Лейтенант Петров

'Да, хорошего зама ты имеешь. Кстати есть байка подходящая, отец рассказывал. В дальнем гарнизоне жена одного из командиров рот, собралась рожать, а роддом далеко. Снарядить машину в райцентр не проблема. Вот кого послать? Командир части распорядился — выделить в сопровождающие наиболее подготовленного оф... э-э-э... командира. Ему отвечают — все заняты — тот там, этот там... остальные мягко сказать, в плане медподготовки — не очень... Тогда командир части распорядился — пошлите любого прап... э-э-э... старшину'.

Виктор невольно улыбнулся, и вдруг обнаружил, что напряжение его отпустило. Тем временем они уже подъезжали. Осталось два десятка метров до намеченного для остановки места.

— Готовность, — сказал Петров. — Ты патрон дослал?

— Дослал, тащ лейтенант, — ответил водитель.

Действие водителя заключалось в следующем — он выходит из кабины, карабин на плечо и находится рядом с дверцей, и имеет скучающий вид. По сигналу падает и перекатывается под грузовик, стреляет в ногу ряженого лейтенанта, потом ведет огонь по выбору.

— Прими вправо и вставай.

ГАЗ-АА остановился и Петров вышел.

— К машине! — крикнул он бойцам, после чего одернул гимнастерку, прошелся пальцами вдоль ремня, загоняя складки назад, укрепил фуражку и направился к ряженому лейтенанту.

— Лейтенант Петров, N-ский стрелковый полк, — вскинув в приветствии руку, представился Виктор.

— Лейтенант НКВД, Петерсонс, — представился ряженый, не ответив на воинское приветствие. — Предъявите документы, лейтенант.

Петрова взяло зло. Стараясь не выдать своих чувств, он расстегнул клапан кармана и, выудив книжку, протянул её лейтенанту. 'Чего он грубо-то?' 'Спокойно. Естественно нам тут не рады. На акцент внимание обратил?' 'Обратил, но это еще ничего не доказывает. Латыш или эстонец...' 'Как удобно-то акцент объяснить! Ты на глаза его и остальных посмотри'. Да, взгляды были не приветливые, даже больше враждебные. Однако и тут у Петрова имелось сомнение — враждебность можно объяснить подозрительностью, исходя из обстановки...

— Товарищ лейтенант, поясните причину блокировки проезда, — неожиданно для себя произнес Петров.

Ряженый оторвал взгляд от документа и посмотрел на Виктора. И Петров увидел откровенную угрозу.

'Ты что творишь?' 'Не мешай! — отмахнулся 'гость'. — Я специально'.

— Неужели приказ фон Ланценауера*? — невозмутимо спросил Петров.

На миг показалось, что ряженый растерялся, но тут же взгляд стал жестким и красноречивым. И после пассажа 'гостя' в глазах лейтенанта читалась уже не угроза, а приговор. Рука НКВД-шного лейтенанта скользнула к ремню, сначала к тому месту, где у офицеров вермахта обычно располагается кобура, затем уже к боку. И все сомнения разом пропали. В следующий миг Виктор шагнул к ряженому, заблокировал руку, которая уже ухватилась за рукоятку пистолета, и одновременно нанес удар в кадык. Затем схватил за ворот, рванул лейтенанта на себя и изо всех сил крикнул:

— Бей!

Виктор упал, закрываясь ряженым лейтенантов, одновременно пытаясь вырвать из его рук пистолет. Удалось с трудом.

Грянувший залп оглушил. Ответные очереди были немногочисленные и короткие. Дольше всех отстреливался успевший скатиться под берег диверсант ниже от моста, но бойцы что укрылись в канаве и те пятеро, что на холме плотным огнем заставили его замолчать.

Стрельба стихла. И Петров осторожно приподняв голову, осмотрелся. Никто из диверсантов не двигался. Судя по ранениям, в каждого прилетело минимум по пять раз. И если на этом берегу установилась относительная тишина, то на другом наоборот.

Коровы, что спустились к воде, с началом перестрелки, взбаламутив воду, рванули на берег. Все стадо отшатнулось и начало быстро отодвигаться от моста. Люди тоже запаниковали, заголосили и попытались ретироваться, однако стадо быстро перекрыло все пути. И люди заметались меж испуганных коров.

Петров откинул замершего лейтенанта и встал. Взгляд зацепился за кровь на лацкане. На миг он запаниковал. Быстро оглядывая себя, но ран не обнаружил.

— Веселков, Масютин... где вы там?! — крикнул Виктор, держа наготове отобранный ТТ и контролируя обстановку. — Ко мне, бойцы!

Красноармейцы поднялись из канавы, держа наготове винтовки. Не забыли инструктаж, отметил про себя Петров и показал двум бойцам проверить диверсанта под берегом, а четверым взять под контроль остальных — мало ли кого недострелили. Затем повернулся к лесу и дал отмашку Степаненко, и через пару секунд к мосту выдвинулась весь личный состав его взвода.

А сам Виктор склонился над ряженым. Тот не двигался и Петров перевернул его, недоумевая — он что, убил диверсанта одним ударом в кадык? Все стало понятно, когда на правом боку Виктор увидел огнестрельную рану. Пощупал пульс с подсказки 'гостя', но надежда не оправдалась — мертв главный диверсант. В досаде сплюнул, ведь в комплекте с языком, да таким важным, все что он ранее передал командованию, выглядело бы достовернее. Но делать нечего... что вышло, то вышло. А как вышло? Прикинув направление раневого канала, он поднял голову и пристально посмотрел под грузовик, где до сих пор находился водитель.

— Голубев, ну-ка иди сюда, — поманил он бойца. — А винтовочку на месте оставь от греха!

Водитель выбрался, весь трясясь как осиновый лист. Пот градом стекал с испуганного лица.

— Я... я тащ к-к-комндир... я... — начал, заикаясь, говорить боец, — я как вы приказали...

— Голубь мой сизокрылый, — прищурился Петров, — я приказал по ногам стрелять, а ты за малым своего командира чуть не убил!

'Не ругай бойца, — сказал голос, — случилось то, что случилось. Смотри как его трясет. Адреналин так и бурлит, вот-вот в обморок свалится'. Что за адреналин такой, Виктор узнал сразу же: 'Это фермент, выделяющийся организмом в стрессовой ситуации, — пояснил 'гость', — так сказать, в опасной ситуации. Или при испуге. Сам-то ничего не чувствуешь?' И действительно, ощущалась какая-то эйфория, легкость в теле. Казалось — все по плечу. Диверсанты? Да хоть весь их батальон сюда подавай!

'Не обольщайся, — обломал его 'гость', — диверсов одолел и теперь круче гор и яиц? А действие адреналина недолгое, и с непривычки последствия бывают разными, иногда плачевными, в нашей ситуации. Не у всех как у тебя проходит. Вот, водителя твоего как колбасит-то!'

Хмыкнув на пассаж гостя, и отмахнувшись от сбивчивых объяснений испуганного красноармейца, Виктор принялся обыскивать ряженого лейтенанта. В правом кармане гимнастерки нашлась красная книжка с гербом и надписью 'НКВД'. Книжка выглядела потертой и видавшей виды, однако год стоял 1941! "Фрицы явно перестарались в старении ксивы. Дальше ищи". Последующий осмотр принес еще одно удостоверение — серую книжку с нацистским орлом и свастикой, плюс овальный жетон с проточкой на бечеве. Открыв зольдбух, Петров прочитал — обер-лейтенант Карл Краузе.

'Я же говорил! — хмыкнул 'гость'. — Осталось сломать пополам жетон и нижнюю часть сунуть в рот мертвеца'. 'Обойдется, — ответил Виктор'.

— Масютин! — позвал он бойца. — Обыскать всех. Ищите вот такие документы и жетоны. Книжек должно быть две!

И лейтенант показал какие. 'Правильно, — согласился 'гость', — пусть бойцы сами убедятся. — И внезапно добавил — Гражданских поскорее успокой!'.

Действительно — подумал Петров, оборачиваясь. Мало ли чего они вообразили за прошедший скоротечный бой. Подошедшему Степаненко он приказал:

— Трупы как обыщут убрать. Машину с взрывчаткой сюда, организуй минирование моста и рубежи обороны. Я пока с гражданскими разберусь.

Виктор направился через мост и за будкой обнаружил того мужичка, что переговаривался с ряженым. Мужичок от неожиданности вздрогнул, круглыми от страха глазами смотря на Петрова.

— Ты кто? — ткнул пальцем Петров.

— П-пастух, — заикаясь, ответил тот, — старший.

Послышался тарахтящий звук, и Петров тут же насторожился. Но тарахтение шло с того берега. Он увидел мотоцикл, который на спуске обогнал второй ГАЗ-АА и узнал сидящего в коляске.

— Раз пастух, то организуй свое стадо, вновь наставил палец на мужичка. — И вот тем растолкуй — бойцы Красной Армии уничтожили немецких диверсантов! Ясно?

Мужичок быстро закивал.

— Действуй, — махнул рукой лейтенант. — И быстро!

Придерживая свернутый кольцами кнут, пастух потрусил в сторону сгрудившихся в дальней части поляны гражданских, а Петров посмотрел на приближающийся мотоцикл.

— Какого черта его сюда принесло? — спросил сам себя Виктор и направился навстречу.

Переходя мост, он заметил, что в руках до сих пор держит наготове ТТ. На ходу попытался сунуть его в кобуру, однако там уже имелся свой, штатный. Тогда собрался сунуть его в карман, но голос с ехидцей спросил: 'Сам себе прострелить ногу хочешь?'. Виктор отсоединил магазин, затем оттянув затвор и вытряхнув патрон, вернул боеприпас в магазин и вставил его в рукоятку. Только после этого ТТ оказался в кармане. Тем временем лейтенант спрыгнул с остановившегося мотоцикла, сделал знак бойцу оставаться на месте, поправил фуражку и, придерживая командирскую планшетку, направился к Петрову. Взгляд его скользил по суетящимся вокруг красноармейцам. Заметив сложенные в стороне трупы диверсантов, лейтенант словно на преграду налетел. Он подошел ближе, присел, взял в руку фуражку ряженного, задумчиво повертел её, рассматривая. Затем поднялся и посмотрел на подошедшего Петрова. Взгляд не предвещал ничего хорошего.

— Почему ты нарушил приказ? — сходу спросил он Виктора. — Почему изменил маршрут? Что тут произошло? Кто эти убитые? Почему тут сотрудник НКВД?

Каждый вопрос произносился на тон выше, при этом лицо друга багровело, глаза становились злее.

— Это немецкие диверсанты! — рявкнул в ответ Петров. — И нечего так орать!

И не давая другу опомниться, протянул заранее приготовленные документы с жетоном.

— Вот, посмотри.

Лейтенант схватил удостоверение с зольдбухом и принялся их изучать.

— Обрати внимание на дату выдачи, и внешнее состояние документа, — сказал Виктор. — Затем сравни фото в удостоверении и в зольдбухе.

Дождавшись, когда лейтенант сравнит фотографии в обоих документах, Петров решил добавить фактов в копилку:

— А вот оружие. Кто причитал, что автоматов в отделе мало? А тут сразу в одном подразделении у всех! Причем... — тут в глаза Петрова бросились некоторые несуразицы, на которые прежде он внимания не обратил, — мля! Это же Суоми! А издалека на ППШ похож...

Лейтенант удивленно посмотрел на автоматы и тут же схватил один из них.

— Это тоже как факт, — добавил Виктор, — и если этого мало, тогда глянь сюда...

Наклонившись, Виктор оттянул ворот гимнастерки убитого, второй рукой потянул майку и перед взорами предстал нацистский орел со свастикой.

— Видишь? Они в наглости своей даже белье на наше не сменили! — торжествующе произнес Петров. — Что скажешь, Юра? Думай пока...

Пришлось отойти от друга к подбежавшему старшему пастуху.

— Товарищ командир, можно ли перегонять стадо? — выпалил тот.

— А народ? — кивнул Петров в сторону вновь столпившихся у сараюшки людей.

— А они следом. Это же коровы, добро колхозное!

— Люди важней, коровы могут и вплавь. Короче! — прерывая возражения пастуха. — Гони, как сможешь, но и люди пусть переходят одновременно. Ясно? Выполняй!

И повернулся спиной, мол — разговор окончен, и возражения не принимаются. Вернулся к задумчивому другу. На лице Чичерина отражалась сложная гамма чувств. Явно сбитый с панталыку лейтенант не знал, что и сказать.

— Но как ты узнал? — с недоумением спросил он. — Как? Когда? На какой странице это записал?

Петров явно не ожидал последнего вопроса и тоже удивился.

— Ты читал тетрадь? — сузил глаза Виктор, — Вместо того, чтобы передать куда следует?

— Я должен был знать, что я передаю, — ответил Чичерин. — И прочитав часть, я понял, что ты являешься более ценным, чем сама тетрадь. Поэтому выяснив — куда ты направился, двинул следом. Понимаешь?

Мотивы друга Петрову были ясны. Во взгляде его читался не только профессиональный интерес, но и простое любопытство, основанное на том, что они хорошо знали друг друга. Что Виктор, что Юрка вместе с детства — игры, школа... всегда неразлучно. Только в училище их дороги разошлись после того как Чичерин отличился! Его заметили и направили проходить службу в Наркомат Внутренних дел. И теперь друг хочет знать...

— Откуда ты это все взял? Что за позывной такой — 'Феникс'?

— Юра, — проникновенно произнес Петров, — как военнослужащий и особенно сотрудник НКВД, ты должен знать, что означает ОГВ! И слышать от тебя подобные вопросы мне дико.

— Я знаю — что такое ОГВ! — раздраженно отмахнулся друг. — Однако я знаю тебя.

Ответить Виктор не успел. Подбежал Степаненко.

— Товарищ лейтенант НКВД, — вытянувшись во фрунт и козырнув, обратился замкомвзвода, — разрешите обратиться к командиру?

— Разрешаю.

— Товарищ лейтенант, заряды установлены,— доложил Степаненко, — куда тянуть провод?

Виктор перешел ближе к краю съезда и посмотрел на центр моста. Бойцы, что устанавливали заряд, уже перебирались по внешнему краю вдоль перил, так как по мосту уже шли коровы. На центре у быка остался только красноармеец с катушкой.

— Куда ящики установили?

— В опору меж венцов просунули, — пояснил замкомвзвода, — иначе никак.

Петров кивнул — мощности взрывчатки двух ящиков хватит не то что разрушить до основания мост, но и углубить фарватер на пару метров. Хотя, 'гость' не согласился с углублением фарватера, мотивируя какими-то незнакомыми физическими терминами.

— Провод протащите вдоль перил понизу, — указал Виктор, 'слушая' подсказки 'гостя', — потом по канаве вон к тем кустам. Концы зачистить и воткнуть в землю пока. Окопы готовы?

— Так точно, готовы.

Раз Степаненко говорит, что готовы, значит так и есть. Маскировка на высоте, раз от моста рубежи не видно.

— Да, — вспомнил свои недавние намерения Петров, — вооружи самых подготовленных бойцов трофеями и распредели весь боезапас к автоматам. И машины отсюда отгони. Действуй.

И вновь посмотрел на мост. По мосту частью двигались коровы, и частично люди, прижимаясь к перилам. С вещами в чемоданах, сумках, и просто тюках. Не у всех были вещи с собой. Кто-то направлялся по делам, а кто-то на всякий случай решил уйти в более спокойный район, подальше от войны. Например, солидный мужик выделяющийся одеянием священника, что пропускает вперед спешащих перейти на другой берег обывателей. Куда идет этот поп? Явно по своим религиозным делам. Даже сейчас не прекращающий делать свое дело — иногда он мелко крестил проходящих мимо граждан. А остальной народ... возможно что-то почувствовав, или на основании гуляющих слухов о приближении врага, мало ли как узнали. Виктору самому пришлось убеждаться в приведенных 'гостем' сведениях, позвонив после длительных уговоров связиста по двум направлениям. По одному номеру ответ сопровождался паническим матом на фоне стрельбы, по другому вообще ответили по-немецки. И насколько Виктор помнил школьный курс немецкого, стало понятно, что его сходу назвали 'Иваном' и посоветовали заранее сдаваться. Ничего не сказа связисту, он ушел, слушая наставление 'гостя'...