Ну а единицы тысяч лет — это уже зарождение цивилизации — Древний Египет, Вавилон и так далее. Эволюция за оставшееся время ничего существенно изменить не успела, разве что появились промежуточные варианты в результате перемешивания тех, что сформировались ранее.

А за последние несколько сотен лет произошло только небольшое увеличение средних размеров — поскольку с питанием стало получше.

Что касается подразделения на биологические виды — это в какой-то мере условность. Один из критериев — репродуктивная изоляция — это невозможность оставить плодовитое потомство. Дети-гибриды еще допускаются, но только бесплодные.

Критерий, вроде бы, неплохой — и уж точно объективнее, чем внешнее сходство или различие, которое кому-то покажется достаточным, а кому-то — нет. Если следовать критерию репродуктивной изоляции, тогда сапиенсы, неандертальцы, денисовцы и некоторые другие версии человечества — это всё один вид, потому что они точно скрещивались, и следы этого дошли до наших времен через много-много поколений.

Но одному этому критерию следуют не всегда, тех же неандертальцев часто выделяют в отдельный вид — просто по традиции. Как и волков с собаками.

Варианты внутри вида (которые скрещиваются без проблем) называют расами (если люди), породами (если животные) или сортами (если растения). И есть еще подвиды — это такие группы, которые находятся на грани разделения на виды.

О классификации визанцев

Что касается визанцев, то у них произошло нечто подобное, но масштабнее. Виз — очень большая по площади планета, где племена могли мигрировать далеко друг от друга, надолго разрывая контакты. Перемешивание генов прекращалось, и различия постепенно накапливались. На Земле изоляцию обеспечивали моря и океаны, а тут — расстояния. Кроме того, исследователи "Колониста", проанализировав рельеф, не обнаружили следов оледенений. Стабильный климат меньше подталкивал к переселениям, миграции здесь (в среднем) происходили гораздо медленнее и не так далеко.

В итоге получилось, что визанские расы разошлись между собой гораздо больше, чем земные — и по цвету, и по размерам, и по внутренней физиологии.

Тем не менее, все они еще могли скрещиваться, то есть можно сказать, что визанские гуманоиды являлись единым видом. Земляне окрестили его Homo Anime за характерную общую черту — большие глаза, развившиеся из-за слабой освещенности на поверхности планеты, а также за разнообразие цветов и размеров. Название, связанное с японскими мультиками, звучало легкомысленно, поэтому в качестве альтернативы предлагали "человек мудрый" — по аналогии с "человек разумный". Но это и куча других "солидных" названий оказались давно заняты для каких-то ископаемых популяций Земли.

Местные мудрецы классифицировали себе подобных, проводя аналогию с деревом: "ветви", "листья", "жилки" и "зубцы" (те, что идут по краям листьев).

"Зубец" — это племя. Здесь с переводом все просто, но дальше начинаются трудности.

"Жилкой" называли группу племен, которые сохраняли сильное внешнее сходство, как будто были частью одного большого племени. Если обнаруживались отличия по цвету глаз, волос, кожи, заметные расхождения по средним размерам тела или форме лица, то таких считали уже другой "жилкой". И, поскольку цвет кожи имел ту же важность, что и цвет глаз, то нормальной аналогии в земной классификации не находилось — то ли раса, то ли какая-нибудь подраса.

"Лист" — еще более широкое понятие. При достаточно серьезном изменении физических параметров становилась комфортной жизнь в других природных условиях — то есть менялась "экологическая ниша". Например, те, кто очень быстро бегал, предпочитали степи, а не глухие чащи с буреломом. Такие группы почти переставали скрещиваться с соседями и редко контактировали — разве что для того, чтобы поубивать друг друга. Возникшая изоляция приводила к дальнейшему усилению внешних различий. Это получалось уже больше, чем раса по земной классификации, ближе к подвиду.

И, наконец, "ветвь". Представители разных ветвей могли скрещиваться друг с другом, но появлялись отдельные исключения с болезненным или бесплодным потомством, то есть наметилась репродуктивная изоляция. Ветви можно было считать подвидами или даже разными видами, как неандертальцев и кроманьонцев.

Поскольку визанская классификация не совпадала с земной, Мария, как единственный антрополог на корабле, мнение которой некому было оспорить, приняла волевое решение: ветвь — это подвид, а лист — это раса. Хотя и криво, но лучше уж так, чем усложнять.

Что касается внешности землян и визанцев, если не считать небольших различий в размерах глаз и некоторых костей, в остальном они не так уж сильно отличались друг от друга. А после анализа ДНК стало ясно, что это не просто внешнее сходство, как у рыб и китов. Каким образом на разных планетах оказались генетические родственники, стало отдельной загадкой, решением которой в ближайшем будущем даже не попахивало.

С точки зрения генетики, Homo Anime и Homo Sapiens могли иметь общих детей. То есть, могли бы попробовать, но на практике никто не рискнул это проверить. Генетики "Колониста" высказывались очень осторожно, что потомство будет здоровым и плодовитым... скорее всего. Но не точно — все варианты смешения генов и вероятность негативных последствий не смог просчитать даже искусственный интеллект корабля.

В целом генетическое "расстояние" между Homo Sapiens и Homo Anime оказалось довольно значительным. Отличий в скелете (глазницы, кисти и ступни) хватило бы для выделения землян в отдельную ветвь. Пигмеи и неандертальцы могли бы претендовать на звание отдельных листьев или рас. Но большинство европеоидов, монголоидов и негроидов так сильно между собой перемешались, что по визанским меркам являлись вариациями одной расы. Не слишком толерантный термин "мелкоглазые" принадлежал Джерру. И ведь не поспоришь. Когда-то европейцы обзывали "узкоглазыми" китайцев, а теперь нашелся тот, кто обозвал всех землян скопом, включая и европейцев. Правда в устах Джерра это звучало не как оскорбление, а как легкая ирония.

Ветвей насчитывалось до дюжины, а листьев — многие сотни, если считать редкие и малочисленные. И это — только в небольшом (по меркам Виза) регионе примерно 10 на 10 тысяч километров. В других частях планеты могла твориться любая чертовщина, о которой жители Столицы не знали вообще ничего, а пришельцы с Земли — ненамного больше.

Местная атмосфера помешала космонавтам быстро обследовать планету из космоса. На карты нанесли рельеф и климат, а кто где живет, осталось тайной. Очень маловероятно, чтобы в непосещенных областях скрывались высокоразвитые народы, поскольку приборы корабля не обнаружили техногенных аномалий вроде электромагнитных сигналов или зон повышенной радиоактивности. Регион Столицы был выбран для изучения именно потому, что здесь природный "фон" оказался чуть-чуть необычным. Вероятно, тут располагался центр местной цивилизации.

Эволюция в костях

Первое деление на "ветви" появилось давным-давно, задолго до открытия генетики — благодаря костям, которые имели разные свойства и в древних ископаемых останках, и в относительно "свежих" скелетах.

То, что называют ископаемыми костями,— это на самом деле смесь органики и минералов, отложившихся вокруг, внутри и даже вместо костной ткани. Процессы формирования окаменелостей сложны и разнообразны, и от исходного органического материала могло не остаться вообще ничего, кроме "слепка".

Если минерализация заходила не очень далеко, то некоторые свойства исходного биологического материала сохранялись. Для опознания визанские археологи клали найденные останки в воду. Одни кости при этом тонули, другие — всплывали, а третьи после недолгого "отмачивания" приобретали удивительную упругость — вплоть до завязывания узлом.

Поэтому за ветвями закрепились названия, связанные со свойствами останков: легкая, тяжелая, гибкая, кожная, тонкая и древняя кость. Позже выяснили, что все сложнее, и добавили еще столько же ветвей, но начиналась визанская археология с деления на шесть групп.

Древняя кость — "древние"

Нетрудно догадаться, что к ветви с таким названием отнесли самые старые окаменелости. Обычно их именовали короче — просто "древние".

Они были эталоном, с которым сравнивали более молодые ветви, получившие в процессе эволюции те или иные "апгрейды".

Древние почти полностью вымерли, от них осталось только два немногочисленных народа: раконцы и анраконцы. Получалось, что эти "древние" вполне современны, но они меньше всех изменились за прошедшие тысячелетия.

Легкая кость — "горцы"

Среди горцев встречались очень неприятные на вид. Причина состояла в том, что их скелет по размерам и объёму "деталей" соответствовал взрослым землянам, а вес — земным детям. Слишком большие кости, но скромные мышцы — и получалось очень некрасиво, похоже на анорексию.

Но для них это было не болезнью, а естественным явлением. Визанцы называли такой тип телосложения "ликки". Избыточный (на первый взгляд) объём костной ткани компенсировался её низкой плотностью. Даже у землян кое-где в черепе имелись пустоты, заполненные воздухом, а у горцев такие пустоты образовывались повсюду, их кости стали похожими на пемзу.

Неудивительно, что ископаемые останки этой ветви не тонули в воде, откуда и пошло её название.

Прочность от этого, конечно, снижалась, но там и нагрузки большой не было. А механические свойства этих костей были таковы, что в случае перелома они не раскалывались, а растрескивались на очень мелкие и совсем не острые фрагменты, не наносившие повреждений мягким тканям. При очень сильном ударе могла получиться совсем "каша", но даже она потом на удивление быстро срасталась — в том числе благодаря тому, что кровеносные сосуды вокруг оставались целыми.

Кожная кость — "гоблины" и "гномы"

Ветвь включала в себя ряд низкорослых и коренастых рас, которых Мария называла "гоблинами" и "гномами".

Их кости являли собой противоположность костям горцев, они обладали самой высокой плотностью и прочностью на единицу объема, их иногда сравнивали со сталью, хотя это почти ни о чем не говорило, учитывая, насколько разной может быть сталь.

Для землян давно были известны генетические мутации, из-за которых кости становились прочнее, но это сопровождалось вредными побочными эффектами, например, при синдроме Ван Бухема. Гоблинам и гномам повезло с более удачной мутацией, которая закрепилась в последующих поколениях.

Также у них нарастали крупные и очень твердые кожные мозоли. Археологи находили их вместе с обычными костями и зубами, откуда и возникло название ветви.

Тонкая кость — "эльфы"

Помимо плотности обращали внимание и на пропорции. Если находили бедренную кость диаметром как у ребенка, но длиной как у взрослого, значит эти останки принадлежали кому-то из ветви тонкой кости.

Данный подвид эволюционировал от маленького роста и среднего сложения к высоким и очень стройным. Мария прозвала их "эльфами".

Нагрузка на суставы у них получалась меньше, чем у гоблинов, тяжелый "стальной" скелет стал бы для них излишеством. Помимо нормализации плотности также постепенно уменьшался диаметр костей и происходило пропорциональное сужение плеч, грудной клетки и таза.

Из-за снижения мышечной массы худощавые "версии" эльфов и горцев получались одинаково слабыми, но эльфийский вариант выглядел гораздо лучше. Горцы казались высохшими и истощенными, а эльфы — тонкими и изящными.

Тяжелая кость — "белые карлики" и "черные гиганты"

У этой ветви эволюция шла, наоборот, в сторону увеличения мускулатуры, и нагрузка на скелет постепенно росла.

Сначала их кости становились просто толще, но со временем этого оказалось недостаточно. Повысилось содержание кальция, сузились пустоты, обычно заполненные желтым костным мозгом, отчего средняя плотность костной ткани также увеличилась.

Позднее в ход пошли еще более радикальные изменения: некоторые суставы частично потеряли подвижность ради дополнительной прочности.

Из ныне живущих самой многочисленной расой этой ветви были арранцы, а самыми древними — данхарцы. Те, и другие выглядели былинными богатырями, но по росту и цвету кожи получились противоположными. Мария называла их белыми карликами и черными гигантами.

Гибкая кость — "безразмерные"

Подвиды тонкой и тяжелой кости эволюционировали в противоположных направлениях в течение сотен тысяч лет. Но были такие расы, представители которых много раз меняли телосложение в течение своей жизни. Им приходилось содержать обширный гардероб, либо выбирать одежду, которая легко подгонялась под фигуру или просто сильно растягивалась. Так что прозвище Марии — "безразмерные" — получилось очень удачным.

Что замечательно, скелет безразмерных менялся синхронно с увеличением или уменьшением нагрузки. Кости становились не только тоньше или толще, но эластичнее или твёрже.

У самых худеньких упругость скелета достигала максимума: их руки или ноги сгибались в кольцо, не ломаясь, а потом выпрямлялись обратно. Правда сопутствующее растяжение сухожилий и нервов причиняло им сильнейшую боль. Иногда артисты показывали такое в качестве циркового номера, демонстрируя стойкость — то ещё зрелище сродни хождению по углям или лежанию на гвоздях.

Судя по тому, что ни одно из пяти изменений скелета не наблюдалось у землян, подвид "мелкоглазых" оказался ближе всего к подвиду древних.

Далее книга делилась на главки — большие и маленькие, каждая из которых отводилась определенному "листу" (расе).

Чаще всего изложение начиналось с краткой заметки и четырех качественных цветных рисунков: двое разнополых взрослых и двое детей в старинной одежде, традиционной для этого народа. При этом взрослые в руках держали оружие, показывая, с чем они обычно воевали или охотились, и кто этим занимался — отнюдь не всегда вооружены были именно мужчины.

Иногда встречались схемы внутреннего строения и даже неприятно-натуралистические зарисовки с анатомией "в разрезе". Довольно много иллюстраций представляли собой полноценные произведения живописи на грани эстетики и эротики, но гениталии оставались непрорисованными или чем-нибудь прикрывались — прямо как на Земле во времена средневековья.

Понятие стыда у местных происходило из глубокой древности и связывалось не с религиозным осуждением сексуальности, а с отвращением к отходам жизнедеятельности, поэтому обнажать или рисовать соответствующие "выпускные отверстия" считалось верхом неприличия. В итоге получилось похоже на земные традиции, но не то же самое. Например, молодые женщины не стеснялись обнажать грудь. И попу — тоже, но вот промежуток между "булками" обязательно извольте чем-нибудь закрыть, чтобы ни в какой позе и ни под каким ракурсом никто не увидел то самое, неприличное.

Хватало и карикатур, описывающих исторические события или быт — все в строго реалистичной манере, без нарочитого уродования лиц и фигур, а ирония передавалась через мимику, позы и сопутствующую обстановку. Впрочем, насчет уродования Кей не был уверен, что сможет его распознать. Например, у сороканцев обычно короткие кудряшки. Что если нарисовать сороканца с прямыми волосами — это примерно, как изобразить Кея с женской прической? Или, наоборот, в этом нет ничего такого, никакой насмешки, просто на картинке сороканско-меранский метис.