— А что до магазинов, то проще вам на круглый рынок сейчас пройти. Всего 500 метров, и вы на месте, мимо не пройдёте. Там забор. Пойдёте вдоль него и найдёте вход, — сказав это, он махнул рукой в нужном направлении.

— Спасибо!

Выйдя из магазина, я пошёл в указанную продавцом сторону. Так значит, в этом городе есть верфь. Ну что ж, немцы, каменные дома в немецком стиле и верфь — по всему получается, я где-то на югах. Одесса, Николаев, вероятно, и этот самый Красноармейск тоже там.

Время подумать о ситуации было, благо идти было достаточно далеко.

Вопрос добычи денег на данный момент являлся для меня вопросом выживания. Собственно, можно, не особо заморачиваясь, тупо пойти в местное отделение НКВД, не в районное, а в городское, чтобы было поменьше промежуточных звеньев. Прийти и сказать, что я являюсь заговорщиком, участником троцкистского подполья, а чтобы меня не шлёпнули сразу, сказать что я имею выход на... Но вот тут-то и возникает вопрос, какие имена называть? Кого я знаю из тех времён? Собственно, меня никогда особо не интересовало происходящее в 30-е годы, и вся инфа у меня из книг и фильмов, а они, как ни крути, именно художественные, да и, понимая, что и авторы книг, и сценаристы фильмов отрабатывают тот или иной социальный заказ, уверен, что даже документальные книги и фильмы, ничуть не правдивее художественных.

Если календарь в магазине не старый, то сейчас либо ранняя весна, либо поздняя осень 1936 года. Тухачевский ещё не сидит. А кто там ещё из серьёзных персонажей государственного уровня мог бы быть для меня достаточным щитом, чтобы, назвав его имя, как одного из участников подполья, на которого я имею выход, я мог бы быть уверен, что местные НКВД-шники поймут — это не их уровень компетентности, и отправят меня в Москву?

Но есть опасность того, что меня там нехило попрессуют до того, как отправить в Москву, да и попадание в столицу не гарантирует для меня выхода на кого-то влиятельного, хотя бы уровня замнаркома. Интересно, а кто сейчас тут нарком НКВД? Нет, надо добираться до больших людей самому, а там уже решать, работать с ними открыто или по переписке!

В общем, нужны деньги, выиграть их нельзя, быстро заработать тоже, остаётся одно — своровать!

Так, размышляя, я дошёл до забора, выкрашенного в бледно-зелёный цвет, осталось только выбрать, в какую сторону идти вдоль забора, я выбрал левую.

Идти пришлось довольно долго. Пока шёл, становилось всё более очевидно, что это очень большой рынок, и торгуют здесь всем подряд: из-за забора слышалось мычание и блеяние всякой скотины, запахи так же были соответствующими, вонь стояла просто невообразимая, и так всю дорогу вдоль забора.

Пройдя метров 300, я наконец-то дошёл до ворот, на деревянной арке которых была изображена большая цифра 4 и два слова 'Круглый рынок'.

Несмотря на то, что был разгар дня, явно не выходного, на рынке было полно народу. Пройдя в ворота, я увидел фанерку с нарисованным на ней планом рынка. Рынок был поделен на сектора, и когда я вошёл со стороны скотного сектора, стала понятна цифра 4 над воротами — это номер сектора: номер 4 — скотный, номер 3 — сельхозпродукты, под номером 2 было написано 'разносорт', под номером 1 — 'опт. база'.

Скотный сектор сплошь состоял из загонов для животных. Стоял рёв и пахло навозом и мочой, а вот земля, как это ни странно, не была завалена навозом. Для движения были положены дощатые мостки, по ним все и ходили: и люди, и коровы!

Постояв немного, я решил идти в сектор номер 3, дабы посмотреть на разнообразие продуктов и цены на них. Глянул на план рынка и пошёл. Идти было относительно далеко, так как рынок оказался большим и, скорее всего, являлся центральным в этом городе.

В секторе номер 3 стояли дощатые павильоны, окрашенные в разные цвета. Над входом в каждый павильон была надпись: название колхоза и приписка КООП.

Я зашёл во второй торговый павильон: цены на еду были вполне себе приемлемыми, если сравнивать с ценами на всякую мелочёвку в галантерейном магазине. Самая большая цена на мясо была двенадцать рублей, но было мясо и по семь рублей, цена на птицу была от трёх рублей за курицу до десяти за гуся, но в ценниках стояло не за килограмм, а за штуку. Картошка по 60-70 копеек за кг, всякие соленья не дороже трёх рублей, в общем, цены на еду меня прямо порадовали.

Изобилия на прилавке не было, но выбор был. Несмотря на то, что павильон был от одного колхоза, в нём продавали аж целых четыре сорта той же картошки, так же было и с другими продуктами — всегда был выбор!

Походив между прилавками и приценившись к разным товарам, я пришёл к выводу, что для поесть на месяц рублей 200 за глаза хватит.

Ну что ж, теперь надо поискать одежду. Выйдя из павильона, я пошёл по дощатому настилу в сторону второго сектора в надежде, что там будет продаваться что-то из одежды. Однако дойдя, сильно разочаровался. По сути своей, это был расположенный в нескольких зданиях один большой магазин хозтоваров. Всякие вёдра, вилы, косы и хомуты, отдельно стояло здание с бондарными товарами: деревянные вёдра, бочки, коромысла, лавки, колёса для телег причём разных размеров, от маленьких, диаметром в 10 сантиметров, до здоровенных в полтора метра. Сами телеги здесь почему-то не продавались, сани для зимы тоже, зато был закуток с деревянной мебелью, в основном лавки и стулья. Тут же стояло одно-единственное кресло-качалка. Столов и шифоньеров с сервантами не было, кроватей тоже. Либо колхозники всё это покупали где-то ещё, либо данная продукция не пользовалась спросом.

В первый сектор решил не ходить, так как было понятно, что там должны быть какие-то склады и стоянки для авто и телег.

Я побрёл к выходу. Туда вела широкая дощатая дорожка, людей по ней в обе стороны ходило много. Пока шёл, посмотрел на одежду прохожих и пришёл к неутешительному выводу, что на их фоне я выглядел очень бедно одетым. Люди были одет по-разному, но как это ни странно, почти все в новое, и это сильно бросалось в глаза. Такой поношенной и потёртой одежды, как у меня, я ни у кого из проходящих не заметил. И это плохо, произвести впечатление на кого бы то ни было я в таком виде явно не смогу, и за уважаемого человек в такой одежде себя не выдать.

Дойдя по настилу до выхода с рынка, я попал на маленькую площадь, и тут наконец-то мне повезло. На площади стоял газетный киоск с надписью 'Центропечать'. В киоске продавали газеты и всякие тетрадки с календариками. Журналов, к моему удивлению, в киоске не было и, судя по тому, как были разложены газеты — а они занимали весь стол перед продавцом и стеллажи за спиной — в киоске вообще не было места для журналов, вероятно, журналы тут были только по подписке.

Прямо на первой же газете под названием 'Гудок' я прочёл дату 3 ноября 1936 года. Ну что ж, это уже конкретная привязка по времени, осталось привязаться по месту, но и тут киоск меня не разочаровал. Собственно, было понятно, что здесь должны были продаваться какие-то местные газеты, так как этот город настолько не мелкий, что имел свою судоверфь и здоровенный рынок, явно рассчитанный на тысячи посетителей. Поэтому логично было предположить, что и газеты тут тоже выпускают.

Поискав глазами что-то с названием Красноармейск, я внезапно упёрся взглядом в 'Вечерний Сталинград', а рядом лежала газета 'Сталинградская правда'. Как ни крути, но это вызывает удивление.

Я сам из Волгограда и почти всю жизнь прожил в Дзержинском районе города, но я не помню, чтобы в волгоградской области был город Красноармейск, а, судя по газетам, я сейчас именно в Волгоградской области, точнее пока она называется Сталинградской. Уверен, что не стали бы в киоске города Калуга выкладывать ежедневные газеты из города Смоленска. Раз тут есть сталинградские газеты, значит Сталинград где-то очень близко отсюда!

Ну что ж, можно рискнуть и спросить. Киоскёр сидел и читал какую-то книгу в мягком переплёте, не обращая внимания на происходящее. Люди подходили к киоску, брали по одной газете, кидали монетки в картонную коробку и отходили. За пять минут, что я стоял рядом с ларьком, подошли три человека. Дождавшись, пока продавец останется один, я рискнул спросить:

— А как отсюда удобнее всего добраться до Сталинграда?

Продавец смерил меня взглядом и, махнув рукой в сторону той площади, от которой я пришёл к рынку, ответил.

— Идите на пристань, там сядьте на речной трамвайчик и прямо до сталинградского речпорта. Или можно от станции Сарепта на 'трудовом' поезде поехать, Сарепта там, в двух километрах отсюда!

Сказав это, он показал рукой в нужную сторону и забыл о моём существовании, уткнувшись в книгу с названием 'Цемент'.

У меня всё сложилось в голове, едва я услышал про знакомый мне ориентир, станцию Сарепта. Получается я сейчас в 70 километрах от центра Волгограда, и этот самый город Красноармейск именно потому мне незнаком, что это уже давно не город, а один из районов самого Волгограда, а в 30-х годах, значит, он был отдельным городом!

Как только я определился со своим местоположением, мне стало как-то легче. Понятно, что для меня по большому счёту это ничего не меняет, но приятнее осознавать, что я попал практически домой!

Теперь надо определиться, что делать дальше. Собственно, ясно, что надо рвать в Сталинград, большой город, в котором легко в случае необходимости затеряться, да и выбраться из него можно куда угодно. Там узловая железнодорожная станция и, если припечёт, то можно двинуть в любой конец страны без пересадок!

Добыть деньги на проезд — небольшая проблема, присмотрю в том же скотном секторе рынка подходящего продавца, а дальше уболтаю его поделиться со мной деньгами. Думаю, что раз уж они всякими коровами торгуют, то бабло у них водится, а мне пару сотен рублей за глаза.

Но, что дальше-то делать?

Постояв с полминуты, я просил у киоскёра, который час.

— 14-25, — назвав время, киоскёр тут же сказал, что на трамвайчик я уже опоздал, так что остаётся только либо поездом, либо на попутке. Грузовики до Сталинграда часто ездят, но договариваться с ними надо самому. Стоянка у них напротив первого сектора рынка. Поблагодарив киоскёра, я пошёл сквозь рынок на стоянку. Прикинув своё местоположение, я пришёл к выводу, что этот рынок стоит прямо на будущем дне первого шлюза Волго-Донского канала, поэтому тут всё для меня неузнаваемо, так как в будущем тут всё снесут: и рынок, и здания вокруг рынка. А на этом месте начнут рыть канал!

Дойдя до стоянки, я увидел пять грузовиков и два десятка телег. Легковых машин не было. Помня совет киоскёра, я решил подойти к водителям, которые кучковались возле одной из машин. Думаю, раз уж продавец газет сказал, что договариваться с ними надо самому, значит с ними довольно часто договариваются, и мой вопрос их не удивит.

Подойдя к группе шоферов, я спросил, можно ли с кем из них доехать до Сталинграда. Отозвался только один, высокий белобрысый мужик лет сорока, он сказал, что можно, и отъезжаем в пять вечера. Судя по тому, что ответил он сразу и без особых раздумий, попутчиков тут берут часто. Цену так же назвал сразу — пять рублей!

Итак, у меня два с половиной часа, чтобы достать деньги. Потом я сяду в грузовик, и только меня и видели. По здешним ценам, которые я успел увидеть 200 или 300 рублей мне хватит на пару недель, чтобы нормально прожить, не голодая и не ужимаясь в тратах.

Всё больше склоняюсь к тому чтобы развести продавцов на скотном рынке. Они должны быть при деньгах, никакие скобяные или бондарные товары такой прибыли, как торговля мясом, не приносят! Конечно, лучше всего было бы грабануть какой-нибудь пивной ларёк. Там, наверное, наличность всегда есть, плюс ко всему, продавец пива и мошенник — это слова синонимы, соответственно, в милицию он не побежит, ибо уверен, что у него в кассе денег в два раза больше, чем цена того пива, что ему выделили на реализацию. Поняв, что его развели, он пойдёт жаловаться не в милицию, а к своей крыше, ну а пока те раскачаются, я уже буду на пути в Сталинград. Надо только провести дело прямо перед отъездом.

В общем, поищу пивнушку, если не найду, то пойду к мясникам. Ну а если и там не срастётся, то заплачу из своих 15 рублей, благо цена за проезд настолько низкая, что просто нет слов! В городе переночую на вокзале, ну, а дальше...

Так, теперь надо оглядеться и подумать. Добыча денег — это не простая задача. Уговорить любого человека отдать тебе деньги не так сложно, как кажется, да только потом с теми деньгами надо успеть уйти. Работать надо перед самым отъездом, чтобы, придя в себя, ваш клиент уже опоздал с поисками.

Поинтересовавшись у водителей, где здесь можно попить пивка и, получив ответ, я решил вернуться на рынок.

Странно, но едва я узнал своё точное местонахождение и дату, мне стало намного легче. Разрозненные до этого мысли собрались в единое целое, дав мне возможность обозначить линию поведения.

Понимание того, что через пять лет все те люди, которых я сегодня видел, и те, кого я ещё увижу, умрут в горящем городе, освободило меня от сомнений при осмыслении своих дальнейших действий. Я сам по себе человек не особо жалостливый, но тут само собой напрашивалось то, что и жалеть-то никого не надо, они уже мёртвые, и единственный для них шанс уцелеть — это успешное претворение в жизнь моего замысла добраться до местной элиты, убедив её в моей адекватности и в том, что мне можно доверять. А если не смогу, то... Как там писал Чуйков в своих воспоминаниях? 'Пустой город армия защищать не будет!' А значит, все местные обречены на смерть в 42 году!

Мне нужны деньги, и я должен добыть их любым способом в течение двух часов. С местными можно не церемониться. В начале решил вернуться в скотный сектор и постоять там, посмотреть, как торгуют, ну а потом сходить на площадь. Там, как мне объяснили водители, есть пивной ларёк.

Вернувшись к скотному сектору, я стал наблюдать за происходящим. Одежонка на мне паршивая, зато похожа на сельскую, поэтому я надеялся, что особого внимания к себе не привлеку.

Эта часть рынка была поделена на загородки, в которых стояли животные. Проходя мимо них в первый раз, я к животным не присматривался, ну коровы и коровы, а ещё много баранов и коз. Верблюдов, что странно, не было, так как в Сталинградской области до войны их активно разводили, но, видать, сейчас не сезон для верблюдов.

Что-то смутно мне казалось тут неправильным, но поймать эту мысль я никак не мог, и именно размышления о верблюдах помогли понять, что именно меня смущало во всей этой торговле. Вся скотина была живой! Я не могу себе представить горожанина, который купит живую корову, а потом сам забьёт её и... да где вообще горожанину можно сохранить несколько сотен килограмм мяса? Холодильников пока у населения, скорее всего, нет, да и, если бы были, при таких объёмах нужны не простые, а промышленные холодильники. Морозов тоже пока нет, несмотря на то, что на дворе уже ноябрь. На улице очень тепло, так что хранение на балконе тоже отпадает, никаких 'зимников' в многоквартирных домах быть не может. Так как же тогда покупатели хранят это мясо?

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓