Корреспондент Доггеррарди

-Имею, хотя и не в подробностях. Старик Покотилов крайне осторожен и предпочитает не рекламировать свои действия. Даже и с доверенными лицами государя. В перспективе — переход всей мировой торговли под русский контроль. Взятие привилегии на всю Азию и Америку. Париж и Амстердам по нашему знаку будут готовы войти в дело паями на несколько миллионов. Для начала. Не знаю, как пойдет дальше, а теперь нечего Бога гневить. Пайщики получат ни много ни мало — сто сорок процентов.

-Сто сорок?

-Да. Паи будут давать и двести, и больше. Когда расширится на всю Россию, Азию и Америку. Прижучим англичан, американцев, да и немцев тож.

-Хорошо бы мне встретиться с Покотиловым. — задумчиво сказал Шувалов.

-Зачем? Зачем так открыто демонстрировать интерес к проблеме? Именно сейчас, на начальном этапе? Тем паче Покотилова сейчас нет в Москве. Днями выехал, точнее вылетел, в Вильну. Лучше сделаем так: вернется Покотилов, ты что-нибудь накопаешь, и я устрою вам встречу...

===========

"Сороковка"* — она же четушка. Русская единица измерения объёма жидкости. Ранее называлась "большой четуфкой". Своё название "четушка" берёт от пары чарок (чета), которые и вмещала. "Сороковка" как стеклянная посуда появилась позднее.

в "Кредит-контору"*?— Крупнейшей универсальной конторой, специализирующейся на информационно-аналитической деятельности, с огромным штатом агентов и осведомителей, была компания Соломона Клячкина "С. Клячкин и сыновья", которая имела правление в Москве, шестнадцать отделений, в том числе четыре заграничных, три агентства, а также соглашения о сотрудничестве с пятью иностранными справочными фирмами. "Кредит-контора" занималась сбором сведений о кредитоспособности фирм и их финансовой состоятельности, подготовкой справок об организациях, готовила отчеты о финансовом балансе фирм, о случаях непогашения задолженности, о репутации фирм в торговой среде, о биржевой активности, представляла биржевые справки и рекомендации для заказчика — о согласии или отказе от сделки. Кроме того, фирма занималась и коллекторской деятельностью — принимала заявки от клиентов на возврат долгов по векселям и распискам или же перекупала долговые бумаги и сама занималась взысканием этих средств. Помимо штатных решершеров, при местных конторах, у Клячкиных имелась целая армия корреспондентов, многие из которых служили в банках, финансовых органах и учреждениях связи. "Кредит-бюро", стремясь извлечь доход из своей информационно-аналитической деятельности, использовало почти шестнадцать тысяч штатных и внештатных агентов, добывавших данные на интересовавшие их персоны или хозяйствующие коммерческие субъекты.

Начинается работа-II.

20 сентября 1933 года.

Москва.

Шувалов расстался с генералом Брюхановым около одиннадцати часов вечера. Дворцовый комендант лично завез Николая Георгиевича домой, в Трехпрудный переулок. Перед тем как распрощаться, Брюханов передал директору Департамента Государственной Охраны несколько листков машинописного текста.

-Петр Иванович, не боишься?— спросил Шувалов.

-Чего?

-Появится кто-то, поймет, что твоя позиция продиктована своекорыстными интересами, что в дело вовлечены люди, завязанные на выгоду...

-И что? Начнет формировать правильную гражданскую позицию?

-Не исключено.

-Кто? Правдоруб-социалист? Газетчик? Кто?

Шувалов пожал плечами.

-Николай Георгиевич, ты вообще какого мнения придерживаешься?

-Я предпочитаю следовать заветам Василия Никитича Татищева: "держись лучше во всем среднего состояния, которое от многих за наипокойнейшее почитается".

-Тогда зачем ты желаешь встретиться с Покотиловым?-жахнул Брюханов и Шувалов поморщился, досадуя на самого себя: коготок-то увяз, интерес к делу все же проявил...Крестьянский сын снова приложил и приложил крепко.

-По твоему, дело попахивает дурно?

-Не скрою — попахивает.

-Большие деньги не пахнут.-рубанул Брюханов.

-Еще как пахнут.— возразил Шувалов.— А когда речь идет о нарушениях закона, то те, о ком ты говоришь, те, кто будут формировать правильную гражданскую позицию, станут копать месяцами. Годами. И все их действия будут строго санкционированы. На самом верху. Не уверен, что мы с тобою после не окажемся где-нибудь в Канске, уездными приставами в лучшем случае...

-Пугаешь?

-Предупреждаю.

-Считай, что предупредил. Начинай работу.-сказал Брюханов.

Через двадцать минут после того, как уехал генерал, Шувалов позвонил своему старому другу, специалисту по биржевым операциям, время от времени консультирующему Службу по финансовым вопросам и предложил прогуляться.

-На ночь глядя?— удивился старый друг, живший неподалеку от Шувалова, у Патриарших прудов.

-Побродим полчасика. Вечерний променад полезен. Да и ты засиделся поди, тела не чувствуешь...

Они встретились у Среднего Патриаршего пруда, на углу Большого и Малого Козихинских переулков, отправились вокруг пруда по дорожке, устланной ржавыми листьями.

-Что, время сжатых зубов возвращается?— спросил старый друг.

-Похоже на то.-ответил Николай Георгиевич.

Шувалов попросил старого друга, соблюдая абсолютную конспирацию, просчитать возможные ходы, позволяющие поставить на акции, распространяемые концерном Покотилова, и определить возможную прибыль тем, кто решит поиграть, вложив деньги в предлагаемую комбинацию.

-Сроки?— спросил старый друг.

-Позавчера.— усмехнулся Шувалов, невольно вспомнив генерала Брюханова.

-А ежели серьезно?

-Когда сможешь?

-Ты вообще имеешь представление о Покотилове? О его финансовой империи?

-Да.

-Один из крупнейших русских финансистов, банкир, промышленник. Входит в двадцатку русских богачей. Его активы по большей части скрыты от финансового мониторинга.

-Давай-ка завтра встретимся, я тебе кое-какие сведения подкину, а ты подготовишь объективную справочку и интересующий меня расклад о возможных биржевых комбинациях.

-Встретимся где?

-На нашем месте.

-Хорошо.

Начинается работа— III.

20 сентября 1933 года.

Лондон.

Днем глава шеф русского отдела "Интеллидженс сервис"* доктор Дени Гамильтон обедал в ресторане "Бирмингем" с Нэвиллом Хинкли. С человеком, который в числе немногих негласно определял внешнюю политику правительства Соединенного Королевства. Официально он значился как младший министр, финансовый секретарь Казначейства, но фактически являлся "направляющей рукой" лондонского Сити в нынешнем кабинете.

Такие обеды в аристократическом лондонском клубе давно стали традиционными, между сменой блюд происходил обмен важнейшей информацией, иногда подписывались документы, решавшие судьбу целого государства, не говоря уже об отдельных политических деятелях. Но иногда это были просто приятные совместные трапезы с ни к чему не обязывающими светскими беседами. Хинкли, не блиставший происхождением и почти лишенный джентльменских манер, был завсегдатаем "Бирмингема", что первоначально вызывало у Гамильтона крайнее удивление. Он как-то спросил Хинкли:

-Как вас пускают в клуб?

На что Хинкли лукаво прищурился и беззаботно ответил:

-Старина, из всякого правила есть исключения. Приятные или неприятные. В данном случае— приятные.

В этот раз Гамильтон и Хинкли встретились за обычным обедом. Разумеется, затрагивались и деловые вопросы, но вскользь, как бы предварительно, примеривающе. На сей раз речь зашла о готовящемся визите высокопоставленного лица из ближайшего окружения японского императора в Москву.

-Потепление в отношениях? — равнодушно осведомился Гамильтон. — Я уже слышал об этом. Готовящийся визит, лица из ближайшего окружения микадо*, протокольные нюансы...Как говорят наши русские друзья, все это вилами на воде писано. Ну да, кое-кто в Токио всерьез ожидает каких-нибудь стоящих совместных с русскими проектов и желал бы выгодно поместить часть денег...

-Я, впрочем, тоже считаю, что для вложения капиталов русские все-таки перспективны.-сказал Хинкли.

-Так значит, Уайтхолл предполагает, что японцы не единственные, кто может вкладывать деньги в русский бизнес? — осторожно поинтересовался Гамильтон.

-У русских есть еще одна прекрасная пословица: "человек предполагает, а Бог располагает". В поместье "Чекерс"* считают, что с русскими возможно стоит договариваться, а в Сити кое-кто полагает наоборот. Впрочем, не надо быть картографом с геополитическим уклоном Маккиндером или, допустим, главой Форейн-оффиса лордом Чэшэмом, — Хинкли деланно усмехнулся,— чтобы сделать банальное заключение: дальнейшая консолидация российско-японского альянса привела бы именно к той геополитической конфигурации, которую Великобритания старается во что бы то ни стало предотвратить как минимум с начала ХХ века. А именно — к появлению в Евразии единого противостоящего Западной Европе силового центра, располагающего к тому же превосходящей ресурсной, демографической, а в перспективе — и экономической базой. Нужно ли нам это? Нет, старина. Нам на руку разрыв вероятного русско-японского альянса. Недопущение германо-русского сближения. Ну, или другой возможный вариант выигрышного геополитического эндшпиля — успешная международная изоляция Москвы, последовательное вытеснение ее на обочину мировой политики и экономики, как можно более плотная промышленная и финансовая блокада, поэтапное превращение России в "страну-изгоя".

-Я не очень понимаю, как мы можем этого добиться? Но, предположим, мы все-таки добьемся этой практически недостижимой цели. И Россия в итоге окажется в положении "осажденной крепости". Но задумывались ли вы о долгосрочных последствиях такого эндшпиля для системы мировой политики?

-Повторяю, в Сити решили, что о Москве в качестве политического и делового партнера всему цивилизованному обществу лучше забыть навсегда. И сделать это необходимо не без нашей с вами помощи.

-И в чем видится наша помощь?— сухо поинтересовался Гамильтон.

-Я слышал, первую скрипку в наметившемся русско-японском сближении играет русский финансист Покотилов. Насколько это серьезно?

-С каких пор вас интересуют престарелые русские богачи?— поинтересовался Гамильтон.

-С некоторых. Мне любопытны все, кто входит в поле интересов Сити. Мне любопытно ваше мнение, как разведчика в первую очередь, ибо для разведки очевиден интерес к личности, и как дипломата, поскольку для дипломатов важны возможности и тенденции.— сказал Хинкли. Так каковы перспективы Покотилова и его предприятий? Его концерна, его банка?

-Моя служба располагает некоторой информацией, но она, как вы понимаете, секретна...

-Секреты его Величества,— подмигнул Хинкли, -У меня тоже есть кое-какие сведения, хотелось бы присовокупить к ним и ваши. Вопрос в цене?

-Не только. Если и у вас есть информация, не сочтите за труд, ответно поделитесь своим источником, откуда черпаете знания?

-Возможно. Возможно поделюсь.— серьезным тоном ответил Хинкли.— Ну, так что затеял Покотилов? Я правильно называю его имя?

-Алекс Покотилов. По нашим сведениям мистер Покотилов весьма настойчиво проталкивает в высших правящих сферах вопрос о заключении континентального политического соглашения с Японией.

Это серьезно?

-Да. Речь, как вы понимаете, идет о крупном внешнеполитическом шаге, выводящем отношения России и Японии на совершенно иной качественный уровень.

-Да, это понятно.— нетерпеливо вставил Хинкли.— Непонятно, отчего так настойчиво проталкивает идею именно Покотилофф, да?

-Заключению континентального союзного договора могут предшествовать соглашения по целому ряду взаимных экономических интересов. Тут и железнодорожные тарифы, и рыболовная конвенция, и экспорт сырья, транспортировка товаров, таможенные преференции. В каждой из этих областей мистер Покотилов имеет свой прямой хозяйственный интерес.

-У вас имеется досье на Покотилоффа?

-Оперативные данные об Алексе Покотилове довольно скудны. Скромен, до определенной меры порочен, имеет жену, двух сыновей, любовницу, с которой живет уже более двенадцати лет. Упрям в достижении цели, не азартен, увлекается коллекционированием восточных безделушек. Долго жил в Азии, в Европе. Владеет двумя европейскими языками. Может быть, но это мое предположение, чисто умозрительное-внутренне одинок.

-Почему так решили?

-Выпивает. Как истинно русский. Может пить несколько дней, после долго мучается...

-Что еще?

-Хватка, деловое чутье-присутствуют.

-Немного. Что известно о его связях с Кремлем?

-Они достаточно устойчивы. По неподтвержденным данным Покотилову благоволят русский министр финансов и статс-секретарь российского царя. Словом, он вхож в сферы.

-Но не в аристократические салоны?— уточнил Хинкли.

-У Покотилова с русской аристократией отношения холодные.— сказал Гамильтон.

-Из низов? Пробился сам?— живо спросил Хинкли.

-Нет. Покотилов из дворянской семьи, но не из старинного рода.

-Что же, в этом причина?

-Финансист...-вздохнул Гамильтон.— Делец. Русские бояре к таким относятся сдержанно.

Хинкли внимательно посмотрел на собеседника.

-Немного,— сказал он.— Составить ясное и полное впечатление о нем, как о деловом человеке, сведений явно не хватит. Еще меньше известно о его личных, человеческих качествах. Остается ждать.

-Чего?

-Того момента, когда у нас, у вас прежде всего, появится более полная информация. Умение ждать— это целая наука, если хотите, это талант. Может быть, со временем, появится зацепка...Я сведу вас с нашими финансистами, из числа тех, кто контролирует банки, подскажут что-нибудь любопытное, связанное с выводом и размещением капитала, ну и вообще с чем-нибудь в этом духе, ясно?

-Вполне.

Шеф русского отдела "Интеллидженс сервис" доктор Дени Гамильтон переключил все свое внимание на обед. Излишняя откровенность словоохотливого Хинкли его насторожила. Он понимал, что подобная откровенность финансиста нецелесообразна: как разведчик Гамильтон полагал, что информация, отдаваемая по частям, ценится куда как выше; как дипломат он не оценил избыточной открытости, это может свидетельствовать о шаткости позиции чиновника (как правило, откровенничают люди, стоящие на грани краха, или же глупцы, все остальные ведут свою партию, иначе говоря, продают и перепродают знания).

-Кстати, Гамильтон,— задумчиво спросил Хинкли, отложив в сторону столовые приборы и промокнув накрахмаленной салфеткой губы,— У вас не сложилось впечатления, что все эти попытки поменять политическую конфигурацию на Дальнем Востоке, которые исподволь предпринимает Покотилофф, есть ни что иное, как прикрытие. И не только для экономических интересов русского банкира?

-У меня есть устойчивое впечатление того, что русские сейчас заняты поиском отправной точки в формировании новой экономической системы, схожей по эффекту и последствиям с открытием Америки Колумбом...

-Вот как? Любопытно...Русское открытие Америки...Звучит неплохо...

Хинкли прищурился, подмигнул Гамильтону:

-Впечатление ваше ведь на чем-то основано, дружище?

-В той же примерно степени, что и ваше.— ответил Гамильтон.