Новая жизнь 3. Возвышение

В тандеме эта троица смогла зайти в выжженную солнцем степь много дальше любого из нас, хотя бы по той причине, что никому даже в страшном сне не пришла бы в голову мысль тянуть жребий, чтобы решить, кому следующему быть убитым в поединке и кто станет источником влаги и протеина для всех остальных. Насколько мне известно, за карточным столом Мэду не было равных, а на арене он не проиграл даже низшим, поэтому не удивительно, что когда все остальные отправлялись на перерождение по второму кругу, он все еще продолжал упрямо мерить шагами степь.

Под палящими лучами летнего солнца, когда температура к полудню достигала сорока градусов, а единственная тень — твоя собственная, недельный запас воды уходил всего за три-четыре дня. В первую десятину больше половины новичков, кто до сих пор не прошел посвящение в клан, на собственной шкуре узнали значение слова возрождение, так и не встретив ни единого орка. Тем, кому не повезло в истощенном, бессознательном состоянии попадали в лапы зеленомордых охотников, словно появляющихся из ниоткуда, и заканчивали свою первую жизнь в котле. За целый месяц удалось прикончить не более двух десятков орков, которые довольно быстро поняли, насколько опасно приближаться даже к ослабевшим от голода и жажды чужакам, так что они предпочитали держаться подальше и ждать. И черт его знает, сколько еще свежего мяса досталось бы проклятым людоедам, если Мэду не улыбнулась удача.

Наученный горьким опытом, передвигаясь исключительно по ночам, днем он зарывался в землю и замирал в неподвижности, стараясь не тратить и без того убывающие силы. С каждым новым днем эти ямы становились все менее и менее глубокими, а их рытье отнимало все больше и больше времени. Давно лопнули натертые мозоли, но все равно в конце каждой ночи, как бы он не был утомлен, Мэд принимался за рытье очередной ямы, на дно которой в изнеможении падал и коротал световой день хоть в относительной, но прохладе и тени. В один прекрасный день голод, жажда и истощение взяли свое, ему не хватило сил, чтобы выбраться из вырытого собственными руками убежища, и он вот уже сутки терпеливо ждал, когда упрямое тело закончит бороться, вырытая яма наконец станет могилой, и можно будет со спокойной совестью вернуться в доминион.

Конечно, можно по примеру некоторых низших бродить несколько дней в виде нежити, пока солнце и разложение не прикончат и не сгноят тебя окончательно, но он склонялся именно к первому варианту, к тому же ему было противно быть нежитью. Это удобно в бою, когда можно сменить пришедшее в негодность тело, когда рядом сражаются пятеро братьев, а что посреди пустыни может сделать с каждым днем теряющий подвижность и части тела зомби? Пока рядом нет повелителя, способного правильно провести ритуал поднятия, неподготовленное тело не прослужит долго. Но задуманному не было суждено случиться, буквально на голову ему свалился вполне живой, сытый и довольный жизнью ягненок.

Начавшая было блеять животина, срезу же оказалась на боку с уткнутой во взрыхленную землю мордой, придавленная пусть порядком исхудавшим, но все еще достаточно массивным телом Мэда. До сих пор никто из клана не смог продержаться в степи и недели, он же выживал больше месяца и сейчас, старательно отплевываясь от шерсти, собирался вцепиться в горло животному, чтобы выживать дальше, выживать, чтобы выполнить приказ своего повелителя. Этой ночью у него снова будет достаточно сил, чтобы встать на ноги, вылезти из норы и вызвать помощь. Сегодня именно он сделал то, что не удавалось еще никому — он встал на след целому, ни о чем не подозревающему племени кочующих орков.

Глава 2. Охота. По следам беглецов

— ... встать! В колонну! — на правах сержанта поднимал бойцов Айн. Именно этот момент дается всем особенно тяжело, ведь привалы сократились до часа, и за сутки их случается не более трех.

— Шевелитесь, мать вашу! Чем быстрее закончим, тем быстрее вернемся домой! — Чертовы хитрозадые орки, так посмеялись над нами, что от собственного бессилия катятся слезы. Мы гнали их три дня, днем и ночью, без перерыва, они никогда не оставались вне поля зрения, но оказалось, что настигли мы десяток смертников и чертово стадо парнокопытных, у нас же украденное! С каким бешенством Мэд рвал на части этих недоносков, старательно создающих иллюзию целой орды, с какой злобой мы возвращались назад по собственным следам, бродили кругами и искали, где и когда свернула основная масса орков. К концу недели, когда удалось снова встать на след, буквально каждый дышал ненавистью и был готов голыми руками рвать не в меру хитрых орков на части.

Сама идея перетащить в пустыню шестьдесят бойцов в полной выкладке, используя в качестве маяка изможденного бойца — это все равно, что зашвырнуть за горизонт десять тонн чистого веса. Даже с помощью магии было не просто, поэтому двигаемся мы не на лошадях, а пешком, питаемся не походным пайком, а самыми ядерными эликсирами, какие только удалось изготовить. Разумеется, мы с Айном бежали впереди всех, лично показывая пример остальным, ведь мораль отряда — прежде всего. Пускай они скрежещут зубами от усталости, напряжения и злобы, но это правильная злоба, направленная на врага, а не повелителя. Мы — клан, единый организм, в котором каждый выполняет роль, и моя — вести нас к победе, даже если вместо этого хочется упасть и не двигаться.

— Привал! — Это слово греет душу больше чем слиток чистого золота, а весь отряд словно скошенный одной огромной косой падает на пожелтевшую от палящего солнца траву. Пот катится градом, металл доспехов раскален до предела, яркое безжалостное солнце слепит глаза, а единственное желание — больше не вставать никогда. Если вы спросите, на что похож ад, то это будет близкое к нему описание.

— ... в колонну! — привычным окриком закончился очередной привал. — Бегом! — И все со старательно сдержанным стоном принимают ужасную на вкус суточную дозу коктейля из энергетиков, обезболивающих и поддерживающих компонентов, чтобы иметь возможность продолжить погоню. Наших запасов хватит надолго, хватило бы только терпения.

К общему сожалению, в деле с орками мои поисковые заклинания почти бесполезны, и то, как они смогли нас надуть лишнее тому доказательство. Однако это не повод полностью от них отказаться, иногда и старая добрая магия приносит интересные вести, например, только что стало понятно — живая масса беглецов распалась на части. Сейчас не понять, кто из них новая приманка, но стоит ли гнаться за несколькими зайцами сразу? Никто не командовал остановку, но как только я замедлил шаг, люди сами собой начали останавливаться и опускаться на землю.

— Как думаешь, Айн, есть ли во всем этом смысл? — С накопившимся сомнением в голосе спросил я своего слугу, друга и верного телохранителя. — Еще неделя и воины клана сами взденут меня на мечи.

— Пф, — хмыкнул Айн, — они не смогут предать своего повелителя даже если очень того захотят. А что касается орков, то мы их измотали, раз уж они начали выбрасывать провиант, осталось немного.

— Однако сил испортить, смешав его с дерьмом у них хватило. Но речь не об этом, Айн, они разбились на части и движутся в разные стороны, что будем делать?

— Можем разделиться и...

— Нет! — обрубил я саму возможность такого идиотского поступка. Насколько я помню после наивной фразы "Давайте разделимся" следует долгая мучительная смерть каждого одиночки. — Нас не настолько много, наша сила в единстве, и не стоит так бездарно упускать единственное преимущество.

— ... или же прирезать тех, что оказались ближе к баронствам, — закончил Айн прерванную речь, и сейчас мне гораздо больше понравился ход его мыслей.

— Поднимай людей.

— Клан! — вялая реакция шести десятков измотанных мужиков на окрик сержанта. — Утрите слюни и просыпайтесь, привал окончен! Остался последний рывок, и мы снова окажемся дома, соберитесь с силами и на запад, бегом! Бегом!

— Бегом я сказал! — пусть не сразу, но отряд снова начал набирать привычную скорость походного марша. Стараясь хоть как-то приободрить верных мне воинов, я не упустил возможность вставить пару слов.

— Обещаю, сегодня мы продырявим оркам их зеленые шкуры! Со щитом или на щите!

Перебьем хотя бы часть паразитов, и гори оно синем пламенем, — прибавил я про себя. — Лучше так, чем уйти с пустыми руками.

На этом привале впервые за долгое время остались части доспехов, пока что это были шлемы и перчатки, далеко не все могли продолжать тащить на себе всю тяжесть снаряжения. Но и орки не могли бежать вечно, уже давно пали загнанные животные, выброшены шатры и бесполезная утварь. Накаченные эликсирами по самые глаза люди, вампиры и демоны, превзошли привыкших к жаре и пешим переходам орков и их малочисленных ездовых животных, мы не оставили им ни шанса. Мы — неизбежность.

На нас пробовали нападать, бессистемно, по ночам, группами по три-четыре озлобленные зеленорожие особи. Эти поганые выродки знали толк в войне и как лучше всего подгадить нежданному гостю, они всегда подходили незаметно, для чего разжигали с подветренной стороны пучки сонных трав. И, конечно же яд, каждый клинок был настолько обильно сдобрен первоклассной отравой, что разъедал даже металл, а любая царапина могла доконать за какие-то пару минут. Триса, одна из немногих женщин наемниц в нашем отряде, первая начала собирать с этих групп трофеи. Однажды ночью ее нашли дробящей рукояткой кинжала челюсть все еще живого орка. Под одобрительные возгласы авангарда она с многообещающей кривой ухмылкой вынимала из того месива, что некогда было лицом грозного воина, окровавленные клыки.

В вольных землях это было что-то вроде неофициальной волюты. В замках баронов в любое время дня и ночи были готовы платить за такое богоугодное дело как мертвый орк, в доказательство же особенно ценились головы, о причинах догадаться не составит труда. Но и орочьи клыки трудно было спутать с чем-то иным, так что у массивного черепа есть намного более удобный и компактный аналог. К тому же любому ребенку известно, что клыки можно добыть только у трупа, а жители баронств очень уважали тех, кто делал из живых врагов мертвых. Мне не раз встречались стражники бравирующие очень милыми ожерельями, у кого из пары "бусинок", а у кого и из доброго десятка.

Но Триса не гналась за лишним медяком — нет, она забирала трофеи только у живых особей, с маниакальной монотонностью ломая кости тяжелым тупым предметом, особенно ей нравилось начинать с кончиков пальцев. У этой новой привычки есть свои основания, ее муж был в дальнем дозоре, когда голодные орки обглодали ему руки прямо на месте и унесли отрубленные ноги с собой, захватив артефактный меч и голову. Как оказалось у орков есть свои кровавые ритуалы, что ж, после того как мы не досчитались четверых, у нас появились свои, такие же жестокие и кровавые. Будем считать обмен культурой прошел успешно.

Если сложить все наши трофеи вместе, набрался бы не малых размеров кошель, которым можно потрясти перед любым крестьянином в доказательство "большой" победы. Вся ирония в том, что если бы мне было настолько важно их мнение, с тем же успехом через третьих лиц можно скупить сколько угодно "доказательства" и сидеть дома, но нам нужна победа. И мы уже получили то, что хотели, ведь настоящие "хозяева степи", а тем более победители ни при каких обстоятельствах не удирают с таким упорством от пятидесяти шести измотанных походом воинов. Ну а по факту, мы шуганули первое попавшееся племя неудачников, походя прирезав полсотни наиболее смелых и опытных воинов и добив стариков не способных бежать — пустяк, как для нас, так и для народа орков в целом. Так что прежде чем двигать домой я решил все же догнать те остатки тараканов, что еще не успели забиться в норы.

— Подъем! Эликсиров двойная порция! Бегом! — Айн лично контролировал, как отряд давится алхимической дрянью. За последнюю неделю сложился определенный ритм, орки, что есть силы, драпали, мы нагоняли, вот же будет интересный сюрприз, когда распорядок нарушится.

— Двойная порция! Без привала, бегом! — где-то ближе к полудню повторил распоряжение Айн. От монотонности и однообразности пейзажа пропадало чувство реальности, время сужалось до двух понятий: день-ночь. Секунды, минуты, часы — все это заменяло одно действие — шаг, я сам едва заметил, когда мы наткнулись на четыре десятка точно таких же безучастных и безразличных ко всему орков.

Их резали как свиней, некоторые от усталости не могли даже подняться, не говоря уже о том, чтобы взяться за оружие. Те, кто еще был в силах сражаться, сгрудились небольшой группой вокруг тощей фигуры и только и могли, что стоять не шатаясь. Чтобы не рисковать бойцами, я решил лично покончить с недобитками магией, но был неприятно удивлен — тощий недоносок в центре оказался шаманом.

Мои парни точно также как и я абсолютно не горели желанием рисковать собственной шкурой. Да, они знали — смерть не конец, но никто не отменял боль и увечья — мы реалисты, а потому первым делом защелкали арбалеты с особыми зарядами. Но ублюдок-шаман не спешил умирать и уж точно не собирался бездарно терять стоящих живым щитом орков, он обратился за помощью к неизвестной, понятной только шаманам магии духа. Худой, высохший словно щепка шаман, стоял широко расправив в стороны руки и, запрокинув голову к небесам, надтреснутым от жары и долгого бега голосом орал свои наговоры и призывая на помощь души предков.

Небо заволокло тучами, поднялся злой пронизывающий до самых костей ветер, кружащий вокруг начинающей подниматься в воздух фигуры шамана, захватывающий своими завихрениями застывших статуями орков. Здесь и сейчас происходило нечто угрожающее, темное, могущественное, непонятное. С земли поднималась пыль и клочья травы, к ним присоединялись сбитые ветром стрелы и куски вырванной почвы. Воздух гремел от нарастающей мощи, а внутри крепнущего смерча по-прежнему глухим, потусторонним голосом завывал шаман, взывая к духам, и они откликались, темными тенями мелькая в сошедшей с ума стихии. Мои заклинания тонули в этом безумстве, и нам не оставалось ничего, кроме как отступить.

— Встать за моей спиной! — перекрикивая вой зарождающегося урагана, предостерег я отряд и, укрыв всех защитой, продолжил упражняться в боевой магии, как в тире. Пока я сумел выбить только первый заслон, но достать шамана не удавалось никак.

Внезапно вылетевшая из смерча бледная, почти прозрачная тень беспрепятственно преодолела защиту и, выхватив одного из бойцов, подкинула высоко вверх, прямо над нашими головами раздирая на части. Крик заживо разделываемой жертвы затих, едва начавшись, а в замен начало падать изуродованное тело, к которому жаждущий смерти дух потерял интерес. Но таких духов из смерча вырывалось все больше и больше, они кружили вокруг, не замечая препятствий, скаля прозрачные клыки и выискивая новую жертву, которой мог стать любой из нас. От них не было укрытия, не было защиты, боевые заклинания пролетали насквозь...

— Мечи! — Заорал Айн, едва тело товарища рухнуло на наши ряды, своим примером доказывая, как его клинок действует на, казалось, неуязвимого врага. Закаленная на крови демонов сталь одинаково хорошо рубит и колет не только плоть, но и дух.