская с Димона испуганного взгляда, облачался в теплую одежду. Арташьев смотрел на наш театр пантомимы с легкой усмешкой:

— Куда собрались на ночь глядя? Там холодно!

За окном действительно начиналась пурга. Мне стало неуютно покидать общежитие в такую погоду.

— Может, отложим до завтра? — Прошептал Димону на ухо. Он не ответил, почти силком вытащил меня в коридор.

— Сначала на завтра, потом на послезавтра... Решили заняться, значит занимаемся!

— Я ничего не решал! — попытка к бунту провалилась.

— Ну да, а кто кольцо мне отдал на добровольной основе!? Кстати, где оно?

— Как где? Ты же его на батарею положил!

Мы сбегали по крутым ступенькам.

— Я вчера вечером забрал перстень, носил с собой, а сейчас он пропал. Хорошо, кстати, получилось. Вид товарный, полторашку за него выручим влёгкую.

— Я не знаю... у меня нет кольца! — Я невольно сбавил шаг. — И куда мы идём с пустыми руками?

— Глянь по карманам. — Хворостов ответил наотмашь, натянуто улыбнувшись коменданту: — Мы скоро, тетя Оля.

Он стоял, открыв дверь на улицу, ежился от холода и терял терпение. Я, не торопясь проверял карманы, поднял на друга по-детски озадаченный взгляд.

— Слушай... а кольца и нет. Может, заряд возврата закончился?

Наивно полагать, что Димона это могло остановить. Он закатил глаза:

— Ну что с тобой будешь делать, а!? — Проверил карманы моей куртки, шустро похлопав по ним, не церемонясь, засунул пальцы во внутренний карман. Достав перстень, с иронической торжественностью вложил мне в ладонь:

— На! Смотри не потеряй!

Я растерянно крутил его в руках.

— Блин... как он это делает!?

— Не знаю, да нам и не обязательно знать!

Выходя в метель, Хворостов натянул шапку поглубже:

— Начнём трясти ломбарды на окраине. Я бы и один справился, но сам понимаешь, нужна поддержка.

Да уж, какая из меня поддержка!? Практика показала, что в драке я идеально подхожу только в качестве боксерской груши. При всем при этом хулиганы нападают, как правило, по трое, навряд ли сможем даже убежать. План Димона это чистое самоубийство!

Добравшись до метро, Хворостов ткнул пальцем в нарисованную карту в вестибюле станции.

— Наша цель: юго-восток!

Довольно потирая руки, он купил билеты. На это пошли деньги, вырученные за кольцо ранее. Хоть один плюс от всей этой затеи: у нас есть средства, чтобы выкупить перстень обратно, если он даст сбой.

— Кончился заряд, говоришь? Надеюсь, батарейки хватит, чтобы покружится по Москве хотя бы год. — Прохвост смеялся, но я не разделял его оптимизма. Эскалатор увозил нас под землю. Ад бывает инфернальным, бывает Дантовским. Мой ад — это хруст легких денег под аккомпанемент Димкиного смеха. И он ещё долго мучил меня в кошмарах после той истории.

У входа в ломбард мы разделились. Место сбыта не пришлось искать долго, в начале двухтысячных основу криминального бизнеса в России поддерживали три кита востребованных услуг нетрадиционного типа: игровые автоматы, ломбарды и салонная магия.

— Будь начеку. — Хворостов вошёл в здание на углу улицы. Снял шапку, поправил прическу и с фирменной улыбкой подошёл к заветной прорези в стене. Весь ломбард это маленькая каморка, похожая на ту, в которой меня основательно нагрели в первый раз. Я смотрел на происходящее через окно. Тут же рядом находилось помещение с игровыми автоматами. Нетрезвые люди совали туда-сюда, чем откровенно нервировали Димона. Неудобно договариваться о сделке, когда в спину постоянно толкали. На улице разыгралась метель. Кто говорил, что когда идёт снег, всегда тепло? Нос сводило от холода, а ноги сами пускались в пляс. В ожидании друга я дошёл до угла здания. С интересом заглянул в проулок. Освещения здесь мало, улица узкая и ветвистая, с обеих сторон возвышались жилые дома. На первых этажах разместились частные лавочки, их фасады горели и переливались всеми цветами радуги под гнётом рекламных вывесок. На улочке нет прохожих, ветер качал лампы столбов освещения, стараясь их сорвать. Мне показалось, что дверь магазинчика в конце улицы открылась, но резкий хлопок по спине заставил вздрогнуть и забыть обо всём. Димон сунул руку мне в карман, зашептал на ухо:

— Твоя доля. Уходим по отдельности, по любому будет хвост! Беги!

Он толкнул меня в проулок, а сам рванул через дорогу в сторону метро. Чёрт его дери! Выбрал самую простую дорогу, а мне теперь придётся делать крюк. Я услышал, как открылись двери злачного заведения, из него вышло двое верзил.

— Эй, пацан, стой! — Эти слова теперь для меня как однозначный сигнал к бегству. Сорвавшись с места резвой ланью, и это не смотря на сугробы по колено, я кинулся в темноту, надеясь, что преследователи хотя бы разделятся. Оторваться от одного хулигана будет не проблема. В этот раз я даже не успел проклянуть Димона за авантюру, все происходило слишком быстро.

Настоящее:

Новоиспеченный Аркадий оказался настолько любезным, что проводил меня до палаты и открыл дверь. Помогая себе рукой, втолкнул меня внутрь больничной камеры. Хотелось сообщить ему, что я не обвиняемый в следственных действиях, но не думаю, что ему хватит ума послушать. Хмельницкий дал не двусмысленный приказ, который надо исполнить. А, как известно долг превыше всего, особенно здравого смысла.