История сидов, вводная лекция

— Не верю! — сообщил тип в доспехах, — Люди и то дольше держатся, на марш-бросках. Уж поверьте комесу пехоты, и старому охотнику, сид не может никого загнать.

— Мы разнежены цивилизацией, — возразил профессор, — потом, те древние люди ещё очень далеки от современных сидов.

— Вздор! Любой из моих ребят — и даже любая из девочек — без оружия волка уложат, с ножом на медведя выйдут! Но загнать оленя пешком — никогда! А вот вытропить по лесу, подкрасться, убить или подранить спящего — это да. А если поднимется и уйдёт-таки — повторить. И ходят они очень тихо, и те, и другие. Если выучить. Заметьте, в отличие от человека, сид почти не пахнет — уж я имел честь обонять и тех и других в боевой обстановке. Разъяснить насколько это полезно при ночной охоте?

— Возможно, — согласился профессор, — как именно охотились ноктурналисы, никто из ныне живущих не видел. Но весь их облик свидетельствует о крайней подвижности. Которая позволила им сохраниться, несмотря на очевидную архаичность мозга по сравнению с дневными соседями. В результате к 300 000 году до нашей эры сформировался первый из классических двусоставных вариантов человечества Европы: произошедший от гейдельбергского человека преднеарденталец в качестве дневной формы, и Homo nocturnalis в качестве ночной, или, скорее, утренне-вечерней. В Судя по ряду косвенных признаков, в первую очередь, степени развития мышц, ответственных за шевеление ушами, мы можем предпроложить, что "парадоксальные" уши формируются именно тогда, усиливается бинокулярное зрения, формируется характерный, комбинирующий засаду и погоню способ охоты: подранить добычу издали, метнув камень, потом загнать. Очень похожий способ охоты в наши дни можно наблюдать, например, у комодских варанов. Тем более, что существует ряд свидетельств в пользу того, что свои снаряды ноктурналисы (что означает "ночные") умащивали гнилым мясом — то есть поступали абсолютно как комодский варан, только в отличие от него, нападение начинали не укусом, а броском копья.

— Коллега, но вы опять конкретизируете! — эта дама сидела в первом ряду, и, судя по старомодному треугольному кринолину и шляпке, была чиновницей не самого малого ранга. Что как-то не вязалось с молоденьким личиком... — Вообще, помимо орудий труда, чаще всего бракованных, из мусорных куч, собственно содержимого этих самых куч да изредка костей самих ноктурналисов я иных находок не припоминаю. А мясо они гноили, конечно, — но для употребления внутрь!

— Ну вот теперь конкретизируете уже вы. Ни одна теория окончательно не подтверждена, но тщательно выбитые борозды и зазубрины на наконечниках копий — кстати, сбалансированных совершенно так же, как современные спортивные копья, могли служить не столько для того, чтобы копьё было труднее вырвать из раны, сколько для вмещения большего количества трупного яда, — заметил профессор, — а гладкими наконечниками, встречающимися в других культурах, ноктурналисы не пользуются совсем. А ведь иззубренный наконечник сделать гораздо сложнее. Зачет-то они были им очень нужны, эти зазубрины, и моё мнение состоит в том, что они несли яд! И, кстати, сударыня, Употребление гнилого мяса внутрь начинается несколько позже — и, вероятно, в результате голодных лет, когда источник заразы приходилось после использования употребить в пищу.

Теперь о зрении. Существуют косвенные свидетельства того, что ноктурналис обладал инфракрасным зрением, которое сиды утратили позже. Отступивший в ночь, ноктурналис расширял восприятие светового спектра равномерно. Пределами этого расширения стали, во-первых, область полностью поглощаемого так называемым озоновым слоем атмосферы ультрафиолета. С другой стороны, из-за теплового излучения тела и, прежде всего, самого глаза, его высокая чувствительность к инфракрасному излучению сделала бы работу глаза невозможной. Именно поэтому у ноктурналиса полностью исчезает надбровный валик — лишняя тёплая деталь вблизи поля зрения, нос укорачивается и уплощается. И, всё-таки, инфракрасный спектр был весьма широк — это доказывают краски, найденные на стоянках ноктурналиса. Которые он, вероятно, использовал для ритуальных целей. Среди красок почти нет цветов, привычных нам, зато очень много чёрных оттенков — которые, должно быть, казались ноктурналису отдельными цветами: зрение ноктурналиса максимально охватывало спектр, но отличалось пониженной переносимостью избытка света. Дело в том, что ареалом ноктурналиса были влажные холодные леса вдоль западной кромки ледника. Там и днём-то не слишком ярко. К сожалению, этот лес не сохранился — хотя для человека это было бы мрачное зрелище, и непригодное местообитание. Правда, для постройки деревянных судов ему не было бы цены. Ели и сосны, полумрак и влажный туман. Замечу, что пониженное потоотделение сидов отчасти сформировано этой сыростью — с поверхности тела в таких условиях влаге испаряться некуда.

Стоянки неандертальцев группируются на открытых пространствах. Виды, разделённые временем суток и охотничьими угодьями, соперничают ровно настолько, чтобы их развитие шло синхронно. 200 000 лет назад появляются классический неандерталец, Homo neardentalensis, и непосредственно предковая форма сида, Homo obscurus, человек сумеречный. На ней мы остановимся чуть подробнее. Совместная охота вызвала социализацию — и речь. Именно начиная с обскуруса можно говорить о возникновении у сидов общества — они делились добычей и ухаживали за больными. Это заметно и морфологически — лобные доли обскуруса заметно больше, чем у неандертальца, а ведь именно лобные доли отвечают за социальное поведение.

Человеку — уже вполне современному — между тем стало тесно в Африке. 80 тысяч лет назад начинается первая экспансия людей современного типа из восточной Африки. 40 тысяч лет назад — кроманьонец начинает осваивать Европу, вытесняя неандертальца. Примерно к этому времени к этому времени в результате неотенической мутации формируется современный вид сида. Под неотенией обычно понимают способность незрелых, скажем, личиночных форм, производить потомство. С точки зрения биологии сид вообще не вырастает — вместо этого каждые десять лет рождает себя заново, изнутри. Начальная, самая тяжёлая стадия процесса, называется обновлением, протекает около сорока дней в форме тяжёлой болезни, связанной с поочерёдным отказом органов, это в том случае, если не требуется регенерации костей, в противном случае мучения длятся до полугода. Затем следуют несколько месяцев восстановления и настройки организма, что проявляется в форме некоторой слабости и повышенной утомляемости. Собственно, именно неотения привела к тому, что этот вид похож на человека — а если говорить прямо, то на человеческих детей.

Еще обскурус выглядел иначе.

Глаза его крупнее, чем у современных сидов — зато лобные доли развиты значительно слабее.

Собственно, для них уже не оставалось места в массивном, рано отвердевающем черепе, без надбровных дуг, но с чётко выраженными гребнями. Жевательная мускулатура у обскуруса развита весьма сильно — он ещё не знал огня, хотя около 100 тыс. лет назад научился готовить пищу путём её преднамеренной порчи. Гнилое мясо — или, скорее, вяленое — позволило несколько высвободить череп, но объём мозга возрос незначительно, теперь он колеблется между 1100-1200 кубическими сантиметрами. Значительная доля этого объёма приходится на центр слуха, который и служит теперь главным средством ориентирования в пространстве. Их всегда было довольно мало, и охотились они малыми группами — вне прямой видимости друг друга. Очевидно, к этому времени относится окончательное формирование речи, но нижняя челюсть обскуруса расположена слишком неудобно для произведения каких-либо согласных звуков, помимо нёбных щелчков.

— Ну, это нужно определять из строения языка и нёба. А он в окаменелостях не сохраняется!

— По счастью, строение языка и нёба обскуруса нам известно — хотя и по его восточной форме. В Китае парочку таких мумифицировали. Я предполагаю, что у обскурусов магистральной линии развития было такое же строение речевого аппарата. Так что, вполне возможно, их речь состояла из одних только гласных звуков, и именно здесь следует искать истоки знаменитой певучести сидов? Впрочем, "изначальная", собственная, речь сидами полностью утрачена, и оценить, сколько в ней оставалось от речи обскурусов, не представляется возможным.

Зрение несколько редуцируется — во всяком случае, угол зрения у обскурусов не превышает 60 градусов. Судя по всему, именно обскурус впервые увидел дневные звёзды — чудо, любоваться которым сиды так любят заставлять своих людей-возлюбленных. Для чего дарят им бинокли с увеличением не ниже десятикратного. Вообще, для человека походить в таком бинокле, намертво прикреплённом к глазам — лучший способ понять особенности зрения сида.

Зубов у обскурусов было 32 — вот тут они больше напоминают людей, чем их потомки. Ступни широкие, кости сравнительно тонкие.

Шитой одежды у обскурусов не было, но в шкуры они заворачивались, что подтверждается находками в районе Каркассона.

— Ничего ими не подверждается! — вот в чём камбрийцы-люди никогда не уступят моде на всё сидовское — в вопросе об усах. Спор можно вести лишь о том, насколько они должны быть длинны, и стоит ли их подкручивать вверх, спускать вниз или топорщить горизонтально. Последние, безусловно, призваны отразить решительный характер того, у кого на лице им довелось произрасти. А уж если они сочетаются с длинными волосами — перед вами сущий фанатик!

— Ну, коллега, — развёл профессор руками, — их же нашли. И орудия для обработки шкур нашли. Разве мало?

— Для того, чтобы сделать заключение о ношении одежды — безусловно. Климат им тогда подходил, ледник стоял далеко.

— Не факт.

— Да вы гляциологов спросите, они вам скажут!

— Не факт, что для ношения одежды нужен ледник. И вообще, с чего им тогда шкуры потребовались?

— Да для чего угодно! Добычу в них таскать, спать на них вместо подушек. Пока не появляется проколка, шкуры одеждой служить не могут. Свалятся же!

— С индианок сари не сваливаются.

— Ну и с кого вы снимете шкуру, в которую можно завернуться, как а сари? С мамонта? И как насчёт проколок?

— Не было. Но меня вы не убедили. И вообще, обскурус неплохо работал с камнем — на фоне той же мустьерской культуры. Похоже, именно обскурусы первыми перешли на использование каменных орудий с двумя режущими кромками. Так что проколку тех времён мы возможно, просто не нашли. Предпочитая мясную диету, обскурус был сравнительно всеядным существом — всё-таки у обскурусов существовало обычное для людей разделение труда между полами, что неоспоримо это подтверждает заметный половой диморфизм, схожий с тем, что наблюдается теперь у людей.

А теперь посмотрим, что получилось после мутации?

У сидов нет постоянного набора зубов. В сущности, все их зубы — молочные. Это, кстати, единственный орган, не затрагиваемый обычным обновлением — при малейшем повреждении зуба включается механизм выпадения, приводящий к разрушению и рассасыванию всех трех прикрепляющих структур: корня, окружающего его альвеолярного отростка и периодонтальной связки. Именно из-за этого сиды любят всё грызть — вот, например, как сида в заднем ряду покусывает веер — процесс смены зубов у них, после первых пяти лет жизни, становится постоянным и непрерывным. Вообще, карандаши, веера и прочие удобные для чесания режущихся зубов вещи всегда выдают своего владельца. Человек, кстати, подделать сидовское покусывание не может — прикус другой. Здесь я считаю нужным предупредить об одном из весьма распространённых мошенничеств. Поскольку человеческие дети научили сидов сохранять выпавшие зубы, но не научили зубную фэйри их оплачивать, то у некоторых сидов, очевидно, возникло непреодолимое искушение... Сколько по рукам коллекционеров ходит "истинных" зубов Манавидана — в Каледонии, Бригиты -в Гибернии и Немайн — в Гесперии, точно неизвестно, но самые заниженные оценки дают общую массу в несколько тонн, что несколько слишком...

— А ещё из них амулеты делают. На счастье. Только нужен полный набор от одного сида, — сообщили из зала.

— Так вот, к сведению суеверных: полный набор включает 24 зуба: два резца, один клык и три "ложных моляра", то есть коренных зуба, на каждой стороне верхней и нижней челюсти. В отличие от человеческих молочных зубов, трёх корней никакие из этих зубов не имеют. Корни их расставлены так, чтобы оставалось место для развития зубов следующего поколения.

Ещё одна неотеническая черта сидов — тонкая подкожная прослойка бурого жира, при практически полном отсутствии белого — похожая на него ткань сохранилась только у женщин, из неё сформированы груди. Эта ткань выключена из нормального оборота жировой ткани, и несёт исключительно эстетическую функцию. Тут вкусы всех видов рода Homo решительно совпадают. Чем и объясняется огромное число смешанных браков. О последствиях подобных браков мы поговорим чуть позже.

Сид не слишком грузоподъёмное существо, как ни тренируй. А с его узкими ступнями — каждый грамм лишнего веса, действительно, лишний. Избыточная энергия при изобилии пищи вхолостую сжигается бурым жиром — вот поэтому сиды мужского пола не могут растолстеть, а женского — сделать это иначе, как забеременев.

Неотения привела к резкому облегчению черепа — а поначалу, и прочих костей. Объём мозга вырос до 1600 куб. см. Тогда же сиды начинают пользоваться огнём — и не только поддерживать, но и добывать. Где тут причина, а где следствие, вопрос сложный, как о курице и яйце: сырого мяса молочными зубками сида особо не нажуёшь, а без мозгов — и слабой челюсти — с огнём не сладишь.

Самое любопытное в скелете сида — таз и позвоночник. Таз массивный — кроме мест сочленения, которые должны при родах растягиваться. У мужчин они тоже отчего-то тонкие. Возможно, из-за того, что к летальному исходу это не приводит, и признак закрепился в потомстве. Так или иначе, но весит он немало.

Позвоночник у сидов тонкий, гибкий, выгнутый в сторону живота-груди. Собственно, такая форма свойственна и людям и связана с прямохождением, но у сидов развитие по этому пути зашло дальше. Причиной стало, очевидно, изменение манеры охоты. Ставший мельче и уязвимее, сид утратил возможность вступать в ближний бой, предпочитая метать камни и копья. Скоро это привело к новому типу охоты, смешивавшей засадную и загонную. Сначала с расстояния наносилось ранение, затем жертва преследовалась и добивалась. Таким образом, вместо адаптации к быстрому бегу засадного хищника, или выносливому — загонного, произошла, простите термин из другой области, стабилизация стрелковой базы. Плечевой пояс сида при беге по поверхности, перепад высот на которой составляет не более полуметра, находится в состоянии покоя. Имитировать это техническими средствами пока невозможно. Кстати, именно эта форма позвоночника создаёт впечатление женского профиля у сидов мужского пола. У людей. Сами сиды на этот изгиб внимания особого не обращают. А когда он исчезает у человеческой женщины? При беременности. Отсюда у сидов-мужчин и репутация утешителей и спасителей брошенных девиц. Мужчинам-людям такая форма спины кажется мужской — а сидам всё равно. Сам факт беременности их тоже не смущает, ещё с диких времён сиды любят подбирать чужую добычу и чужих детей.