Змеелов

2.

Гномы напротив, слыли общительным, деловитым, мастеровитым и хозяйственным народом. Дрались они только между собой, ни людей, ни эльфов не оскорбляли, и не стравливали, к разборкам между кланами не привлекали. Правда на северный материк им ходу не было, гномье посольство Барвеги приняли, но построили им усадьбу на острове не далеко от берега, и предупредили, что на берег, сходит один гном, будь он хоть подгорным королём. На этом приём вверительных грамот и закончился. Своих послов империя людей никуда не посылала. Северный материк был огромен, по южному берегу на каждом устье крупной реки впадающей в море, барвеги построили города крепости, а на северный берег, высаживаться любителей не было. Лёд, снег, и мороз, были лучшими стражниками северного побережья.

— Вот скажи мне, — Хоттабыч, обратился ко мне,— чем можно торговать с барвегами? Однажды рискнул, повёз им лучшее вино, сушеные фрукты, мёд. Выставил в порту на рынке образцы, народ подходил, пробовал, сплёвывал и уходил. За две недели продал мешок сушёного винограда, и всё. Спросил соседа по рынку, в чём дело? В ответ он налил мне чарку их напитка, я сдуру глотнул полным ртом, думал умру, рот обожгло, из носа потекли сопли из глаз слёзы, едва отдышался, вместо фруктов у них ягоды, и орехи. А мёда у них своего полно.

— Тканями надо у них торговать, я вот ни разу не видел ваших барвегов, но ставлю свой золотой против трёх твоих, что ходят они все в либо в сером, либо в чёрном. И прянностями надо с ними торговать, у них таких трав нет, климат не позволяет им расти. Может быть оружием. Сам-то ты чего хотел у них купить?

— Водится у них в северном море рыба-зверь, имеет всего два зуба, но эти зубы, очень ценят наши маги, из них им делают вставки в жезлы и посохи. Да и вообще лучшие амулеты делаются на основе зуба этого зверя. Продают его барвеги неохотно, но всё-таки продают.

— Стоп, стоп. Маги, магия, не хочешь ли ты сказать, что у вас есть люди, которые творят чудеса?

— Чудеса, сын мой, творят балаганщики на рынке, маги же магичат. Им подвластны стихии, они могут вызвать дождь в пустыне, ветер в нужном направлении в море, могут плавить камень и железо, могут осушать болота, лечат любые болезни, да многое чего могут маги. Уважаемые люди! Попасть в ученики мага очень трудно, никто не знает, по каким признакам маги находят учеников. Живёт себе семья, ничего не подозревая, вдруг в селение приезжает маг, приходит к будущему ученику в дом, оставляет десять золотых родителям и забирает ребёнка с собой.

— Ты Хоттабыч, что сам такое видел?

— Нет, но люди рассказывали...

— Ну, люди наговорят и не такого. Ты лучше скажи, мы вот уже восьмой месяц бедуем на острове, и ни одного корабля проплывающего мимо не видели. Это что нормально? Мы что можем застрять здесь на всю жизнь?

— Буря сын мой, во всём виновата буря, судя по всему, она отнесла мой корабль далеко на юг, вот посмотри, — Хоттабыч развернул карту, — я отправился в море отсюда, палец старика ткнул в побережье крупного острова,— и плыл четыре дня вот сюда, приблизительно в этом районе нас застигла буря. Как она нас носила по морю не знаю, но судя по положению звёзд и солнца, мы где то в этом районе.

— Хочешь сказать, что мы в районе этого белого пятна?

— К сожалению, сын мой.

— Да мы здесь состаримся, прежде чем нас найдут!

— Я изучил обломки в бухте сын мой.

-И.

— Там лежат обломки пяти кораблей, двух гномьих, двух кораблей люэней, и один наш хоратский. судя по их состоянию, последний корабль разбился здесь лет пять назад.

— Охренеть как радостно! Да за пять лет мы с тобой одичаем. Съедим всех на острове, и будем охотится, друг на друга.

— Шутишь, да нас прокормит вот это дерево, плоды дадут нам воду и пищу, благо плодоносит оно круглый год, ты отлично ловишь рыбу, я нашел с десяток зёрен, прорастил их, посеял. Собрал уже второй урожай, ещё немного и у нас будет свой хлеб.

Вообще, Хоттабыч привнёс своим появлением толику умиротворения. Старые и мудрые люди никуда не спешат, вся суета рядом с ними теряет смысл, приходит понимание того, что то, что должно свершиться, сбудется. Примерно с месяц мы разговаривали с ним на языке глухонемых, затем уроки приняли систематический характер, появились успехи, ещё через месяц я сломал язык, и речь пошла на уровне 'моя твоя не понимай, твоя бегай, моя стреляй'. А через два месяца, мы свободно общались, и я читал по слогам рукописную книгу на хоратском языке. Моя природная предрасположенность к чужим языкам сохранилась и на этой планете. Да, да! То, что это не Земля, я понял в первую же ночь, когда по небосводу, один за другим проплыли три спутника.

— Да и хер с ней с Землёй. Судя по Хоттабычу, здесь есть и женщины моего вида, поэтому не пропадёт мое семя, если доберусь я до 'пашен' на материке. Потом, тут же и эльфийки есть, и гномы, в смысле гномихи, ну и суровый северный народ, не папа Карло же их из брёвен тешет. Разберёмся. Вот только кем я здесь буду? Я вообще-то специалист очень широкого профиля, навыки и практику получил в армии, умею водить всё колёсное и гусеничное, летаю на вертолётах и мелких самолётах, стреляю из палки, зарежу камнем. Приготовлю еду на взвод из топора, напою допьяна и сам не напьюсь десяток негров, но это всё в прошлом. Разорвавшаяся в ногах миномётная мина, поставила крест, на моей военной карьере, полгода госпиталя и с пенсией которой едва хватало на жизнь я выпал в мирную жизнь. Фельдшер скорой помощи, это всё на что я мог претендовать. И слава богу, что такая вакансия была. Видно любителей скакать по ночам в уазике по тёмным улицам было мало. Конечно, с больной ногой подниматься на этажи не велика радость, но организм требовалось кормить, потом появилась первая жена, ребёнок, ушла первая пришла вторая жена, и за заботами о близких забывались боли и невзгоды. Всё это осталось в прошлом как в страшном сне, а вот сегодня, после трёх недель на острове, обратил внимание, что нога, которая раньше еле сгибалась в колене, сгибается нормально, колено не 'хрумкает', и даже шрамы от осколков на ногах куда-то исчезли. Я разбирал потихоньку барку, дед таскал из 'мусорной бухты' бочки и бочонки, объясняя мне, что дерево, из которого они изготовлены, не гниёт, а то, что они рассохлись, так это не беда, он их помоет, почистит и снова соберёт, будут как новые.

— Да ради богов Хоттабыч! Занимайся чем хочешь, на крайний случай, мы из этих бочек соберём плот и уплывём отсюда. Вот так и жили, дед рылся в мусорной бухте, я разбирал барку, ходил на разведку в поисках пресной воды, однажды увлёкся походом и за три дня обошёл остров вдоль и поперёк. Дикие места скажу я вам, на побережье не было звериных следов, в одном месте, из джунглей вытекал хилый ручеёк, я прошёл по его руслу шагов триста и вышел к небольшому озеру, попробовал воду на вкус, отличная пресная вода, обошёл его, и определившись по солнцу, прорубил в папоротниковидном кустарнике пятисот метровую тропу к нашему лагерю. Ошибся в направлении метров на полста, но зато проблема питьевой воды была снята раз и навсегда. Была проблема с мясом, дичи на острове не было, питались рыбой, которую я гарпунил меж камней и каким-то овощем на вкус похожим на редиску. В один из дней, небо резко потемнело, ветер сначала поднял небольшую волну, но затем видно где-то прорвало воздушную плотину, и вокруг острова закрутило завертело, волна поднялась нешуточная, вдобавок хлынул ливень, молнии хлестали одна за одной, раскаты грома глушили. Хорошо, что я разбирая разбитую барку, одновременно собирал небольшую хижину. Деревянный пол, стены и двускатная крыша, защитила нас и от ветра и от дождя. Ожидая что тропический шторм похулиганит и уймётся мы разлеглись в гамаках пережидая непогоду, однако буря утихла только через три дня. Выйдя ранним утром из домика, я увидел, что буре удалось таки снять с камней остаток барки и унести её хрен знает куда, но зато в канале дрейфовала полузатопленная ладья, так я определил класс судна.

-Барвинги, шепотом на ухо, сообщил мне принадлежность лодки Хоттабыч,— только у них так строят корабли, видишь, что нос, что корма острые.

— А чего шепчешь, боишься их?

— Нет, наши народы не враждуют.

— Ладно, я погляжу, что и как, может, кто то живой есть, помощи ждёт. Добрался до ладьи, заглянул за борт, пусто, никого ни живого, ни мёртвого, зато полно всяких свёртков, узлов, принайтовленных сетью к бортам.

— Никого нет! Товару полно! Иди сюда, будем воду вычерпывать! По-быстрому облазил вдоль бортов, проломов не обнаружил, значит реально откачать воду, потом подтащим к берегу, разгрузим, ещё раз осмотрим, поднимем мачту, вот она лежит по центру ладьи, и можно попробовать добраться до обитаемого мира. Вдвоём мы часа за три вычерпали всю воду, дед осмотрел узлы, оказалось это меха, под ними ещё что то было, но меха намокли стали неподъёмны и мы решили сначала подвести ладью к берегу и там её разгрузить, чем до ночи и занимались. Утро следующего дня, ушло на разборку товара. Великолепные меха, намокли, приходилось их раскатывать на камнях, развешивать на ветках, запах попёр от шкур, ещё тот. Когда закончили с шкурами, я решил более детально ознакомиться с судном и в одном из ящиков обнаружил десятка два клыков. Если бы мы были на Земле, я бы сказал, что это моржовые клыки, а так пришлось звать на помощь местного знатока фауны и флоры.

— Сын мой! Мы богаты! Это те зубы рыбозверя которые так нужны магам. Если мы продадим всю эту партию, денег будет столько, что работать, не придётся не только тебе, но и твоим детям.

-Хорошая новость Хоттабыч, но нам ещё надо добраться до тех магов, а путь я так понимаю неблизкий, и проходит недалеко от империи Люэней.

— Море огромно сын мой, а Бог милостлив. Давай собираться в путь. А что нищим собираться? Подпоясался и готов.

3

— Однако не совсем нищими мы оказались. Сундучок с деньгами, сундук с вещами, две бочки рома, десятое таких же двухсот литровых пустых, десяток бочек поменьше, наконец шкуры. Хоттабыч наотрез отказался оставить несколько связок, небольших серебристых шкурок, обещая размять их и привести в божеский вид. Перед отплытием я несколько дней усиленно охотился на рыбу, которая тут же шла в коптильню. И вот однажды ранним утром мы сев за вёсла, вывели ладью в прибрежные воды. Нам оставалось набрать воды из ручья, что мы и сделали, подогнав наш кораблик к его устью. А через пару часов ладья уже бодро резала форштевнем волну, за рулевым веслом стоял Хоттабыч, уверенно выбравший курс на север.

— Мы быстрей дойдём до мест, где обитают люди, а там уже можно будет нанять команду, и добираться до Родины. Почему-то Хоттабыч воспринимал меня как своего земляка, хотя на его вопрос кто я и откуда, я ответил ему в духе 'ударился головой, вот тут помню, а вот тут не помню', и как оказался на острове не помню, хоть убей. Вахты мы разбили пополам, он рулил днём я ночью, в первый же вечер когда на небосклоне вспыхнула первая звезда, дед показал на неё пальцем и сказал,

-Вот на неё и держи, она как гвоздь вбитый в небосвод Богом, первая загорается, но недвижимо висит до первой зари.

— У нас её называют Полярная звезда.

— Где это у вас?

— А вот не помню.

— Сочувствую тебе сын мой, забыть свою жизнь это очень печально. Где то тебя ждёт мать, отец, может быть жена и дети.

— А вот это, я как раз помню! Родители мои умерли, женат я был дважды, по жизни я лекарь, знатен, я граф, был ранен, лечился. Уснул у себя в доме, а когда очнулся, то увидел себя на острове, как будто кто взял и перенёс меня сонного.

-Граф? Это что за звание? Или должность? Твой отец, наверное, был богатым человеком, раз смог купить тебе такую должность?

— Мой отец? Состоятельный? Я сделал вид, что с трудом вспоминаю,— да был состоятельным, и состоял на службе у властителя края. Но графство я получил, за свои знания, я построил королю летающие корабли. Кроме того, я сам маг, вот смотри, и я зажёг небольшого светляка. Это я точно помню, и вообще Хоттабыч, я начал вспоминать, кто я и откуда. Я тебе благодарен за те знания, которыми ты со мной поделился, и считаю, что мы в расчёте, поделим клыки рыбозверя, доберёмся до людей, и расстанемся как в море корабли.

— Я сын мой, стоя по горло в воде, в закрытой каюте затопленной барки, обратился к богу с просьбой о спасении. И в тот миг, когда я поклялся либо усыновить, либо побрататься со спасителем, ты первый раз ударил топором по крыше каюты. Это ли не знак Всевышнего? Могу ли я нарушить свою клятву? Даже если эту клятву никто не слышал, её слышал тот, кто всё видит и слышит. Как бы в подтверждение его слов, где то у горизонта сверкнула молния, и до нас докатился звук грома. На четвёртый день, с гребня океанской волны я заметил косой парус, показал его старику и тот кинулся к мачте спускать наш парус. Помня с каким трудом мы его подняли, я придержал его и спросил,

— Чего ты так испугался?

— Так люэни это, они разбираться не станут кто мы Барвеги или Эпирцы, а глядя на тебя и вовсе не определишь кто ты.

— И сколько их может быть на их корабле?

— Полный десяток, я надеюсь, ты не хочешь попробовать сразиться с ними.

— Нет конечно, но и бежать от десятка головорезов не хочу.

— Но их десяток!

-Так и я не один, вот посмотри, сабля раз, топор два, арбалет три, кинжал четыре, ну и ты, пять. Получается один на двое, При таком раскладе русские не отступают.

— Да они нас из луков перестреляют.

— Да луки это проблема, наш арбалет против лука не боец, чёрт с ними, спускаем парус. Дёрнув, за конец верёвки Хоттабыч развязал хитрый узел, и рея длиной с ладью упала вниз, пробежавшись вдоль неё, мы подвязали парус. Лодка потеряла ход, её стало сильней болтать, развернуло бортом к ветру.

— Ну и чего мы добились?

— Сынок, лучше живыми черпать воду из лодки, чем мёртвыми кормить собой рыбу.

— У нас есть другая поговорка,— не бегай от снайпера, умрёшь уставшим,— сказал я деду и показал на заметно приблизившийся косой парус. Ты пока прячься отец, когда всё закончится, я тебя позову.

— Я стар, возможно немощен, но не труслив, бог не для того меня спас, что бы отдать в руки люэней, я возьму с собой арбалет и болты, прикрою твою спину как смогу, прощай сынок. Старик вдруг как то разом сгорбился, тяжело вздохнул и прихватив арбалет спрятался между связок шкур. Ну а я воткнув топор в мачту, достал из сундука новую рубаху, переоделся и стал ждать абордажа. Три абордажных крюка зацепили борт ладьи, корабли сцепились и трое эльфов спрыгнули ко мне в ладью.

— Что выбираешь человек? Рабство или смерть?

— Если нет другого выбора, то вашу смерть,— ответил я на их языке.

— Неправильный ответ. Убей его Элейн. Элейн прыгнул на меня и упал у моих ног с топором во лбу.

— Хорошее начало, кто следующий? А следующими на меня пошли оба эльфа, размахивая короткими клинками, и прикрываясь небольшими щитами, они попытались напасть, на меня одновременно разя в разные части тела, если один бил в ноги, второй обязательно пытался ударить меня в лицо. Отбиваясь от одного кинжалом, я держал второго на дистанции саблей, остальные эльфы, пока не вмешивались, хотя двое стояли с луками и видимо ожидали команды. Бой в качающейся лодке ещё то удовольствие, но выбора мне не оставили, не считать же выбором рабство. Ладью качнуло, одного из моих противников бросило на меня, я удачно подставил кинжал, и второй эльф упал обливаясь кровью. На борт тут же шагнула следующая тройка.