Тристан

— Вставай, — прошептал он, когда я закончил.

Тристан сам подтолкнул меня, помогая подняться, но стоило мне это сделать, как он повернулся к спальне, а я снова растерялся, не совсем уверенный, что мне следует делать дальше: окончательно освободиться от штанов или надеть их обратно. Наверное, в тот момент в моих глазах застыло выражение брошенного щенка.

Он остановился в дверях.

— Сегодня ты спишь со мной.

Это была не просьба.

Оставив штаны валяться на полу, я последовал за ним в комнату.

Остановившись рядом с кроватью, он стянул рубашку через голову и бросил на пол, спустя короткий промежуток времени присоединив к ней штаны, а я просто стоял и таращился на его совершенное тело. Меня в который раз поразили его волосы: они были такие длинные, что их кончики доставали до поясницы. Обнаженный, Тристан был прекрасен, но когда его тело укрывали волосы — он становился еще красивее. Я никогда не представлял, что подобная красота вообще существует. Бледная кожа и угольно-черные волосы — потрясающий контраст. Стоит отметить, что на остальном его теле не было ни волоска — все-таки он был моделью.

Я, наверное, опять выглядел дураком: замер как памятник и не мог отвести от него взгляд, но мне уже было все равно — главное, мне позволяли смотреть. В девять дюймов, его мужское достоинство оказалось неприлично большим. Мне оставалось только молиться всем известным богам, чтобы Тристану не пришло в голову трахнуть меня прямо здесь и сейчас: не уверен, что я был к этому готов.

Он привлек меня к себе и прижался к губам в требовательном поцелуе, словно тем самым заявляя на меня права. Его манера целоваться была странной: медленной, сдержанной, властной и вместе с тем мягкой, уступчивой, податливой. И было невозможно так сразу разобрать, сколько страсти и чувств он вкладывает в поцелуй. Положив руки на мои плечи, он надавил, заставляя меня опуститься на колени. Я был только рад, потому что на этот раз никакие сомнения по поводу того, чего он хочет, меня не посещали.

Ухмыляясь, я обхватил губами головку. Он наблюдал за мной, полуприкрыв глаза ресницами: как я заглатываю его член — настолько глубоко, насколько могу, и двигаюсь, то поднимая, то опуская голову, одновременно помогая себе рукой у основания. Его пальцы сжимали мои волосы, как будто уговаривая взять еще больше. Тристан не стал предупреждать о том, что вот-вот кончит, поэтому от неожиданности я закашлялся, но каким-то образом мне удалось проглотить все до последней капли.

Перед тем, как потащить за собой на кровать, он снова меня поцеловал и после уложил рядом. Я так и заснул в его руках: смущенный, взволнованный, возбужденный и жаждущий большего.

Так продолжалось около недели. Со стороны Тристана моя роль в его постели явилась вполне признанным фактом, не требующим уточнений. Он не просил ничего, кроме минета, и всегда заставлял меня кончить первым и уже потом позволял сделать приятное ему. Что меня удивляло, так это то, что он не делал различий, кто из нас у кого берет в рот, и почти также охотно вставал на колени, как и я. По правде говоря, я всегда считал, что модели никогда не делают этого ради собственного удовольствия, только если речь идет о карьере. Но один или два раза в день Тристан утягивал меня за собой в примерочную, в любое время, когда ему хотелось, полностью игнорируя любые жалобы касательно работы. По крайней мере, я радовался, что он не проделывает то же самое с другими стажерами — эта мысль успокаивала меня. Даже если для него это было всего лишь временным развлечением, которое так удобно совмещать с работой — в личном плане я оставался для него единственным.

Тот день выдался отвратным, причем во многих смыслах: во-первых, стояла слишком плохая погода для съемок в купальниках; а, во-вторых, у трех моделей мало того, что были проблемы с волосами, так еще обнаружились отвратительные характеры. Ко всему прочему, один из фотографов заболел. И я должен был его замещать, поэтому мне пришлось взгромоздиться на самодельный выступ над морем, в то время как мои зубы стучали от холода, и попытаться сосредоточиться на работе, что у меня плохо получалось, так как все, о чем я мог думать — это Тристан (мне нестерпимо хотелось свернуться калачиком в его теплых объятиях). Даже он сегодня был вспыльчив и раздражителен, ведь ему тоже приходилось не сладко: его заставляли позировать почти голым, несмотря на арктические погодные условия.

Внезапно кто-то пихнул меня. Не удержавшись на выступе, я подскользнулся и упал в воду. К счастью, мне повезло и в этом месте было мелко, потому что я не очень хорошо умел плавать.

Стоило мне подняться на ноги, как на меня посыпались проклятия:

— Кто дал этому идиоту камеру?! Он ее разбил!! Разве ты не знаешь, что ее нельзя мочить?!

Мне оставалось только стоять и молчать, прилюдно выслушивая оскорбления в свой адрес.

Я был вполне компетентным фотографом. И я знал, что в том, что случилось, нет моей вины. Но я также знал, что это не имеет никакого значения.

В конце этой гневной тирады я услышал резкое:

— Проваливай. Ты уволен.

— Если он уйдет, то я сделаю тоже самое.

Все тут же замерли и уставились на Тристана. Общеизвестный факт — если Тристан открывает рот, значит — это важно. Вот только заступаться за одного бесполезного стажера у него не было никаких причин: таких, как я, увольняют каждый день.

— Он мой бойфренд, — между тем сказал Тристан. — Если он уйдет, то мне тоже здесь делать нечего.

Каждый смотрел на него, сбитый с толку, особенно я.

— Мы можем закончить завтра. Я иду домой.

Он быстро собрал свои вещи и пошел прочь от съемочной площадки, но, когда я автоматически не последовал за ним, остановился, обернулся и смотрел на меня до тех пор, пока я не сдвинулся с места.

На следующий день меня ждало повышение. И, соответственно, надбавка к жалованию. Ну а пока Тристан вел меня к машине, мои зубы стучали, выбивая неровную дробь, и с меня капала ледяная соленая вода.

— Прежде чем садиться, сними вещи, — сказал он. — Мне не нужны мокрые сиденья.

Я в ступоре хлопнул глазами и, не выдерживая, с досадой возразил:

— Ты хочешь, чтобы я сделал это на виду у всех? Они же до сих пор пялятся на нас!

Тогда он скинул с плеч пальто и держал его между мной и "зрителями" как занавес. Его длина позволила мне спокойно раздеться, после чего я быстро выжал мокрые тряпки и бросил их на пол его автомобиля, не в настроении спорить. Тристан укрыл пальто мои плечи, и, вцепившись в мягкую ткань, я прижал ее ближе, благодарный за подаренное тепло. А потом он отвез нас домой.

— Иди в душ, — приказал, стоило нам переступить порог. — Я приготовлю что-нибудь поесть.

До сегодняшнего дня я всегда возвращался слишком поздно для ужина. Но в тот момент я точно знал, что отныне все будет по-другому, и мой график теперь такой же, как и у Тристана.

— Неужели ты умеешь готовить? — спросил я. — Разве это нужно тому, кто и так идеален?

Я не могу быть уверен, но мне показалось, что я успел заметить тень улыбки на его лице, прежде чем он отвернулся. А я послушно поплелся принимать душ.

К тому времени, как я закончил, еда уже была готова и ждала меня на столе: аппетитный цыпленок под сливочным соусом с грибами и миндалем. Должно быть, он подготовил продукты заранее, раз справился так быстро. Несправедливо, что один человек может быть настолько совершенным. Меня вообще удивляло, зачем ему я.

— Мы поужинаем на диване.

За этот день Тристан сказал мне больше слов, чем за всю неделю, что я провел в его доме.

Во время еды я за ним наблюдал. Он же меня игнорировал. Впрочем, все как обычно, но меня это уже не задевало так, как раньше.

— Ты хотя бы знаешь, как меня зовут? — решился спросить я, прерывая молчание. — Раз я теперь твой бойфренд.

— Кевин, — ответил он, не глядя на меня. — Тебе двадцать один. Ты родился в штате Индиана, у тебя две сестры и ваши родители в разводе. Ты любишь маринованные огурцы, у тебя аллергия на кошек и ты без ума от Орландо Блума. Мне продолжать?

Я вытаращился на него, пытаясь подобрать слова.

— Ты что, сталкер? — наконец удалось мне выдавить. Я пребывал в самом настоящем шоке.

Он посмотрел на меня и, клянусь, снова почти улыбнулся.

— Нет, мне и не нужно. Ты сам разболтал все это в общих разговорах, а я был рядом. Ты просто не догадывался, что я в этот момент подслушиваю.

— Сколько тебе лет? — Мне хотелось знать.

— Девятнадцать. — Он ушел на кухню, где вычистил наши тарелки и сложил посуду в раковину, после чего вернулся обратно. — У тебя есть презервативы?

Я сразу же вспыхнул.

— Н-нет.

Пауза.

— Ты девственник?

Если бы только этот разговор не был похож на допрос.

Мои щеки мучительно пылали.

— Да.

— Тогда обойдемся без них.

Тристан вышел из комнаты.

Конечно, я не мог знать наверняка, но, по-моему, одно то, что я девственник, еще не гарантировало безопасный секс.

Спусят полминуты он появился в гостиной с баночкой смазки и бросил ее на диван.

Я просто не представлял, что сказать в такой ситуации.

Присев рядом, Тристан начал меня целовать, попутно задирая мою майку.

— Я не уверен, что хочу делать это без презерватива, — пробормотал я, когда он полностью стянул ее через мою голову.

— Не волнуйся об этом.

Легко сказать.

Расстегнув мои штаны, он спустил их вниз и следом избавился от своих.

— Тристан, — попытался я снова после того, как он вложил мне в руку смазку. — Я не хочу так.

— Почему?

Меня начала раздражать его беспечность.

— Потому что я не позволю засунуть твой член в мою задницу без презерватива! Откуда мне знать, что ты здоров?

— Но я и не прошу об этом.

Я моргнул, окончательно перестав что-либо соображать. Тристан спокойно забрал у меня из рук бутылочку и выдавил немного смазки на ладонь, а потом потянулся за поцелуем, одновременно распределяя ее по-моему члену быстрыми и жесткими поглаживаниями. Ко мне, наконец, пришло понимание — что к чему. А он смотрел мне в глаза, словно спрашивая, остались ли у меня еще какие-либо возражения. Но их не было.

Продлевая поцелуй, он пересел ко мне на колени. Я крепко ухватился за упругие ягодицы, задавая направление, после чего смял пальцами мягкие половинки, разводя в стороны. Пусть опыта в этом плане у меня не было, зато теоретических знаний — хоть отбавляй (спасибо порно). Тем временем Тристан стал плавно опускаться на мой влажный член, пока он весь не исчез у него внутри, постепенно преодолевая сопротивление тугих мышц.

Как только я оказался в нем полностью, он поднял ресницы, и наши взгляды встретились. Горячие стенки плотно сжались вокруг меня, возражая против вторжения. Сам он дышал через раз и в этих коротких паузах было столько сексуальности, что я с трудом сдерживался, чтобы не начать двигаться.

— Тристан, — позвал я, принимая еще один поцелуй. — Ты тоже девственник?

Он улыбнулся, приподнимаясь, и все сомнения исчезли.

Взявшись за бедра, я опустил его обратно и толкнулся в тесные глубины бедрами. Тристан вздрогнул, и холодная маска начала стремительно таять, растворяться в слишком сильных эмоциях, которые отчетливо отражались на его лице. Удивляясь такому чудесному перевоплощению, я читал его, как раскрытую книгу, и точно уловил тот момент, когда случайно задел простату. Не останавливаясь, я все также продолжал за ним следить, чтобы узнать ее точное месторасположение спустя секунду. Мы оба подстраивались таким образом, чтобы наши движения навстречу друг другу совпадали. А потом Тристан резко ускорился, так и не проронив ни звука, в то время как его тело дрожало от желания. Еще немного и он кончил, хотя никто из нас так и не прикоснулся к его члену. На лице — неописуемое наслаждение. Еще никогда я не видел его таким красивым, и это откровение толкнуло меня через край: я излился внутри него, заполняя его собой и делая своим без остатка.

Подняв голову, Тристан нашел мои губы, и мы просто лениво целовались несколько минут, приходя в себя после столь бурного оргазма.

— Я не против, чтобы мы поменялись ролями, — решился я. — Если ты этого хочешь.

Он усмехнулся.

— Если ты сможешь.

Мои губы против воли расплылись в ухмылке:

— Я справлюсь.

* Конец *