| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пришлось прикусить язык, чтобы сдержать язвительную отповедь. Джо был пьян, печален и раздавлен жалостью к себе. К тому же, что ещё более важно, он был бесценным источником информации. С учётом этих факторов, вежливый разговор мог дать намного больше, чем просто пьяная склока.
— Может быть, я хочу понять, — отозвалась я негромко, — Может быть, я за этим и здесь.
— Вот как, — Джо оторвался от бутылки и посмотрел на меня совершенно трезвыми глазами, — И что же ты хочешь знать?
Что же, стоило догадаться, что этой громадине не так-то просто опьянеть. Я едва удержалась от того, чтобы выругаться. С другой стороны... Быть может, иногда действительно проще сказать правду — или ту её часть, которая никому не навредит?
— Я всю свою жизнь проработала среди людей, в Корпоративной Зоне, но мне всегда было там тесно. Мир велик, огромен, в нём столько существ, непохожих на нас — с другими устоями, внешностью, взглядами. И нам позволяют знать о наших же соседях очень мало, ведь информация о нелюдях не находится в свободном доступе. Я здесь, потому что хочу знать больше, понять и ощутить другой взгляд на жизнь, не человеческий, не ограниченный сиюминутной выгодой или моралью. Я хочу понять мир, в котором живу, и тех, кто живет со мной в нём.
Он покрутил в руках бутылку.
— Хочешь знать их слабости? Знать, как защититься?
— Это тоже важно, но суть в другом. Я хочу понять, кто они и чем живут, не для того, чтобы навредить. Просто чем больше ты знаешь о мире, тем больше — о себе.
— Почему тебе интересна Викки?
— Мне жаль её.
Синекожий Джо смотрел на меня, будто у меня, как минимум, резко отросла вторая голова. Видимо, он ожидал совсем других ответов на свои вопросы и при этом не сомневался, что говорю я правду. Любопытно, почему?
— Готово, — сказала я, прерывая повисшую неловкость, — Прочтите, пожалуйста.
Синекожий пробежал глазами по строкам и посмотрел на меня абсолютно нечитаемым взглядом.
— Переделать? — уточнила я осторожно.
— Нет, — бросил Джо, — Внеси в кристалл и перешли Олив. Меня это устраивает. Ты молодец.
— Спасибо, — улыбнулась я и выскользнула из кабинета, пообещав себе проанализировать произошедшее позже. А подумать, положа руку на сердце, было о чем.
На этом происшествии сюрпризы не исчерпались. Рабочий день был уже окончен, когда к моему столу, чеканя шаг, подошёл подтянутый молодой мужчина в чёрной милитаристической форме. Парень был весьма симпатичным, только с манерами, видимо, обстояло не очень — он распространял вокруг себя угрозу, как черная туча. Не размениваясь на приветствия, он протянул руку и резко сказал:
— Отчет.
Брови мои поползли вверх.
— Что, простите?
— Я жду отчет о корреспонденции, Вы тратите мое время! Вы должны были его сдать несколько часов назад.
Тон визитера мне откровенно не нравился, а выпитый ранее алкоголь подтачивал самоконтроль. Невероятным усилием воли удержавшись от грубостей, я заучено улыбнулась:
— Если Вы соблаговолите мне объяснить, какой именно отчёт Вам нужен, я завтра первым делом им займусь.
— Это шутка? — тон его окончательно стал нехорошим.
— У меня не настолько хорошо с чувством юмора, — отозвалась я, тоже добавляя в голос металл. По-хорошему гость точно не понимал.
— Вы должны сдать отчет сейчас. Вас предупреждали об этом.
Я начала понемногу догадываться, что произошло.
— А кто именно?
— Я передал через Грет информацию для всех помощников.
В точку. Вот ведь...
— Полагаю, она замоталась и забыла, — я обезоруживающе улыбнулась, — А я работаю только второй день и не знала об этом отчете. Повторюсь, если Вы сейчас все обьясните, я завтра начну с этого работу. И — кстати — меня зовут Аиша.
— Очень приятно, Мэтт, Служба Внутренней Безопасности, — он пожал мою руку и доверительно добавил, — А работу Вы сделаете сегодня — если не хотите, чтобы я сообщил о пьянстве на рабочем месте.
— О, тонкое обоняние, — усмехнулась я и кивнула на дверь Джо, — Что же, сообщайте. Мой рабочий день окончен.
Мы посверлили друг друга неприязненными взглядами. Надо сказать, выдержать эту маленькую битву было непросто — глаза у мужика были примечательные, серые и очень-очень холодные, вынимающие душу. Не создавай он мне тут дополнительных проблем, пожалуй, я бы вполне могла заинтересоваться продолжением знакомства — мне нравился этот типаж.
— Мне нужен этот отчет, — повторил он, видимо, опасаясь, что с первого раза я недопоняла.
— Я рада за Вас.
— Вы хамка.
— Я перенимаю Вашу манеру общения. Мы можем попробовать поговорить нормально, если, конечно, Вы умеете.
Он некоторое время смотрел на меня, а потом усмехнулся:
— Ладно, можно попробовать.
— Вот и хорошо, — улыбнулась я так ласково, как только могла, — Итак, начнём с самого простого. Отчет о корреспонденции — это...
— У нас завтра важное мероприятие. Вы должны были отложить для меня письма с угрозами и всю непонятную корреспонденцию, плюс сообщения такого же толка, приходящие на кристалл связи. Мы должны успеть проанализировать эту информацию до завтра, в городе сейчас неспокойно.
Я про себя выругалась. Можно было сколько угодно препираться с безопасником, но практическая правда была на его стороне: письма должны быть просмотрены, и это моя работа. Опять же, стоило догадаться самой, но прошлая моя должность имела совсем другую специфику, и один день задержки не грозил ровным счетом ничем: все равно самое важное передавали через кристаллы.
— Вы даже не читали писем, — резюмировал он.
— Да, я не успела, — признала я спокойно, — И поделать с этим уже ничего нельзя. Так что давайте вместе подумаем: до которого часа Вы будете на работе?
— Ещё часа три точно, но могу задержаться и дольше. Вы сделаете отчет?
Я вздохнула и мысленно попрощалась с надеждой на сон.
— Да. Я сейчас схожу в местную столовую и приобрету что-нибудь условно съедобное, приготовлю као и займусь письмами. Полагаю, часа в три должна уложиться.
Мэтт кивнул, помялся и вдруг сообщил:
— Я тоже сегодня ничего не жрал, могу заодно принести Вам еду, чтобы не тратили время зря.
Сказано это было небрежным тоном, но мне показалось чем-то вроде белого флага: безопасник явно пожалел о выбраном изначально тоне. Ссориться с ним мне не было ни малейших причин, потому я с вежливой улыбкой согласилась.
Как позднее выяснилось, зря. Очаровательный Мэтт, вернувшийся с зерновыми хлебцами и мясными шариками, и не думал никуда уходить.
— Расскажите о себе, — предложил он, — Как это Вас угораздило сюда устроиться?
Я прикрыла глаза. Вот просто отлично, этот день обязан был завершиться маленьким допросом. Как же ещё?
— О, я мечтаю помогать разумным. Делать что-то большее, — прощебетала я.
— Центр — необычный выбор для чистокровного человека.
— Но Вы тоже чистокровный человек, — улыбнулась я, не отрывая глаз от писем, — Сами-то как здесь оказались?
Туше.
— Работаю на Корпорацию Брендт, был распределён сюда. А Вы...
— Погодите! — перебила я, — Извините, я только что подумала: а не может ли в этих письмах быть что-то страшное? Огненный кристалл или яд? Мне не очень хочется умереть здесь и сейчас.
Он посмотрел на меня весьма задумчиво:
— Нет, всю корреспонденцию просвечивают на предмет таких сюрпризов.
— Как умно! Этим занимаетесь Вы?
— Мои подчиненные.
С каждым моментом становилось все интереснее.
— Спасибо, что спасаете нас, — проговорила я проникновенно, — Это внушает уверенность.
— Я тронут, — таким тоном можно было бы сообщать прогноз погоды на вчера, — Как Вы относитесь к нелюдям, Аиша?
— По-разному, — легко ответила я, — Как можно оценивать их всех разом? Кто-то мне глубоко симпатичен, кто-то неприятен. Та же история, что и с людьми, впрочем. Если бы было иначе, зачем бы мне идти работать в Центр?
Он кивнул:
— Разумный вопрос. Действительно, зачем бы?
В комнате повисла тишина, прерываемая лишь шорохом бумаги. Наконец, мой гость поднялся:
— Что же, долг зовёт. Спасибо за разговор, Аиша.
— А Вам спасибо за еду! — радостно прощебетала я, — Буду ждать через три часа!
Как только безопасник скрылся из виду, моя улыбка стекла с лица. Было любопытно, в чем именно меня подозревают? Или это стандартная проверка? Мне не нравилось происходящее — я не люблю не понимать, ибо обоснованно считаю такую потерю контроля одной из худших форм слабости. Если ты сам потерял управление, наверняка найдётся доброхот, который его у тебя великодушно перехватит. И в нашей жизни, где все вокруг соткано из игр, где в некоторых мы — фигуры, в некоторых — игроки, ты проигрываешь подчистую в тот момент, когда позволяешь другим думать за себя. Я убеждена: это нормально — быть для кого-то хоть ферзём, хоть пешкой. Это может быть даже выгодно — но ровно до того момента, пока ты понимаешь правила игры и границы между своими и чужими интересами. Но... С тех пор, как я прибыла в Центр, все смешалось. Я чувствовала себя фигурой на доске, где я не знаю ни правил, ни игроков. Что-то закручивалось вокруг меня...
И это что-то вполне могло быть параноидальным расстройством.
Усмехнувшись этой мысли, я заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Вполне вероятно, проверка была стандартной и ничего особого в себе не таила. Будет подозрительно, если я начну нервничать или задавать вопросы после разговора с Мэттом. Потому, лучшее, что было в меню — продолжать работать, как ни в чем не бывало. Чем я и занялась.
* * *
Письма в итоге пришлось делить на четыре неравные группы. Первой, самой малочисленной и приятной, были благодарности. Некоторые из них даже заставили меня, малодушно осмотревшись по сторонам, смахнуть слезы со щек. Нелюди присылали фото своих семей, рисунки детей, открытки, воспоминания.
Тут надо пояснить — я никогда не была фанаткой всех этих трогательных писем с велеречивыми благодарностями. Как по мне, если уж хочешь вернуть должок, то верни его деньгами, помощью, связями. Письмами можно подтереться, говорил мой бывший начальник и был прав, конечно, но... Этот случай отличался. Хотя бы тем, что у Джо хватало денег, связей и помощников. А вот поддержки ему, насколько я могла судить, было недостаточно. Именно потому я радовалась каждому благодарственному письму, как ребёнок: их было мало, они были ценны и рассказывали о спасенных жизнях. И я собиралась обсудить с Джо каждое из них, потому что, какой бы выбор он в свое время ни сделал, это дало шанс на жизнь множеству нелюдей. Об этом синекожему стоило напомнить.
Вторая стопка писем, самая многочисленная, наглядно демонстрировала всю суть разумных, к какой бы расе они ни относились. Это были, как я их окрестила про себя, "очень ценные советы". Авторы писем были ужасно недовольны сложившейся ситуацией. При этом причины их возмущения были разные, а вывод один: раз Джо сдуру спас этих несчастных, значит, по гроб жизни им обязан. Логика была своеобразная, но многим, к сожалению, свойственная. По мнению авторов опусов, раз уж господин Лойс герой, то пускай заодно приструнит бюрократов, совершит государственный переворот, разберётся с крикливой соседкой-человечкой и — самый смак! — снизит таможенные пошлины. Вера авторов этой макулатуры во всемогущество Джо умиляла, а логика хромала на все присущие этому виду ноги. Самой себе я пообещала перечитать потом все эти письма ещё раз, чтобы решить, что стоит показать начальству, а что под шумок подкинуть местным мозгоправам. То-то они бы порадовались...
Третья категория посланий радовала ещё меньше, потому что авторы не стали ходить вокруг да около и решили сразу попросить у синекожего денег. С одной стороны, это вроде как было честно, с другой, мерзко. Нет, ничего не могу сказать, причины были уважительные у всех и каждого, и, будь я чуть менее циничной дрянью, уже рыдала бы в три ручья. Но мне в голову невольно пришёл старый анекдот про клиента и малолетнюю проститутку, в итоге которого первый рассказывает товарищам: "И матушка у неё больная, и братики мал-мала-меньше, и дом почти рухнул, и жить не на что. И не поверите, господа, так красиво рассказывает, так рассказывает! Талантище! Ебу и плачу". Ухмыльнувшись, я откинула очередной опус о тяжкой жизни. Нет, те, которые были подтвреждены справками о болезни или более-менее вменяемыми доказательствами, я помечала, чтобы потом разузнать, кому перебросить. Мы Центр Взаимопомощи, разве нет? Не только же обеды в себя пресловутая благотворительность включает, надеюсь.
Четвёртая категория была именно тем, ради чего я жертвовала своим свободным временем. Угрозы были разные, от относительно мирных обещаний подать в суд или написать книгу о военных преступлениях против чистокровных людей, до подробных и анатомически точных описаний жестокой расправы. Прочтя о том, как именно собирается автор потрошить Джо, я подумала, что впустую пропадает выдающийся писательский талант.
Как по мне, угрозы были в большинстве своем беспомощными и голословными, но некоторые из них все же внушали опасение. Больше всего меня насторожило, пожалуй, коротенькое письмецо, созданное с помощью кристаллов голлографа. Там не было подробностей пыток или пространных объяснений того, почему автор ненавидит Джо и кому стоит умереть из-за этого чувства. Здесь неведомый автор ограничился коротким и лаконичным: "Столпам этого гнилого общества недолго осталось стоять. Мы — Чистые. Мы грядем". Как несложно догадаться, местоимение "мы" меня в данном контексте насторожило больше всего. Разумеется, делиться своими соображениями с подозрительным милашкой Мэттом я бы в жизни не стала, да и не моя это работа. Первый урок, который преподносит новеньким Корпоративная Зона — почаще держи свое драгоценное мнение при себе, если только тебе за него не платят. Универсальное правило, между прочим.
Однако, повинуясь не в меру распоясавшейся ответственности, я переложила самые подозрительные послания в верх стопки, начав именно с пресловутых "Чистых". Неизвестно, насколько внимательно в конце рабочего дня Мэтт будет просматривать эти бессмертные шедевры, так что пускай лучше самое вкусное будет под рукой.
Он явился как раз тогда, когда я, попивая као, пыталась разыскать его контакты в базе голлографа. "Слишком уж вовремя" — отметила я про себя.
— Уже все сделали? Быстро Вы, — удивление в его голосе не коснулось глаз. Соответственно, радостная улыбка, расцветшая на моих губах, была не более искренней:
— Спасибо! Я быстро читаю. Вот, получите-распишитесь, Ваши клиенты.
Он взял в руки листы и тут же уставился на послание "Чистых". Потом меня одарили таким взглядом, что впору закапываться в песок и признаваться как минимум в преступлениях против разумных. Повисшая тишина мне не понравилась.
— Вы полистайте, там и не такие шедевры есть. Зачитаешься!
— Но Вы выделили именно этот. Почему?
Что же, это было наглядное подтверждение наказуемости любой инициативы. Я даже подзависла слегка, размышляя, что бы такого ему ответить.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
