Жизнь После Финальной Битвы

"Да, ладно, с меня достаточно. Что скажите, если мы втроем вернемся домой? Я почти уверен, что мама организовала еще одно празднование семьи Уизли", — спросил Рон.

"Ты знаешь Рон, я думаю, что это звучит очень мило. Семья звучит довольно хорошо, прямо сейчас", — ответил Гарри.

И с этим, трое из них аппарировали в Нору, оставив празднование позади.

Глава Вторая.

От автора: небольшой сюрприз Гермионы для Гарри, через пару лет после того как пара поженились.

Новое начало.

Гермиона не могла поверить тому, на что она смотрела. Ее зелье стало ярко-желтого цвета, что указывает на то, что она действительно была беременна. Неудивительно, что она чувствовала себя больной и была на эмоциональных американских горках последние несколько недель. Она просто не могла поверить, что ей потребовалось столько времени, чтобы понять это. Конечно, Гарри был бы в восторге, но в настоящее время он был на миссии, и она понятие не имела, когда он вернется. Тогда, худшая мысль пришла ей в голову — что, если он никогда не вернется? Она останется одна, как мать-одиночка, для ребенка, который будет знать своего отца только по фотографиям и историям. И насколько ужасно было бы для Гарри умереть после того, как он так сильно сражался за свое будущие? Это будущие. Гермиона знала, что Гарри всегда хотел семью и стать папой. Он был бы убит горем, если бы умер и оставил ребенка без отца. Гарри никогда не хотел бы, чтобы его ребенок чувствовал боль, которую чувствовал он сам. Зачем им пытаться завести ребенка, когда это может произойти? О чем они думали? Я имею ввиду, она знала, что это произойдет. Они говорили об этом так много раз, и они сняли чары защиты несколько недель назад. Но вдруг все показалось действительно страшным и ошеломляющим и Гермиона начала рыдать. Она перешла от того, чтобы весь месяц ухмыляться от уха до уха, до того, чтобы плакать над ее погружением в отчаяние из-за очень длинной и драматической гипотетической ситуации, которая очень маловероятна (хотя в этот самый момент это казалось чрезвычайно вероятным в сознании Гермионы).

Гермиона была так поглощена тем, что представляла жизнь в качестве матери-одиночки ребенка знаменитого Гарри Поттера, что даже не услышала, как Гарри аппарировал в их спальню.

"Дорогая, я дома! Разве это не интересно, что я решил удивить тебя на этот раз вместо того, чтобы сказать тебе, когда я буду в состоянии вернуться домой? Гермиона? Эй, ты плачешь?" — Гарри позвал ее, когда он обнаружил эмоционально обезумевшие крики, исходящие из их ванной.

"Любимая, что случилось? Я знаю, что ты не любишь сюрпризы, но я думал, что все будет хорошо. Гермиона, ты пугаешь меня. Что случилось?"

"Я думала, что ты травмирован или что-то случилось, и что ты можешь быть даже мертв. А потом я начала представлять жизнь без тебя, и это было так ужасно!"

"Любимая, я в порядке, в порядке. Успокойся сейчас же. Все в порядке. Я говорил с тобой сегодня утром. Прошло всего 10 часов. Почему ты так убедилась, что я мертв?" — Гарри продолжал тереть ее спину, пытаясь успокоить ее, потому что он никогда не видел ее такой и был очень смущен, учитывая, что Гермиона была обычно такой рациональной и спокойной.

"Я не знаю. Мне просто пришла в голову эта ужасная мысль. Я просто была убеждена, что ты не вернешься домой и что случилось худшее, и потом я подумала о своей жизни без тебя: какой была бы жизнь матери-одиночки и как бы я растила твоего ребенка одна, и как этот ребенок никогда бы тебя не узнал, и это меня так огорчило. И я знаю, как сильно ты хочешь быть отцом, и как грустна была бы моя жизнь без тебя и ..."

"Воу, воу, воу, Гермиона, притормози. Ты говоришь со скоростью 1000 миль в час! Я даже не могу понять. И что все это значит, что ты была матерью-одиночкой? У нас даже нет детей и ..." — но именно в этот момент глаза Гарри обнаружили пузырек желтого зелья, которое стояло за Гермионой на белой мраморной столешнице.

"Постой. Это так? Ты...?" — маленькая улыбка начала распространяться по губам Гарри, когда осознание начало бить его.

И вдруг слезы Гермионы подошли к концу, и она снова начала улыбаться от уха до уха.

"Ну, я собиралась спланировать что-то действительно особенное, но ты вроде испортил это, удивив меня и вернувшись домой раньше. И потом у меня был небольшой срыв, но теперь все в порядке, так что я могла бы также сказать тебе сейчас, так как ты понял это. Гарри, я беременна".

Шок, понимание и счастье наполнило лицо Гарри. Он поднял Гермиону и закрутил ее на руках. "Гермиона, я не думаю, что когда-либо был так счастлив, за всю свою жизнь".

Под звук его дражайшего голоса и при виде одной слезинки, медленно падающей по щеке от глаз, Гермиона знала, что это правда. Он был самым счастливым из всех, кто был когда-либо. Это было то, о чем он всегда мечтал — создание семьи. Когда Гермиона обняла Гарри, тепло пробежало по ее телу, и покой наполнил ее разум. В последний раз, когда она чувствовала себя так, она шла к алтарю. Она знала, что больше нечего бояться. Я имею в виду, в конце концов, она вышла замуж за Гарри Поттера. Он победил Волдеморта. Ей не нужно было беспокоиться о нем как об Авроре. Она знала, что он не остановиться ни перед чем, чтобы быть отцом этого ребенка. Они оба хотели этого. Это то, за что они сражались вместе, некоторое время назад, в конце концов. Много лет назад они пожертвовали всем, чтобы иметь безопасный мир для своих детей. И теперь, то будущие сбывалось.

"Ты знаешь, я думаю, что это будет долгие девять месяцев, если самый рациональный и логический человек, которого я когда-либо встречал, станет полной противоположностью после того, как он не разговаривал со своим мужем всего несколько часов, пока он был на работе". — Пошутил Гарри.

"Эй! Это нечестно! Я ношу твоего ребенка, и не смей меня недооценивать. Я не побоюсь использовать магию и кинуть проклятье в тебя, мистер Поттер", — угрожающе сказала Гермиона.

"О, поверь мне, я бы не стал тебя обманывать, дорогая. Но я бы не хотел, чтобы это было иначе. Ты можешь вести себя так нелепо, иррационально и драматично, как ты хочешь и чувствуешь, потому что ты даешь мне величайший подарок, который я когда-либо мог попросить. Я так сильно тебя люблю, Гермиона Джейн Поттер".

"Да, я тоже ужасно влюблена в тебя, Гарри".

Глава Третья.

От автора: как только маленький Джеймс родился!

"Папаша, хотите подержать сына?" — Медсестра спросила Гарри, когда она только что закончила пеленать его.

"Вы не представляете, как бы мне этого хотелось, Доктор Веллингс", — ответил Гарри сияя, и по щеке текли слезы.

Гарри взял непослушного черноволосого ребенка в свои руки и, когда он думал, что он не сможет стать счастливее, два маленьких изумрудных глаза приоткрылись и всмотрелись в него. Гарри думал, что его сердце может взорваться, он был так счастлив.

"Он совершенен. Абсолютно совершенный". — Гарри сказал, когда он положил его в руки Гермионы. Она тоже излучала счастье.

"Гарри, он похож на тебя", — визжала Гермиона.

"Я жду от этого молодого человека отличных вещей, с вами двумя в качестве родителей. Я не сомневаюсь, что он вырастет в удивительного волшебника, но что более важно, в великого человека. Для меня честь пройти это путешествие вместе с вами. Я оставлю вас троих в покое ненадолго. Но я мог бы напомнить вам, что у вас есть большая толпа, ожидающая каких-то особенных новостей", — улыбаясь, сказал доктор.

"Вы совершенно правы, доктор, но я боюсь, что нам может понадобиться, чтобы они ждали немного дольше. Спасибо за все. Ваши слова очень приятны", — ответил Гарри.

"Не надо благодарностей. Спасибо вам двоим".

И с этим, три Поттера остались одни.

"Знаешь, ты действительно должен пойти и сказать им. Они ждали несколько часов. Это справедливо", — сказала Гермиона Гарри.

"Я знаю. Но я не могу заставить себя перестать смотреть на вас обоих. Я чувствую, что, если уберу взгляд от вас двоих или даже моргну, то все это исчезнет, и когда я открою глаза, я пойму, что это был просто сон. И я просто не могу вынести мысли о том, что этого зрелища не будет, когда я снова посмотрю".

"Гарри, поверь мне. Это реально. Мы никуда не денемся", — успокаивающе сказала Гермиона.

"Ты права, дорогая. Я никогда не отпущу вас двоих. Никогда". — И с этим, Гарри поцеловал Гермиону в лоб и моргнул. Когда он снова открыл глаза, он был рад видеть, что все было точно так же. Гермиона улыбнулась сыну, чьи драгоценные изумрудные глаза мерцали на его обожающих родителей. Гарри знал, что на этот раз это не сон. Гермиона была права. Это было реально, и это всегда будет там, ждать его.

"Я люблю тебя, Гермиона. Я так тебя люблю. Спасибо, что подарила мне этот подарок. Это абсолютно бесценно, что я чувствую сейчас".

"Я тоже тебя люблю, Гарри. Я бы сказала, что ты желанный, но я бы тоже хотела сказать спасибо. Спасибо, что спас меня от этого тролля, спасибо, что позволил мне сражаться на твоей стороне, спасибо, что впустил меня в свой разум, и спасибо, что дал мне свое сердце и за то, что лелеешь мое, и больше всего спасибо за нашего дорогого сына".

Гарри просто улыбнулся, чувствуя, что у него был мир прямо в руках — сидя рядом со своей второй половинкой с одной рукой вокруг нее и одной рукой на своем сыне.

"Хорошо, может быть, я все же всем расскажу. Но я только сейчас приведу Рона. Все остальные могут подождать, по крайней мере, еще час или около того. Не двигай мышцами. Я вернусь раньше, чем ты это узнаешь".

"О, я не сомневаюсь этом ни на секунду".

И с этим, Гарри практически побежал в Зал Ожидания, чтобы найти многочисленных друзей и семью, которые с нетерпением ждали объявления.

"Ну, у нас есть очень здоровый мальчик! Джеймс Сириус Поттер, весом 8 фунтов и 4 унции, с такими же неопрятными черными волосами и изумрудно-зелеными глазами, как у его отца, и немного вздернутым носом и щеками сердечками, как у его мамы!"

Все начали поздравлять и кричать, а некоторые даже начали плакать. Рон первым обнял Гарри.

"Поздравляю, приятель. Я так рад за вас, ребята. Не могу дождаться встречи с ним!" — Воскликнул Рон.

"Спасибо, дружище! И не волнуйся, Гермиона и я говорили об этом, и мы оба решили, что хотим, чтобы ты был первым, кто увидит его. Так что не уходи слишком далеко, хорошо".

Рон, на этот раз, выглядел совершенно опешенным и удостоенным чести.

"Я не знаю, заслуживаю ли я этого, но я бы хотел быть первым! Для меня большая честь. Спасибо!"

К Гарри пришло еще много объятий. Он мог сказать, что они делали все, что могли, чтобы сдержаться и предоставить ему и Рону их момент, прежде чем полностью швырнуть себя в него. Молли плакала огромными уродливыми слезами, она так обрадовалась. И все были настолько любящими и такими взволнованными для пары, что Гарри не мог поверить, что так сложилась его жизнь.

"Спасибо, за ваше ожидание, но сейчас, я думаю, мы просто хотели бы, чтобы Рон пошел и встретился с малышом, а также Мистер и Миссис Грейнджер, конечно, и Мистер и Миссис Уизли, если вы, ребята, не возражаете. Но не волнуйтесь, как только мамуля и малыш будут более отдохнувшими, мы будем очень рады представить вам маленького Джеймса".

Толпа, казалось, слегка сдулась на этой ноту, но полностью приняла условия. Молли и Артур, на первый взгляд, выглядели еще более почетно и благодарно, чем Рон.

"О, Гарри, ты действительно хочешь, чтобы мы встретились с Джеймсом в тоже время, что и его настоящие бабушка и дедушка? Это не кажется правильным". — призналась миссис Уизли.

"Молли, пожалуйста. Я не знаю, почему вы думаете, что мистер и миссис Грейнджер больше "настоящие бабушка и дедушка", чем вы двое. Вы оба относились ко мне, как к сыну, с того дня, как я вошел в Нору в возрасте 11 лет. Я знаю, что мои родители были бы очень счастливы и благодарны за то, что у меня были вы в качестве родителей, которых я мог бы представить. Я не уверен, что когда-либо полностью поблагодарил вас за приглашение в ваш дом и семью, но спасибо. И, да, для меня и Гермионы, вы двое такие же "настоящие" бабушка и дедушка для этого малыша, как Джеймс и Лили".

Молли, если возможно, плакала еще сильнее, после того, как услышала это, и Артур тоже стер слезу.

"Сынок, это было очень мило с твоей стороны. Спасибо! Для нас было бы честью быть бабушкой и дедушкой для Джеймса", — ответил Артур.

"Отлично. Я очень рад, что все улажено. Рон, мы идем?"

"Да, дружище, идем. Не могу дождаться, чтобы увидеть мини-Гарри и Гермиону!"

"Ну, вы двое, конечно, нашли время, чтобы попасть сюда. (Хотя, в голосе Гермионы не было даже малейшего намека на раздражение, то как она это сказала). Привет, Рональд! Хочешь, встреться с крестником?"

"Хей, Миона. Да, думаю, я бы этого очень хотел", — сказал Рон.

Когда Рон взял Джеймса их рук Гермионы, Гарри заметил слезу в правом глазу Рона.

"Поразительно. ОН идеален, ребята. На самом деле, он кажется слишком милым, чтобы вы ребята, были его родителями", — Рон немного посмеивался над этой шуткой, но затем его лицо стало более серьезным, и его голос стал скрипучим.

"Кто бы мог подумать, когда мы набивали свои желудки шоколадными лягушками, варили Оборотное зелье, чтобы превратиться в Крэбба и Гойла, и пробирались по Хогвартсу с картой Мародёров и плащом невидимости, что вы двое будете женаты и у вас будет ребенок, а я буду женат на Луне Лавгуд".

"Я знаю. Это безумие, как все меняется. И это удивительно, как мы когда-либо думали, что жизнь была хороша до этого". — Сказала Гермиона.

"И кто бы мог подумать, что мы будем даже живы, чтобы думать о том, чтобы привести ребенка в этот мир, когда мы охотились за хоркруксами и сражались с Волдемортом. То есть, каждый день, когда мы просыпались, мы думали, что этот день будет последним. И все же, каким-то чудом, мы стоим здесь. Мы трое — счастливчиков, женатые и плачущие, потому что мы никогда не знали, что можем любить так сильно, пока не заглянули в эти блестящие зеленые глаза".

В этот момент Рон действительно растерялся, как и Гермиона. Гарри делал все, чтобы больше не плакать. Он чувствовал, что один из них должен был держаться. Но это становилось все труднее, когда он размышлял обо всех вещах, которые они преодолевали, чтобы добраться до этой точки — все таинства, все боли сердца (шрам и физическая боль), все люди, которые умерли, все время они спасались от смерти, уходя от нее на волосок, и все время сражались с Волдемортом и злом, которое он создал. Они бросили вызов всем шансам оказаться в этой комнате, и за все времена, когда Гарри благодарил свои звезды счастья, он никогда не благодарил их так сильно, как он делал это в тот момент.

"Малыш Джеймс, у тебя два лучших родителя во всем мире. Они спасли весь волшебный мир вместе, со мной, конечно, но об этом позже. Ты, вероятно, услышишь так много историй о том, насколько хорошие, твои родители, и особенно твой отец. На самом деле, я почти уверен, что ты будешь пытаться волшебным образом оторвать себе уши, когда услышишь так много. Ты даже можешь поддаться на все волшебство, которое у тебя есть внутри тебя. Но не волнуйся, как твой Крестный отец, я обещаю никогда не позволять тебе сделать этого. Потому что дядя Рон знает, что тебе нужно выглядеть лучше всех, если ты ожидаешь когда-либо сходить на свидание, и поверь мне, без ушей, ты сделаешь свои непослушные волосы еще более сильно выделяющимися, и это то, что ты определенно не захочешь".