Бесноватый кровожадный я

— Приступы бешенства и немотивированной жестокости с потерей самоконтроля. То есть, именно то поведение, которое в наибольшей мере ассоциируется у людишек с эфириалами. Но все не так уж и плохо: у меня есть лекарство, которое избавит тебя от этих приступов. Флакончик в день — гарантия душевного равновесия и полного самоконтроля. Думаю, ты понимаешь, что рецепт знаю только я.

— Понимаю, — кивнул я. — Но в чем тогда смысл трюка с душами? Можно же было и принца так шантажи... 'лечить'.

— Там были неизлечимые осложнения в виде жгучей неприязни к моей персоне, к моему народу, зашкаливающих амбиций, да еще и так называемый 'патриотизм' имелся. Он, видите ли, не позволит, чтобы дагаллонец правил страной... Вдобавок, принц полагал, что меня надо посадить на цепь и заставить выдать секрет... В общем, с ним бы не получилось — пришлось от него избавиться. А с тобой вполне получится. Ты учти еще вот какой момент. Что в твоем мире делают с душевнобольными?

— Лечат. В специальных лечебницах.

— Вот оно, преимущество мудрого подхода... А тут бесноватость болезнью не считается, понимаешь? Одержимых демонами людишки обычно сжигают.

От этих слов меня передернуло.

— Да вы не волнуйтесь, ваше высочество, — проворковала мне на ухо Роктис. — На самом деле все не так ужасно: демон якобы сидит в груди у человека, потому перед сожжением надо крепко перетянуть горло, чтобы демон не смог вырваться и тоже сгорел. Иными словами, одержимых душат, а сжигают уже мертвых.

Меня снова передернуло.

Сарториэль ухмыльнулся:

— Тебе и это не грозит. Как особу королевской крови, тебя просто запрут в самом глубоком подземелье дворца — до тех пор, пока демону не надоест и он не покинет тебя. Вот только демона, как мы с тобой знаем, нет, так что сидеть тебе в темнице до самой смерти. Да, и еще одно: о том, как устроено мироздание, людишки не ведают ни сном, ни духом. О том, что за 'пустошами Хаоса' лежат другие миры, вроде твоего, даже среди просвещенных народов знают единицы. Проще говоря, если ты попытаешься кому-либо рассказать о реальном положении дел — тебя опять-таки примут за демона. Тебе не то что никто не поверит — никто даже не поймет, если б и хотел поверить.

Минуту я переваривал услышанное.

— Ну, так что скажешь?

— А что я могу сказать-то? — развел руками я. — Выбора у меня, я так понимаю, нет.

— Правильно понимаешь. А, забыл еще сказать, что в стране положение шаткое, а у тебя лично есть недалекий младший брат Люциус, который готов на что угодно пойти ради короны, и младшая сестра Лина, гораздо более умная. Ей корона сама по себе не очень-то и нужна — она жаждет реальной власти. Так что они будут действовать против тебя в паре. Добавь сюда сомнения многих дворян в том, что принц Грэйгор способен управлять страной, с трех сторон окруженной врагами... Даже не принимая во внимание твою болезнь, ты не протянешь долго сам по себе.

— Да уж, — вздохнул я.

Сарториэль ухмыльнулся:

— На самом деле, поводов для печали нет. Ведь я же сказал, что возьму все хлопоты на себя. Будешь делать что я скажу, ваше высочество — однажды станешь вашим величеством.

— Все равно, быть чьей-то разменной фигурой веселья мало.

— Не совсем верно, — возразил маг. — Моя фигура — да. Разменная — нет. Все завязано на тебе, я ждал этой возможности больше ста лет и в обиду тебя не дам. Но если ты меня подведешь — от моего гнева тебя спасет только петля... если успеешь повеситься. Думаю, это ты тоже понимаешь... ваше высочество.

— Понимаю.

— Отлично. Итак, теперь о том, как все будет. Первое — вы потеряли память, ваше высочество. Ваш отец, король Дардан Четвертый, был мною заранее предупрежден, что такова цена исцеления: изгнанный демон прихватил воспоминания с собой. Дабы это не повторилось — вы будете пить магический эликсир, который делает вас невосприимчивым для демонов. Моя ученица, Роктис, отныне приставлена к вам — на очень крайний случай, если эликсир почему-то не сработает. Она знает, что делать в таких случаях, а заодно будет помогать вернуть воспоминания, в том числе и такие простые, как правильно держать вилку за столом, кто есть кто, как к кому обращаться и вообще — как вести себя по-королевски.

— Понятно.

— Замечательно. Ваше высочество, вы готовы снова исполнять роль наследника престола?

— Куда деваться-то...

— Отлично. Сейчас Роктис позовет ваших слуг, вам помогут дойти до ваших покоев. Слуги уже знают, что вы потеряли память, так что проблем возникнуть не должно. Да, и не пугайтесь своих телохранителей, если что.

— А что с ними не так? — насторожился я.

— Ваш отец набрал личную охрану исключительно из полукриффов. В мире интриг, политики и дворцовых заговоров положиться можно только на них: все остальные способны вас предать, а эти — нет. Итак, Роктис, зови слуг: пора вернуть народу Талсидонии исцеленного принца.

* * *

За следующие два часа я понял, каково это — быть очень важной персоной.

Двое слуг в ливреях — оба пожилые, видимо, служат давно, может, всю жизнь — провели меня по коридору, поддерживая под руки, помогли подняться по винтовой лестнице, затем провели до моих палат. Кстати, оба — обычные люди, а не бледные, как Сарториэль. На всем протяжении пути — закрытые двери и ни одной лишней души: только я, слуги, помощница колдуна и четверо стражников-полукриффов: двое идут спереди, двое сзади.

Эти четверо — мягко говоря, не совсем люди. Если Сарториэль, назвавшийся дагаллонцем, выглядит как человек, только бледный до белизны, то полукриффы на нормальных людей похожи еще меньше. Амбалы — дай боже, все четверо под два метра, широкоплечие, с мощными лбами, треугольные лица с узкими подбородками, глубоко посаженные глаза, приплюснутые носы — и специфические роговые наросты на голове, похожие на загнутые назад рога. Увидел бы вначале их — точно подумал бы, что в аду. Только один из четверых без рогов — явно спилил, все остальные детали внешности те же. А вот цвет кожи — сероватый слегка, не более. И в целом, если бы не 'рога', они вполне могли бы сойти за не совсем нормальных людей. Сильно не красавцы, но и не страхолюды: на Земле среди всяких там борцов и рестлеров были типчики и поуродливей.

Меня довели до покоев, не позволив никому постороннему увидеть мою персону в столь жалком состоянии, уложили в кровать — а затем слуг появился целый даже не взвод, а скорее рой. Как мое высочество себя чувствует? Не желает ли отобедать? Чего подать? Сидеть в постели удобно или еще подушек принести? Велю ли я позвать музыкантов? Шута? Открыть окно или поставить рядом слугу с опахалом? Или еще одно одеяло нужно?

Я даже растерялся немного, но выручила Роктис: высочество болеет, подать только здоровую диетическую пищу и свежего молока, всех лишних отсюда убрать, никакого шума и впредь являться только по колокольчику.

Охрана осталась за дверью, слуг поубавилось — и я вздохнул свободней. Принесли еду — ломтики нежного мяса, фрукты и салаты — и я получил еще одну передышку: кушая, можно спокойно осмотреться и разобраться, что к чему.

Роктис быстро рассказала мне все, необходимое в первую очередь: эти четыре охранника — мои личные, один дежурит у двери всегда и следует за мной по пятам везде во дворце, захочу выйти — со мной пойдут минимум двое. Слуга, вот этот вот лысый — Финтус, он прислуживал мне с самого детства. Королевскую еду готовят в отдельной, очень охраняемой кухне и только старые, проверенные слуги. Приносят тоже они, причем несущих еду слуг всегда сопровождает дворцовый стражник, а дворцовая стража состоит исключительно из гвардейцев, доказавших свою верность многолетней службой. Гвардейцы не обладают патологической верностью полукриффов — но тоже весьма надежны.

Самое главное — ко мне не пропустят никого постороннего, кроме Сарториэля и короля, до тех пор, пока я не решу, что полностью здоров и готов снова 'выйти в свет'.

Поев — ох и вкусно же тут готовят! — я откинулся на подушки и изъявил желание отдохнуть. Оставшись один, задумчиво уставился в окно. Что мне теперь делать дальше?

В общем-то, мне бы радоваться: благодаря вмешательству Сарториэля я оставил костлявую с носом, избежав своей неприглядной печальной участи. Но нет, на душе — странная пустота. Еще совсем недавно у меня была мечта, помогавшая мне держаться из последних сил: я хотел успеть дочитать два последних тома. Но уже не дочитаю: они остались в прежнем мире. И потому теперь я чувствую себя очень странно. Вроде бы, что такое какие-то два томика по сравнению с джекпотом под названием 'жизнь'? Да пшик. Но только ощущение такое, как будто меня лишили моей последней точки опоры, а новую я пока еще не нащупал.

Итак, что у нас в активе? Смерть отменяется — это плюс безусловный, но есть и обратная сторона: а надолго ли? Сарториэль избавился от принца — и от меня избавится, как только я стану ему не нужен. Вопрос именно в том, когда это произойдет. Судя по всему, не раньше, чем я стану королем, а вот потом... Возможно, он все же говорил правду и я ему нужен просто как прикрытие, марионетка. Честно говоря, для меня это был бы наилучший вариант: ну какой из меня правитель? Да никакой. И если Сарториэль хочет править — да пожалуйста! Он получает то, чего жаждет — власть. Если я при этом получу беззаботную жизнь коронованного бездельника — окей, я согласен. Одна беда: я не уверен, что Сарториэль был честен со мной, да и вообще быть чужой пешкой, которую в любой момент могут снять с доски — удовольствие ниже среднего.

Возможно, если бы мне удалось упрочить свое положение — мы могли бы быть с ним на равных, эдакий дуэт, но этот тип весьма коварен и стар, с возрастом сильно за сотню, и за одну ли? У меня, молокососа, нет шансов против его жизненного опыта.

Второй пункт в активе — я теперь ВИП. Очень важная персона, чьи желания и прихоти готовы исполнять десятки слуг. Прямо сейчас я полулежу в кровати с мягким матрацем, пуховыми подушками и приятной на ощупь периной, в комнате с явными признаками чрезмерной роскоши: гобелены на стенах, палас на полу. Если память не изменяет — за год мастер мог сделать примерно квадратный метр гобелена, максимум полтора. А у меня тут не то пятнадцать, не то двадцать квадратных метров красивейших из них — то есть пятнадцать-двадцать лет жизни какого-то мастера, и все гобелены в едином стиле... Наверное, дохрена денег угрохано, и это на одни только гобелены.

Но и этот 'плюс' имеет свою цену: мое место ВИПа хотят занять младшие брат и сестра принца, ну то есть теперь, видимо, мои... И я их очень даже понимаю. Правда, они вряд ли живут в худших условиях, нежели я — но корона, надо думать, манит.

Эх-х, что тут рассуждать? Я сейчас в таком положении, когда от меня ничего не зависит, вот прямо сейчас я ничего изменить не могу. Мне надо вначале разобраться в ситуации, освоиться, понять, что к чему, куда и как — и только потом, может быть, я стану чем-то большим, нежели пешка злодея.

А пока... на меня свалилось слишком многое за считанные минуты. Говорят — утро вечера мудренее. Сейчас за окном светло — наверное, и полудня нет, только это не помешает мне немного поспать, а сон, надеюсь, немного сгладит мое теперешнее околошоковое состояние. Психике нужен отдых.

Я закрыл глаза и вдруг подумал, что есть кое-что однозначно хорошее в моем теперешнем положении. Раз Сарториэль Вект перетащил мою душу 'оттуда' 'сюда', то сам факт существования души я могу считать доказанным. И если так — то, стало быть, для Петрухи все не закончилось в той богом проклятой палате. Где он? Что с ним? Этого я уже не узнаю, скорее всего.

Петруха, где бы ты сейчас ни был... я надеюсь, что у тебя все хорошо.

Мне очень-очень хочется в это верить.

* * *

Спал я плохо, но пробуждение оказалось еще хуже.

Лязг железа по железу и рев сражающихся — оп-па, кажется, самое хреновое началось гораздо быстрее, чем рассчитывал Сарториэль. Видимо, я обманул Костлявую не так сильно, как думал, и мне надо срочно отсюда бежать, если я не хочу дать ей отыграться!

Я выскочил из своих покоев в одной ночной рубашке — и оказался в предпокое, маленьком 'тамбуре', где вся утварь — один-единственный массивный стул с восседающим на нем здоровенным рогатым телохранителем.

Завидев меня, амбал вскочил.

— Выше высочество?..

— Что происходит?!!

— Э-э... где?

Он что, вообще глухой?!!

— Через окно слышны вопли и звуки боя!

— А, это... Это тренировка. Она всегда бывает в это время... Эм-м... Кажется, кто-то забыл сказать сержанту о том, что вы отдыхать изволили...

— Кажется, кто-то забыл сказать мне о том, что тут бывают тренировки, — беззлобно передразнил я и вернулся обратно в свою комнату.

— Эм-м... Ну да, это тоже сказать забыли, ваше высочество, — донеслось мне вслед.

Охранник, судя по всему, особым умом не отличается. Но лоб здоровенный, а его меч весит точно не килограмм и не два. Для охранника это важнее, надо думать.

Сонливость как рукой сняло, потому я подергал за веревочку колокольчика. Сразу же явился Финтус, и я потребовал подать мне чего перекусить. Вкусняшек каких-нибудь. Стресс, как говаривал один толстый психолог, надо заедать.

Финтус кабанчиком метнулся куда-то и вернулся с блюдом, на котором красовались два больших пирожка вроде расстегаев и стакан молока. Пирожки оказались с мясом и грибами — годится. Впрочем, детдомовскому сироте не угодить в плане жратвы — задача непростая, прямо скажем.

Не успел я доесть первый пирожок, как заявилась Роктис собственной персоной.

— Приятного аппетита, ваше высочество! — медовым голоском произнесла она.

— Угу, спасибо. Зачем пожаловала?

— Убедиться, что вы себя хорошо чувствуете!

По правде, я хорошо себя чувствовал, пока ее рядом не было, но стоило ей появиться, как мне снова вспомнилось мое шаткое положение.

Тут я получше к ней присмотрелся и впервые заметил, что сама она явно той же крови, что и Сарториэль — бледная до белизны, бескровные губы, белые волосы — но глаза не такие, как у ее мастера. Нормальные голубые человеческие глаза. Ну хоть не бело-упоротые, как у Сарториэля — и то хорошо.

— Да нормально я себя чувствую...

— Замечательно. Вас с минуты на минуту навестит ваш отец — он только что вернулся в столицу, — и смотрит так выразительно.

Ясно, мне надо получить инструктаж. Я поставил блюдо с пирожком и молоком на подоконник и кивнул слуге.

— Все, больше ничего не нужно. Ступай.

Финтус поклонился и исчез, бесшумно закрыв за собой дверь, а я повернулся к Роктис.

— Итак... как я должен общаться с королем?

— С отцом, — поправила меня она.

Роктис быстро описала мне нормы этикета — ничего внезапного — и ввела в курс дела относительно взаимоотношений короля и принца. Король Дардан, как я понял, оказался неплохим отцом, который, впрочем, обычно очень сдержанно себя ведет. Ну в самом деле, какие тут сюси-пуси, он же все-таки король, а не кто-то там.

Минут через пять в коридоре послышалось громыхание тяжелых доспехов — ясно, идут рогатые амбалы. Стало быть, и король там же...