Техносеть

Ну что ж. Ты жив, ты цел, ты пока-что в безопасности. Я лёг на койку и расслабился. Закрыл глаза и сделал привычное мысленное усилие. Темнота расцвела желтой технической таблицей, проецируемой прямо в мозг. Тестирование завершено, сообщала надпись в центре. Хорошо. Развернув лог я вчитался в строчки результатов. Нейросеть Техник 4М — функционирование штатное. Индекс интеллекта — 192. Индекс реакции — 74. Индекс здоровья — 83% от оптимального. Хм. В прошлый раз, когда я проводил полное тестирование, месяца два назад, было 88%. Что-то всё же сломалось у меня, пока я был в варпе. Что же именно? Нейросеть указывала лишь на общее истощение и усталость. Конкретных указаний, что лечить, не было. Так, ладно. Что там дальше. Хранилище заполнено на 60%. За последних два дня добавилось пятьдесят часов видеозаписей. Как только я очнулся посреди посадочной палубы на вымершем Рогироне, я тут же включил запись. Рассчитывал, что это будет полезно следователям из корпорации, но теперь это хотя бы будет полезно мне самому. Загрузив видео поток, я ускорил его и стал прокручивать события этих двух дней. Самые страшные часы в моей жизни, если честно, поэтому их надо осмыслить и не позволить им осесть в подсознании смутными образами, из-за которых я буду потом всю жизнь просыпаться в холодном поту.

Пропустив первые минуты бесцельного шатания по палубе вокруг закреплённых Разоров — истребителей пятого поколения, я замедлил съёмку на первом обнаруженном мной трупе. До этого единственное, что вызывало у меня тревогу, были закрытые защитные створки стартового проёма и полное отсутствие людей в обычно шумной и суетящейся части корабля. Яркое освещение палубы позволило в деталях рассмотреть мёртвого бедолагу. Ноги были жутко скручены одна вокруг другой, туловище тоже сделало неестественный оборот, рук не было и лица не было. И нет, их не оторвало. Их просто не было, словно они и не должны существовать на этом теле. А вот уши были, и из них на палубу натекла приличная лужа пузырящейся крови. Она не свернулась в корку, а продолжала пузыриться как от какой-то химической реакции. Затем были ещё два трупа, аналогичные первому. Затем я наконец очнулся от ступора и решил связаться с искином. Тот выдал поток бессвязной ерунды, чуть не перегрузив мой приёмный буфер. Стационарные экраны показывали загрузочные картинки, словно искин начал перезагрузку, но так и не закончил, зависнув на пол пути. Тогда я решил покинуть взлётную палубу и поискать хоть кого-то в жилых отсеках, или в ремонтных мастерских или на мостике. Да где угодно. В первом же коридоре я встретил торчащие металлические руки. Я осторожно обошёл их по кругу, и даже потрогал, надеясь, что это оптический обман. Но нет, это был металл корпуса, обволокший чьи-то конечности. Совершенно не понимая, что происходит я со страху побежал в каюты экипажа. Там я никого не нашёл, а вот в мастерских были пятна гари и тени на стенах. Человеческие тени. Это доконало меня окончательно. Неизвестность пугает страшнее всего. Я носился по коридорам в настоящей панике. Я никогда раньше такого не испытывал. Всё это было одним реальным кошмаром. Ужас вывел меня к внешним обзорным площадкам диспетчеров. Их иллюминаторы не были закрыты, как остальные, и это позволило мне впервые за час метаний по кораблю взглянуть на звёзды. Точнее на то, что их заслонило. Я видел только часть чужеродного корабля, но даже она показалась мне безумной. Словно огромное старинное здание выдрали вместе с фундаментом из почвы и зашвырнули в космос. Я видел высокие и тонкие башенки, какие-то статуи, даже, если я окончательно не сошёл с ума — колокол! И огромный зев ствола орудия настолько большого, что в нём поместился бы Разор целиком. И это орудие смотрело прямо на меня. Я мог видеть желобки нарезки внутри, мог видеть чёрные закопчённые пятна и целые лужи смазки. И это лишь то что не было скрыто непроницаемой тенью. Кстати, откуда вообще бралось освещение, я не понял — кажется, что с больших прожекторов. Свет звезды не такой, я был уверен.

Как ни странно, полная нереальность этого корабля успокоила меня. Я начал анализировать происходящее отстранённо, словно дурной голофильм, на который меня затянула подружка. Эмоции отошли на задний план, а логика стала выискивать любые оплошности и несуразицы, и пытаться их объяснить. Это стало для меня игрой, в которая избавляет от скуки в тёмном круглом зале голотеатра. Я строил теории, одна глупее другой, и искал им подтверждения. Я смеялся безумным предположениям и удивлялся неожиданным доказательствам. Я развлекался до того момента, как тяжёлый, пятисотметровый носитель тряхнуло, как детскую игрушку. Меня швырнуло на ближайшую стену, благо обитую мягким защитным материалом. Я был техником на этом корабле четыре года и по стону металла и остаточным вибрациям я определил примерное место катастрофы. А иначе, как катастрофой такой удар я назвать не мог. В ближайшем же переходном шлюзе я натянул лёгкий спасательный скаф, и отправился смотреть, что ещё должно удивить меня сегодня. Страх испарился полностью после пары уколов в бедро от автодоктора в скафе. Чувствуя себя собранным и сконцентрированным, я добрался да всё той же первой многострадальной полётной палубы. Аккуратно выйдя из технического коридора, я обнаружил здоровенную заострённую тушу серого корабля, расшвырявшего лёгкие истребители по сторонам от себя. Острый нос транспорта, или что это ещё могло быть, воткнулся в стену, а в защитной переборке зияла рваная оплавленная дыра метров двадцати в поперечнике. Ещё бы чуть-чуть, и этот молото подобный монстр не протиснулся бы внутрь без крушения потолка и палубы. Он и так оставил борозду, вскрыв на несколько метров все подпалубные технические пустоты. От этого в какой-то момент я почувствовал тошнотворную невесомость и повис в пустоте. Этого ещё не хватало. В скаф были встроены простые газовые двигатели, и я аккуратно полетел вперёд. Но стоило мне продвинуться на десяток метров, как снизу из тени ко мне рванулся некий объект. Яркая вспышка реактивных двигателей осветила его со спины, и я вдруг понял, что это какой-то вид тяжёлого скафандра. Очень тяжёлого и очень бронированного. И внутри него кто-то есть. На мгновение ослепив меня, на груди у меня сошлось сразу несколько лазерных лучей. Один шёл от шустро приближающейся угрозы, остальные из разных тёмных участков вокруг транспорта. Я понял, что если я сейчас не проявлю какого-нибудь универсального жеста доброй воли и покорности, меня просто разнесут в клочья. Тогда я поднял руки и как смог остановился, всем свои видом показывая, что я сдаюсь.