Где-то, когда-то...

— Доктор, я ничего не понимаю. Объясните, пожалуйста, что с моей девочкой?! — мама ЮнМи двумя руками берёт стакан и делает несколько глотков

— У ЮнМи воспалены веки, роговица на обоих глазах, кожа в верхней части лица. Так обычно бывает, когда человек без специальной защиты долго смотрит на электросварку или на дуговую лампу. Такое же может случиться на море или в горах, где солнечный ультрафиолет отражается от водной поверхности или от снега. Даже есть специальный термин — "снежная болезнь", — объясняет заведующий отделением.

— Но почему это произошло с ЮнМи? — спрашивает СанХён, — ведь вчера она весь день провела с группой. Репетиции, а вечером группа выступала на корпоративном празднике. Никакой сварки там не могло быть, и тем более никаких водных или снежных поверхностей.

По виду врачей понятно, что у них нет ответа на этот вопрос. Задумавшись на десяток секунд, СанХён медленно, как бы обдумывая каждую фразу, продолжает:

— Скажите пожалуйста, ЧоПин-сии, а может ли всё это быть следствием, например, лазерного облучения?

Врачи переглядываются между собой и задумываются. Потом завотделением так же не торопясь, начинает отвечать СанХёну:

— В принципе, действительно, излучение ультрафиолетового лазера может дать подобную клиническую картину. Хотя должен сказать, что в клинической практике подобные случаи чрезвычайно редки.

— На выступлении присутствовало много людей, разве можно было незаметно облучить ЮнМи? И сама она разве не должна была обратить внимание, что ей светят в глаза? — спрашивает СанХён.

— Ультрафиолетовое излучение невидимо и действие его не проявляется сразу, — объясняет один из врачей, — если кто-то сознательно использовал специальный прибор, это могло произойти незаметно для окружающих.

— Скажите, аджосии, что будет с моей дочерью? — с болью и тревогой в голосе спрашивает ДжеМин.

Врачи опять переглядываются и не торопятся с ответом. Наконец, завотделением берёт на себя неприятную обязанность озвучить тяжёлую новость:

— Мне нелегко это говорить, ДжеМин-сии, но положение дел с глазами ЮнМи серьёзное. Очень серьёзное. Повторюсь, из-за воспаления и отёка роговицы мы пока не можем полноценно обследовать глазное дно, но уже сейчас всё указывает на то, что воспалены не только внешние оболочки глаз, но в процесс вовлечена также и сетчатка. Сетчатка — это та ткань, которая выстилает глазное дно изнутри и которая, собственно, и отвечает за то, что мы имеем способность видеть. Поражение же световоспринимающей ткани... Госпожа ДжеМин, это очень серьёзно.

— Моя девочка может ослепнуть?! — мама ЮнМи трясущимися руками зажимает себе рот. Заведующий отделением встаёт, почти сразу же за ним встаёт и лечащий врач. Оба с уважением кланяются президенту СанХёну и ДжеМин.

— Госпожа ДжеМин, мы делаем и будем делать всё возможное, чтобы сохранить зрение вашей дочери, — говорят они, сочувственно глядя на женщину.

(...Неделю спустя, вечер. Дом мамы ЮнМи)

СунОк с мамой, вместе поужинав, пьют чай в гостиной под негромкое бубнение телевизора. Обе женщины выглядят усталыми и подавленными.

— Опять ничего не удалось с ней сделать, — тусклым голосом рассказывает СуньОк, — И как я только не пробовала её растормошить! И развеселить пыталась, и ругала, что только не делала! Даже стыдить попробовала. Всё бесполезно!

— Врач сказал, что обязательно надо хоть как-то пробиться через эту стенку, — говорит мама.

— Какую стенку? — не понимает СунОк.

— Врач говорит, что это следствие эмоционального шока, — объясняет мама, — ЮнМи построила у себя в мозгу стенку и спряталась там от мира. И нам надо обязательно за эту стенку прорваться.

— Врач сегодня приходил к ЮнМи два раза, тоже всё старался хоть слово от неё добиться. И тоже ничего не получилось. Тонсен не слышит нас! — СунОк, не сдержавшись, всхипывает. Мама молча прижимает её к себе.

— Как она кушала сегодня? — спрашивает ДжеМин, когда СунОк немного успокаивается.

— Съела малюсенький кусочек курицы, из всего, что ты приготовила. Больше ничего не удалось заставить её съесть.

Тягостное молчание нарушается бодрым голосом диктора.

"...И обзор новостей за неделю.

Основной новостью недели стала, безусловно, трагедия, произошедшая с Пак ЮнМи, молодым айдолом, выступающим под сценическим псевдонимом Агдан. Утром во вторник ЮнМи была доставлена в клинику из-за проблем с глазами. Несмотря на все усилия врачей, им, к сожалению, не удалось сохранить зрение Агдан.

Пак ЮнМи широко известна в Корее и за рубежом благодаря своим классическим и эстрадным музыкальным композициям. Достаточно упомянуть, что ЮнМи является первым (и пока единственным) корейским композитором, чьи произведения попали в топ-100 мирового рейтинга музыки.

Трагедия всколыхнула всю Корею. Тысячи людей приходят к зданию FAN Entertainment, чьим айдолом является Агдан, чтобы высказать ЮнМи слова поддержки."

(на экране — многотысячная толпа народу около здания FAN Ent. Крупным планом показываются огромное количество мягких игрушек, аккуратно размещённых на специальных стеллажах)

"Полиция начала расследование причин трагедии. Как нам стало известно, в качестве одной из версий рассматривается злонамеренное использование специализированных приборов во время выступления популярной группы "Корона", в состав которой входит Агдан, на корпоративном празднике накануне.

Пресс-секретарь головного офиса корпорации Hundai, куда и была приглашена группа для выступления, заявил, что во время проведения мероприятия все требования по обеспечению безопасности артистов были соблюдены. Потерю же записей с внутренних камер наблюдения он объяснил как следствие небрежности персонала, за которую виновные обязательно понесут наказание.

Новости по теме. На заседании совета Ассоциации ветеранов морской пехоты большинством голосов было принято решение об избрании Пак ЮнМи почётным членом Ассоциации. Напомним, что написанный ЮнМи военный марш "Red alert" является официальным гимном Корпуса морской пехоты. Марш был безвозмездно передан армии Кореи полтора года назад"

Дослушав передачу, женщины в молчании некоторое время пьют чай. Тишину нарушает ДжеМин. Сгорбившись и грея ладони о кружку с цветочным отваром, она негромко говорит:

— Знаешь, доча, я вот уже несколько дней всё думаю и думаю... Ведь у ЮнМи есть могучая небесная покровительница. Тогда ГуаньИнь помогла ЮнМи вернуться с..., из-за... порога, — ДжеМин боязливо понижает голос, говоря о смерти, — неужели она и сейчас не поможет своей любимице?

— Как она ей поможет? — СунОк передёргивает плечами, — глаза, что ли новые даст?

— Я не знаю... Но если ГуаньИнь вернула её из-за... черты, дала ей столько талантов... А её синие глаза? Почему ты думаешь, что ГуаньИнь бросит её в такой беде? Нужно просто надеяться и ждать, СунОк!

— Да ничего я не думаю, — СунОк зябко обхватывает себя руками, -будем ждать и надеяться...

(...Глазное отделение клиники, палата ЮнМи)

ЮнМи, в бежевой пижаме, свернулась калачиком на кровати поверх покрывала. За прошедшее время она очень похудела, лицо осунулось, на лбу и щеках видны розовые пятна молодой кожи. Не реагируя ни на что, она надёжно спряталась от этого жестокого мира глубоко внутри себя. СунОк, с упрямо-терпеливым выражением на лице, читает ей что-то с экрана планшета.

В дверь палаты стучат, и после разрешения войти появляется ЧжуВон. Вежливо поздоровавшись с СунОк, он внимательно смотрит на кровать с ЮнМи, а затем, переведя взгляд на её сестру, вопросительно поднимает брови, как бы спрашивая: "Всё по-прежнему?". Ответный недобрый взгляд СунОк можно было бы перевести как "А сам, что ли, не видишь?!". ЧжуВон слегка хмурится и опять пристально смотрит на лежащую ЮнМи. Затем по его лицу пробегает какое-то непонятное выражение. Он подходит к кровати и громко говорит:

— Зверёныш, я знаю, что ты меня сейчас слышишь. Ты ведь знаешь, что я тебе никогда не врал. Ну, то есть, врал иногда, конечно, но всегда выполнял то, что тебе обещал. Так вот, я обещаю тебе, что если ты не вернёшься к нам... я тоже выжгу себе один глаз лазером. Будем рядом, в соседних палатах лежать.

Долгую, томительную минуту ничего не происходит. Затем ЮнМи чуть поворачивает голову и на лице у неё проступает какое-то неверящее выражение. "Ты идиот?" — хриплым от долгого молчания голосом спрашивает она.

— Говори что хочешь. Я сказал, а ты услышала, — отвечает ЧжуВон.

У ЮнМи начинают дрожать губы, и первые слёзы прокладывают дорожки по щекам. "Сволочь... Гад... Опять шантажируешь! Сволочь... Сволочь..." — обречённо шепчет она и, спрятав лицо в ладони, утыкается в подушку. Сквозь всхлипывания можно иногда разобрать некоторые определения в адрес ЧжуВона.

— Так, идиота, олигофрена, микроцефала, кретина и имбецила ты упомянула, забыла добавить ещё дементного и дебила. "Козёл самоуверенный" — зверёныш, а почему козёл должен быть неуверенным в себе? "Засранец чебольский" — ну, тут вообще без комментариев, — присев у кровати на корточки и легонько накрыв рукой вздрагивающее плечо ЮнМи, ЧжуВон комментирует поток эпитетов.

Вышедшая из ступора СунОк с протяжным воплем "Юночка!" бросается к ним и, оттолкнув парня, вцепляется в сестру. На секунду взглянув на ЧжуВона, она машет ему ладошкой на дверь, мол, вали отсюда, не до тебя сейчас! Тот, с облегчением встав на ноги, негромким голосом говорит на прощание "выползай на свет, зверёныш, очень тебя ждём" и уходит.

(дом мамы ЮнМи)

...Вот уже несколько дней, как вернулся из клиники домой. Пытаюсь хоть как-то приспособиться к новой жизни. К жизни без зрения. Учусь на ощупь одеваться, передвигаться по дому, принимать душ. Есть палочками не получается, но уже вроде могу есть ложкой, правда, медленно и осторожно.

Мама... В тот день СунОк прислала маме истерическую эсэмэску "Юна заплакала!!!!!". Мама примчалась в клинику через двадцать минут, никаких ахов, охов, потоков слёз и прочих бурных эмоций выдавать не стала, а просто прижала меня к себе и негромко сказала: "Сокровище моё, надо просто потерпеть. Твоя слепота — это не навсегда. ГуаньИнь обязательно поможет тебе. Ты обязательно будешь видеть снова". "Как она мне поможет, ма?! Сетчатка же не восстанавливается!" — с тоской возразил я. "Да, всё так, доча. И эта сетчатка не восстанавливается. И глаза у взрослых людей за одну ночь синими не становятся. И человек за полгода не может шесть языков в совершенстве выучить. И даже на синтезаторе нельзя за три месяца научиться играть. Доченька, помнишь, как мы все вместе смотрели телевизор, и вдруг ты так уверенно сказала, что станешь айдолом? Мы с СунОк стали тебя отговаривать, а ты сказала, что ты точно это знаешь? И сейчас я даже не верю, я просто знаю, что зрение к тебе вернётся. Не знаю как, не знаю когда, но обязательно вернётся. Просто соберёмся с силами и проживём эти тяжёлые времена."

Пытаюсь в это поверить. Днём, со всеми делами и хлопотами, получается. А вот к вечеру... Отчётливо понимаю, что чудес не бывает и я больше никогда не увижу краски этого прекрасного мира. Черной глыбой наваливается беспросветное отчаяние, перехватывает горло, зажимаю зубами подушку, чтобы не заплакать, и всё равно безудержно реву, тщетно пытаясь задавить спазмы... В больнице сразу же подбегала дежурная сестра, колола мне успокоительное, но дома врач не рекомендовал медикаменты. Сказал, "надо учиться справляться самой, без фармакологии". Хорошо, что у ЮнМи такая сеструха есть. СунОк сразу же подходит, устраивает мою голову у себя на коленях и начинает кончиком пальца тихо водить по коже, как будто что-то рисует. Как ни странно, это здорово помогает. Горло отпускает, и я засыпаю.

... Ещё пока был в больнице, семья Кимов прислала мне профессионального поводыря-сиделку. Непонятных лет женщина, Ли ПэУ, с негромким и очень приятным голосом. С мамой мгновенно нашли общий язык, подружились, и теперь частенько вдвоём всласть чешут языки на кухне или в гостиной. Тренируюсь ходить с поводырём без тросточки. ПэУ управляет моим движением лёгкими прикосновениями к локтю или кисти. Сильная — всегда подхватывает и не даёт упасть, когда я с непривычки спотыкаюсь. В больнице ходили по длинным коридорам, а дома ПэУ выгуливает меня по близлежащим окресностям. Даже уже до метро доходили. Интересное, наверное, зрелище для Гванак-Гу — мы с ПэУ и шкафы-бодигарды. Что особенно приятно, во время прогулки ПэУ неторопливо описывает окружающий пейзаж и комментирует происходящее вокруг нас.

Позавчера появилась ЁнЭ. После неизбежных обнимашек и соплей сказала, что уже неделю ходит на курсы для "помощников людям с ослабленым зрением", и что "я стану твоими глазами, ЮнМи". Познакомившись с ПэУ, заметно расстроилась и стала слёзно упрашивать, чтобы её тоже допустили к моему телу. ПэУ разрешила. Вчера она провела с ней мастер-класс по управлению мной, а сегодня у нас всех ответственная операция — едем в агентство. Да, это наш первый официальный выезд из дома после моей слепоты.

(...Дворик перед домом мамы ЮнМи.)

— ... Да не буду я в эту каталку садиться! — раздражённо говорит ЮнМи, — ЁнЭ, у меня глаза не видят, а не ноги отнялись! Нафиг эти прибамбасы!

— Но, онни... — растерянно мямлит ЁнЭ.

— Если госпожа ЮнМи не хочет использовать каталку, то конечно же её желание должно быть исполнено, — мягко, но непреклонно вмешивается ПэУ, — госпожа ЮнМи — взрослый и ответственный человек, и мы по мере возможности должны делать так, чтобы ей было как можно более комфортно. А коляску нужно просто погрузить в машину, в случае некоторых обстоятельств она должна быть готова к немедленному использованию.

— Это каких обстоятельств? — заинтересовывается ЮнМи.

— Допустим, если необходим длительный пеший переход и вы устали, ЮнМи-сии. Или если госпожа захочет выпить несколько бутылок соджу, а госпожа ЁнЭ в этот момент отвернулась, или тоже хочет выпить несколько бутылок соджу, — улыбается ПэУ.

— А-а, — понимающе кивает головой Юна.

Под бдительным присмотром ПэУ и ЁнЭ она неторопливо доходит до максивэна, нашаривает ногой порожек, рукой находит верхнюю кромку проёма открытой дверцы и довольно ловко впрыгивает в машину. ЁнЭ помогает ей удобно устроиться в кресле. Затем грузятся все остальные, и машина трогается с места.

Максивэн неспешно двигается по сеульским улицам. Негромко работает телевизор.

"...движение заблокировано. Привлечённые слухом о возможном появлении Пак ЮнМи в FAN Entertainment, поклонники Агдан собрались у здания агентства в надежде увидеть своего кумира. По оценке полиции, уже более четырёх тысяч человек скопилсь на прилегающих к агентству улицах, полностью парализовав движение наземного транспорта..." — говорит диктор.

ЁнЭ встревоженно переглядывается со старшим охранником. "Я сейчас позвоню господину КиХо и всё узнаю", — говорит она и начинает вытаскивать телефон, но не успевает. Телефон начинает сам вибрировать в её руках. "Да", — отвечает она на вызов, — "Здравствуйте, КиХо-сии... Примерно в четырёх кварталах, сонсен-ним... Поняла, сонсен-ним... Да, спасибо, сонсен-ним... Будет сделано, сонсен-ним... Спасибо!"