Хранительница заставила себя из последних сил отогнать видения прочь. В сознании жила лишь одна мысль — спастись, выбраться. И теперь путь для этого остался, похоже, только один — разбудить Женекерса. Того, кто проспал в склепе долгих четыре сотни лет.
Она и знала то о нем всего ничего… Гость из далеких земель, оказавшийся в чужой стране, о котором в летописях было написано совсем немного. Поначалу вполне посредственный маг, обучавшийся в дворцовой башне волшебству, без выдающихся сил, но усердно постигший теорию. Волей случая оказался выброшен неведомой силой где-то в дикой местности, где пересекся с хранительницей солнечного рода Илейнией. Каким-то чудом спас ее от смерти и, видимо, влюбился, если конечно легенды не врут. Вот уж точно гость издалека. Но, главное, правительница ответила ему взаимностью.
Романтичная история, если бы не одно но — спустя пару месяцев пришла война. Степные кочевники и прежде досаждали, но теперь все стало намного серьезней. Их стало так много, что степи не были в состоянии прокормить всех, и они пошли войной на Королевство, выбрав наиболее удачный для этого момент. Небольшое воинство совершило незаметно бросок до самого Сантарина и ворвалось в город. Кто-то помог им, отключив в нужный момент сторожевую магию, саботировал артиллерию коротышек, и, что главное, как-то сделал это, пока Хранительница не видела. Тогда, находясь в той ловушке, когда выхода не было, Илейния направила Женекерса к Колодцу, что на площади, зная наперед что произойдет.
Про священный колодец давно ходили легенды, что он мог исполнять желания, искажая их так, как считал нужным. Остается лишь гадать, что пожелал Женекерс, но ему повезло, желание было исполнено, и он изменился.
Говорят, после этого он лично уничтожил больше сотни степных воителей, используя узкие переходы дворца, и отвлекая их от хранительницы, покуда сам не упал без сил. Фактически выиграл время и дал подоспеть подмоге. А через два года его возникшее из песков пустыни войско сокрушило на Поле Крови степняков раз и навсегда. Уничтожило за считанные дни, стерев с лица земли. Шаманов же этих кочевников, Женекерс подчинял. И переходя на его сторону они обретали странные силы. Не живые и не мертвые, верные лишь одному повелителю, словно странные механизмы, не снившиеся даже коротышкам.
Война была выиграна, а кочевники стали не более чем легендой. Необходимость в той армии отпала, и Женекерс ушел на юг, в Белую Пустыню, ставшую для него домом. Он навещал Илейнию так часто, как только мог, казалось, и любил так же сильно, как прежде, вот только правительница мрачнела с каждым днем… Должно быть, кошмары будущего не давали ей покоя. И в один прекрасный день, когда маг вновь посетил Сантарин, Илейния пленила его в склепе, погрузив на века в глубокий сон.
Девушка чуть тряхнула головой, все еще сомневаясь… Сможет ли она спустя столько времени разбудить мага? И даже если он проснется, станет ли помогать наследнице той, которая предала его и пленила? И правду ли сказали библиотекари? Может это ловушка и его слуги лишь воспользуются моментом, чтобы освободить хозяина? Страшно подумать, но его механизмы пережили сотни лет находясь совсем рядом с правительницами... Но почему ничего не предпринимали для его спасения?
Вот и последняя ступенька. Времени на размышления и сомнения не осталось. Хранительница побежала к заветной двери. Фамильный медальон легко вошел в нишу на стене и привел в действие механизм… Плита медленно поползла вверх.
Выбора более не оставалось. Она знала, что будет больно. Малая цена, за то, чтобы выжить, да и альтернативы, лишь не менее болезненная смерть.
Артелайл взялась одной рукой за медальон, а другой нащупала громыхалку коротышек, откинула защитный колпак и крепко зажала металлическую пластину на торце до щелчка, ровно так, как ее учили.
Три.
— Вот, она! — раздался голос сзади.
Два.
Щелчок и тот самый противный визг, с которым заработала механика коротышек.
Один.
Боль пронзила ноги. Три острых иглы легко прошли сквозь юбки, словно тех и не было, и впились в тело, разливая яд.
— Хватай ее!
Дверь к этому моменту открылась достаточно. Падая, девушка не глядя метнула громыхалку назад, а другой рукой резко дернула из углубления медальон и буквально покатилась по пыльным ступеням внутрь склепа. Когда наверху прогремел мощный взрыв, толстая каменная дверь уже вновь встала на свое место, надежно запечатав вход.
Ноги стремительно немели, даже боль от падения по ступеням почти не ощущалась. А вот рука болела и кровоточила. Крови хватит вскрыть десяток саркофагов с Женекерсами.
Выкатившиеся из мешочка у пояса "вечные светлячки" своим холодным белым светом заставили мрак отступить. Это было небольшое помещение. Стены были покрыты какими-то узорами. По центру, в полуметре от нее стоял огромный саркофаг, на котором пылала видимая лишь ей печать. Возможно, так на сознание и восприятие повлиял яд, но девушке показалось, что по крышке изнутри кто-то отчаянно бил, хотя действительность предательски смазывалась, расплываясь перед глазами.
Если времени и раньше было мало, то теперь его не осталось вовсе, смерть уже касалась своим дыханием щеки правительницы, а будущее окончательно скрылось в тумане неизвестности. Она устала. Слишком устала.
Хранительница постаралась подняться с каменного пола, но опять упала, ноги в одно мгновение просто перестали ее слушаться. Похоже, что более она не сможет никогда нормально ходить. С горечью глотая слезы, она из последних сил подползла к саркофагу, и коснулась рукой печати. Она падала специально так, чтобы острый камень оставил на руке глубокую рану. Ведь только ее кровь откроет саркофаг.
Это было последнее, что она сумела сделать, прежде чем потерять сознание...
— Илейн?
Сознание возвращалось медленно, голова кружилась, жутко тошнило. После голоса, прорвавшего темную пелену, перед глазами начало проявляться чье-то незнакомое лицо. Бледное, но конечно не так, как у вампиров с Юго-Западного побережья, а скорее просто уставшее и давно не видевшее солнца. Или это свет "вечные светлячков" дает такой оттенок? Правильные, приятные черты лица, серые глаза, словно отливающие сталью, пепельные короткие волосы. Его рука лежала на плече хранительницы и от нее разливалась прохлада, которую она ощущала всем телом... Кроме ног, которые, казалось, куда-то исчезли, оставив после себя лишь боль, и этой самой болью отзывались на каждую новую волну прохлады, все еще идущую от руки Женекерса.
— Илейн…
— Меня зовут Артелайл, — собственный голос девушки звучал будто бы издалека. — Ты спал почти четыре века. Илейнии больше нет... Прости.
На пару секунд вокруг опять воцарилась тишина, лишь все так же текла прохлада из руки древнего мага. Он злится? Он расстроен?
— Что с твоими ногами? Тебе известно, что это за яд? — наконец спросил Женекерс. Голос его не изменился. Был таким же ровным, как голос библиотекарей.
— Не знаю, даже не понимаю, кто напал на нас ночью. Мне кажется, среди них я видела слуг... Охрана дворца мертва или оттеснена, помощь будет не скоро, они ищут меня...
Без стеснений и раздумий мужчина откинул юбки правительницы и стал осматривать нанесенные раны. Извлеченные из ее ног иглы звонко стукнулись об пол. Лишь одну из них он уделил долю секунды своего внимания. Рядом, словно из ниоткуда, появился небольшой ларец, из которого тот извлек какие-то склянки, иглы и ножи.
— Будет больно. К сожалению, ничего не могу с этим поделать.
За дверью что-то взорвалось, с потолка посыпалась пыль.
— Они скоро ворвутся. Дверь не выдержит.
— Пусть это тебя не беспокоит. Если они и появятся тут, то проживут недолго, а перед смертью поделятся со мной тем, что знают.
Из мрака на свет выползло нечто... Твари были отдаленно похожи на гигантских червей Лишантры, только были механическими. Алое, покрытое толстым ворсом тело, на конце хвоста гребнем стальная опора, на которую червь становился, принимая вертикальное положение. Отдельные эмоции вызывали челюсти. Четыре лезвия вокруг плоской головы, между которыми торчали иглы. Лучше бы то был бред, потому как сам факт существования такого кошмара в этом мире пугал.
Плечо что-то кольнуло.
— Сейчас ты уснешь, Артелайл. Яд сильный и неизвестный мне. Потому тебе сейчас лучше спать.
Но последние слова Женекерса девушка почти не расслышала. Мир рассыпался сотнями болезненных брызг, глаза затопило невыносимой волной дикой боли, будущее, прошлое и настоящее смешались в этом круговороте, и все вокруг утратило значение…
Пустыня.
Долгожданный приют в этом мире для того кто был заперт долгие годы, уголок тишины и умиротворения… Хотелось бы в это верить. Тишина царила в душе Женекерса с тех самых пор, как он загадал желание у колодца. Свой, чужой... Если бы он сказал, что дворец Илейнии оказался вдруг чужим, а вот Белая пустыня стала домом, то соврал бы, потому как ему было безразлично. Другое дело, что в пустыне его силы многократно возрастали, поэтому только самоубийца решился бы бросить ему вызов здесь. И этого было достаточно для того, чтобы назвать это место домом.
Позади остался побег из подземелий Сантарина, похищение почтового дилижанса, идущего на юг, и бешеная гонка сначала от "Хранителей Порядка", потом от странной банды, явно имевшей что-то общее с напавшими на дворец. Женекерсу пришлось пожертвовать лошадьми, чтобы добраться до пустыни так быстро.
С момента его пробуждения прошло почти три дня. Из Сантарина маг вместе со спящей хранительницей выбрался давно знакомыми подземными ходами, ничуть не изменившимися за прошедшие века, разве что пыли и паутины там стало гораздо больше. Миновать заставу труда не составило, потом позади осталось изученное до каждого камня ущелье. Тяжести спящей на руках правительницы Женекерс почти не ощущал.
Физические нагрузки давно не утомляли, да и сама усталость стала не более, чем простым предупреждением, которое можно было учитывать или не учитывать. Просто информация о том, через какое время он свалится без сил. Люди тренировались годами, чтобы подчинить себе свое тело, научиться переносить боль, использовать ее, как и гнев для того, чтобы выжать из тела все, на что оно было способно. Но так не могли достичь совершенства. Женекерс же контролировал каждую свою частичку, даже мысли давно подчинялись четким правилам, разделяя сознание в определенные моменты на десяток независимых частей, работавших в унисон для достижения цели.
С тех самых пор, как он получил силу у колодца, многое изменилось и ему придется наверстывать упущенное, чтобы вновь иметь представление о том, что происходит вокруг.
Сейчас в голове было слишком много вопросов. Слишком много вариантов действий требовали основательной проработки. Обычный человек бы растерялся, сходя с ума. Или трясся от страха перед неизвестностью. Но не он. Мысли, варианты действий, кусочки информации о мире — все быстро выстраивалось в стройную цепочку в зависимости от важности. Маг мог думать параллельно о десятке разных вещей, совершенно не напрягаясь, но вот чего-то... Чего-то ему не хватало. Какие он должен испытывать эмоции?
Ему должно быть грустно, что Илейнии больше нет. Наверное, страшно немного за Артелайл. Тоска давно была не властна над ним, как и большинство иных приглушенных и таких человеческих чувств. С одной стороны они не мешались, с другой... Без них было пусто. Где-то внутри жила даже не тоска о некогда любимой женщине, а тоска о себе былом. Какая-то неведомая и непонятная грусть. Пожалуй, единственное, что он более или менее ощущал. Или думал, что должен ощущать. Даже четыре сотни лет раздумий и самоанализа не смогли развеять эту проблему. Неужели он действительно перестал тогда до конца быть человеком?
Впрочем, даже это не столь важно. Пока он еще помнит. Пока еще есть, что помнить.
Летавшая где-то в вышине птаха, вернее, существо отдаленно ее напоминающее, созданное Женекерсом для слежки за окрестностями, увидела погоню и мгновенно сообщила хозяину. Стоило лишь задуматься, и перед ним раскрылась картина, которую сейчас наблюдал с высоты птичьего полета его необычный шпион. Шестеро. Усилие воли, и картинка послушно увеличивается. Вооружены саблями и теми самыми иглострелами, которые он видел в Сантарине.
Заметка для себя: раздобыть образец, изучить характеристики, наладить производство, принять на вооружение.
Он успеет скрыться в подземельях прежде, чем они его настигнут, но тогда они уйдут. Послать двух потрошителей?
Маг осторожно опустил спящую девушку на песок, и спустя мгновение взлетевшие вверх песчинки накрыли ее надежным защитным куполом, сплавившись в толстое мутноватое стекло. Остались лишь несколько небольших отверстий, пропускавших воздух, да и те вели внутрь не прямо, а извивались в толще стекла змейкой, словно их проел неведомый вредитель. Три червя по его команде встали в стойку, надежно заслонив собой этот импровизированный кокон. Остальные три зарылись в песок вокруг того места, где Женекерс решил принять бой, готовые по команде броситься в атаку. В воздухе рядом повисла тактическая карта, на которой зелеными точками вспыхнули его существа, он сам, хранительница, а неподалеку двигались алые огоньки противников. Меньше секунды потребовалось, чтобы спланировать атаку, и отработать восемнадцать самых вероятных сценариев развития событий.
Все-таки четыреста лет долгий срок, надо проверить тело, убедиться что все работает как надо, и у заклятия Илейн не было столь нежелательных побочных эффектов. Вероятно, боев еще предстоит много. А это отличный шанс все проверить себя в реальном бою с минимальным риском.
С этим решением Женекерс уверенно двинулся навстречу преследователям.
Они явно не ожидали подобного подвоха со стороны противника, поэтому в первое мгновение, увидев неожиданно появившегося из-за бархана мужчину, чуть растерялись. Но через доли секунды в сторону противника с визгом полетел сразу три залпа ядовитых игл.
Но иглы так и остались в стеклянной стене, возникшей из земли прямо между ними и Женекерсом. В это же время его черви, как по команде, вынырнули из песка позади стрелявших, сразу убив двоих. На руке третьего намертво, словно капкан, защелкнулись челюсти выполненные из лучшей оружейной стали коротышек. Пустыню разрезал громкий крик боли, и человек свалился на песок, заливая все своей синей кровью, а червь нанес еще один удар, впрыскивая в него уже свой яд.
Маг сделал шаг по направлению к противнику, легко увернулся от выстрелов четвертого убийцы, будто от надоевших мух. Песок летел к магу и вплавлялся в растущие в его руках серые сабли.
Сердце послушно ускорило ритм, стремясь удовлетворить потребности мозга в кислороде, а мир послушно замер. Последовательность действий привычно выстроилась сама собой, и тело, получив команду, завертелось, уходя от летящих игл. Спустя мгновение стеклянный клинок рассек первому противнику горло. Второй попытался отвести удар, но клинок Женекерса вскоре после столкновения с саблей противника разбился, оставив лишь половину лезвия на рукояти. Кусок отлетел в сторону, а вот то, что осталось на лезвии приняло форму кинжала, резанувшего спустя секунду слабо защищенного горло.
