Я тебя никогда не забуду

— Только посудомоек нам не хватало.

— Среди них тоже встречаются одаренные, — словно и не заметив просочившегося в голос сарказма, пояснил Кирас. — С нашей стороны в охоте участвуют пять команд. В каждой — претендент и два воина, все под человеческими личинами. Задача — за два семидневья загнать выбранную добычу. Если удается, девушка становится младшей женой претендента.

— А если нет? — равнодушно поинтересовался Дэймонд. Тайного советника, бывшего его наставником, такими уловками не обманешь, но он и не собирался.

— Девушка получает покровительство майлорда и право самой выбрать себе мужа.

— В истории охоты подобное случалось?

— Нет, мой господин, — только теперь повернулся к нему Кирас. — Я должен добавить, что с момента объявления охоты девушки становятся неприкосновенны для всех, кроме отобранных команд. Еще они получают особый знак, по которому им обязаны оказывать помощь. Нарушение этого правила карается, как измена.

— Что в какой-то мере уравнивает шансы добычи и охотников, — задумчиво кивнул головой Дэймонд. Посмотрел на наблюдавшего за ним Кираса. — Сегодня я объявлю о начале охоты, — поднялся он с кресла. Достал из кармана небольшой магический портрет, бросил короткий взгляд на смешливую рыжеволосую девушку с бездонными голубыми глазами. На ту, юную Амалию она была похожа, как две капли воды. — К полудню ты должен отобрать четыре кандидатуры. Пятой будет она. О нашем разговоре....

— Все будет сделано, как повелел майлорд, — приняв портрет, склонил голову Кирас. Выпрямившись, направился к двери.

Выйти из покоев не успел, Дэймонд остановил его вопросом:

— Что ты знаешь о песчаной лихорадке?

— Немного, мой лорд, — развернулся Кирас. — Песчаная лихорадка или золотушка, магический недуг. Настигает обычно человеческих женщин, понесших от демонов с кровью огня. Считается, что магия, хранившая ребенка до рождения, остается в теле матери и если ее не использовать, начинает его разрушать. Развивается неожиданно, спустя пятнадцать-двадцать лет. Первыми признаками являются крапинки на радужке глаз, которые называют песком.

— Что известно об исцелении? — Дэймонд не без труда задал следующий вопрос.

Он не ошибся. Дважды. И в том, что отцом Есеи действительно был Рейнард, и в том, что Амалия все эти годы была ему верна, став женой, но не женщиной графа эр Доре.

Его задачи это не упрощало.

Скорее, делало ее решение еще более нелегким.

— Спасти от песчаной лихорадки может только ребенок, — очень понимающе вздохнул Кирас. — Еще один ребенок от демона.

Это было сложно, но....

Дэймонд отпустил тогда.

Отдавать ее смерти сейчас он не собирался.

* * *

Ночь пошла Амалии на пользу. Тревога в ней еще чувствовалась, но выглядела женщина значительно лучше. Ясный взгляд, мягкий румянец. Даже песок в глазах, вечером поблескивавший золотом, в утреннем свете казался серым.

— Рад видеть тебя отдохнувшей, — вышел Дэймонд из-под прикрытия теней.

Амалия вздрогнула, не ожидая услышать его голос, но тут же справилась с волнением. Приветствуя, присела в реверансе, легко придержав юбку темно-синего платья, лучше иных слов говорившего о тех самых трудных временах, о которых упоминала.

— Не буду испытывать твоего терпения, — Дэймонд жестом предложил гостье пройти к столу. — Я помогу твоей дочери. Обо всем остальном, — предвосхищая вопросы, поторопился продолжить он, — поговорим после завтрака.

— Майлорд! — На этот раз Амалия отказалась от реверанса. Раскрыв ладонь, приложила ее к груди. Как это делали демоны в знак признательности.

— Я отпустил слуг, — подойдя, отодвинул ей Дэймонд стул. Помог присесть, воспользовавшись возможностью оказаться так близко. От нее пахло свежестью. Мягкой, ненавязчивой свежестью. — Начнем с вина.

— Мне стоило остаться в гостинице, — пытаясь заглянуть в глаза, чуть повернула Амалия голову.

— Не самая лучшая идея, — наполняя бокал, заметил он.

Отставив бутылку, достал из ножен кинжал. Надрезал запястье, отсчитал десять капель, тут же заживив рану. Взболтал, не без удовлетворения наблюдая, как Амалия пытается скрыть смешанный с отвращением испуг:

— Лекарства от золотушки не существует, но поддержать твои силы моя кровь вполне способна.

— Я не уверена, что смогу это выпить, — едва слышно прошептала она.

— Главное, я в этом уверен, — вложил он ей бокал в ладонь. Наклонившись, произнес загадочным шепотом. — Закрой глаза....

Засмеялся он первым. Амалия поддержала, запоздав лишь на мгновение.

Словно и не было этих семнадцати лет.

Тогда уже не семнадцати — двадцати. Первая практика после второго курса. Будущие алхимики не опознали ядовитую горянку, добавив ее в отвар вместо невинной травки, придававший сил. Выпить успели не все — сопровождавший их наставник по запаху определил подмену, но половину группы пришлось возвращать к жизни весьма и весьма противным зельем.

Амалия была среди тех, кому не повезло. На Рейнарда отрава не действовала, но ему, чтобы не выдать своей нечеловеческой сути, пришлось делать вид, что едва дышит, так что Дэймонд отдувался за двоих.

Несмотря на трагичность произошедшего, воспоминание было приятным. Как и тогда, она была рядом. Как и тогда, смотрела только на него....

— А теперь — пей, — Дэймонд резко оборвал смех. Амалия попыталась отстраниться — тон был жестким, непререкаемым, но он удержал за плечи, вынуждая сделать глоток. Потом еще один. И еще....

Вино было терпким, чтобы скрыть вкус крови и крепким, тут же полыхнув в ее жилах огнем. Мягкий румянец стал ярким, в теле, пусть и на мгновение, проявилась вялость.

— Тебя искали в гостинице. — Отставил Дэймонд уже пустой бокал, протянул салфетку.

— Что? — вновь вздрогнула она. От нахлынувшего опьянения не осталось и следа. Взгляд стал острым, цепким.

Прежде чем ответить, Дэймонд наполнил ее тарелку, потом обошел стол, присел напротив.

— Ты была неосторожна. За тобой следили.

— Я...

Закончить Дэймонд не позволит, кивнул на тарелку:

— Ты — завтракаешь, я рассказываю. Как только ты прекращаешь есть....

— Я привыкла сама заботиться о себе.

— Я это заметил, — откинулся Дэймонд на спинку стула. Наблюдать за Амалией было интересно. Выглядеть самодуром — тоже. — Но сейчас ты — моя гостья.

— Гостья? — недоверчиво переспросила она. — Чем мне это грозит?

Дэймонд опять засмеялся. Еще ночью он хотел ее удавить, теперь же мечтал, чтобы эта игра продлилась как можно дольше.

Это было в его силах.

Догадавшись, что пока не поест, ответа на свой вопрос не получит, Амалия взялась за приборы.

Движения были сдержанными, нарочито неторопливыми, словно она тоже ощущала потребность добавить этой встрече остроты. Крошечный кусочек на вилку, поднести к губам....

А перед глазами опять некстати встали подробности той практики. Разбитый на стоянке вечерний костер. Котел с варевом. Походные тарелки. Ложки, которыми наворачивали еще горячую, щедро приправленную вяленым мясом кашу....

Молчание затягивалось, тарелка пустела.

Если бы в напряжении можно было захлебнуться, они бы уже лежали бездыханными.

— Как получилось, что ты не стала женщиной графа? — посчитал он, что вполне может проявить... милость.

— Откуда вы...? — отложила она вилку. Аккуратно промокнула губы, явно сдерживаясь, чтобы не смять в ярости салфетку.

— Я жду! — Дэймонд чуть склонил голову к плечу.

— Это — цена за вашу помощь? — ответила она ему холодным взглядом.

— Всего лишь желание разобраться в прошлом, — заметил он. И ведь почти не солгал....

Желание разобраться в прошлом у него было. И не только в её.

— Граф был несостоятелен, как мужчина, — так и не отведя взгляда, четко и равнодушно произнесла она. — Узнала я об этом случайно — стала невольной свидетельницей чужого разговора. Вы должны помнить, он заканчивал Академию, когда мы поступили.

Дэймонд помнил. Слишком смазливый для мужчины, но маг сильный. Две стихии, хороший потенциал.

Все были уверены, что по окончании обучения младший эр Доре останется на кафедре, но тот предпочел вернуться домой.

Странная история. Если учесть, что графом он стал лишь год спустя, после смерти отца, которому наследовал.

А Амалия между тем продолжила. Взгляд стал пустым, хоть и смотрела она прямо на него:

— Неудачный эксперимент. Чья-то ошибка... — пожала она плечом. — Когда поняла, что беременна, вспомнила. Поехала к нему, рассказала все, как на духу. Думала, выставит за дверь, а он даже раздумывать не стал. На следующий день объявили о помолвке, а через декаду уже вошли в Храм.

— Почему не обратилась к Рейнарду?

— И что он мог мне предложить?! — вскинулась Амалия. — Стать младшей женой? Его игрушкой?

Говорить, что именно младших жен демоны чаще всего выбирали по любви, Дэймонд не стал. В таких случаях убеждать словами бесполезно. Пока не увидит своими глазами, пока не окунется в их быт....

И все равно было... нет, не обидно. Чувство, которое он испытывал, отдавало горечью.

Все могло быть иначе.

Иначе не случилось.

Прежде чем продолжить, Дэймонд поднялся, отошел к окну, встав к нему боком.

— Кто после смерти графа наследует титул?

— Сын Есеи, если таковой родится, — Амалия все-таки отложила салфетку. — Если — нет, титул и владения отойдут короне.

— Вряд ли герцога интересует обнищавшее графство, — отметив в памяти, что с тем самым экспериментом тоже стоит разобраться, заметил Дэймонд. — Остается внезапно вспыхнувшая страсть или....

— Кровь демонов, — закончила Амалия за него.

Дэймонд подумал, кивнул, но счел необходимым заметить:

— Пока вы не признались, о вашей с Рейнардом связи не знал даже я. Откуда какому-то....

Амалия опустила голову, кулачки сжались....

Поймав себя на желании подойти к ней, обнять, заверяя, что они со всем справятся, заставил себя отвести взгляд.

Она пришла не ради себя — ради дочери. Его жалость, даже нуждаясь, не примет.

— Я не могу быть уверена, но в последний месяц перед смертью граф вел активную переписку. Одним из адресатов был герцог. Если муж нуждался в деньгах, мог....

— Мог попытаться продать твою дочь, — Дэймонд был вынужден вновь посмотреть на Амалию. — И не надо его оправдывать, — заметив на ее лице несогласие со своими словами, резко бросил он.

— Не оправдывать?! — порывисто поднялась она. Взгляд пылал, выдавая характер, который она безуспешно пыталась сдерживать. — Есея называла его отцом. Любила. Скучала, когда уезжал. Радовалась, когда возвращался. За все годы, которые мы прожили вместе, граф ни разу не упрекнул меня прошлым. Ни разу не дал понять, что я стала ему обузой....

— Потому что вы были удобным прикрытием его неполноценности, — жестко закончил за нее Дэймонд. — И пока он там был отцом твоей дочери, здесь оплакивали смерть Рейнарда, который был последним в своем роду.

— Вы вините в этом меня?! — нахмурившись, подалась Амалия вперед. Воздух вокруг нее уплотнился, намекая, что стоявшая с той стороны стола женщина отнюдь не беззащитна.

Напугать это Дэймонда не могло, если только рассмешить. Хрупкая пигалица против беспощадной стихии....

— Тебе нельзя применять магию, — сделав шаг вперед, коротким жестом развеял он плетение.

— Что? — опять растерялась Амалия, не ожидая такого продолжения.

— Тебе нельзя применять магию, — подойдя ближе, послушно повторил Дэймонд. Взяв ее за руку, надел на запястье приготовленный заранее тонкий браслет. — Так мне будет спокойнее.

— Я не понимаю тебя, — неожиданно перейдя на 'ты', качнула она головой. — И будет лучше, если я вернусь....

— Ты — не вернешься, — заставив себя, Дэймонд отпустил ее руку. — До окончания охоты останешься моей гостьей.

— Охоты? — отступив, переспросила она. — Охоты?! — повторила, догадываясь, о каком именно развлечении он сказал.

— Ты же просила спасти дочь? — с ироничной улыбкой поинтересовался Дэймонд, прекрасно представляя, что последует за его словами. — Другого варианта нет.

С предположением не ошибся. Лицо Амалии закаменело. Лишь глаза пылали яростью, которую она и не пыталась скрывать.

— Я поверила... — Амалия сделала шаг назад. И еще один. И еще... — Я ненавижу вас, майлорд Дэймонд. Ненавижу!

Для его плана это был вполне неплохой результат.

Пусть и неприятный.

* * *

Ночной дождь сделал день ярким, добавив ему не только красок, но и запахов.

На взгляд Дэймонда, слишком пряных.

Коротко посмотрев на хорошо видимую из окна его кабинета сторожевую башню, Дэймонд вернулся к разговору. До полудня — меньше часа, а до главного дошло только теперь.

— Девочка должна быть под постоянным присмотром, — жестко произнес он, переведя взгляд на Ингвара.

Сохранять холодную отстраненность было нелегко. Азарт будоражил кровь, заставляя вспоминать о безумствах молодости.

Безумства молодости закончились слишком быстро, оставшись лишь воспоминаниями.

— Если с ней хоть что-нибудь....

— До Кортуса порталом, — вроде как, не обратив внимания на угрозу, Ингвар ткнул пальцем в точку на карте человеческих земель, лежавшей на столе между ними, — оттуда до графских владений. К вечеру отряд будет на месте.

— Главное, чтобы не опередили, — уже спокойнее заметил Дэймонд.

Демоны — не люди, это расстояние для них, как прогулка, но вот потеря во времени....

Оставалось надеяться, что, не разобравшись, к кому именно обратилась за помощью Амалия эр Доре, действовать герцог не начнет.

— Не опередят, — с убеждающей уверенностью произнес Ингвар. Выпрямился. — Ты позволишь мне с ними....

— Нет! — категорично оборвал его Дэймонд. — Тебе предстоит другая задача, — дал он понять, что разочарован начальник охраны не будет. — Как женщина?

— Бесится, — понимающе ухмыльнулся Ингвар. — Внешне незаметно, но воины стараются держаться подальше. Чтобы не спалила.

— Эта — может, — вспомнив, как обжигал яростью ее взгляд, согласился Дэймонд. — Я должен знать обо всем, что происходит в поместье графини, — добавил он, сворачивая карту.

— Как прикажет майлорд, — склонился Ингвар и направился к двери.

Та открылась сама, впуская ворвавшегося в кабинет Киндрана.

Уже предвкушая их встречу, Дэймонд скрыл улыбку. Сын и почти друг....

В их отношении друг к другу было что-то от скрытого соперничества.

Ингвар отступил в сторону, пропуская наследника, приветствовал его коротким поклоном — больше легкой издевки, чем уважения и, бросив быстрый взгляд на Дэймонда, словно говоря, что некоторый выводы он уже сделал, вышел в коридор.

— Отец, — оглянувшись на закрывшуюся за его спиной дверь, начал Киндран, — Себастиан передал, что вы желаете меня видеть?

— Желаю, — устраиваясь в кресле, протянул Дэймонд. Задумчиво посмотрел на сына.

Таких, как Киндран, у демонов называли детьми последней надежды. Не для отца, которому, скорее всего, предстояло погибнуть. Для рода, который мог продлиться переданной ребенку кровью.

Ни о любви, ни о долге в таком случае речь не шла. Лишь о золоте, которым оплачивалось рождение наследника.