Проигравший получает всё

"Что за наваждение, право слово!" — подумал он в сердцах и со звоном поставил кофейную чашку на столик.

-Но, быть может, при определенных условиях Федерация все-таки пойдет на второй раунд переговоров? — предположил Михаэль, отставив свою чашку.

-Вряд ли, — недовольным тоном ответил Штайн.

-Даже если господин Эйм сделает некоторые уступки?

Штайн замер.

-Как прикажете это понимать?

-Мы здесь родились и выросли, — негромко ответил Михаэль. — Мы ценим свою независимость, но не хотим, чтобы на месте Танагуры осталось пепелище.

"Мы"! — возликовал в душе Штайн. — "Мы" — это значит, что Михаэль не один, что местная верхушка не единодушна, и пусть их меньшинство, оппозиция все-таки есть! Прекрасно, просто прекрасно!.."

-Я понимаю ваши чувства, — сказал он, сделав упор на слове "понимаю". — Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы продолжить переговоры...

Они с Михаэлем обменялись понимающими улыбками. У секретаря, похоже, камень с души свалился, потому что улыбался он вполне искренне. Штайна передернуло: он опять-таки не мог глаз отвести от Михаэля, но эта улыбка, хоть и радостная, открытая, была какой-то не такой, неправильной и невозможной...

Штайн усилием воли стряхнул странное оцепенение, — да что ж такое, он пялится на Михаэля, как кролик на удава! — отвел взгляд, принялся рассматривать строгую обстановку гостиной.

-Господин Штайн...

-Просто Герберт, мы же договорились, — мягко поправил Штайн.

-Герберт, может быть, вы желаете... хм... — Михаэль приподнял брови, и Штайн поспешил согласиться:

-Не откажусь!

Штайн не собирался отказываться от выпивки, а именно это ему и предлагали: в конце концов, это его последняя ночь на Амои, переговоров завтра не предвидится, поэтому можно расслабиться. Пить он умеет, а вот этот юнец — вряд ли, может, и выболтает еще что-то интересное...

Снова возник безмолвный слуга, выслушал указания и исчез, чтобы через пару мгновений появиться снова, с подносом, на котором возвышалась пузатая бутылка и призывно мерцали хрустальные рюмки.

-Прошу! — Михаэль первым взял рюмку, Штайн чуть промешкал. — Герберт, не думаете же вы, что я хочу вас отравить! Это, по меньшей мере, глупо, а к тому же еще и недальновидно... Я думал, вы обо мне лучшего мнения! Смотрите, я наливаю нам из одной бутылки и пью первым...

-Я о вас самого хорошего мнения, — заверил Штайн (умолчав о том, что яду вовсе не обязательно находиться в бутылке; впрочем, Михаэлю действительно не было смысла его травить) и решительно выпил. Коньяк оказался выше всяких похвал. Интересно, откуда он на Амои? Должно быть, привезли еще до объявления блокады, как и кофе... — Я надеюсь, нам удастся прийти к взаимопониманию.

-Я тоже искренне на это надеюсь, — ответил Михаэль, и Штайн понимающе ему улыбнулся, вертя в руках затейливую рюмку.

Дикие нравы на этой планете, похоже, Михаэль даже не знает, что коньяк положено пить из особых бокалов, но сам напиток настолько хорош, что грех жаловаться...

Рюмка привлекла внимание Штайна: ему показалось, что на дне ее примостился кусочек льда. Нет, не может быть... Приглядевшись, он понял, что из донышка рюмки словно вырастает хрустальная фигурка, тонкая, остроконечная. У Михаэля фигурка была другая...

-Вам нравится? — заметил его интерес Михаэль. — Это подарок. Сувенир с одной далекой планеты. Ручная работа...

-Что-то мне это напоминает, — произнес слегка расслабившийся Штайн.

-Шахматы, — подсказал Михаэль. — Самые обычные шахматы. Маленькая шутка моего знакомого.

-А вы играете? — приятно удивился Штайн. — Не ожидал!

-Немного, — смущенно ответил Михаэль и вдруг задорно улыбнулся (Штайна уже не так сильно передергивало от его улыбки, видимо, привык): — Не желаете, кстати, сыграть партию?

-Хм?.. — настороженно произнес Штайн. — В общем, я не против...

-Прекрасно! — воодушевился Михаэль и произнес несколько слов на ухо возникшему рядом с ним слуге. — Одну минуту...

Слуга вернулся намного быстрее, с поклоном протянул хозяину большую коробку. Открыв ее, Михаэль ловко выставил на поднос хрустальные рюмки, числом по счету шахматных фигур, считая те две, что были у него и Штайна. Коробка превратилась в шахматную доску, и рюмки заняли место фигур...

-Оригинально! — не удержался Штайн.

-Мой друг — большой шутник, — застенчиво ответил Михаэль. — Одна проблема: рюмки одинаковые по цвету, сложно различать свои и чужие фигуры...

-Можно их наполнить, — в приливе вдохновения предложил Штайн.

-О, в самом деле! — обрадовался Михаэль и ловко наполнил рюмки со своей стороны коньяком. — Это будут черные...

-Тогда уж в белые тоже нужно что-то налить, — предложил Штайн.

Настроение у него улучшалось с каждой минутой. Только подумать, если бы он не отослал охрану, вряд ли мы Михаэль рискнул с ним заговорить, и тогда переговоры точно можно было бы считать проваленными! Теперь же можно было на некоторое время расслабиться и пошутить.

-Хм... — Михаэль задумался на секунду, потом шепнул терпеливо ожидающему слуге еще пару слов, тот исчез, чтобы через мгновение вернуться с еще одной бутылкой, высокой, квадратной. — Пожалуй, подойдет по цвету...

Полившаяся в рюмки жидкость оказалась светло-золотистой, намного светлее коньяка.

-Подойдет, Герберт? — весело осведомился Михаэль.

-Вполне, — ответил тот и не удержался от шпильки: — В таком случае, предлагаю при съеме фигуры с доски уничтожать содержимое рюмки...

-Прекрасная идея! — оживился Михаэль, и Штайн подумал, что тот, в сущности, еще совсем мальчишка. — Сдается мне, мой друг именно это и имел в виду, даря мне этот набор. Герберт, вы будете играть черными? Или предпочитаете не смешивать коньяк с перцовой настойкой?

-Да, пожалуй, мешать напитки не стоит, — усмехнулся Штайн. — Если позволите, я сделаю первый ход...

-Разумеется!

Игра началась. С первых же ходов Штайн понял, что Михаэль играет отнюдь не "немного", он оказался весьма серьезным противником. В первой партии игроки осторожно прощупывали почву, размена фигур почти не происходило, и игра затянулась. В конце концов, Михаэль все-таки выиграл. Выиграл он и вторую партию, и Штайн несколько рассердился: он был мастером спорта по шахматам, играл в них с детства, ему даже случалось проводить сеансы одновременной игры, но сладить с этим мальчишкой он не мог. Михаэль же, казалось, почти не обращал внимания на доску, лишь окидывал ее быстрым взглядом, делал мгновенный ход, если приходилось — "выпивал" фигуру Штайна и продолжал разговор.

А разговор завязался интересный: об Амои и ее будущности в свете последних событий. Михаэль, как выяснилось, отлично разбирался в политической обстановке в Галактике, знал расстановку основных сил в Совете Федерации, чем немало удивил Штайна, и свободно просчитывал варианты развития событий в случае, если Амои пойдет на те или иные уступки либо откажется подчиняться Федерации. "Не так-то прост этот пятый секретарь, — подумалось Штайну. — Не удивлюсь, если именно он, с виду такой неприметный, окажется одним из лидеров оппозиции. С ним надо держать ухо востро!"

Однако держать ухо востро становилось все сложнее: в голове приятно шумело, а речь лилась легко, и Штайну то и дело приходилось останавливать себя на полуслове, чтобы не сболтнуть лишнего. Михаэль же, хотя убирал белые фигуры одну за другой, внешне ничем не проявлял признаков опьянения и рассуждал все так же разумно и связно, как и до начала игры.

-Михаэль... — сказал Штайн, обнаружив на доске вечный шах своему королю. — Сдается мне, вы пьете что-то не столь крепкое, как я...

-Вы считаете, я могу вас обманывать? — неподдельно оскорбился Михаэль. — Желаете проверить?

-Желаю! — Штайн подхватил с доски своего короля и одним глотком осушил рюмку. Горло обожгло огнем, дыхание перехватило, глаза заслезились...

-С вами все в порядке? — участливо спросил Михаэль, заново расставляя и наполняя рюмки. — Вы мне по-прежнему не доверяете? Может быть, желаете теперь играть черными?

-Н-нет... лучше все-таки... не смешивать... — выдохнул Штайн, тщетно пытаясь погасить огонь во рту.

-Тогда еще партию? — предложил Михаэль, и Штайн не отказался.

Продумывать ходы приходилось все дольше, сложных комбинаций Штайн решил не проводить и сделал простейший ход — "е2 — е4". "C7 — c5" — мгновенно ответил Михаэль. Видимо, у него тоже не было сил для импровизаций, и он прибег к классической сицилианской защите. "F2-f4" — передвинул фигуру Штайн, "d7-d5" — выдвинул пешку Михаэль. "E4-d5" — снял его фигуру Штайн. "K8-f6" — выдвинул коня Михэаль, и Штайн опознал гамбит Таля, не столь уж сложный — видимо, и его противника, наконец, проняло... Поняв это, Штайн быстро направил игру в другое русло, и вскоре торжествовал победу. Потом еще раз — Михаэль снова понадеялся на сицилианскую защиту и неудачно воспользовался атакой Кереса. И еще... И еще...

-Похоже, удача мне изменила, — смущенно улыбнулся Михаэль и, вставая, чтобы взять новую бутылку, принесенную слугой про запас, приметно покачнулся. — Позволите отыграться?

-Конечно!.. Налива... то есть расставляйте...

...Герберт Штайн проснулся от мучительной жажды. Приоткрыв глаза, он тут же зажмурился снова: смотреть на яркий утренний свет было невыносимо. В голове, казалось, с грохотом стартовали ракеты класса "земля-космос", но не долетали даже до стратосферы, взрывались где-то в районе глазных яблок...

-Воды... — простонал Штайн, но из пересохшего горла вырвался какой-то невнятный писк.

Услышать его никто не мог и прийти на помощь — тоже. Пришлось стащить себя с кровати и на подгибающихся ногах, натыкаясь на мебель, добраться до графина с водой. Вскоре стало ясно, что вода не поможет, и Штайн, хотя и придерживался принципа не похмеляться, открыл дверцы бара. От первой порции виски его едва не стошнило. Вторая проскочила не в пример легче, ужасный грохот в голове почти заглох, только уныло ныл правый висок, перестало мутить, а комната прекратила плавное вращение по часовой стрелке. Зеркало отражало помятую отекшую физиономию с красными глазами.

"Хорош, полномочный посол! — шипел про себя Штайн, мужественно стоя под ледяным душем. — Ладно еще, сегодня нет переговоров, иначе в какое положение бы ты себя поставил? Какой удар по репутации! А так... так хоть можно сослаться на бессонную ночь... Интересно, каково тому мальчишке? Как его... Михаэль, кажется..."

Через полчаса, с трудом затолкав в себя горячий завтрак и выпив еще немного виски, Штайн почувствовал себя относительно неплохо. Во всяком случае, можно было появиться на люди, не пугая окружающих тремором и безумным взглядом. Слава богу, до отлета оставалось совсем немного времени...

Охранники ждали за дверью, пристроились за Штайном, как обычно, понимающе переглянулись: посол имел весьма бледный вид, не иначе, всю ночь провел в раздумьях...

-Господин Штайн, — окликнули посла в большом холле у лифтов. — Доброе утро.

-Доброе утро, — машинально ответил Штайн, и только потом сообразил, что заговорил с ним председатель правительства Амои, господин Виктор Эйм. Тот был, как всегда, свеж и бодр, сиял безупречной улыбкой — такой же трудноуловимо неправильной, как у Михаэля, — и на его фоне Штайн показался себе особенно помятым и... старым, что ли.

-Благодарю вас, господин Штайн, за ваше решение! — Эйм широким шагом подошел к Штайну и с чувством пожал ему руку. — Вся Амои благодарна вам!

-Ч-что?.. Какое решение?.. — выдавил Штайн, пытаясь освободить руку. Не тут-то было, хватка у Эйма оказалась мертвая.

-Как же! — удивился Эйм, и вместе с ним удивилась вся его свита. — Я говорю о ратификации договоров о сотрудничестве и взаимопомощи, а также о придании Амои статуса независимой планеты. Амои и Федерация проделали долгий путь, и этот шаг...

Эйм говорил что-то еще, но Штайн не слушал. Какая ратификация? Какие договоры?! Он не мог подписать никаких документов, тем более таких, которые давали бы Амои формальную независимость! Да, полномочия ему позволяли, но он ведь не сошел с ума!..

-Н-не может быть!.. — сказал он, наконец.

-Как же не может быть, — удивился Эйм, и в руках одного из его спутников, то ли первого, то ли второго помощника возникла папка с документами. Перед глазами Штайна замелькали страницы, и на каждой он видел собственную подпись — явно не подделку, уж он-то в этом разбирался! — и печать... — Вот, это ваш экземпляр, вы вчера так устали, что оставили документы в переговорной...

"О господи!!" — подумал Штайн и взял протянутую папку. Ситуация была безвыходной. Поднять скандал? Заявить, что он не помнит, как подписывал договоры? Он выставит себя на посмешище, только и всего...

И почему, кстати, он ничего не помнит?.. "Конечно, Михаэль! — осенило Штайна. — Дрянь... Наверно, что-то было подмешано в коньяк... А даже если ничего подмешано и не было, мы все равно выпили столько, что немудрено заполучить провалы в памяти..."

Нет, сейчас скандалить нельзя. Нужно возвращаться, везти эти проклятые подписанные договоры... Еще нужно прочитать, что именно в них написано! И как объясняться перед Советом?! Что говорить в свое оправдание? Рассказать все, как было?.. Или утверждать, что его вынудили подписать документы, скажем, угрожая? Да, это вариант...

Сгорбившись, Штайн вошел в лифт, за ним поспешили охранники. Двери сомкнулись, и Виктор Эйм мгновенно погасил ослепительную радостную улыбку. Лицо его приобрело обычное бесстрастное выражение. Он отошел к окну, сделав знак свите, чтобы его оставили одного. В холле остался только один человек из сопровождения Эйма.

-Прекрасно сработано, Михаэль, — сказал председатель правительства, когда молодой человек подошел ближе, и положил ему руку на плечо. — Я видел запись. Кстати, что было в рюмках?

-В рюмках ничего не было, кроме коньяка и перцовой настойки. Но этого оказалось более чем достаточно, — ответил Михаэль и улыбнулся.

Теперь, когда они стояли рядом, их сходство было очевидно: они походили друг на друга, как братья, старший и младший. Одинаковые светло-русые волосы, серые глаза, одинаково красивые — по отдельности — черты лица... Только их дисгармония, одновременно привлекательная и отталкивающая, у Виктора была менее заметна, то ли сглаженная возрастом, то ли изначально не столь явная, как у Михаэля.

-Ты был неотразим, — сказал Виктор. — Тебе удалось-таки заставить Штайна потерять осторожность...

-Это было не слишком сложно, — ответил Михаэль. — Он азартен, не любит и не привык проигрывать, я сразу это понял. Я выиграл несколько партий, а потом дал выиграть ему, только и всего. Остановиться он уже не смог.

-Проигрывать тоже нужно уметь, — усмехнулся Виктор. — В нашем случае проигравшая сторона, как ни странно, осталась в выигрыше.

-Федерация опротестует эти договоры, — негромко сказал Михаэль. По нему никак нельзя было сказать, что ночь он провел весьма бурно. — Там ведь не могут не понимать...

-Конечно, договоры будут опротестованы, — кивнул Виктор. — Но это займет некоторое время. А Джиллиан уже прибыл на Терру, мне только что доложили. Наше лобби в Совете Федерации получит то, что было обещано, и, думаю, новые договоры будут заключены пусть и не на таких идеальных условиях, но зато вполне легально...