| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Стоит отметить, что рука его была в крайне плачевном состоянии, в некоторых местах виднелись оголившиеся кости, безымянного пальца не было вообще, а указательный и большой держались на тонких нитях оставшихся сухожилий. Хотя это все было не важно, ведь запястье, а соответственно все вены, было обглодано до костей, и даже скудных знаний по биологии хватало, чтобы понять — такое не заживет. А с учетом того, что он был совершенно обнажен посреди джунглей, где о санитарии можно было даже не мечтать — даже выжить шансов не было. Но, понятное дело, что человек, очнувшийся после предположительной смерти с телом антропоморфного, но явно нечеловеческого существа и почти съеденной рукой был не способен на столь длинные логические цепочки, а потому выживший попытался обмотать руку стеблем папоротника, сообразив импровизированный жгут.
И именно в этот момент в списке вещей, от которых, вообще то, обычно сходят с ума, прибавился еще один пунктик. Его рука, оставшаяся почти без плоти и нескольких довольно значимых элементов, вроде пальца и нескольких сухожилий, начала стремительно заживать. На глазах, будто из ниоткуда, появлялись волокна мышц, стали формироваться кости отсутствующего пальца, и буквально за несколько секунд страшные раны перестали кровоточить и начали покрываться пленкой будущей кожи. "Твою мать" пронеслось в голове неизвестного, и в следующий миг земля стремительно скакнула ему навстречу и наступила темнота.
Сложно сказать, сколько наш герой провалялся без сознания, однако отобедать им больше никто не захотел, и когда он очнулся чувствовал себя вполне сносно, если это определение вообще применимо к текущей ситуации. Из-за густой растительности было сложно определить время суток, но темно еще не было, и можно было отчетливо разглядеть размазанные о землю трупы плотоядных насекомых, еще недавно жадно евших тело нашего героя. Поднявшись и взглянув на пострадавшую руку он безучастно отметил, что от недавней травмы не осталось и следа. К слову, так же он обратил внимание на то, что его рука не сильно походит на человеческую даже будучи здоровой — длинная, худая, с гипертрофированными суставами, она походила на карикатурного белого паука, украшенного пульсирующими красными прожилками. Пальцы, которых теперь было правильное количество, оканчивались довольно длинными изогнутыми ногтями, ассоциативно напоминающими когти первобытных рептилий. При дальнейшем осмотре своего тела он так же обнаружил лишние суставы на своих ногах, что еще больше отсылало его воображение к динозаврам, а потому он машинально потрогал свое лицо, ожидая почувствовать голову рептилии. Но голова имела более-менее человеческую форму, если не считать отсутствие носа, губ и ушных раковин, что делало её лишенной выступающих частей. Остальное тело все же в большей степени напоминало человеческое, даже репродуктивные органы были пусть и такими же отталкивающими, как всё остальное, но на месте.
Закончив осмотр себя, неизвестный тупо уставился вглубь леса. Было совершенно непонятно, что делать, но очень хотелось кричать, плакать и биться головой о твердые предметы, что он, впрочем, осуществлять не стал, находясь во власти нахлынувшей на него апатии. Но не делать ничего он так же не мог, а потому, решил сообразить себе какую-нибудь одежду, чтобы сформировать хотя бы видимость защиты в условиях явно агрессивной среды.
Недолгие поиски и работа руками, отвлекающая выжившего от всего, что с ним произошло, позволили собрать набедренную повязку из нескольких пальмовых листьев и лианы приемлемой толщины. Одеждой это назвать было сложно, но это все-равно было лучше, чем ничего.Облачившись в самодельный наряд, он глубоко вздохнул и пошел в неизвестность, пытаясь двигаться осторожно, прислушиваясь к окружающим звукам и вглядываясь в густую растительность вокруг.
Идти было довольно тяжело, и дело даже не в том, что ноги так и норовили запутаться в густом подлеске, а нижние ветви хлестнуть по лицу. Просто ощущение было таким, будто выживший тащил на себе мешок с чем то тяжелым, мышцы напрягались чрезмерно, хотя усталости он не чувствовал. Кроме того, изменившееся строение ног, которые, впрочем, двигались вполне органично, добавляло сложности каждый раз, когда он пытался задумываться о том как идет — мозг натыкался на несоответствие базовых установок и приходилось останавливаться, чтобы не рухнуть или споткнуться. Несколько раз приходилось залезать на дерево, когда из глубины леса доносились звуки, не внушающие никакого доверия.
Вообще звуков было великое множество. Вокруг летали мелкие птицы или что то на них похожее, опознать которых неизвестный не мог, сколько не старался, несколько раз он натыкался на колонии тех насекомых, которые чуть было не сожрали его — бугристые образования в основании полугнилых деревьев выглядели не менее отвратительно, чем сами их обитатели. Один раз у такого нароста на него налетело несколько подозрительно знакомых жуков, очень похожих на личинок, недавно раздавленных им. Твари пытались впиться в его незащищенное тело, но были безжалостно убиты, оставив пару сразу же заживших ранок.
Вокруг начало темнеть, хотя понял выживший это отнюдь не из-за ухудшейся видимости, а потому, что редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь кроны деревьев пропали почти полностью, а через некоторое время стало понятно, что наступила ночь. В воздухе появилось множество стрекочащей, жужжащей или пищащей живности, тон звуков тропиков сменился, став едва ли не более насыщенным. При этом видел он все так же отчетливо, усталости не чувствовал, а потому смело продолжил путь сосредоточившись на сменившийся обстановке, стараясь не пропустить угрозу для своей шкурки. Собственно эта самая угроза не заставила себя ждать, и по ощущениям через двадцать минут пути по ночному лесу на него вылетела странная помесь лошади и хищной птицы — махина, достигающая трех метров в холке была покрыта коричневыми перьями и имела массивный загнутый клюв, однако, в отличии от привычных птиц, передвигалась на четырех конечностях.
Выживший не успел ничего предпринять, как существо рывком ринулось к нему, издавая угрожающий клекот и мощным движением клюва атаковало неподвижную жертву. Не встретив особого сопротивления челюсти пернатого хищника пробили добычу насквозь, отсекая левую руку и оставляя огромную рану на груди. От удара он отлетел на несколько метров, а от боли чуть не потерял сознание. Тем не менее, несмотря на мало совместимые с жизнью повреждения он вскочил и бросился к стволу возвышающегося в непосредственной близости дерева, и начал пытаться карабкаться, запоздало поняв, что делать это с одной рукой не сильно удобно. Однако, ему все же удалось зацепиться так удачно имеющимися когтями за неровности коры, и пересиливая боль подтянуться достаточно, для того, чтобы оттолкнуться ногами от утолщения в основании ствола. Хищник же, проглотив руку своей жертвы и явно этим не удовлетворившись, бросился за добавкой, быстро оказавшись рядом с извивающейся на дереве добычей. Та изо всех сил вцепился в нижнюю ветку, находящуюся в трех метрах над землей — как будто специально подвешенный кусок мяса в кормушке для кровожадной твари. Стремительный укус — и очередной взрыв боли заставил тело содрогнуться в конвульсиях, и выживший, ухватившись откуда то взявшейся левой рукой за ветку быстро подтянулся, чуть не свалившись из-за попытки зацепиться несуществующими более ногами за торчащий рядом сук. Несколько быстрых движений руками и он вполз еще выше, выходя из зоны досягаемости птицы и обратив внимание на то, что двигаться стало гораздо легче. Впившись когтями одной из рук в твердую кору он, для надежности, переполз на сук еще выше, и, вцепившись в него обеими руками и сотрясаясь от болевых спазмов, посмотрел вниз. Только тогда он обнаружил, что существо, решившее им отобедать, его больше не преследует. Пернатый гигант с наслаждением раздирал кусок окровавленной плоти, в котором он с ужасом узнал нижнюю часть своего тела — аккурат до пояса, вместе с любовно сооруженной им набедренной повязкой. Судорожно переведя взгляд ниже своей груди он увидел стремительно нарастающее мясо, скрывающее остатки вывалившейся пищеварительной системы, и бросив прощальный взгляд на пирующую птицу в очередной раз канул в небытие.
В этот раз в сознание он приходил гораздо дольше, и придя в себя пострадавший от ночного хищника парень обнаружил, что день уже давно вступил в свои права. С трудом оторвав руки от спасшей его ветви он осознал, что потерянная добрая половина тела вновь на месте, и о произошедшем ночью напоминают лишь следы крови под деревом и похожая на сброшенную змеей кожу пленка, висящая в основании сука, на котором он вырубился. "Какого, все таки, черта тут происходит?" — пронеслось в его голове и он, облокотившись о ствол дерева, начал разминать руки. "Почему я вообще жив? Что это была за тварь? Где я нахожусь? И вообще, кто я?" Его взгляд остановился на лучах солнца, пробивающихся сквозь крону дерева и он нахмурился. "Стоит признать, что ад существует и я именно там и нахожусь." Он поскреб когтем щеку. "Надо бы посмотреть, что творится вокруг, раз я все-таки сюда залез," и с этими мыслями выживший начал бодро вытягивать свое тело наверх, ловко цепляясь за ствол и выступы на нем. Причем бодрость, с которой данное действо происходило, удивила его, пожалуй, не меньше, чем факт исцеления от казалось бы смертельного ранения. Хватаясь более цепкими, чем у него были раньше, руками за бугрящуюся кору неизвестного ему дерева, он буквально за четверть минуты преодолел почти двадцать метров, что казалось чем то выходящим за грани человеческих возможностей.
Подобравшись к вершине кроны его временного убежища он наконец огляделся. Перед ним во все стороны раскинулось древесное море. От горизонта до горизонта, переливаясь сотней оттенков зелени, возвышались исполинские деревья, и на фоне некоторых из них его без малого тридцатиметровое пристанище казалось сущим карликом. Сами же исполины изрядно сужали наблюдаемую область, но чутье подсказывало, что за массивными кронами и стволами его ждал тот же бескрайний зеленый вал. Лес был величественным, и, чуждым. Взгляд периодически цеплялся за детали, казавшиеся странными — то группа огромных папоротниковых, подобных которым, выживший был уверен почти наверняка, на Земле не увидеть, то среди хаоса зеленых тонов мелькали алые вкрапления странных, будто бы переплетенных между собой, стволов, покрытых не менее яркими красными листьями, отдаленно напоминающими пальмовые. Незначительные, но добавляющие беспокойства детали, что про себя отметил парень. Через минуту осмотра обжигающие лучи солнца заставили его спрятаться под широкими листьями, тем более, что он опасался за светочувствительность его новообретенной кожи, казавшейся уязвимой для воздействия ультрафиолета, пускай никакого дискомфорта он и не почувствовал — просто стало жарко.
Понаблюдав за окрестностями ещё немного, он уже думал начать спуск, как его взгляд зацепился за геометрически правильные контуры в хаотическом месиве листьев. Он уцепился за, уже казавшиеся не столь прочными верхние ветви, подтянулся и вгляделся вдаль. Несмотря на то, что ровные края почти полностью скрывались от взгляда густой растительностью, он смог различить серую кладку, отдаленно напоминавшую грубо отесанные бетонные блоки. Сразу вспомнились пирамиды мезоамериканских индейцев, скрытые в джунглях, и припомнив нравы их строителей, выживший невольно поежился. "Если предположить, что я в прошлом, что маловероятно, так как не помню я четвероногих птиц в американских лесах, не хотелось бы стать жертвоприношением для дружелюбных ацтеков." Тем не менее, других ориентиров у него не было, и он, собравшись, решил хотя бы издали посмотреть, что это за постройки и кто в них обитает, если вообще обитает.
Спуск не занял много времени, на удивление быстро приноровившись цепляться когтями, выживший за минуту сумел спуститься на землю, и выбрав верное направление, осторожно направился в сторону построек, стараясь не заблудится и ориентируясь на проглядывающее сквозь кроны солнце.
Дневные джунглии оказались не менее опасными, чем их ночной аналог. То, что его не сожрали в первые же часы своего появления в этом месте иначе как чудом не назовешь. По-крайней мере сейчас, будучи готовым к нападению, если можно быть вообще к такому готовым человек, который ещё вчера жил в условиях, в которых на него вообще мало кто и при каких обстоятельствах мог напасть, он уже третий раз забирался на дерево, уходя от желающих им отобедать тварей. Первой стала такая же, как ночью, птица, выпрыгнувшая прямо перед ним через пятнадцать минут после начала движения по лесу. Выживший сразу же рванул в сторону и агрессивное животное немного промедлило, видимо не ожидая такой прыти от своего обеда, а потому настигло его только когда в зоне досягаемости её атаки осталась только одна нога, которую он не успел подтянуть. Щелчок клювом, и уже почти привычный всплеск боли возвестил о потере конечности. Как выяснилось секундой позднее, в подобных не самых тривиальных вещах первое впечатление — ошибочное, и птица лишь прокусила ногу до кости, а потому, когда животное попыталось сдернуть свою жертву вниз только неимоверное желание жить и вовремя нахлынувший адреналин помогли неудачливому древолазу удержаться на дереве, при этом он так сильно вцепился в ствол, что когти почти полностью вошли в кору, а во время рывка пальцы и кисть одной из рук покинули суставы, обжигая его еще одной волной боли. Справедливости ради, стоит отметить, что уже менее заметной, на фоне повреждений ноги.
Тем не менее, хищник не успокоился и в конечном итоге перекусил кость, довольствуясь лишь ступней и частью икры, в то время как его жертва быстро покинула опасную зону, и уселась на высоте пятнадцати метров над землей на широком суку. Рука с вырванными из суставов пальцами плохо подчинялось, но гораздо более неприятные ощущения доставляли спазмирующие на ней мышцы, которые, к удивлению неизвестного, вправляли их на свои места. За увлекательным уроком необычной анатомии он не сразу заметил, что его ступня уже отрасла и белела свежей новорожденной кожей. "Удобно", про себя отметил выживший, стараясь отогнать ворох вопросов до лучших времен. Он живой, и ему надо что то делать для того, что бы это состояние сохранялось как можно дольше. Невероятные способности к регенерации, тело рептилоида и прочие менее значимые вещи можно и нужно было игнорировать. Пока что.
Спускаться сразу он не стал, хищник, быстро расправившись с откусаной конечностью, некоторое время наблюдал за сбежавшей жертвой огромными немигающими глазами. Неподвижность зверя и пустота его взгляда пугали настолько, что даже находящийся в глубоком перманентном шоке человек не выдержал и залез еще на пять метров выше. Когда же птица скрылась выживший впервые обратил внимание на общий антураж джунглей — они дышали. Нет, птички не щебетали милые трели, не стрекотали кузнечики или что там должно стрекотать в нормальном лесу, но вокруг был разлит густой кисель слышимых на грани восприятия звуков, на которые он подсознательно обратил внимание ещё в самом начале. Вот хруст каких то короедов, вот шипение змеи или клекот какой-то птицы, вот вдали послышался ни то рык, ни то рёв, и снова пропал, открывая дорогу новой чреде звуков. Лес жил, но как то неправильно, будто угрожая потенциальному вторженцу, шепотом у самого уха, так, будто вот-вот почувствуешь на своей шее холодное лезвие ножа.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
