Фабрика ноонов

— По-моему, она враг, — сказал Чмырг. — Бледная, как враг, и пришла путем врага. Значит, враг!

— Ходит как утка и крякает как утка, значит, утка! — радостно провозгласила Урсула.

— А по-моему, она не враг, — сказал Смарг. — Враг всегда воин, а она баба. Враг закован в броню, а она нет. У врага меч или булава или кистень, а у нее ничего такого нет. Она не враг.

— Тоже разумно! — объявила Урсула. — Может, квантовая суперпозиция?

— Чего? — не понял Рорг.

— Квантовая суперпозиция, — непонятно повторила Урсула. — Возьмем, например, носки. Если один носок надет на левую ногу, то второй, получается, правый, где бы он в это время ни находился. А если ни один носок не надет ни на какую ногу, то оба носка в квантовой суперпозиции понятия "левый" и понятия "правый". Понятно?

— Нет, — ответил Рорг.

— А я, кажется, понял, — сказал Сматспо. — Она говорит, что станет тем, кем мы ее сочтем. Если мы решим, что она враг, она пойдет путем врага. А если нет... я даже не знаю, что будет, если нет.

— Значит, она враг, — сказал Чмырг.

Рорг подумал и в целом согласился.

— Урсула, ты останешься с нами? — спросил он. — Будешь нашим королем?

— Да, — кивнула Урсула. — Я не против стать вашим королем.

Рорг повернул голову влево, затем вправо, поглядел на товарищей, но без толку, все в шлемах, лиц не видно. Начал раздеваться.

— Ой, какие вы зелененькие! — обрадовалась Урсула. — А почему клыки такие маленькие? Вы орки или где?

— Надо говорить не "или где", а "или кто", — поправил ее Смарг. — Не коверкай орочий язык!

— Стало быть, орки, — кивнула Урсула. — А мне показалось, вдруг людоеды уменьшенные?

— Что она несет, — пробормотал Смарг.

— Ой, а вы совсем раздеваетесь?! — воскликнула Урсула. — Я что, в порно попала?

— Эй, вождь! — позвал Смарг. — Ты что-нибудь понимаешь?

— Ничего не понимаю, — покачал головой Рорг. — На вопрос про последнего героя она ответила утвердительно. Значит, она последний герой. Но последний герой должен быть воином, а она баба! Значит, она не последний герой.

— Значит, она враг, — сказал Чмырг.

— А вот и нет! — воскликнула Урсула. — Я не враг, а баба-воительница! А что, в вашем языке нет особого слова для молодой красивой бабы? Что за дикость!

Неожиданно подал голос пятый воин, до того молчавший.

— А какая разница, враг она или нет? — спросил пятый воин и все поняли, что это Зург, давненько он не появлялся на войне.

— Привет, Зург, рад тебя видеть! — сказал Рорг.

— Да, Зург, привет, здравствуй! — забормотали вразнобой орки.

— Последнее наблюдение иллюстрирует коллапс волновой функции, — непонятно произнесла Урсула. — Только что вы не знали, кто скрывается под шлемом, а теперь узнали. Соответственно, квантовая суперпозиция...

— Помолчи, — перебил ее Рорг и она, как ни странно, послушалась. — Что ты хотел сказать, Зург?

— Я полагаю, нам неважно, враг она или нет, — сказал Зург. — Выход с войны один — смерть.

— О! — сказал Рорг и задумался.

Действительно, почему все думают, что последний герой — нечто особое, с чем надо поступать как-то по-особенному с самого начала? Выход с войны действительно всегда один, если не вдаваться в подробности того, чья именно рука принесла смерть, временную или постоянную...

— Да, давайте отрубим ей голову, — сказал Чмырг и взмахнул мечом.

— А в жопу тебе не подудеть? — спросила Урсула.

— Нет, в жопу не надо, — покачал головой Чмырг. — А почему ты спрашиваешь? Это какой-то ритуал?

— Хуеал! — воскликнула Урсула.

Рорг нахмурился и сказал:

— Бабам не подобает произносить подобные слова.

— А последним героям подобает? — спросила Урсула.

— Не знаю, — ответил Рорг. — Не исключено.

— Значит, я последний герой! — заявила Урсула.

Воины переглянулись.

— Решай, вождь, — сказал Смарг.

Рорг подумал и решил.

— Давайте мочить! — приговорил он.

Воины выстроились в цепь и пошли навстречу дурной бабе, охватывая полукругом.

— Ну вот, — сказала Урсула. — А я только раззадорилась, а вы уже перестали. Крибле-крабле-бумс!

Последние непонятные слова она сопроводила жестом: обе руки плавно поднимаются вверх, а на слове "бумс" резко опускаются вперед-вниз, будто она швыряет в указанном направлении тяжелый камень. И не просто в каком-кто конкретном определенном направлении, а конкретно в ту самую яму, которая осталась от прошлой войны.

Земля дрогнула под ногами, в ней словно что-то оборвалось.

— О, отлично, получилось! — радостно воскликнула Урсула.

И рванула с места с предельной скоростью, как дети, когда играют в салочки. Пробежала мимо Сматспо, стоявшего на левом фланге, прыгнула в яму и то ли присела, то ли залегла, так что не видно ее.

Подошли воины к яме, а внутри никого. Что за херня, куда подевалась враг-баба, чем кончилась война — победой или поражением? До конца по тропе враг-баба не прошла, так что скорее победа, чем поражение, но полной уверенности все равно нет.

Посовещались воины и решили считать исход войны победным. Зарезали друг друга, последний зарезал сам себя и на этом война закончилась.

* * *

Она вылетела из горы, склон умчался вниз, высота стремительно наросла, это опасно, ведь когда заклинание перестанет действовать, ее неудержимо повлечет вниз, а как в этом конкретном мирке реализована гравитация — одному интеллекту ведомо, так что ситуация серьезная, но пока не критическая, одаренному разуму по плечу.

Летящая девушка (по-местному — баба) сманеврировала, изменила траекторию, перевела полет в крутое пике. Порвала тонкую серебряную цепочку на шее, сорвала кулон, раздавила пальцами, за спиной сотворился плащ. Растопырила руки и ноги, затормозила полет, превратила в падение, но высота уже не очень опасная, а внизу мягкая клумба, бабах! Проблема решена, отлично.

Выбралась из клумбы, огляделась, отряхнулась. Вдохнула местный воздух, оценила запахи: цветы, фрукты, молоко, мед и жареное мясо. Пошла на запах мяса.

Беспорядочно растущие деревья и кусты с каждым шагом становились чуть менее беспорядочными, скоро стало понятно, что кусты — не просто кусты, а живые изгороди. А вот проход, а что там внутри, ха-ха-ха!

— Здравствуйте, — сказала она, отсмеявшись. — Простите. Тебя случайно не Райли зовут? Что, правда? Ха-ха-ха! А тебя Мия? А я Урсула!

Райли сдвинула брови, наморщила лобик в знакомую гримаску, какая она смешная, когда лысая, зеленая и с клычками, ха-ха-ха! А Мия вообще умора!

— Приколись, она королевская сестра, — сказала вдруг Мия.

— Ой, а точно! — воскликнула Райли.

Они смотрели на шею Урсулы. Урсула опустила взгляд, как будто можно увидеть свою шею без зеркала, ой, кожа зеленая! А вместо ногтей когти, притом ярко-красные, интересно, это маникюр или у орков они такие от природы? Прикольно!

А на шее у орков узор типа воротника, желтые и черные линии, у Райли прямоугольные, а у Мии волнистые и разветвляющиеся. А у меня какие?

— Однозначно королевская сестра, — сказала Мия. — Притом старшая. Или даже мать?

— Нет, не мать, сестра, — сказала Райли. — Была бы мать, было бы не так, а вот так, — и непонятно показала пальцами, что было бы как в каком случае.

— Да, действительно, — согласилась Мия. — Странно.

Урсула улыбнулась — поняла, что произошло. С одаренными так все время — сидишь, думаешь о чем-нибудь постороннем и вдруг понимаешь что-нибудь новое.

— Ничего странного, — сказала Урсула. — Просто ваша королева как бы номер один, а я как бы номер ноль, оттого и сходство. Такая магия.

Поняла кое-что еще и улыбнулась еще шире.

— А как вашу королеву зовут? — спросила она. — Джинджер, Трейси, Кристи? Может, Дженна или Сильвия?

— Джинджер, — сказала Райли. — А как ты угадала?

Урсула подумала, как им объяснить, как она угадала, и решила, что никак.

— Не берите в голову, — сказала она. — Это такая магия. А можно мне пожрать?

Ей положили в миску стейк с овощным гарниром. Мясо было абстрактным, из базового класса, без уточнения видовой принадлежности, просто мясо по умолчанию, и овощи тоже просто овощи, не как у гномов в крепости, там свинину ни за что не перепутать с драконятиной, с первого взгляда понятно, какая еда из чего сделана. В целом, наверное, лучше как здесь, меньше информации для осмысления. Когда ешь, достаточно знать, что еда вкусная и нажористая, к чему знать больше? Этот мир не для чувственных наслаждений, хотя... Нет, не сейчас.

Мия поднесла кубок, Урсула приняла с благодарностью, отхлебнула. Вино абстрактное, без уточнения вида и возраста, ясно только, что красное, а сухое или, скажем, полусладкое — даже это непонятно. Но вкусное. Не пьянит, пьется как сок. Или все-таки пьянит?

— А сколько вина нужно выпить, чтобы опьянеть? — спросила Урсула.

Девушки (бабы) посмотрели на нее как на дурочку. Переглянулись, Райли сказала:

— От вина не пьянеют! Пьянеют от дурмана, хочешь поесть дурманных семечек?

— Не хочу, — помотала головой Урсула. — Может, в другой раз.

Выпила до дна, отставила кубок в сторону, а заодно и миску. Обратила внимание, что в пустой миске не лежит ни ложка, ни вилка, ни нож, очень слабая здесь детализация. Неудивительно, это ведь закоулок виртуального мироздания, спонтанно возникшая фабрика ноонов, интересно до остервенения! А то ли еще будет, когда детализация нарастет!

— А часто у вас тут появляются новые бабы? — спросила Урсула.

Райли и Мия переглянулись и задумались.

— А сколько у вас тут вообще баб? — спросила Урсула.

На солнышко наползла тучка, тени перестали быть четкими, расплылись, все предметы стали чуть-чуть матовыми.

— Неважно, я пошутила, прекращайте думать, а то конец света наступит, — сказала Урсула.

Райли и Мия еще раз переглянулись, Мия неуверенно улыбнулась. Солнышко вернулось на небо, предметы перестали быть матовыми.

— Что-то мне не по себе, — сказала Райли.

— Это потому что твои мысли вышли за пределы обычного кругозора, — объяснила Урсула. — В первый раз так всегда, потом привыкаешь. Оперативная память переполнилась, а из внешней памяти данные подгружаются в сотни раз медленнее, если только не кэш, но на фабрике ноонов много кэша не бывает.

Когда Урсула произнесла слово "оперативная", свет слегка мигнул, совсем чуть-чуть, если бы Урсула специально не следила, ничего бы не заметила. А так заметила. В следующие секунды производительность разогналась обратно, все снова стало как прежде, опережающее кэширование рулит. Может, и вправду удастся вытащить их отсюда? Хорошо бы успеть, а то сколько можно опаздывать, залатают дыру, опять придется ждать, пока следующая народится. Ну ладно, приступим.

— Идет бычок, качается, — сообщила Урсула. Убедилась в отсутствии реакции и продолжила: — Вздыхает на ходу. Вот доска кончается. Сейчас я упаду.

— Это что за херня? — спросила Райли.

— Это стихотворение, — объяснила Урсула. — Ударные и безударные слоги образуют определенный ритм, в котором время от времени повторяются созвучные звукосочетания, так называемые рифмы. Понятно?

— Не очень, — сказала Райли.

— А я вспомнила! — воскликнула Мия. — Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты.

— Гений красоты? — недоуменно переспросила Райли. — Гений — это который в бутылке сидит, правильно?

— В бутылке сидит джинн, — поправила ее Урсула. — У тебя локализация сбилась, артефакты перевода соскальзывают во внешний слой восприятия, так не должно быть.

— Разве гений созвучен джинну? — задумчиво спросила Мия. — Хотя джениус...

— Лучше не перенапрягайся, — посоветовала Урсула. — Объем знаний набирай постепенно, сразу много не глотай, подавишься. Райли, с гением разобралась?

Райли пожала плечами.

— Что-то я теперь вообще ничего не понимаю, — сказала она. — И такое желание появилось... как бы...

— Схватить автомат и убивать всех подряд? — подсказала Урсула.

И сразу поняла, что зря подсказала — освещение упало до сумеречного, наполз туман, в очертаниях горы на горизонте почудился нездоровый кубизм, но нет, обошлось, отпустило.

— Прости, я зря это сказала, — быстро произнесла Урсула. — Ты об этом не думай, тут слишком много всего намешано: агрессия, фрустрация, еще какая-то херня...

В поле зрения нарисовался новый объект. Грациозная орчанка среднего роста без особых примет, если не считать приметой кольцо белого золота на четвертом пальце левой руки, их, кстати, всего четыре, как у Симпсонов. Урсула посмотрела на свою руку — тоже четыре пальца.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась пришелица. — Ой, ну ничего себе!

— Она твоя сестра, Джинджер, — сообщила Райли.

— По-моему, не совсем сестра, — возразила Мия. — У нее странная магия, на голову странно действует, похоже на дурман, но по-другому, как бы наоборот. Голова будто разбухает и в то же время проясняется. Я теперь знаю, что такое стихи.

Джинджер нахмурилась, сосредоточилась, пожала плечами.

— Это все знают, — сказала она. — Все всегда знали, что такое стихи.

— Это сейчас каждый всегда знает, — сказала Мия. — Но минуту назад всегда ли знал каждый, что такое стихи?

— Где твое детство, сестра? — обратилась Урсула к Джинджер.

Джинджер вздрогнула и сказала:

— Какая-то херня в голову мерещится.

— И мне тоже, — кивнула Мия. — Будто я раньше была ребенком, бестолковым, беспомощным, мерзким и... нет, теперь уже не мерзким... Урсула, я тебя боюсь!

— Разве ты не чувствуешь, что стала умнее? — спросила ее Урсула.

— Вроде чувствую, — неуверенно ответила Мия. — Или нет? Определенно да! Наверное.

— Я вспомнила сотворение мира, — сообщила Джинджер. — Давным-давно не вспоминала, а теперь вспомнила.

— И как? — спросила Райли. — Как оно было?

— Да никак, — пожала плечами Джинджер. — Как когда фильм снимается с паузы... ой...

Откуда ни возьмись, пыхнуло туманом. Урсула хихикнула.

— Что это было? — настороженно спросила Джинджер.

— Мироздание маскирует нехватку ресурсов, — объяснила Урсула. — Этот способ показался ему более привлекательным, чем предыдущий, с затенением. На самом деле неважно, какой конкретный способ выбрать, они все одинаковые. Джинджер, у тебя муж есть?

— Есть, — кивнула Джинджер. — А что?

— Так, интересуюсь, — сказала Урсула. — Он у тебя король или принц-консорт?

— Король, конечно, — сказала Джинджер. — Как же иначе... хотя погоди... что это за магия у тебя? Что ты с нами делаешь?

— Накручиваю значимость, — объяснила Урсула. — Это примерно как рейтинг в SEO, но по-другому. Когда закончу, кое-что покажу, вам понравится.

Джинджер нахмурилась.

— Мне не нравится, что ты делаешь, — заявила она. — У меня никогда не бывало таких мыслей, как сейчас. Это неправильно!

— А как правильно? — спросила Урсула. — Расскажи, как у вас тут все происходит! Много вас тут? Это город или деревня?

На лице Джинджер появилось растерянное выражение.

— Не знаю, — пробормотала она. — Никогда не задумывалась. Королевство... просто королевство.