Орден

"Никто..." — голос Киоморы слился с его собственными мыслями.

— Освободи меня, видящий!

Голос существа звучал жалобно, как писк новорожденных котят, а этих пушистых зверьков Фенек с детства любил.

"Будь что будет!" — подумалось, и парень махнул мечом, ударил по клетке и с легкостью разрубил им прутья. Заискрили угасающие чары, и существо выбралось из плена.

— Спасибо, — прошелестело в голове, и Фенек почувствовал прикосновение влажных губ ко лбу.

В голове тут же вспыхнул яркий огненный шар, в уши ударил набат тысячи колоколов, а когда все прошло вокруг уже толпились солдаты отца, над сидящим у колеса повозки парнем нависал чародей Гвей:

— Что ты наделал, олух?! — кричал он Фенеку и звал его отца, — Ренн, скорее ко мне!

— Мальчик, пора делать ноги! — посоветовал дед.

А тело юноши отчего-то наливалось невиданной силой. Наверное, Киомора чем-то полезным на прощание одарила своего спасителя. Парень вскочил на ноги и, расталкивая солдат, побежал к воротам. Они оказались запертыми, железная герса опущенной. Фенек легко взбежал по каменной лестнице на надворотную площадку и, оттолкнув часового, прыгнул со стены на доски моста перекинутого через ров. Внизу, под мостом стояла вонючая черная вода. Что-то плеснулось в ней, напугало и без того напряженного парня, и Фенек резво припустил к лесу.

Еще вчера юный баронет о таком прыжке и помыслить не мог, но сегодня столько всего случилось, что о деталях своего бегства он вспомнил только под утро.

Всю ночь Фенек бежал и бежал, хватая руками стволы низкорослых деревьев, кустарник, падая, давясь кашлем и снова вставая, бежал все дальше в глубь спасительного леса. Потом немного передохнул и чудом вышел к древней дороге. Разбитая возами, она больше походила на овраг и петляла между огромных деревьев от замка Ренн до трактира, где обычно собирались королевские охотники-промысловики.

У старого двухэтажного сруба парень и остановился. Точнее, у палисадника, окружавшего трактир. Заведение стояло на опушке леса и утопало в ярких соцветиях полевых цветочков, за которыми ухаживала жена трактирщика. Наверное, у нее был особый дар, как у многих людей, чьи предки жили вместе с богами, ее растения цвели даже зимой, когда наступал сезон ветров и дождей.

Фенек много раз слышал разговоры об этом трактире, потому, что отец частенько присоединялся к королевским охотникам, когда те развлекались, отдыхая после изнурительных походов в чащу, где добывали зачарованное зверье. Обычная охота на оленей, кабанов и лосей для них и была отдыхом. Из этих разговоров Фенек и узнал о странности Лаеры — жены трактирщика. И сидя на лавке у палисадника, ему почему-то пришла в голову мысль обратиться именно к ней за помощью. Ведь у него не было ни одной монетки, чтобы заплатить за еду, а живот уже урчал, и легкое чувство голода беспокоило баронета.

"Может, эта странная женщина накормит его от доброты, как бескорыстно ухаживает за своими цветами?" — размышлял парень.

Было тихо, как бывает только под утро, когда серое тяжелое небо никнет к земле, когда смолкают оставшиеся хозяйничать в лесу совы и филины, и слышен лишь тихий шелест листьев, который, едва привыкнет ухо, воспринимается как самая глубокая тишина. Сердце Фенека успокоилось, и юноша, разлегшись на лавке у палисадника, уснул.

Глава 2

Разбудил Фенека вопль деда. Что именно предок кричал, баронет не расслышал, но вскочил с лавки как ошпаренный и обнаружил, что его меч разглядывает какой-то чужак. Успел-таки злодей забрать у спящего парня клинок.

Головорез тот был одет в добротную кожаную куртку, штаны и сапоги — обычный наряд охотника. Черные усы и борода делали его лицо похожим на тысячи других — солдатских, охотников, крестьян и даже дворян. На широком поясе у него болтался в ножнах тесак, значит, похититель — простолюдин! Решил Фенек и ударил ногой незнакомца в пах, выхватил из его рук меч.

Пока незнакомец корчился, держась за свои драгоценные шарики, баронет раздумывал: "Не снести ли этому вору голову?.."

— Остынь внучек, — рубить каждому головушку, так ты половину королевства укоротишь. Прости его, если вину свою признает, — советовал дед.

Наверное, дедушка был прав, но всем своим существом парень чувствовал, что справедливостью стало бы лишение вора если не головы, то хотя бы одной руки! И когда охотник, наконец, отпустил свои серебряные колокольчики и посмотрел на долговязого подростка, то увидел в его глазах неизбежную смерть. Парень хоть и выглядел оборванцем, каких за годы войны в королевстве развелось много, но гневался как знатный и меч в его руке лежал хорошо. Опасно лежал.

Охотника звали Тимом. Он недавно получил королевский патент и только вчера его приняли в один из отрядов промысловиков. Проснулся новичок, как обычно бывает утром и вышел на двор по нужде. Увидел за палисадником на лавочке кого-то и решил полюбопытствовать. Как оказалось, громила спал, но был так молод, что еще не отрастил бороду, а в руке у него лежал хороший меч. Ну как не взять?! Хотя бы, чтобы посмотреть! А теперь за свое любопытство он и жизни может лишиться: уж очень свирепым и кровожадным взглядом прожигал его голодранец.

Не первый раз Тим сталкивался с благородным, привычно рухнув на колени, он запричитал:

— Господин, простите меня! Я хотел только посмотреть!

Фенек еще не забыл совет деда, сдержанно кивнул и ответил:

— Прощаю...

Охотник тут же поднялся с колен и, заглядывая парню в глаза, затараторил:

— Что же вы, господин, ночуете на улице, ведь в трактире и теплее и сытнее? — не дожидаясь ответа на свой вопрос, он предложил: — А давайте я вас проведу. Жена трактирщика уже развела в печи огонь...

"Хорошо, что я его не убил! Наверное, он добрый человек раз так переживает обо мне" — подумал Фенек и согласился:

— Проводи меня добрый человек.

Они вошли через калитку во двор, украшенный цветочными клумбами, и прошли по насыпанной песчаной дорожке к высокому крыльцу. Тим семенил впереди то и дело оглядываясь, а Фенек просто шел, вертя головой и глазея на то, как тут все устроено. Не ладно, а как-то по-особенному, не так, как в замке. Он вспомнил сказки, что в детстве ему рассказывала Милосса, и подобрал правильное слово — сказочно!

Тим поднялся на крыльцо и открыл тяжелую, сколоченную из толстых досок дверь. Из трактира заструилось тепло и запах еды. Фенек поспешил за своим проводником, но едва вошел вовнутрь, как замер на пороге: там, в конце просторного зала заставленного столами и лавками, он увидел суетящуюся у очага Киомору.

— Видящий, не стой на пороге, входи, и присаживайся за стол, я накормлю тебя, — услышал Фенек.

Он посмотрел на Тима и решил, что существо, которое он спас ночью отводит охотнику взгляд. Ведь тот не выглядел напуганным и с вожделением пялился на полные ляжки нелюди. Наверное, домовая ему виделась как-то по-другому. В какой-то момент и Фенеку удалось увидеть существо в облике жены трактирщика — женщины неопределенных лет приятной наружности.

— Спасибо, хозяйка, — мысленно ответил парень и присел на лавку к столу.

— Я не та, о ком ты подумал, но благодарю тебя за спасение сестры. Сколько раз говорила ей, чтобы держалась от людей подальше! Зови меня Лаера. Привыкла уже к человеческому имени.

Хозяйка поставила перед Фенеком миску с тушеным в капусте мясом, рядом положила краюху свежевыпеченного хлеба, еще горячего и мягкого.

Баронет был так увлечен поглощение пищи, что не заметил когда и куда ушел Тим. А охотник, увидев, как молча, жена трактирщика стала обслуживать голодранца, решил, что правильно поступил, пресмыкаясь перед молодым верзилой и мышью, пока тот о нем забыл, прошмыгнул по лестнице на второй этаж в свою комнату.

Пока Фенек насыщался, Лаера принесла и положила на лавку новые сапоги, штаны и куртку. Не забыла домовая и о перевязи для меча и широком поясе с тайником. К тому моменту, когда постояльцы проснулись и один за другим стали спускаться в трапезную, Фенек, дремавший у теплого камина, уже выглядел, как и положено молодому баронету.

Он с любопытством посматривал на охотников, прислушивался к их разговорам, но старался делать это скрытно, чтобы никто из них не заметил его интереса.

Они не выглядели героями, не отличались могучим телосложением или высоким ростом, были обычными людьми: встреть такого на дороге и не поймешь, что увидел королевского охотника. Правда, если внимательно присмотреться, то у каждого рядом на лавке или у ноги стоял ранец, на поясах болтались гирьки-кистени и большие ножи-тесаки. Кто-то имел круглый щит и рогатину, а кто-то поглаживал налуч с кривым луком. Еще они громко шутили и смеялись.

— Кристиан! Может, за кружечкой пива расскажешь старому товарищу, где найти лиану-живицу? — кричал кому-то через весь зал коренастый толстяк с уже седеющей бородкой.

— Нет, пройдоха, не расскажу. А вот, где виталица растет, могу, — ответил стройный, черноглазый охотник и рассмеялся, словно удачно пошутил.

Фенек ничего не знал ни о живице, ни о виталице, но догадывался, что это какие-то зачарованные растения, те, что, наверное, собирают охотники и продают королевским чародеям. Только он и представить себе раньше не мог, что легендарные охотники что-то собирают, как девчонки из дворни, в конце лета, сбегающие от Милоссы в лес за ягодами и грибами. Он полагал, что эти храбрые люди сражаются с монстрами. А шутка черноволосого вызвала взрыв смеха в зале трактира. Прыснули все охотники и в той компании, что сидела за одним столом с Фенеком. Один из них, наверное, их предводитель, парень так решил, потому, что он был самым старшим среди молодых промысловиков, выкрикнул:

— Сходи к жабе. Может, понравишься ей, и уродина позволит тебе собрать сотню стручков с виталицы!

— Вот дерьмо, — пробормотал тот, кого Кристиан обозвал пройдохой и громко огрызнулся, — сам сходи!

Охотники снова загоготали.

Рядом с Фенеком сидел парень, может, всего на пару лет старше баронета. К нему и обратился любознательный юноша:

— Простите, охотник. Я не знаю вашего имени, но...— он убедился, что парень его слушает и продолжил, — меня зовут Фенеол, баронет Ренна.

— Я, Сирин, господин, — парень приподнял над головой полупустую кружку и отпил из нее.

— Уважаемый Сирин, во сколько золотых королевские чародеи оценивают стручок виталицы? — спросил Фенек.

Юнный баронет и серебрушки с собой не имел, но цену деньгам знал. Хоть библиотека в замке и была скудна, но прочитанных книг Фенеку хватило, чтобы получить представление о покупательной способности денег в Эллионте. Правда, он понимал, что если сто лет назад деревенька стоила сотню королевских золотых, то это совсем не значит, что и сейчас за эти деньги можно купить десяток дворов. Еще слышал он от отца, будто за их баронство ему как-то предлагали тысячу золотых.

— Если кому-нибудь повезет сорвать хоть один и сбежать от жабы, то можно смело забыть о королевском промысле! Из плодов виталицы знающий чародей может сделать зелье второго шанса. Оно умирающего сможет поставить на ноги и старого омолодить, а еще говорят, что силы зелье дает накладывать чары тому, кто не имел дар, — ответил Сирин.

Хоть Фенек и не получил прямого ответа на свой вопрос, но сделал вывод — стручки виталицы стоят очень дорого!

— Спасибо, охотник. Может, ты знаешь, как найти ту жабу, о которой все говорят?

— Знаю, все знают, что к болоту у Черной рощи ходить нельзя!

Фенек не стал расспрашивать ни о болоте, ни о Черной роще, решил, что сможет узнать о них у Лаеры, когда охотники разойдутся по своим делам. А кое-кто из них уже поднялся с лавки и проверял амуницию, звенел оружием и жестяными банками в ранце.

Вскоре трапезная опустела. И только недавний знакомец Тим, приподнял над головой шляпу, прощаясь с Фенеком.

Жена трактирщика подошла к столу, чтобы убрать посуду и баронет спросил:

— Лаера, как пройти к Черной роще?

В тот момент она выглядела как обычная женщина, и Фенек подумал, что видит ее так оттого, что назвал человеческим именем и представил ее такой — красивой, спокойной и заботливой. Она бросила в него удивленный взгляд и улыбнулась:

— Хочешь судьбу испытать? — спросила, и ее улыбка стала еще шире.

Фенек снова увидел перед собой кикимору с полной пастью треугольных зубов.

— Судьбу? Хочу! — ответил юноша, решив — почему бы и нет!

— Как в лес войдешь, иди на север. Смотри, с какой стороны деревьев растет мох и где на склонах бугров зеленеют проплешины — там и север будет. Полдня иди. Как увидишь скрюченные чарами черные стволы, значит, дошел.

— Спасибо! — выкрикнул Фенек и побежал к двери.

Существо, зацепив длинными пальцами за ремень, подтянуло юношу к себе и прошипело:

— Ссстой, подожди, обед соберу.

Фенек кивнул и снова поблагодарил кикимору:

— Спасибо!

Присел на лавку и стал разглядывать затоптанную солому на дощатом полу. Невольно пришли мысли с вопросами: почему охотники не ходят к Черной роще? Боятся — это ясно! Так ведь люди и кикимору до жути боятся, а я уже с двумя познакомился...

— Вот, возьми.

Жена трактирщика протянула Фенеку узелок и улыбнулась. Снова как человек. Она стояла по ту сторону стола со скрещенными на груди руками, с почтительно-внимательным выражением лица, как перед уважаемым и редким гостем.

— Спасибо! — в который раз поблагодарил ее Фенек и на этот, беспрепятственно выскочил из трактира.

По желтой, песчаной дорожке, мимо клумб он вышел за палисадник и, обойдя трактир, по еле заметной тропе пошел к лесу. И справа и слева трава доходила до пояса, а какие-то кусты с яркими синими соцветиями вымахали почти в рост самого Фенка. Зато в лесу травы почти не было: деревья-великаны своими кудрявыми кронами создавали полумрак, а без теплого света на ковре из прелых листьев почти ничего не росло. Могучие корни дубов вздымались над серой землей, переплетаясь в дивных узлах и утопая в пушистых мхах. Фенек с удивлением рассматривал мягкую на ощупь поросль, пока не пришел к выводу, что с одной стороны моха все же больше!

Он шел, шел и все видел вокруг, все замечал: то где-то высоко невидимая сорока застрекочет, то дятел выдаст барабанную трель, то кукушка голос подаст; рыжим пятном между деревьев прошмыгнет лиса или зайка-косой даст деру, поднявшись с лежки у самых ног. Когда устал, с удовольствием поел, мысленно поблагодарил кикимору и будто бы даже услышал от нее ответ. Улыбнулся, почему-то вспомнив тетку Милоссу, и снова пошел.

Вначале перемены обнаружились вдруг наступившей тишиной: от мрачного безмолвия вокруг Фенеку стало не по себе, а потом и лес изменился. Среди дубов стали появляться неизвестные Фенеку деревья. Те самые, о которых говорили охотники. На низкорослых стволах сверкала блестящая черная кора, а на кривых ветках этих карликов почему-то не было листьев. Через сотню шагов уже обычные деревья не встречались. Баронет понял, что забрел в самую гущу Черной рощи. Стал шагать короче и чаще вертеть головой. Не зря. Увидел кольчугу ржавую, пнул ее и заметил пожелтевшие от времени кости. Чем глубже Фенек заходил в рощу, тем чаще обнаруживал останки тех, кто, как и он бродили между этих омерзительных деревьев. Промелькнула мыслишка: "Бежать назад скорее!" И дед с ним согласился: