Как-то раз на Праздник

"Это потому, что Оливер обвинил тебя в том, что ты никогда не выходишь из кабинета, и крошечная часть тебя беспокоится, что все думают, что ты спишь в своем кабинете", раздражающий, ворчащий шепот звучал между её ушей.

Бросив сумку на диван, Гермиона направилась в спальню. Теперь, когда хаос упаковки подарков закончился, комната снова была безупречно чистой. Гермиона вздохнула, крутя юбку и расстегивая ее. Она расстегнула блузку, когда юбка сползла по ее ногам, и шагнула из нее.

Они должны были уехать через двенадцать часов, и она не собиралась совершать поездку, не чувствуя себя комфортно. Она схватила пару черных трико, шагнула в них и потянула их к талии, прежде чем завязать шнурок в узел. Ее пальцы коснулись рукава джемпера Фалмутских Соколов, который, на самом деле, принадлежал Оливеру. Напомнив себе, что это удобно, но это будет кричать о несоответствиях, если она его наденет, она вместо этого схватила простой джемпер.

Теперь, просто переместиться в квартиру Гарри, чтобы быть абсолютно уверенной, что он готов идти, и тогда она будет спать до последнего момента. Она уже собрала вещи, неделю назад, и ее чемоданы почти стояли у двери ее квартиры, а подарки были сжаты внутри. Было время, чтобы взять в аренду для них машину.

Скользнув ногами в плюшевые тапочки, Гермиона связала волосы в хвост, когда она пробиралась через гостиную. Она схватила последнюю частицу Летучего Пороха, шагнув в камин. — Гриммо-Плейс, 12! — крикнула Гермиона и исчезла в зеленом пламени.

Гриммо-Плейс не изменилось с тех пор, как она впервые прибыла туда. Гарри настаивал на том, что "однажды" он сделает ремонт, смоет все следы семьи, которую Сириус так ненавидел, но он никогда не ударял палец о палец. На самом деле, она была уверена, что он никогда не применял ничего, кроме простых очищающих чар.

— Гарри?

Она была встречена тишиной. Гермиона почистила сажу с одежды, засунув руки в карманы. Проверяя кухню, она поднялась по лестнице, поглядывая из стороны в сторону. Гарри не использовал, по возможности, более чем, три комнаты во всем доме, остальные были запечатаны магией.

Где-то в доме был портрет Вальбурги Блэк, и Гермиона почти не сомневалась, что она кричит. — Гарри? — она попыталась снова, когда поднялась по лестнице.

Его душ работал, ровный поток эхом отдавался от плитки душа. Дверь была приоткрыта, но она только постучала в дверь. — Гарри? — Гермиона спросила.

— Гермиона? — вода отключилась, последовал звук падающих бутылок. Он распахнул дверь, вода стекала по его голой груди, и он быстро обвязал бедра полотенцем. — Что ты здесь делаешь?

Она отступила от него, когда вода соскользнула с его волос и приземлилась на её джемпер. — Я хотела проверить дважды, что у тебя все упаковано.

Он фыркнул. — Наседка. — Обвинил Гарри.

Она выгнула бровь. — Значит, ты уже собрал вещи?

Он поцарапал затылок, ухмыляясь, застенчиво. — Формально — нет. Я почти закончил.

— Сколько уже "почти" сделано?

Молчание.

Гарри смотрел куда угодно, кроме неё. — Я думаю, что бросил свои носки в сумку?

Она завизжала, — Гарри! — перед тем, как штурмом ворваться в его спальню. В комнате был беспорядок, и она смотрела на простыни, которые были брошены на пол. Его шкаф был оставлен широко раскрытым, одежда, вываливалась из него.

Он схватил её за плечо и хихикнул себе под нос. — Видишь ли, я начал собираться, но меня вызвал Глава Аврората, прежде чем я успел что-то сделать. — Он показал на комод и черную сумку, которая лежала поперек дерева. — Я могу накидать кое-какую одежду перед уходом.

Гермиона оглянулась назад. — Погоди, тебя сейчас вызывают? — спросила она, застонав про себя. — Зачем?

Гарри замолчал, выдергивая Аврорскую униформу с крючка за дверью. — Это не то, что я могу раскрыть.

Она кивнула. — Иди. Я соберу вещи для тебя. — "Вот тебе и вползти в кровать и выспаться". — В доме полный бардак, ты это знаешь, не так ли? — Гермиона уставилась на противоположную стену, когда он скинул полотенце, даже не предупредив её.

— Я не часто остаюсь дома. — Ответил он. — Ты можешь развернуться, Гермиона. — Гарри усмехнулся. — "Акцио" очки, — он проговорил, и сдвинул их на лицо, застегивая верхнюю часть одежды. — Поспи немного. У меня будет время...

Она потерла свои вески. — Ты вывалишься из камина за пятнадцать минут до того, как нам нужно будет уходить. Это не займет много времени. Тридцать минут максимум. Теперь, иди.

Улыбаясь, когда он отдал ей честь двумя пальцами, Гермиона замерла, когда он вышел из комнаты. Она услышала, как он внизу произносит "Министерство", и тихо пробормотала, — чушь собачья. — Когда в доме никого не было, кроме неё.

ХХХ

На сборы ушло всего сорок пять минут. Не то чтобы это было трудно. Гарри Джеймс Поттер почти не носил ничего, кроме своей униформы, но когда он это делал, это были только джинсы, майка и рубашка с пуговицами. Она помахала палочкой по комнате, его одежда полетела в сумку, удобно сложенная, поскольку для этого были чары, и она отважилась отправиться в ванную комнату за его туалетными принадлежностями.

Хотя, она должна была пойти домой, Гермиона решила остаться. Его дом выглядел так, словно через него прошел смерч, рассеявший все вокруг. Поэтому она убрала его, по крайней мере, комнаты, которые не были запечатаны, сверху донизу.

Было половина пятого, когда Гермиона закончила... кухня занимала большую часть ее времени... и она слишком устала, чтобы тащиться к камину. Вместо этого она забралась к нему в постель, натянула на себя одеяло и быстро заснула.

Гарри нашел ее в таком виде, ее волосы были распущены по подушке, когда она растянулась на его кровати, как кошка. Он толкнул ее в бок, тихо смеясь, когда она уклонялась от его прикосновений. — Еще пять минут? — Она бормотала, потянув одеяло рукой.

— Гермиона, нам нужно уходить.— Он сказал ей, откинув одеяло, чтобы видеть ее. — Ты убрала весь мой дом.

Ее глаза все еще были закрыты, она дернула одеяло еще раз. Только Гарри дернул еще сильнее, и ее рука соскользнула, ударив ее прямо по губам. — Черт. — Гермиона прошипела, садясь прямо, когда ее глаза слезились. — Это больно.

Он фыркнул, сидя перед ней. — Позволь мне посмотреть. — Гарри позвал её, пытаясь убрать её руку за запястье.

— Я в порядке, — утверждала Гермиона, хотя она могла чувствовать металлический привкус, когда пробегала языком по шву губ. — Гарри, действительно, я в порядке!

Его пальцы были теплыми, когда они обернулись вокруг её запястья, дергая его вперед, чтобы он мог видеть, где её зубы пронзили эластичную кожу. — Мерлин, ты почти прокусила себе губу, когда ударила себя.

— Это вообще-то твоя вина. — Она пробормотала, скрестив ноги. Посмотрев вниз, она увидела, что она была в джемпере на котором, недавно, засыпал Круксанкс. — Если бы ты только дал мне поспать, этого бы никогда не случилось.

Он закатил глаза. Не заботясь о палочке, он пробормотал себе под нос, — "Акцио" бальзам. — Они услышали, как в ванной открылась аптечка, и через мгновение в его раскрытую ладонь упала маленькая баночка. — Больше не закрывай лицо, — проворчал Гарри, откручивая крышку и погружая палец в смесь.

Сложив руки на коленях, Гермиона сидела неподвижно, пока он втирал крем ей в нижнюю губу. — Пришло время нам ехать к твоим родителям. — Он улыбнулся. — Зачем ты убиралась?

Она пожала плечами, зевая, после она заговорила. — Дом отчаянно нуждался в этом, Гарри. Я не знаю, как ты можешь жить с такой грязью.

— Я едва ли дома. Я у тебя, или на миссии, иногда я посещаю магазин шуток с Роном. — Ответил Гарри, взяв её за руки и подняв с кровати. — Мы все еще не определились с нашей историей отношений.

— Восемь месяцев, — нахально сказал Гарри, взъерошив ее волосы... его рука трагически запуталась в ее гриве... для акцента. — Ты не могла не влюбиться в меня, когда я подшучивал над тобой в День Дураков.

Гермиона хихикнула. — Мой отец узнает, что мы лжем, как только ты это скажешь. Во-первых, ни один из твоих трюков больше не сработает на мне, Гарри. Во-вторых, первый вопрос, который нам зададут, почему я не привела тебя на свой День Рождения, если мы уже были вместе.

— Ты была смущена.

— Чего? — она фыркнула. — Нет, мы были вместе с Хэллоуина. Это такая же хорошая история, как и любая другая. — Гермиона сказала ему, спеша вниз по лестнице, пока он левитировал его сумку позади. — Была вечеринка.

— Возможно, мы застряли в шкафу после игры в бутылочку...

Гермиона поперхнулась от смеха и чуть не споткнулась внизу лестницы. — Гарри, — отругала она, — будь реалистом, ладно? Мои родители знают, что меня никогда не поймают, даже мертвой, за подобной игрой.

— Ты не могла упустить шанс побыть со мной наедине. — Он ухмыльнулся, уклоняясь в сторону, когда она попыталась ударить его. — Я не думаю, что мы должны беспокоиться о мелочах. Это был Хэллоуин, и мы провели большую часть дня вместе.

— Ты берешь объяснение-клише "это просто произошло"? — Гермиона улыбалась, схватив горсть пороха.

Гарри вошел в камин рядом с ней, его грудь тряслась от смеха, когда он прижался к её спине. — О, потому что лучшие друзья влюбляются друг в друга не клише?

Гермиона фыркнула. — По крайней мере, это правдоподобно. — С этим она крикнула адрес своей квартиры.

ХХХ

Джин Грейнджер была первой, кто вышел из дома и спустился по ступенькам, когда она подъехала к дому. Громкий смех разнесся по всей округе, когда она обняла Гермиону за шею и сжала её в объятиях. — Я так рада тебя видеть, дорогая. — Она прошептала ей на ухо, приглаживая волосы. — Гарри? — Её мать убедилась. Отступив назад, Джин заглянула через плечо Гермионы. — Ну, я всегда думала, что, в конце концов, это может быть он. — Она подмигнула.

Гермиона последовала за Гарри внутрь, таща за собой чемодан. Не к ее удивлению, а к ее собственному разочарованию, обе ее двоюродные бабушки стояли в фойе. — Гермиона! — Проворковала Милдред, втаскивая ее в обнимашки, чтобы придушить ее. — Кто это?

Гермиона вздохнула, потянувшись, чтобы схватить Гарри за руку, скользя пальцами по его собственной. — Ну, это Гарри.

Гарри потянулся, чтобы взять руку Милдред и поцеловать ее. — Здравствуйте, меня зовут Гарри. Я парень Гермионы. Приятно наконец-то познакомиться, она так много о вас говорит.

— Надеюсь, только хорошее. — Матильда зазвенела, оттолкнув близнеца бедром. Как будто она слишком хотела, чтобы с ней обращались так же, как с Милдред. — Ну, рассказывай, как вы двое сошлись. Нет, дорогая, я не хочу слышать это от тебя. — Матильда ущипнула Гермиону за щеку. — Ты будешь уверена в том, чтобы оставить только наиболее удачные фрагменты.

— Не дай бог, чтобы моя личная жизнь оставалась личной. — Гермиона засмеялась.

Она не должна была вообще удивляться, если бы Гарри приукрасил историю, но она, конечно, будет.

Глава 2.

Её родители обожали его.

Конечно, им всегда нравился мальчик, как ее друг, как ее самый близкий друг, если вы хотите быть точными. Однако это было совсем другое, и было страшно, как легко было притворяться с ним. Это было так же легко, как скользить в изгиб его руки, пока он бездельничал, лежа на диване. Она не удивилась, когда ее мать отвела ее в сторону после обеда и дала ей знать, что Гарри был более чем желанным гостем, чтобы остаться в ее комнате, с ней.

В конце концов, ее двоюродные бабушки занимали единственную комнату для гостей. Ее отец выглядел так, будто предпочел бы, чтобы ее парень спал на диване или, возможно, даже, в буквальном смысле, в собачьей конуре на заднем дворе, на крошечном, грязном покрывале, которую он построил для щенка Гермионы, в детстве.

Пока ее родители препирались из — за кухонного стола, раковина была полна посуды, Гермиона взяла Гарри за руку и увела его из комнаты. — Мы остаемся в моей комнате, но ты не должен смеяться. — Она сказала серьезно, ее пальцы все еще переплетались с его, когда они достигли вершины лестницы.

Его глаза озорно сверкнули, когда он прикусил нижнюю губу. — С чего бы мне смеяться? — Гарри спросил ее, оглядываясь назад. — Милдред заглядывает в прихожую, чтобы посмотреть на нас. Может, дадим ей что-нибудь увидеть?

Ее глаза расширились, девичий хихиканье соскользнуло с ее губ, когда Гарри дернул ее в изгиб своего тела. Она ожидала, что он поцелует ее, просто опустит голову и прижмется губами к ее губам, но он этого не сделал. Хотя это, должно быть, выглядело так, как он сделал, с точки зрения ее двоюродной бабушки, Гарри только притянул ее близко к его груди, и она сделала свою часть шарады, сдвинув руки вверх по спине. — Готова поспорить ... — прошептала Гермиона.

В доме раздался крик, высокий и дразнящий, — они целуются на лестнице! — Воскликнула бабушка Милдред. За ним послышался звук сковороды, разбивающейся о черно-белую клетчатую плитку.

Потом это была Матильда, — Я тебе не верю!

— Смею предполагать, что я еще не ослепла, старая кошелка. Казалось, что он был в нескольких шагах от того, что трахнуть ее у перил. — Милдред спорила, вероятно, размахивая руками, когда она впала в одну из своих истерик.

Глаза Гарри были выпучены. — Трахнуть? Я едва прикоснулся к тебе. — Он смиренно рассмеялся.

Смех Гермионы был приглушен его плечом. — Ну, они обе поверили, теперь.

А потом раздался голос отца, прорезавший женский смех, по нарастающей к кульминации. — В этом доме не будет никакого трахания моей дочери, Поттер! — Кричал Фрэнк, скрипя ботинками о плитку, в бешенной спешке к лестнице.

Её глаза широко раскрылись, когда она схватила его за руку и потащила в комнату справа, прежде чем её отец успел прочитать им лекцию, о чем угодно. — Ну, — вздохнула она, вытаскивая палочку из сапога. — Могло бы быть и лучше, как ты думаешь? — Гермиона произнесла простое запирающее заклинание. Предполагая, что она не могла быть слишком осторожной в доме со своими двоюродными бабушками, которые были слишком любопытны для их собственного блага.

Гарри улыбнулся, прогуливаясь по комнате. — Я думал, что здесь будет больше книг. — Он сказал ей, проведя пальцами по книжным корешкам, которые стояли на настенной полке. — Они сделали ремонт так, как это было до Войны?

Она кивнула, сидя на краю кровати и сбрасывая сапоги. — Не то чтобы я проводил здесь много времени, прежде чем вернуться в Хогвартс. Они хотели, чтобы я осталась, той же, как они хотели, когда я ушла.

Он повернулся к ней лицом, его губы нахмурились. — Я этого не знал. — На её пожатие плечами, — почему ты никогда не говорила мне об этом?

Гермиона закусила нижнюю губу, стягивая рубашку через голову. Будучи в тонком лифчике, она ерзала под его взглядом, избегала зрительного контакта. — Никогда не было подходящего времени. — Она, наконец, сказала. — Не мог бы ты повернуться, пока я переодеваюсь?

— Я посылал тебе письма каждую неделю. — Он пробормотал, переводя взгляд на дверь. — Думаешь, они нас подслушивают? — На её кивок, он применил замалчивание, "Муффлиато".

Она рухнула на кровать, ее ноги болели от того, что она шла за матерью по рынку двумя часами ранее, в тот день. Праздничные толпы были кошмаром. — Ладно. — Гермиона застонала, зажмурилась от воспоминаний. — Я не хотела тебе говорить.