Таро Садо-Мазо

— Тацу... Нет, — улыбаюсь. — Китти! — вновь смотрю ей в глаза, в которых бушует просто море эмоций. — Будь моей! Во всех смыслах.

— Садо... Таро... я... — ее взгляд вильнул, а потому я с чуть большей силой сжимаю ее бедро, а потом кладу на мягкий бугорок, затянутый в шелк и кружево трусиков. Слегка сжимаю, от чего на вздрагивает всем телом. — Т-та-аро-о... — жалобно тянет она, судорожно пытаясь сжать ножки. Только те, несмотря на округлые формы попки и бедер, слишком стройные и имеют тот самый легендарный, треугольничек, что так часто рисуют у персонажей аниме, когда хотят показать их стройность.

— Потерпи еще чуточку... Китти. Еще немного и я отпущу тебя. Позволь мне насладиться последними минутами с любимой, — горячечно шепчу покрывая его шею и лицо поцелуями и массируя лобок, при этом усилив хватку на запястьях, чтобы тот не смог вырваться.

— Я... ах! Не про то... Ох... Ум... — вновь впиваюсь жадным поцелуем в губы и с силой сжимаю через трусики его членик. В бездну все. К черту. К демонам и ёкаям. Я просто хочу забыться. Хочу в полной мере вкусить ее тела пока еще могу. Пока еще она мне это позволяет. И ее пол меня сейчас нисколько не волнует. Возможно я влюбился в выдуманный собственным сознанием образ. Но сейчас этот образ сидит у меня на коленях и медленно млеет от моих ласк.

Я настолько погрузился в свои ощущения, что пришел в себя лишь когда сверкнула молния чуть ли не у нас над головой, а мгновение следом громыхнул и гром.

— Ах... Дождь... сейчас пойдет, — судорожно дыша проговорила Китти, обмякшая в моей хватке и ярко реагируя на любое мое касание. Дернула пару раз руками и я с огромным вздохом нежелания, все-таки отпустил ее, позволяя соскочить с моих коленей.

Сделав пару неуверенных шажков, то и дело шатаясь, она повернулась ко мне.

— Никогда бы не подумала, что ты настолько жаден и требователен. А еще жесток. У меня, знаешь ли, теперь точно будут синяки на запястьях. И не только на них, — она нервно прижала ладошки к лобку, где несмотря на пышность юбки наблюдался заметный бугорок. На щеках полыхнул по-настоящему сильный румянец.

— П-прости... не знаю что на меня нашло, — виновато отвожу взгляд.

— Э... нет, простыми извинениями ты не отделаешься, — заявляет она мне. — А потому, для начала, проведи даму до дома.

— А? — смотрю непонимающе. А когда доходит смысл сказанного, легко вскакиваю на ноги и подхватываю на руки и кружу вокруг себя Хаяме.

— П-прекрати уже! — требует тяжело дышащая красавица. Вместо ответа, привлекаю к себе и вновь целую.

Поцелуй выходит не такой долгий как раньше. И то только из-за того, что начинает идти дождь.

— Побежали! — смеется Китти и ухватив мою ладонь, тянет в сторону парка. Или точней ее дома, что находится с другой его стороны.

Минут через десять легкого бега мы заходим в ее дом. При этом мокрые до нитки.

— Родители в очередной командировке и раньше следующего четверга не вернуться, — слегка запинаясь, говорит Тацукити.

— Ага... — тяну, оглядываясь. Раньше мне как-то не доводилось быть в гостях у Хаяме, несмотря на то, что он мой лучший друг. — Давай в душ, пока не простыл. Я сейчас принесу во что можно будет переодеться.

— А ты?

— Не волнуйся, у нас две ванных комнаты. Вторая наверху. Потому я тоже сразу приму ванну. И да — можешь чувствовать себя как дома, — улыбается она напоследок, после чего легко взлетает по лестнице на второй этаж несмотря на ставшую тяжелой и липнущей от влаги к телу юбку.

Стоя под тугими струями горячей воды я пытался собраться с мыслями. Выходило не очень, так как возбуждение все еще бурливо во мне со всей силой. Да и была в сознании какая-то легкость от того, что любимая приняла мои чувства. И даже то, что ею оказался Тацукити почему-то меня нисколько не расстраивало. Скорей приносило очередную волну спокойствия. Ведь это значило, что можно избежать обязательных вопросов по поводу моих реакций на девушек.

— Н-да... нашел, чему радоваться, — тяну, смотря как вода под ногами из черной становится прозрачной. Хмыкнув, буркаю: — Интересно, Китти сильно удивится, когда узнает о моем настоящем цвете волос?

Так уж вышло, что волосы у меня от природы синего цвета. А так, как мне и с моими проблемами мазохиста жизнь не особо веселая, то волосы я крашу специальной краской-однодневкой. Что-то более длительное к сожалению вызывает у меня очень сильную аллергическую реакцию. Вот и приходится пользоваться подобной краской. Радует хоть что от простой воды не сходит — нужен хотя бы шампунь.

Выйдя из душа, осмотрелся в поисках полотенца и одежды.

Полотенце нашлось сразу — большое, мягкое, махровое и нежно-розового цвета.

Одежда тоже нашлась, стоило открыть первый попавшийся шкафчик.

— Ого! — выдохнул я, смотря на белый латексный купальник совмещенный с ультракороткой плиссированной юбочкой голубого цвета и матроской ей в тон. — Не думал, что она окажется такой проказницей. Впрочем, я не против подобного наряда. Совсем не против... ого! Да тут еще и встроенный корсет. Прелесть! И чулочки в комплекте к перчаткам. Шикарно. Так! — смотрюсь в зеркало. Волосы у меня достаточно длинные, а лежащей тут же плойкой можно слегка завить кончики для полного соответствия образу. — Интересно, а сапожки подойдут по размеру?

Немного неудобно было надевать латексный наряд без специального геля, но и простой тальк неплохо его заменил. Просто надо было после этого еще раз, по-быстрому ополоснуться, чтобы смыть этот белый порошок с теперь уже затянутого в латекс, тела.

Жаль только, что Тацукити забыл положить хотя бы минимальный набор косметики. А потому все что я смог сделать, это завить кончики волос, сделав их не такими колючими, да хорошенько прикусить собственные губы, чтобы те стали чуть пухлей и красней. Когда живешь без отца, но с сестрой и матерью, подобные фокусы узнаешь очень быстро.

Пару раз пройдясь по ванне туда-сюда, привыкая к высоте оказавшихся в пору сапожек на удобных но невероятно высоких каблучках и поправив тонкий ободок диадемы на голове, чтобы она стояла ровней, открываю двери... и сталкиваюсь нок с носу с хозяйкой дома. Причем именно нос к носу — сейчас у нас был одинаковый рост.

Скашиваю взгляд чуть ниже и судорожно сглатываю. Облик Тацукити завораживает.

Она обрядилась также в латексный наряд. Только горничной.

Но что это за наряд.

Начну снизу. Ножки затянуты в высокие белые чулки и обуты в настоящие лабутены с широченными ремнями охватывающие ее ножки аж до колен и заканчивающиеся огромными бантами сзади под сгибами этих самых колен.

Дальше идет очень коротка юбка, больше похожая на черную пачку балерины, что стоит практически горизонтально и из-под которой перевернутой полусферой выглядывают белые подъюбники, скрывая за собой лобок.

К тому же юбка намертво соединена с тугим корсетом, придающим ее талии форму песочных часиков. При этом корсет не особо высокий, а потому накрывает только живот и где-то три нижних ребра грудной клетки. Передняя часть в отличие от остальной черной, сделана белой и символизирует, скорей всего, фартушок. Или даже визуально удлиняет тот маленький полукруг белого латекса, что лежит поверх юбки.

Дальше идет лифчик с белыми чашечками и приделанными к нему уже черными облегающими руки второй кожей длинными рукавами и с дутыми плечиками. Ладошки сверху закрывают средней длинны белые перчатки. Что примечательно — из чашечек виднеется вполне натуральная грудь где-то второго размера.

На шейке надето что-то вроде ошейника-корсета в том же стиле что и вся остальная одежда, внизу которого, в ложбинке между ключиц, расположилось небольшое стальное колечко как от ошейника.

А в длинных прямых темно-зеленых волосах белеет изящный "кружевной", вновь же латексный, чепчик.

На лице более яркий чем раньше макияж, подчеркивающий нежность его контуров.

— Вау! — выдыхаю. — Ты прекрасна...

— Т-ты... тоже, — вспыхивает румянцем Китти прижимая к груди охапку одежды.

— Кхм... кажется я нашел не ту одежду? — спрашиваю с улыбкой.

— А я кажется слишком долго "пудрила носик", — с такой же улыбкой отвечает она мне.

— Мне стоит переодеться?

— М-м-м... нет, — заявляет она, отбрасывая в сторону одежду и первая целует меня. С удовольствием ей отвечаю.

— Пойдем, — минут через пять Китти разрывает поцелуй и ведет меня наверх.

Ее комната выглядит девчачьей. Пастельно-розовой цвет стен. Куча мягких игрушек. Открытый стенной шкаф позволяет увидеть с десяток платьев и полочку с различными туфельками, все как одни с высокими каблучками.

— Садись, — кивает она на невысокий пуфик перед трюмо. — Надо довести твой образ до завершения.

После чего встает на колени и начинает легкими движениями наносить мне на лицо макияж.

Любоваться тем, как твое собственное лицо с каждым ловким движением превращается в лицо девушки с каким-то кротким взглядом, просто обалденно.

— Где ты такому научилась? — удивленно шепчу, любуясь конечным результатом.

— Мама "сестренки" была визажистом и практиковалась на нас. От нее-то я и узнала кучу нюансов и моментов о которых редко когда говорят. А дальше только практика.

— Просто... вау! — выдыхаю, касаясь собственной щеки. С отражения на меня смотрела настоящая воин в матроске — Сейлор Меркурий.

— А я и не знала, что у тебя волосы синего цвета.

— Ну, с моими проблемами мазохиста еще и необычный цвет волос было бы уже слишком.

— Возможно ты прав... или права? — лукаво на меня смотрит.

— Наверно права, — подыгрываю ей и ловлю пальчиками колечко на ее ошейнике. Подтягиваю к себе и целую, дразня язычком ее собственный.

В какой момент мы оказались стоящими на коленях на кровати я даже сказать не могу — настолько нас поглотили поцелуи. Просто в какой-то момент понял что мы прижимаемся друг к другу стянутыми корсетами животиками, а наши руки слепо шарят по телу друг друга в безумной попытке доставить партнеру еще больше удовольствия и урвать его же и себе. И кроме звуков судорожных вдохов слышен лишь скрип латекса нашей одежды и постели кровати, которой та как оказалось была застелена.

А потом Китти запустила руку ко мне под юбку и нащупала стоящий колом и туго прижатый латексом купальника с моему же лобку мой член, что в таком положении казался беспомощно открытым.

Проведя пару раз по его длине и аккуратно поласкав сжатые со всех сторон яички, она выдохнула прямо во время очередного затяжного поцелуя:

— Я хочу тебя. Хочу тебя в себе.

— Х-хорошо, — улыбаюсь и обняв ее за талию, аккуратно заваливаю на кровать и сам нависаю над ней.

Разметавшиеся по постели волосы, полный безумной страсти взгляд, юное тело затянутое в черный с белым латекс, освобожденная от лифчика грудь, прикушена нижняя губа, разведенные и согнутые в коленках ножки.

Склонившись, вновь целую ее, одновременно аккуратно спуская с нее трусики.

— Оу... — тяну, когда нащупываю напротив ее лобка пластиковую конструкцию.

— Я... — ее взгляд вильнул а она покраснела, хотя казалось что больше это уже невозможно. — Я хочу быть для тебя желанной девушкой... всегда.

— Ты и так желанная, — улыбаюсь, слегка сжимая не закрытые пластиком пояса верности ее яичка. — Но я ценю твою жертву... нет — твой подарок. И сделаю все, чтобы ты не пожалела о нем сама. Но... — сжимаю их чуточку сильней и тяну вверх. — Надев это самостоятельно ты ставишь себя ниже меня. Потому даже если завтра на мне окажется подобное украшение, даже если мы вдруг поменяемся ролями — ты все равно будешь принадлежать мне. Но никак не наоборот. Согласна?

— Д-да... госпожа, — стонет она вновь закусив нижнюю губу и заведя руки над головой, цепляется за изогнутые детали металлического изголовья кровати.

— Хорошо. Я буду твоей... госпожой. Думаю это будет даже интересно, — улыбаюсь, одновременно осторожно сдвигая расстегивая низ купальника и тем самым давая волю своему дружку.

— П-постой... — тихо шепчет Китти. — Там, под кроватью к-коробка. Достань ее.

Несколько удивленно глянув на нее, все-таки выполняю просьбу. Для этого даже не надо слезать с кровати — удается ручку коробки нащупать и так.

А когда ставлю сбоку от себя на кровати и заглядываю внутрь, то не могу сдержать удивления. В пластиковом контейнере просто огромное количество различных вещей для БДСМ игр.

— А ты оказывается шалунья, — улыбаюсь.

— В какой-то мере это ты виновата. Ведь имея друга мазохиста сложно не заинтересоваться тем, что же может так возбуждать. И в общем... вот.

— Хорошо. Так ты хочешь чтобы я использовала это на тебе? Так?

— Д-да... пожалуйста, — тихо добавляет она, видя мою улыбку.

— Есть пожелания?

— Д-да... — она потупляет взгляд и аккуратно садится, после чего неловко разворачивается ко мне спиной, одновременно сводя сзади руки. — Армбайндер, — тихо шепчет. — Я всегда хотела лишиться девственности в нем.

— Хм... — смотрю на узкий кожаный мешок с мелкой шнуровкой как на корсете. — Это будет тяжело и даже чуточку больно.

— Я знаю... но этого и хочу.

— Хорошо. Да будет так, — и взяв в руки это качественно изготовленное изделие, медленно начинаю натягивать на руки активно помогающей мне в этом Хаямы.

Когда же начинаю шнуровать, стараясь делать это как можно туже, она лишь время от времени чуть прогибается назад. А когда доходит до локтей, которые почти касаются друг друга, она почти выгибается дугой и тихо стонет.

— Ах... больно... но хорошо... — горячо шепчет, вновь повернувшись ко мне лицом и одаряя страстным поцелуем. Появляется дикое, непередаваемое желание оказаться в таком же армбайндере и продолжить этот поцелуй в вечность.

Но так как меня некому так связать, приходится перенаправить свой порыв на столь желанную Тацукити.

Схватив за кольцо ошейника, с силой тяну за него вниз, вынуждая опустить ее лицо на уровень моего члена. Увидев его перед своим лицом, она не раздумывая захватывает головку в плен своего ротика.

Язычок подобно обезумевшему волчку наворачивает вокруг ствола круги, то и дело норовя залезть под капюшончик, что кстати через пару минут у нее получается. Вслед за этим она начинает сдвигать плоть с самой головки, с каждым движением заглатывая член все глубже и глубже.

Сложно оставаться спокойным в такой ситуации, а потому ничего удивительного что вскоре я обильно кончаю ей прямо в горло.

Но Китти меня удивляет — она лишь слегка дергается от неожиданности, а после начинает с удвоенной силой работать язычком очищая член от спермы и без какого-либо протеста глотая все до последней капли.

Вновь тяну за кольцо, на этот раз вверх, вынуждая выпустить блестящий от влаги член из ее ротика и сам впиваюсь в ее губы, ощущая слегка солоноватый привкус собственной спермы.

Чуть подтягиваю и разворачиваю довольно-таки большую подушку, на которую аккуратно и роняю спиной вперед горничную.

Вскрик не столько боли, сколько испуга и она замирает лежа на спине, тем самым придавливая связанные руки своим собственным весом. Подушка достаточно мягкая, чтобы ей было не так больно как просто на кровати.