Shinji and Warhammer (p.2)

Вторая Секция существовала не для решения загадок. В НЕРВе было слишком много такого, чего не должны были знать сами сотрудники. Они были нужны, чтобы создавать всем удобное рациональное объяснение происходящему.

— Рей добралась до него раньше, чем они.

— За секунду до, Икари. Это подтверждает, что писанина давно умерших людей, которые вполне могли в свое время считаться сумасшедшими, истинна? Мне интересно, утешили бы тебя их слова... если бы ты потерял своего единственного сына?

— Это неважно. Эта часть пророчества подтвердилась, с этого момента всё для нас станет проще.

— Иногда я задумываюсь, действительно ли ты презираешь своего сына.

Тишина.

— Ты же знаешь, что Юи хотела мир для него. Это была её заветная мечта.

— Она так желала его счастья, что пожертвовала собой. Ничего больше её не интересовало. Даже то, что я любил её, — ровным тоном ответил Гендо.

— Интересно, жалеешь ли ты об этом единственном неэгоистичном моменте...— старик вздохнул, — когда ты пожертвовал своим счастьем, потому что кто-то этого попросил. Это поэтому ты не можешь всё бросить?

Гендо не ответил.

— Вот поэтому я всё еще помогаю тебе.

-o-

-o-

Удивительнее всего было то, как легко восстановился прежний порядок. Старые ритуалы и разговоры шли, словно бы двух прошлых недель не существовало. Тодзи и Кенске как всегда шумели, и Хикари приходилось немного чаще рявкать на них, чтобы держать их в границах. Однако при этом она улыбалась.

Хотя были и изменения. Люди знали, как далеко Синдзи был готов зайти, когда был в Евангелионе. Но с последней атаки прошли месяцы, и память начала блекнуть... к пилотам Икари и Аянами относились как к нормальным детям. И внезапное нападение на пилота -Принципо Этернус— снова напомнило им, что они живут на линии фронта, по волосу двигаясь к жестокому исходу.

Теперь в глазах людей поселилась жалость. Синдзи стал меньше смеяться, пусть окружающие и пытались выдавить из себя веселье. Его глаза выглядели постаревшими, и все списывали это на жестокость, которую он испытал на себе.

Однако не все были такими милосердными. Миф о неуязвимости Синдзи был разбит. В конце концов, он оказался просто подростком, когда находился вне одной из самых ужасающих машин, построенных человечеством.

— Чо сказал? — прорычал Тодзи. Он ухватил одного из учеников за ворот и дернул. — Ну-ка, рискни повторить!..

Тот ухмыльнулся.

— Подслушиваем чужие разговоры, Тодзи? Тебе надоело слепым щенком ползать за Синдзи? — Трое учеников за его спиной кивнули.

Тодзи пихнул его в сторону его подпевал.

— Повтори или извинись. Другого выбора у тебя нет.

Те посмотрели на него сверху вниз, поскольку были на год старше. А еще они были в спортивной команде, а дело происходило на стадионе после уроков. Тодзи чисто случайно проходил мимо, когда услышал их смех.

Тот, который высказывался, был капитаном футбольной команды.

— Я сказал... — начал он с самодовольной ухмылкой, — что сомневаюсь, что Икари вообще остался мужиком. Вы все таскаетесь за ним, бегая вокруг при каждом его капризе.

Все ожидающе скалились. С лица Тодзи пропали все эмоции. Он, не в состоянии даже говорить, просто стоял там и злобно сжимал и разжимал кулаки.

— Вот что я вам, соплякам, скажу...

Порыв ветра закрутил листья между ними. Тодзи поднял глаза, его выражение лица стало жестким.

— Синдзи даже не задумался перед тем, как напасть на кого-то старше и крупнее, чем он сам, на кого-то, кто мог его УБИТЬ. И если вы думаете, что я вас, полудурков, испугаюсь, то подумайте еще раз! — Он ударил кулаком в ладонь. — Вы даже не стоите его времени! Хотели что-то начать? Получайте!

Он рванул вперед и заехал прямо в лицо капитана. Тот отлетел назад, но не упал. Он посмотрел на него и ухмыльнулся, кровь пачкала его зубы.

Тодзи не мог позволить себе ждать. Храбро шагнув вперед, он ударил головой.

Оба схватились за головы от боли.

— Как, блин, Синдзи это делает? — простонал Тодзи. — Чертовски -больно— же!

— Капитан! — выдохнул один из учеников.

— Что за на! Сухузара! — капитан скривился. Он пострадал сильнее, просто потому, что Тодзи намного меньше заботился о своем самосохранении. — Вот ты за это заплатишь! Взять его!

— Сейчас ты связался с большими мальчиками, Тодзи! — заорал другой. — Посмотрим, что ты умеешь кроме как языком трепать!

— Тебе хватит! — Тодзи уронил ближайшего к нему противника. Когда они отучатся подставлять свои челюсти? Отец научил его -научному— подходу к боксу.

Затем последовала свалка, и Тодзи предпочитал думать, что раздал он не меньше, чем получил. Однако даже ему было понятно, что его сомнут массой. Хотя это его не волновало, никто не посмеет так оскорблять Синдзи. Его друг пожертвовал слишком многим для такого дерьма.

— Да пошли вы, козлы! Я не боюсь — ох! — вас! Штурмовик Сузухара не отступит! Н-на! Получи! Ты дерешься, как моя младшая сестренка!

Смех и аплодисменты.

Все повернулись, чтобы увидеть кого-то в белой куртке с капюшоном, прислонившегося к корзине с мячами.

— Кенске! Что за фигня! — прорычал Тодзи через онемевшие челюсти. — И давно ты тут?

— Достаточно давно... — весело скалясь, ответили ему.

— ...а чего тогда не помог? Да чтоб тебя!

Кенске снова засмеялся.

— Прости. Я просто хотел посмотреть, сможешь ли ты с ними справиться сам.

— Тогда свали. Я с этими уродцами сам разберусь.

-... вот такое отношение делает стоящими мои затраты времени на помощь тебе, — Его очки вспыхнули под лучами солнца, пока он приближался. — Эй, я слышал, что ты сказал, Сутаро... Мы даем тебе последний шанс забрать свои слова и извиниться.

— Или что, ботан? Ты нас отшлепаешь?

Кенске вздохнул.

— Видишь. Вот в этом-то и проблема. У тебя мозгов не хватает для слов, а ты пытаешься ими пользоваться. Ты пытаешься драться кулаками, но я... — он сунул руку под куртку. — Я достаточно умен, чтобы захватить чуток решающих аргументов.

БАБАХ!

— Капитан!

— Что за... Кенске! — заорал Тодзи. — ТЫ ЕГО ПРИСТРЕЛИЛ?

Кенске скалился, его очки продолжали блестеть. Он поднял свой болт-пистолет.

— Ага. Зачем приносить на драку нож, если можно прийти со стволом?

— Ты псих! — заорал один из старшеклассников.

— Ты же его убил! — орал другой.

— Ты так просто не отделаешься, Айда!

Капитан застонал. Кенске фыркнул:

— Вот не надо тут мелодраматизму. Просто резиновая пуля. Он будет в порядке.

— КЕЕЕНСКЕ! — Тодзи ухватил его за лацканы, дернув в воздух. — Что за фигню ты творишь?

Очкарик тихонько засмеялся, его очки блестели от неприкрытого удовольствия.

— Просто пытался помочь...

— Это не помощь! Драка мужчин — это одно... но тебя же за такое исключат! — Тодзи отпустил друга. — Да что с тобой не так? Оно того не стоило. Мы нужны Синдзи, чтобы защищать его, а это никак не поможет...

— Ага! Вылетишь отсюда пробкой, Айда! — крикнул один из старшеклассников. — Мы...

— ЗАТКНИСЬ! — Тодзи вбил его в землю. Затем указал на двух других учащихся. — Рыпнетесь — и тоже получите. — Те испуганно кивнули.

-...ты думаешь, что то, что тебя отлупят, обрадует Синдзи? Ты же даже представить себе не можешь, какую извращенную месть он может выдумать. Расслабься. Мы в своем праве. Четверо на одного? Храбро. Очень храбро, друг мой. Но и глупо. Нужно тебе достать бронежилет, если ты собираешься продолжать в том же духе.

— Да не об этом речь! Ты его -подстрелил-! У тебя хоть разрешение есть на эту штуку?

— Если кратко — да.

-...что?

— Ты не знал? Особое разрешение по приказу Совета Токио-3. Синдзи уже раз похитили. Сейчас, когда они уже не смогут до него добраться... его друзья... мы его главная слабость. Мы тоже цели. — Он моргнул. — Ты не знал, что нам разрешено носить нелетальное оружие? Попытка тебя изувечить — отличный повод для самозащиты.

— Эт-то не позволяет тебе стрелять по нам, когда захочется! — возмутился старшеклассник.

Кенске приложил болт-пистолет ко лбу.

— Дух машины знает правдивость этих слов. Однако он не будет терпеть несправедливость. Позвольте Синдзи защищать этот город от тех, кто угрожает ему. А -мы— защитим -его— от тех, от кого он не может защитить себя сам.

— Ты псих!

— А что тебя не устраивает? — Он снова ухмыльнулся. Кенске раздобыл оружие. Ничто не могло испортить этот день. Оскорбления просто отскакивали от брони его эйфории.

Тодзи, задумавшись, потер свое лицо.

— Быть такого не может. Значит, я теперь стал ответственным? — Он посмотрел на старшеклассников. — Валите отсюда и мусор за собой приберите.

Те были счастливы исполнять.

— Бли-и-ин, — застонал Тодзи. — Хикари этому не обрадуется.

— Ты заметил, что она теперь тоже ходит в куртке? Я ей вчера выдал тазер. — Её черная куртка была похожа на ту, что носил Тодзи, только с красной строчкой вместо желтой, что красиво обрамляла её лицо. Её косички теперь не выглядели такими уж детскими. Он ухмыльнулся, вспомнив рожу Тодзи, когда он впервые её такой увидел.

Что только усилило мнение учащихся о том, что они только что не женаты.

Тодзи застонал. Инквизитор Хораки была из тех людей, которые целятся в пах.

— Всё так быстро меняется, Кенске. Почему мы превратились во что-то типа армии?

— Мы живем в жестокие времена, мой друг. Всё человечество борется за выживание. Так почему тебя это удивляет?

Ботан кивнул сам себе. Было множество прецедентов в истории, когда дети брали в руки оружие и сражались. Второй Удар сам по себе понизил призывную планку с восемнадцати до шестнадцати. Женитьба была разрешена в пятнадцать.

Им было четырнадцать. Очень скоро им придется искать свое место в этом мире.

-o-

-o-

— Син-чан, Майя сегодня не придет, — крикнула Мисато. — Она с Рицуко на всю ночь застряли в лабораториях.

— Хорошо, Мисато-сан. Я тогда приготовлю что-то простое. Можно сделать много разного из тофу.

— Звучит интересно. Спасибо, Син-чан.

Она уселась за стол и заметила, что там её дожидается банка холодного пива. Рядом с банкой стоял стаканчик со льдом. Пен-пен уже ждал на другом конце стола, с таким же стаканчиком наготове. Он ободряюще-предупреждающе варкнул.

Мисато открыла банку и отхлебнула.

— ФССАХ! Отлично! — Половину банки она вылила в стакан Пен-пену. Пингвин издал похожий крик удовольствия.

Пен-пен свое пиво добил первым. Затем он легонько поклонился и ушел искать пульт, после чего умостился в кресле и стал смотреть новости.

Мисато молча пила пиво. Иногда она подавала реплики, пока Синдзи расставлял еду. Но в основном она следила за ним, за его точными и экономичными движениями. Они не были механическими, но он словно бы старался не двигаться больше, чем необходимо. Это было результатом недель лечения, во время которого любое движение пробуждало боль от синяков.

В конце концов, похоже, он научился двигаться, как Рей. Что заставило Мисато вспомнить, что пилотов у них -двое-. Евангелионы не приносили ничего, кроме боли. Она задумывалась, что случилось с девочкой, если она выросла такой, какая она есть.

Им приходилось нести бремя всего мира, и ей казалось, что у неё была веская причина чувствовать себя виноватой. Она не совсем понимала, почему, только то, что это должно быть сделано. Евы были единственным шансом человечества.

— Ты уверен, что ты в порядке, Синдзи? — спросила она.

Тот кивнул, не переставая жевать и глядя на неё невинными глазами. Затем он выудил еще кусочек тофу.

— Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной про что угодно, да? Изо всех людей, пожалуйста, доверяй мне, я никогда не буду осуждать тебя.

Он кивнул.

— Спасибо, Мисато-сан. Но только сказав это, вы уже судите меня. Нет ничего, что гнетет меня. Нет ничего, чем мне нужно поделиться, чтобы избавиться от стыда. Вы верите, что мне нужно в чем-то признаться...

— ...нет. Конечно же, нет! Прости, что я слишком уж сую свой нос, куда не нужно.

— Спасибо за заботу, Мисато-сан. — Он отвернулся. — Простите, что заставляю вас волноваться.

Мисато потянулась за пивом.

— Ты слишком добр, Синдзи. Ты знаешь это? — тихо сказала она. — Разве не можешь ты быть немножечко более жестоким? Не можешь позволить нам помочь тебе? Это... тоже эгоистично.

— В таком случае... разве я не вправе позволить себе немножечко эгоизма?

— Возможно...

Синдзи лежал на своей кровати, глядя в потолок. В его голове продолжался совет.

"Как проходит наша РАБОТА, светлый лорд?"

"Неплохо", — ответил он. — "Я знаю, что у вас были сомнения в верности агентов J и K, но даже если у них были свои планы, по крайней мере, я уверен, что они не хотят погибнуть вместе с остальным человечеством".

"Что делает тебя их единственным выбором, командир". — Космодесантник выглядел каким-то целеустремленным. — "Между двумя великими силами только ты трудишься к выгоде тех, кто живет в этом мире. Только ты стоишь за выбор и всё то, что праведно".

"Но должны быть другие, старше, мудрее, сильнее... которые сумеют сплотить человечество".

"А такие есть, юный король? Ты решил не рассказывать об этом властям. Что это принесло бы? Смерть. Ангелы терзают этот мир. Армия падет в руки бездумных пешек твоего отца. Виновные сбегут. Слишком мало можно получить в спешке".

"Светлый лорд может ПРАВИТЬ этим городом ко Вторнику, если они примет ПРЕКРАСНО работающие методы Хаоса. Не надо на меня так смотреть, вы, мерзкие идиоты. Я ваш ВРАГ, и мы долгое время сражались. Хаос да пребудет вечно, и мы ЕЩЕ сразимся".

"Ой, да ладно. Большая часть того, что ты предлагаешь, или физически невозможна или невозможна с точки зрения физики. Что одно и то же".

"А СЛАБО нарисовать Круг Хаоса и ПОСМОТРЕТЬ, сработает ли он?"

"Нет".

"Тогда точно СЛАБО".

"Эм..."

"... так это и есть хитрость Хаоса?" — пробормотала Провидица. — "Тупые мужики".

Синдзи услышал, что дверь в его комнату начала открываться. Он отвернулся и притворился, что спит.

Мисато проверяла его каждую ночь, словно бы он сбежать мог. Он закрыл глаза и дожидался, пока дверь закроется.

Вместо этого, он почувствовал, что на его кровать опустилось что-то тяжелое, а к плечу прикоснулось что-то мягкое и теплое.

— Что... Мисато-сан?

— Ш-шш. Прости, Синдзи. Я просто... я просто должна знать, что ты еще тут. Это нормально?

Он продолжал неподвижно лежать.

— Всё в порядке... — Бедная Мисато-сан. — Меня не волнует, как это выглядит. — Его голос был тихим, словно она могла заплакать.

— Я правда думала, что ты умрешь. Когда Гендо продолжал отказываться от переговоров, я поклялась, что пристрелю его на следующий день. Остановило меня только то, что те двое агентов объявились в пять утра...

— Простите, — ответил он. — Вам не нужно такого делать ради меня. Вы... вам не нужно страдать. Я не хочу, чтобы вам было больно, Мисато-сан.