Зверь

Когда самолет остановился, Макеев поднялся, начал доставать из багажного отсека спортивную сумку и рюкзак — весь свой багаж, за исключением табельного оружия в кабине пилота. Сосед тоже поднялся, и оказалось, что он на пол-головы выше невысокого, но плотного полицейского.

— Дайте пройти, — потребовал мужик и попытался телом вытолкнуть Сергея в проход.

Не отрывая ступни от пола, Макеев ткнул коленкой под коленную чашечку мужика, отчего тот вскрикнул от боли и отшатнулся к своему креслу.

— До свидания, — буркнул Макеев и влился в очередь из спешащих на выход пассажиров.

Перед входом в кабинет, где должна была состояться первая встреча и знакомство членов следственно-оперативной группы, Макеев зашел в туалет для сотрудников и еще раз осмотрел себя в зеркало. Форму он не любил, но не мог не признать, что сидит она на нем отлично. Не широкоплечий высокий атлет, но просто широкий, под метр восемьдесят, с короткой толстой шеей борца, квадратным лицом и аккуратной короткой стрижкой под 'классику'. Себе он напоминал скорее рабочего колхозника-молотобойца с советского плаката, переодетого по недоразумению милиционером, чем эталонного служителя закона с мужественным лицом и въедливым проницательным взглядом. Макеев понимал, что не дурак, но и иллюзий на свой счет не питал — звездой сыска ему никогда не быть. Более опытные коллеги тоже понимали это, но уважали его за то, что не 'звездился', был готов подстраховать и прикрыть, а потому помогали ему советами. Если бы не травма спины, с горечью думал иногда Макеев, так бы и тягал сейчас штангу и, скорее всего, выступал на серьезном уровне. К этому у него точно был талант. Но травма и должность отца определили его будущее. Да и форма сидела отлично.

Одернув китель, Макеев вышел из туалета, прошел пару кабинетов и, постучав в дверь без таблички, вошел внутрь.

— Здравия желаю, — басом отрапортовал Макеев, — капитан уголовного...

— Сергей Алексеевич, ну наконец-то, — прервал его тихим интеллигентным голосом мужчина лет пятидесяти в свитере и джинсах. Он стоял у широкого основания составленных буквой Т столов и на одной из двух досок на колесиках заполнял таблицу. — Проходите, присаживайтесь.

Три из четырех стульев уже были заняты, на столе напротив каждого стула лежала тоненькая папка. Макеев присел рядом с худощавым светловолосым парнем, по виду своим ровесником. Тот был одет в серый комбинезон, а на погонах красовались четыре звездочки. Понятно, смекнул Макеев, участковый.

Напротив сидел хмурый носатый широкоплечий мужик лет сорока. В джинсах и черной футболке под распахнутой кожанкой. По угрюмому оценивающему взгляду мужика Макеев предположил, что это местный опер. Рядом с ним сидела женщина в голубой форме с погонами майора. Ей тоже было лет сорок, губы плотно сжаты, темные волосы зачесаны назад и собраны в короткий хвост. Вряд ли второй следак, скорее всего, криминалист.

Мушкин закончил заполнять таблицу и обернулся. Высокий, с едва-заметным брюшком, зачесанными на косой пробор темными, начавшими седеть волосами и интеллигентным лицом.

— Если вкратце, у нас глухарь, — сходу заявил он. — Тело найдено в лесополосе между двумя микрорайонами, свидетелей нет, по биллингу пусто. Одежда, нижнее белье на месте. Сумочка, кошелек и телефон найдены при жертве. Следов преступника на жертве нет, жертва — обычный дизайнер, убита ударом ножа в сердце. Нашел ее семидесятилетний старик-собачник. В общем, у нас ничего нет, зато есть убитые горем родители и один очень сердитый мэр, которому жертва приходилась крестницей. Поэтому я здесь и возглавляю нашу группу. Позвольте представиться, полковник юстиции Мушкин Андрей Владимирович. Старший следователь Следственного Комитета по особо-важным делам. Также с нами присутствует майор юстиции и доктор Гордеева Татьяна Викторовна. — Женщина поднялась и кивнула. — Начальник уголовного розыска батайского района подполковник Ирнадзе Шамиль Шоука... Шау...

— Шаукатович, — закончил за него Ирнадзе, также поднялся и кивнул. — Просто Шамиль, без отчества.

— И, — продолжил Мушкин, — участковый оперуполномоченный района, где было обнаружено тело, капитан Афанасьев Григорий Михайлович. — Мушкин отвернулся к доске, но, щелкнув пальцами, словно вспомнив что-то, обернулся и сказал: — Да, еще с нами сегодня сын генерала Макеева капитан Макеев Сергей Алексеевич. На этом все. Материалы дела в папках на столе, прошу ознакомиться.

Вспыхнув, Макеев все же заставил себя встать и кивнуть коллегам, которые с трудом подавляли усмешки. Он прекрасно понимал, за что Мушкин так унизительно обошелся с ним. Следователь подавал заявку на своего опера, но вместо проверенного человека ему подсунули москвича, генеральского сынка и звезду интернета. Естественно, он был зол. Поэтому выписал из Батайска Ирнадзе, который формально не являлся ростовчанином, но работал в десятке километров от Ростова и был знаком с городом и криминальной обстановкой в нем.

Стараясь скрыть раздражение, Макеев раскрыл папку и начал знакомиться с материалами. Он понимал, что в этом расследование ему отводится роль статиста, но отлынивать не умел. К тому же не хотелось дать Мушкину ни единого повода поддеть себя.

Глава 3. В поле

В таблице Мушкин накидал версии случившегося и распределил обязанности. Макееву и выданному ему в помощь Афанасьеву досталось самое бесперспективное направление — он должен был стать 'горячей линией', отработать по местным маргиналам — бомжам, алкашам и нарикам — и попробовать установить камеры, которые могли запечатлеть входящих и выходящих из лесополосы, где был найден труп. Сам Мушкин и Ирнадзе занялись опросом родственников, знакомых и поклонников погибшей, а также проверкой версии, что убийство крестницы мэра связано с попыткой надавить на мэра — по сути, им нужно было успокоить истеричного мужика, чтобы тот не совался не в свое дело. Также Мушкин присвоил записи с камер микрорайона, где проживала погибшая, так как только они могли зафиксировать убийцу. Следователь прекрасно понимал, что при подобных обстоятельствах смерти — не изнасилование, не грабеж — убийцу нужно искать среди родственников и знакомых жертвы. Скорее всего, понимал Макеев, брошенный Ромео не перенес мук разлуки, не вынес жесткого отказа дамы, поигравшей им, променявшей его на другого и, в конце концов, когда он достал нытьем, обозвавшей неудачником с мелким членом. Потому он решил отомстить. Сам Макеев работал по похожим случаям дважды, и в одном эпизоде сумел лично вытащить из убийцы признание. Всего-то и потребовалось скачать из соцсети и распечатать фотки счастливой жертвы, обнимающей потенциального убийцу, предъявить их ему во время опроса, и тот разрыдался и раскаялся.

Уазик Афанасьева съехал с идеально-ровной дороги, построенной к Чемпионату Мира, углубился в район и будто перенесся назад во времени на сотню лет. Участковому даже пришлось покряхтеть коробкой передач, чтобы машина ненароком не взлетела, как на трамплине, на буграх в асфальте, призванных исполнять роль 'лежачих полицейских'. Макеев с интересом уставился в окно — стоило отъехать от проспекта, как высотки с витринами сменились хрущевками, затем двух-трехэтажными обшарпанными развалинами с печными дымоходами, а затем и вовсе пошли деревянные и кирпичные домики частного сектора с перекопанными к зиме огородами. Некоторые вполне приличные, подновленные или отстроенные заново, но тут и там Макеев замечал редкие брошенки или подпирающие изгороди или покосившиеся стены палки, свидетельствующие, что в этих домах еще кто-то живет.

— Что, в Москве такого нет? — поинтересовался Афанасьев.

— Под Москвой есть, — сказал Макеев. — Пару раз выезжал с друзьями на шашлыки, видел похожие деревни.

— Сам тут вырос. Раньше здесь был полный мрак, одна алкашня и торчки. Помню, как на улицах махались стенка на стенку, трупы по несколько часов лежали прям у дороги. Сейчас постепенно все меняется. В лучшую сторону. Но до столицы нам, конечно, еще далеко. — Он свернул на грунтовку, петляющую между дворов к высоткам нового жилого комплекса. — Кризис-шмызис, но вон, вишь, какие домики строят. Бабки и дедки вымрут, земля опустеет, а на бесхозное хозяин всегда найдется. Будут тут потом коттэджи. Мы ж таки столица, пусть и области.

Макеев пожал плечами. Перспективы развития города Ростов его не интересовали.

— Зачем жертва шла через лесополосу?

— Там дорожка к конечной маршрутки.

— Вокзал?

— Не, просто остановка. Там, где она купила квартиру, еще стройка идет, ничего почти нет — ни магазина нормального, ни ресторана, ни дороги подъездной. Там ведь техника еще ездит, все разбито. Такси туда хер какое поедет. А она ж, типа, из богемных, с важными людьми зналась. Вот и понесло ее на ночь глядя к цивилизации и приключениям.

— Гастеры? — заинтересовался Макеев.

— Чурок слили, как всю грязную работу закончили и начали заселяться первые жильцы. Какие-то остались, но они... не дикие, с документами, по-нашему понимают и отвечают понятно. — Участковый хохотнул. — Должен ж кто-то дворы мести да дерьмо собачье собирать.

— Как криминальная обстановка?

— Та все тихо здесь. Здесь же не промзона. Это там работяги набухаются да давай дуэли устраивать. Рыцари, епт, граненого стакана. Здесь обычно по естественным причинам. Еще бомжи домики скрывают, когда хозяев нет. Последний трупак с насильственными был пол-года назад — дед расколол топором бошку своему соседу, когда узнал, что его бабка аж тридцать лет назад еблась с этим соседом. Пара чурок повесилась, когда их на бабло кинули. Ну, было дело, одну малолетку выебли. Да пару бухих теток завозили в лесок и там оприходовали. В основном тут нарики шарятся, закладки ищут. Мода, блин, такая пошла. — Он кивнул на идущего вдоль дорожки прилично, по молодежному стилю, одетого парня, уткнувшегося носом в смартфон. — Вон, из этих. Фифти-фифти, что за дозой. — Участковый достал из нагрудного кармана кнопочный телефон, хотя его смартфон стоял в держателе на торпеде. Нажал клавишу быстрого вызова. — Алло, Артур, тут тебе премия топает... По Красноармейской. Серые зауженные брюки, красно-белая куртка с капюшоном... Не, еще не нашел, втыкает в телефон... Ну да, как обычно жди у остановки. Куда ему еще деться, если пешеход?.. С тебя простава... Ага, пока.

Макеев с интересом уставился на участкового, спросил:

— И не боишься при незнакомом-то человеке?

— А что я такого криминального сказал? — заулыбался участковый. -Если всех их оформлять, тюрем и на половину этой оравы не хватит. Пусть там сидят те, кто должен, за дело. Или у вас в Москве иначе?

Макеев дернул уголком рта. В столице все было так же. Только вели там пэпосы себя или скромнее, или, напротив, более нагло.

Уазик свернул на развилке в сторону города, проехался по грунтовке еще чуть и выехал к границе микрорайона новой застройки, примыкающего к городу. Дорога здесь была несравнимо лучше, движения по ней почти никакого — рабочее время. По тротуарам, отделенным от дороги полосами газона, степенно прогуливались редкие мамочки с колясками, на лавках при подъездах тусовались школьники и бабки — пока было недостаточно холодно, чтобы загнать школьников в подъезды, а старушек по квартирам.

— Вот и мой участок. Где тормозить? — спросил Афанасьев, переключаясь на первую передачу.

Макеев оглядел новенькие десятиэтажки, ощерившиеся балконами и лоджиями, видневшиеся между ними детские площадки, магазинчики на первых этажах.

— Камеры везде?

— Ага, на каждом доме, в каждом домофоне, — кивнул участковый. Указал через дорогу, где за тротуаром начинались кусты и пока еще не облагороженный лесок, которому предстояло превратиться в парк. — Они захватывают дорогу и дорожку за ней, но дальше все, лес уже не видят.

— Как качество изображения?

— У коммерсов отличное, но они следят только за своей территорией. У наших так себе. Придомовую территорию видно хорошо, лица можно разглядеть, а что через дорогу — уже хрен разберешь.

— Пошли на место обнаружения трупа, — решил Макеев.

— Окей, начальник, — кинул участковый, переключился на вторую и покатил к светофору и пешеходному переходу.

Припарковавшись за переходом, они вышли. Макеев, переодевшийся в привычные кроссовки, серые джинсы и тряпичную осеннюю куртку, захватил кожаную папку-планшет с материалами дела, перебежал через дорогу вслед за участковым на красный и пошел к дорожке, ведущей через лес к строящемуся жилому комплексу.

На ходу, обходя и перепрыгивая через лужи, он вспоминал материалы, собранные дежурной СОГ. Жертва двадцати пяти лет вышла из дома в 21.25 и направилась прямиком в лес. Камеры на подъезде и на домах не зафиксировали никого, кто следовал бы за ней, и никого, кто вышел из леса. После нее туда вошел только старичок-собачник, обнаруживший труп, — случилось это в 21.47. Кроме старика к району, где проживала жертва, возвращалось домой припозднившееся и слегка пьяное семейство из отца, матери и трехлетнего ребенка. Записи с камер на входе в лес, у дороги, подтвердили, что с 20.39 в лес не заходил больше никто, кроме этого семейства, а других дорожек в нем не было и пройти по самому лесу представлялось той еще задачкой. Все, кто входил и выходил, были подсчитаны, число и их приметы сошлись — никто не задержался, чтобы устроить засаду на жертву. Записи были проверены с самого утра дня убийства. Следовательно, преступник пробирался по канавам, лужам глубиной по колено и непроходимым кустам. Либо прятался там очень долго. Либо следак из дежурной СОГ облажался, чего-то не заметил, так как кинолог, прибывший вскоре после обнаружения тела, заявил, что собака не смогла взять ничей след в стороне от дорожки. Мушкин решил сам пересмотреть записи, собранные дежурной СОГ, а Макееву и Афанасьеву поручил поискать какую-нибудь тропинку, не замеченную осматривавшими место происшествия следователями и операми. Так как версия с убийцей, изображающим из себя разведчика-диверсанта и ползущим в темноте по грязи, представлялась маловероятной.

Также в крови жертвы было обнаружено незначительное количество алкоголя. Это могло объяснить, куда направилась девушка — за добавкой в круглосуточный алкомаркет. По словам опрошенных продавцов, она частенько забегала за вином. Ей никто не звонил с 18.10, в мессенджерах телефона также отсутствовали сообщения, датировавшиеся временем раньше 17.00. В сообщениях ни угроз, ни чересчур пылких признаний в любви. На телефон звонили только номера, значившиеся в контактах как телефоны родственников и знакомых или помеченные как клиентские. По биллингу также удалось выяснить, что с момента, как жертва вошла в лес, до момента ее обнаружения собачником, рядом с ее смартфоном не светился ни один другой телефон. Получалась, понимал Макеев, какая-то херня: либо убийца семидесятилетний собачник с артритом, либо грамотный профессионал, из-за чего так переполошился мэр, когда следователь дежурной СОГ сообщил ему эту версию. Версию с профессионалом подтверждал способ убийства — один укол в сердце, впрочем, это мог быть удачный удар. Коллега рассказывал, как один дрыщ-гопник стукнул кулаком по затылку другого, своего более упитанного приятеля, и отделил спинной мозг от продолговатого, совершив тем самым самый быстрый и безболезненный способ умерщвления любого живого существа. Это он так хотел пошутить, что подтвердила дюжина их дружков, бухавших с ними во дворике.