| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Он вновь зашелся в диком, неконтролируемом хохоте, содрогнулся, а затем повис в кандалах. Из его глаз текла вязкая черная мерзость, а кожа истаивала утренним туманом, оставляя после себя лишь выбеленные кости.
Хаген исполнил волю своего Бога.
"Первый глава Шестипалых был безумцем, фанатиком и маньяком. Но не пророком. Будущее не было в его власти, а его бог был не более чем выдумкой, иллюзией или особо хитрым демоном, решившим поживиться людскими душами за чужой счет.
Так мне тогда казалось".
* * *
3 мая 1991 года
"Чтобы найти основную базу Шестипалых нам потребовалось полтора месяца. Постоянные слежки, допросы, работа по двадцать часов в сутки. На счету этих тварей было уже полсотни трупов. Несколько раз мы накрывали точки и захватывали высших аколитов, но добиться ничего так и не удалось. Слишком сильные ментальные блоки и фанатичная преданность своему Богу и его Мессии.
Однако зацепку найти удалось. Шесипалые начали подготовку к одному очень масштабному ритуалу. В нем должны были быть задействованы все члены культа, не только высшие. Мы раскололи одного из младших последователей и выяснили место, время, примерную численность. Это было идеальной возможностью полностью зачистить всю секту. Сначала все шло по плану, а затем... Затем стало понятно, что культисты готовы к встрече с нами. Кто-то передал им информацию о готовящемся рейде.
После этого началась бойня".
Отчетливая вонь разложения смрадным облаком окутывает помещения старинного дома — глубокого гнойника, выросшего посреди Лондона, скрытого прекрасным фасадом и фальшивыми улыбками жильцов.
Передатчик молчит. Магический контур намертво глушит все попытки связаться с остальными бойцами или руководством, а также не намертво перекрывает все входы и выходы. Чтобы установить подобную штуку нужно потратить не один день. Кто-то подставил её отдел — это точно. Среди её людей нет предателей, но вот те, кто сидят на вершине, те, кто имеют доступ к любой информации, утверждает и согласовывает каждое дело...
— Я найду тебя, сукин сын, — Тереза едва слышно шевелит губами, чувствуя как ненависть заставляет кровь закипать в жилах. — Найду и намотаю твои кишки на ближайший столб. Ты мне за всех ответишь.
Форма, насквозь пропитанная кровью — чужой и её собственной — намертво приросла к коже и свежим ранам. Ткань теперь не отодрать, разве что резать по живому. Тереза перематывает сочащуюся кровью руку и видит, как на белой ткани расцветают багровые узоры.
У её ног лежат семь свежих трупов, но лишь одному Тереза закрывает глаза. Она шепчет: "Прости", встает и бесшумно идет, перекатываясь с пятки на носок, отслеживая движение каждой тени. Мир кажется запредельно четким, движения легкими, напряжение при колдовстве едва ли можно почувствовать. Разум принимает форму стального клинка, направленного для исполнения лишь одной цели — убийства, полного уничтожения врага.
У неё есть ещё целых четыре часа, прежде чем закончится действием стимуляторов.
Очередная дверь бесконечных коридоров открывается. Три человека не успевают даже подняться со своих мест, прежде чем их тела оказываются в полной власти урагана невидимых лезвий.
Палочка привычно лежит в пальцах. Точно выверенные жесты, едва слышный шепот и ледяная стена воли, едва сдерживающая кипящую внутри ядовитую ярость. Нельзя поддаваться эмоциям, только контролировать их. Пойдешь у чувств на поводу и умрешь.
Она минует одну комнату за другой и за её спиной остаются одни лишь трупы.
Яростный крик раздается слева:
— Авада Кедавра!
Зеленая вспышка пролетает по касательной, врезается в стену и на мгновение ослепляет. Тереза уходит с ее траектории в сторону и посылает в невидимого противника заклинание, бьющее по площади.
Взрыв сносит стену. Осколки стекла и кирпичной кладки усеивают пол. Теперь шаги и кашель врага слышны, что дает возможность представлять, где он находится. Тереза усиливает щиты и чувствует во рту привкус крови и пыли. Она передергивает плечами и жалеет об отсутствии Ламберта — он всегда отлично прикрывал ей спину.
Невидимый маг бьет двумя неизвестными заклинаниями.
Тереза перекатывается за кресло и наблюдает как растение, в которое попало одно из них, разлагается прямо на глазах. В ответ она бьет водяным хлыстом, оставляет глубокую борозду в стене и рану на ноге врага. Судя по хромающим шагам и количеству льющейся крови, задета бедренная артерия.
Добивает врага одна из самых безумных связок Аластора. Последним оказывается заклинание чистки рыбы, способное содрать с человека кожу. Проходит меньше секунды, но этого хватает, чтобы освежевать правую кисть невидимого противника. Его палочка вылетает из рук, а сам он, словно не чувствуя боли, бросается в рукопашную, используя весь свой немалый вес, чтобы получить преимущество.
Они начинают кататься по полу, вдавливая друг друга в щепки дерева и осколки стекла. Враг вгрызается зубами в нижнее веко и не дает воспользоваться палочкой. Тереза ударяет его мыском ботинка в голень, вонзает пальцы свободной руки в открытую рану на бедре. Человек орет и Тереза, наконец-то освобождает руку:
— Глациус!
Тело противника покрывает изморозь, а сам он превращается в ледяную статую. Заклинание невидимости спадает. С шеи замороженного мертвеца свисает амулет высшего аколита — первого после главы всех Шестипалых.
Тереза поднимается с пола. Боль накатывает одной невероятной волной, что заставляет скрипеть зубами от нестерпимого желания завыть в голос, забиться в угол и сдохнуть. Но она только сжимает пальцы в кулак и заглатывает пилюли блокирующие боль.
Вдалеке слышен топот множества ног. Надо уходить. Счет уже идет на секунды.
Она срывает с мертвого аколита амулет и покидает комнату.
Вновь коридоры однообразным хороводом мелькают вокруг, пока Тереза идет вглубь особняка. Она должна уничтожить главаря Шестипалых. Она уверена, что именно на него завязан магический контур. Надо разорвать его, затем собрать все своих людей, отправить сигнал в Аврорат и попытаться не откинуться в процессе. Палочка в её руках вновь мелькает, отплясывая свой смертельный танец, последний для многих секантов. Но с каждым коридором их становится все больше. Члены культа в большинстве случаев плохие бойцы, но их много. Это как раз тот случай, когда количество перевешивает качество.
Приходится придумывать иные способы добраться до главы секты. Следующего же культиста Тереза убивает аккуратно, так, чтобы одежда не запачкалась кровью. С амулетом аколита на груди она может спокойно пройти по самым защищенным коридорам в главное ритуальное помещение, через дверь, предназначенную лишь для четырех человек и никого больше.
Широкий балкон и огромный зал под ним. По полу темной дымкой плывет овеществленная тьма, сотни людей безмолвно качаются в трансе среди этого моря клубящихся теней. Посреди балкона стоит алтарь, по три стороны которого находятся три человека в длинных синих одеяниях, а на самом постаменте лежит бессознательный человек в форме её отряда.
Уильям Ламберт.
Проходит некоторое время, прежде чем оставшиеся сектанты присоединяются к сборищу. Новый глава Шестипалых торжествующе взмахивает руками перед обезумевшей толпой. Он хочет что-то сказать, но получает в спину разряд цепной молнии, что перекидывается на двух других сектантов.
Барьер лопается, как огромный мыльный пузырь. Люди в зале начинают кричать, биться в конвульсиях, выгибаться, ломая себе и друг другу кости. Если смотреть сверху, то они сливаются в единую человеческую массу. Откат неоконченного ритуала.
Вот и все. Конец. Пора уходить.
Тереза посылает в Аврорат сигнал о помощи и измеряет пульс Ламберта, надеясь, что он ещё жив. Им надо выбраться наружу, затем аппарировать...
Она не может сдвинуться с места.
Её ладонь до боли сжимают чужие пальцы. Уильям открывает глаза. Белки и радужка у него абсолютно черные и пустые. Прямо как у Хагена.
Из его глазниц начинает течь та же тлетворная мерзость. Она пачкает его щеки, стекает по подбородку и капает на грудь. Тереза пытается вырвать руку, но понимает, что не может пошевелиться. Да что там пошевелиться. Ей не удается даже отвести взгляд.
Мир схлопывается.
* * *
Тьма.
Рядом нет ни одного источника света.
Вокруг растянулось ровное зеркало холодной черной воды. Сколько ни смотри, ни вглядывайся, не увидишь дна ни сверху, ни снизу.
Какое-то подспудное ощущение подсказывает, что его нет вообще.
Ей нужно идти. Выбраться из этого места. Спасти.
Но куда? Зачем? Кого спасать?
Черное море, вязкое, страшное, окутывает её тело и всеми силами тормозит каждый шаг. Жидкость похожа на нефть или смолу. Такая же вязкая, с тошнотворным сладковатым душком, какой появляется при разложении трупов.
Желчь подкатывает к горлу. Она продолжает идти. Это её долг. Она обязана.
Кому? Кому ты обязана?
Людям.
Каким людям? Назови их имена. Помнишь ли ты хоть кого-то?
Она смыкает глаза и всеми силами пытается выудить из памяти хоть что-то. Воспоминания напоминают калейдоскоп несвязных разноцветных кусков. Серые будни соседствуют с ярко-желтым детским счастьем, всепоглощающей страстью и ярость багрянца, беспроглядной чернотой ненависти.
Нет, она занята не тем. Совсем не тем. Ей нужно выбраться. Бежать. Прочь отсюда. Каждое движение дается тяжело, словно идешь под водой, а не по ней.
Она рычит подобно дикому зверю и делает очередной шаг вперед. И все равно остается на месте. Беги не беги, нет никакого толку, если не ты хозяин этого мира. Ледяная тьма, первозданная чернота из которой создано все вокруг смыкается вокруг её тела.
Чернота...
Чернота!
Блэк.
Такая фамилия у тех ради кого она должна — ты никому не обязана — вернуться обратно.
Она помнит. Зло смеется, победно, задирая голову кверху.
Или может быть дну?
Если нельзя сдвинуться с места, даже пройдя сотни миль, может, просто идешь не в том направлении? Или не той плоскости?
Она опускается на колени, прикасается к черной поверхности, протягивает под водой руку на ту сторону...
Той стороны нет.
Она понимает что задыхается. При попадании в нос и рот вместе с рваным вдохом черная мерзость перекрывает доступ воздуху. Удушье вызывает конвульсии и тошноту. Тело выгибается, дергается, зубы щелкают, пытаясь поймать вожделенный кислород. Горло судорожно сжимается, пытаясь вытолкнуть чужеродную материю.
Наконец приходит осознание — смерть уже здесь. Поглотила еще не до конца, но осталось совсем немного.
Один вздох. Последний рывок. Успешный.
Почти.
* * *
Острая боль пронзает правую ногу. Кажется, что вместо конечности остается один только комок оголенных нервов. По щекам текут бессильные слезы. Она кричит, срывая голосовые связки, выгибается, царапает камень ногтями и едва может достать до последнего флакона с блокиратором боли. Впервые он работает в пол силы.
Тереза вновь на вершине зала под особняком Шестипалых. Том самом, где проводился ритуал. Все пространство зала залито потусторонней черной жижей, в которой плавают расчлененные тела сектантов. Всех двух сотен, если небольше. Вонь крови и разложения стоит такая, что начинает мутить. Приходится дышать через раз. Ламберт все также лежит на постаменте. Вместо глазных яблок у него лишь две пустые глазницы. Он дышит.
Тереза левитирует тело своего подчиненного в коридор, затем облокачивается на перила балкона и поднимает палочку. У неё не хватит силы удержать это заклятие, но.
Она обязана уничтожить это место.
Зал, погруженный во тьму, оказывается поглощен всепожирающим адским огнем. Тереза смотрит на беснующееся пламя и отворачивается, давая тому полную свободу воли. Дверь за её спиной захлопывается. Она касается уха и посылает второй сигнал всем, кто мог выжить.
Ответом ей становится гробовое молчание.
* * *
— Так значит, все это было одной гигантской иллюзией?
— Да, все верно. Я не знаю что именно Шестипалые хотели делать дальше, но то место куда я якобы попала... На самом деле его не было. Также как и бога. Я просто попала под воздействие заклятья. И моя нога. Концептуальные заклятья конечно сложны, но главарю сектантов хватило силы приложить меня перед смертью, — она усмехнулась и провела рукой по волосам, откидывая их назад. — Знаете, я сейчас все это вам выговорила, и мне даже стало немного легче. Пожалуй, я даже рада, что пришла к вам.
— Это хорошо, миссис Саммерс. Но вы же понимаете, что все, о чем вы рассказали. Все это насилие и убийства... Ваши потери. С этим нужно работать...
Она кивала, улыбалась, слушала все, что говорит этот человек, а затем, когда время подошло к концу, пожала протянутую руку, записалась на следующую среду и покинула кабинет. Приходить к этому человеку вновь она не собиралась. Хватит с неё вранья.
Перед глазами все ещё плескались черные волны, до жути реальные. Такие же реальные как голос бога Шестипалых — настоящего демона — и заклятие, способное изменить саму реальность. Человеку магия подобного уровня просто недоступна.
Тереза коснулась губ и прикусила костяшки пальцев. Дико хотелось курить. Она прислонилась лбом к стене и тяжело вздохнула, беря свои желания под жесткий контроль.
Рядом почти перед самими глазами висела та самая абстрактная красно-белая картина, похожая на кусок живой плоти. Тереза подошла ближе и прочла название.
"Цветочное поле".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
