Чистая гармония, одноразовое издание

Они оба тяжело дышали, их потные тела еще больше смешивались, и Гермиона решила снова действовать дальше. С еще одним движением ее палочки, вся их одежда пропала.

Гарри не реагировал на внезапное исчезновение своих боксеров и рубашки, он был слишком занят, чувствуя, что грудь Гермионы напротив его живота. Он аккуратно притянул Гермиону до своего лица, чтобы нежно поцеловать ее.

— Спасибо, Гермиона.

Она слабо улыбнулась: — За что, Гарри? Это было то, что мне тоже нужно.

— Ты дала мне именно то, что мне нужно. Моя лучшая подруга вернулась. Кто-то, кто любит меня, м кто-то, кого я слишком люблю, чтобы снова идти дальше. Красивая и блестящая девушка, с которой я бы хотел провести остаток своей жизни. Моя Гермиона.

У нее были слезы на глазах, когда она целовала его за все, что она стоила.

Она уперлась своим лбом в его и закрыла глаза, полностью измотанная: — Мой Гарри, — прошептала она.

Гарри подтолкнул ее поближе, пока не почувствовал кружевную одежду на животе. Он лениво поднял ее и осторожно вынул из ее руки палочку Гермионы. Он испарил нижнее белье, прежде чем положить палочку рядом с кроватью. Он расслабился в ее объятиях, как сон сморил его еще раз.

Полчаса назад он задавался вопросом, сделал ли он правильный выбор. Он не сделал. Но он ничего не изменит.

2. Прямой подход.

От переводчика: не связано с первым (верхним) текстом. Третий курс.

Гермиона тонко посмотрела на своих друзей, играющих в шахматы, через всю комнаты, любознательно, ее книга полностью забыта. Она задавала себе определенный вопрос с тех пор, как ее мать дала ей "разговор" чуть больше месяца назад. Ей исполнилось четырнадцать лет около недели назад, и она давно почувствовала... что-то для одного из ее лучших друзей. Однако она не знала, если у кого-либо из них было более сильное, чем дружеское чувство к ней, если у них были какие-либо чувства к ней вообще. Она взглянула на черноволосого мальчика, затем на рыжего, прежде чем она приняла решение. Как неортодоксально, ведь она даже подумала это сделать, она не собиралась терять ни минуты, что может произойти.

Сердце преобладало над разумом, впервые в ее жизни, она встала с обычного стула и подошла к ним. Когда Гарри увидел ее подход (Гермиона заметила, что Гарри в последнее время всегда был на грани, скорее всего, из-за того, что Сириус Блэк сбежал из Азкабана), он помахал ей, чтобы занять его место, вероятно, потому что его побеждали, когда слон Рона напал на его ладью.

— Нет. Спасибо, Гарри, — нервно улыбнулась Гермиона, выражая ему признательность, а затем уселась у их стола. Затем он глубоко вздохнула.

— Что-то не так, Гермиона? — Гарри спросил ее, обеспокоенно. — Ты можешь сказать нам все, что угодно.

— Он прав, Гермс, — сказал Рон, не отрываясь от шахматной доски. Он ждал, когда Гарри передвинет королеву.

Гермиона дала отчетливый рык на прозвище, который Рон не услышал или просто проигнорировал. "Лучше не начинать ссору сейчас", — молча сказала она себе. Она набралась смелости, еще раз глубоко вздохнув, и проговорила: — у кого-нибудь из вас есть какие-нибудь чувства ко мне?

Глаза Гарри расширились в тот самый момент, когда королева была срублена слоном. Голова Рона почти упала вперед на один из мечей его пешек, прежде чем он поймал себя. Они оба обернулись на Гермиону.

— Не могла бы ты повторить? — Рон спросил громче, чем она хотела.

— Я спросила вас, — мягко она сказала, — если кто-то из вас более чем дружелюбен ко мне. Я просто хочу знать.

Гарри просто посмотрел на нее в замешательстве. — Когда я сказал, что ты можешь сказать нам что угодно... Я не ожидал.

— Я знаю, — вздохнула Гермиона, — я не ожидала, что я приду сюда и задам этот вопрос. — Она выпрямилась и придала им устрашающий вид. — Я просто прошу ответа. Я не жду ничего от вас, я просто хочу знать.

Оба мальчика, похоже, не знали, что сказать. Рон выглядел так, как будто он хотел убежать, в то время как Гарри выглядел неудобно.

— А что насчет тебя? — спросил Гарри ее, после паузы.

— А что со мной? — Гермиона спросила быстро, желая получить ответ.

— Ты спросила, нравишься ли ты кому-то из нас. Это значит, что ты либо любишь одного, либо нас обоих. А ты? Ты не можешь просто спросить это случайно.

Это была очередь Гермионы, чтобы чувствовать себя неудобно. — Я... — она начала, — мне нравится один из вас, я думаю. Я не уверена, что это Братская привязанность или что-то в этом роде... Еще. Вот почему я хочу поговорить с вами обоими, чтобы посмотреть, должна ли я... почувствовать это. Если Вы не чувствуете того же, то почему я должна продолжать задаваться этим вопросом? Вы двое мои лучшие друзья. Вы единственные, с кем я разговариваю. В конце концов, я решила, что что-то произойдет между мной и одним из вас. Я просто хотела бы знать, если я должна продолжать думать в этом направлении.

Рон наконец-то решил заговорить. — Я действительно не понимаю девушек, — начал он, — и я, вероятно, никогда не пойму, но я думаю... для меня ты больше похожа на сестру. Ты раздражаешь меня так же, как мои братья и Джинни, но ты помогаешь мне, когда мне это действительно нужно, что примерно раз в день. Я на самом деле не вижу, что я влюблен в тебя, потому что я не хочу, чтобы моя девушка руководила мною, чтобы делать мою домашнюю работу.

— Кто-то должен, или ты не закончишь третий год, — возразила Гермиона.

— Конечно, да, — сказал Рон, защищаясь. — И я благодарю тебя за то, что ты сделала это для меня. Я бы лучше позволил этому человеку остаться моим другом.

Гермиона медленно кивнула в понимании. — Думаю, я вижу твою точку зрения. Ты говоришь, что хотел бы остаться полностью платоническим.

Рон кивнул, но остановился. — Это значит, что мы останемся друзьями, верно?

— Да, Рон, — сказала она, закатывая глаза с улыбкой. — Я куплю тебе словарь на это Рождество.

— О, нет... — пробормотал Рон, прежде чем поймал себя и улыбнулся. — Нет, Гермиона, я просто отдавлю твою ногу. Я знаю, что означает палтонически. Слушай, мне надо идти... исследование...в библиотеку. Я сейчас же начну читать словарь. — Гермиона сильно сомневалась в этом.

— Хорошо, Рон. — Она ждала пока он был на полпути к отверстию через портрет, прежде чем она сказала: — я проверю тебя позже... Рон, следи за словами!

Она повернулась к Гарри, который глубоко задумался. Это напомнило ей о самой себе... — Ну, Гарри?

Гарри посмотрел на нее. — Ты не выглядишь разочарованной.

Гермиона наклонила голову набок. — Почему я должна быть разочарованной? Я все еще на полпути.

— Но... тебе не нравился Рон?

Гермиона растерялась всего на секунду. Она вспомнила, что она сказала ему раньше. И она просто отпустила Рона с улыбкой.

— Гарри, мне не нравится Рон.

Глаза Гарри только расширились в понимании, прежде чем он покраснел. — Я...э-э... действительно думал, что это был Рон.

— Это никогда бы не сработало, — сказала Гермиона с небольшим румянцем. Она не сказала этого напрямую, но он, казалось, избегал очевидного. Гермиона ждала, когда Гарри посмотрел на нее. Он все еще краснел, что она восприняла как хороший знак. — Я... не знаю, — честно сказал Гарри.

Молчание длилось несколько секунд. — О!— Это вышло более удручающе, чем она думала.

— Подожди, — он остановил ее, вставая. — Я имею ввиду, что я не знаю, как это понять. Я знаю, что ты мне нравишься, но я не знаю, каким образом. Ты одна из моих лучших друзей. Я думал о тебе как о сестре.

— И я думала, что ты мне как брат, — согласилась, с облегчением вздохнув, — но я не думаю, что член семьи такой милый.

Гарри снова покраснел. — М-милый? — он заикался.

Гермиона улыбнулась и кивнула головой. Будто увидела монетку... — Ну... Я так думаю. Наверное, красивый. Я имею в виду, у меня никогда не было желания... ты знаешь... поцеловать... члена семьи.

Гарри сглотнул, когда посмотрел на Гермиону. Он, казалось, смотрел на нее в Новом Свете. Через несколько секунд он отвернулся, прежде чем прочистил горло. — Я тоже этого не делал. Но я ненавижу семью, которую знаю. Я не хочу называть тебя сестрой. Потому что...ну... Наверное, не стоит думать так о сестре.

Гермиона подняла глаза и заметила, как Гарри ее рассматривает. — Гарри!

Он закрыл глаза и отвел лицо. — Извини! Я просто смотрел на тебя таким образом!

— Как на девушку? — обвинительно спросила Гермиона.

— Нет, — сказал Гарри, возвращаясь к ней. — Я знаю, что ты девушка. Я не называю мальчиков милыми, — твердо заявил он. Через секунду он понял, что он только что сказал, и дал нервную улыбку.

— Ты...ты считаешь меня милой?

Гарри честно кивнул. — Я всегда считал тебя милой. Даже потрясающей. Но ты всегда была, как моя сестра, раньше. Это...для меня это нечто новое.

Гермиона спрятала лицо в смущении; он назвал ее потрясающей! — Для меня это тоже Ново, — пробормотала она.

— Но... — Гарри начал, прежде чем поймать себя.

— Но что? — сказала Гермиона, подняв голову. Это был он, она догадалась, в тот момент, что Гарри понял что она действительно считает его милым.

Гарри на мгновение уставился в сторону, прежде чем набраться смелости, чтобы посмотреть ей в глаза. — Как узнать, нравится ли тебе кто-то таким образом? Только это? Есть много девушек, которые я думаю, милые. И я знаю, что я не единственный мальчик в этой школе, кто думает, что ты... красивая.

— Ты единственный, на кого я действительно обращаю внимание, — пробормотала она, и Гарри покраснел, но не отвернулся. — Но чтобы ответить на твой вопрос... я предполагаю, что это связано с совместимостью, доверием и потенциалом.... Ну... любовь.

Гарри выпалил. — Л-любовь?!

Гермиона невольно сделала шаг назад. — Ну, это необходимо для долгосрочных отношений, — призналась она. — Когда вы так многое знаете друг о друге, и вы понимаете, что не можете жить друг без друга, и вы хотите эм....провести остаток своей жизни с ними.

Он молчал. Она решила повторить. — Это для долгосрочных отношений, — подчеркнула она, — и это, вероятно, не произойдет... — Она отреклась, когда поняла, что он снова глубоко в раздумьях. Она терпеливо ждала того, что он скажет.

Ей не пришлось долго ждать. Его глаза светились на нее с вновь обретенным пониманием. — Я доверяю тебе. Ты это знаешь. Я всегда доверял тебе. Я не много знаю о совместимости, но... мы очень хорошо ладим. Я хорошо тебя знаю, но не так хорошо, как хотелось бы. И если бы мы попытались увидеть, что из этого выйдет... Я бы хотел пойти на долгосрочную перспективу. Честно говоря, я не вижу в этом ничего краткосрочного. У меня никогда не было девушки, и я не знаю, как любить, никто никогда не любил меня раньше. Но если...если ты готова попробовать. Тогда и я тоже.

Гермиона засветилась улыбкой. Она стыдливо потянула за руку Гарри. — Да, — прошептала она, — мне бы это очень понравилось.

Гарри почувствовал теплую руку, держащую его, и понял что ему понравилось. Больше. Он тепло. Улыбнулся Гермионе, которая улыбалась в ответ. — Куда это нас ведет? Мы...

— Гермиона, казалось, смутилась, что же делать. Она оглядела общую комнату, благодарная, что она была пуста. Она повернулась к Гарри, который, казалось, думал, что это она.

— Только одно, — прошептала она ему. — Я думаю, что мы должны...поцеловаться. Ты хочешь этого?

Гарри кивнул. — Я никогда раньше никого не целовал, — прошептал он, как будто это было стыдно говорить.

— Я тоже, — подтвердила Гермиона, — но я читала об этом.

Гарри не мог не ухмыльнуться. — Какие указания?

Гермиона неловко покачала головой. Это проскользнуло. — Я не могу тебе ничего сказать. Я думаю, что нужно повернуться в сторону или что-то вроде того. — Она немного наклонила голову, и немного прикрыла глаза.

Гарри знал, что Гермиона была девушкой. Он также знал, что она была милой. Он даже признался ей, что она была потрясающей.

Но сейчас она была просто красавицей. Это заставило Гарри иметь некое подобие знания о том, что делать. Он сделал глубокий, дрожащий вдох и шагнул вперед, схватив ее за талию нежным, почти как перо, прикосновением. Даже это шокировало Гермиону, когда она смотрела на Гарри, ее рука выскользнула из его, когда она ориентировочно обхватила руками его шею.

А потом они поцеловались. Никто из них не знал, кто это начал. Они не знали, кто правильно целился. Они даже не знали, кто наклонился вверх или вниз, так как Гарри был на несколько дюймов выше. Но как-то, в течение нескольких мгновений, их губы были трогательными, и когда нервозность медленно растаяла, то, что можно было только описать, как погружение в более глубокое спокойствие.

Гермиона разорвала поцелуй. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями. Гарри просто держался за нее, на случай, если его ноги подогнуться.

— Я люблю целоваться, — сказал он, после паузы.

Гермиона вернулась к вниманию и хихикнула. — Извини, просто думаю. Я тоже люблю целоваться.

Гарри не мог не улыбнуться. — Значит, я не облажался?

Гермиона покачала головой. — Ты не сделал ничего плохого. Я думаю, мы сделали довольно хорошо, для первого раза. В книгах говорится, что первый поцелуй — худший поцелуй. Единственный способ исправиться — это... ну... практика.

У Гарри не было никаких аргументов, что бы он не думал.

Они также согласились с другой формулировкой: наиболее оптимальным является прямой подход.

3. Церебральная порка Северуса Снейпа.

Второй величайший день в жизни молодого Гарри Поттера был день, когда профессор МакГонагалл, имея свободное время, сделала то, что она никогда не делала раньше — прогуливалась по подземельям Хогвартса.

Она никогда не делала этого раньше по нескольким причинам.

Во-первых, из-за Снейпа. Они не очень хорошо ладили. Возможно, она была заместителем директора, но у директора была непоколебимая любовь к Мастеру Зелий.

Хотя она работала с ним дольше.

Она подозревала более глубокую причину дружбы, или, возможно, что-то еще более глубокое, прежде чем она жестко отвергала эти мысли.

Она содрогнулась, и не из-за темного и унылого подземелья. (п/п: а я догадываюсь о чем она XD)

Вторая причина, была потому, что это было, ну, темно и тоскливо. Когда она прохаживалась вниз по коридорам, наполовину косясь на пыльные портреты и экспериментально нюхала темный воздух, она интересовалась, когда в последний раз эта часть замка была очищена. Филч решил жить здесь, когда он начал работать в Хогвартсе. Разве он не должен был, хотя бы попытаться прибраться?

Это будет еще одна вещь, которую она будет обсуждать с Альбусом. И он, конечно, ничего не сделал бы.

И это приводит к третьей причине — Альбусу. Последние несколько лет, в свободное время, она пила чай с лимонными дольками с Альбусом. Они были изюминкой ее дня, на самом деле. Ее разговоры с ним были... интересными, мягко говоря. Будучи на пол века моложе, у него было много историй, большинство из которых интересные, остальные абсолютно увлекательные. Она задавалась вопросом, правда ли большинство из них, но она была уверена, что он не Локхарт. У нее тоже были сказки, но он мог написать детскую книгу... с некоторыми историями.