В спальню величественно, словно флагманский фрегат в бухту, вошла графиня Кларисса — наставница принцессы, ещё не старая дама строгой нравственности, выглядевшая так, словно была составлена из одних вытянутых прямоугольников. Принцесса графиню не любила, но немного побаивалась, поскольку та изводила её разговорами о "женском предназначении" и практически всегда умела одержать верх в возникавших спорах. Лучшим способом победить её было не ввязываться в битву, а ставить перед уже свершившимся фактом, но и в этом случае последствия такой победы могли быть неоднозначными.

Несмотря на поздний час, графиня была облачена в свою повседневную броню — строгое закрытое тёмное платье со стоячим воротником и юбкой в пол. На голове её была причёска N3 — узел, быстро затягивающийся в условиях дефицита времени. Стёкла прямоугольных очков сверкали, отражая свет ламп. За спиной графини следовал её обычный конвой из двух служанок.

— Ваше Высочество, не могли бы вы объяснить, что делает в ваших покоях эта... — губы графини брезгливо поджались, — распутная девка?

Жозефина встала напротив неё, прямая, сосредоточенная, словно бы взирающая сверху вниз, хотя и была на полголовы ниже. "Теперь она действительно выглядит, как принцесса", — мелькнуло в голове у Лизетты, которой хотелось нырнуть и уплыть куда подальше, скажем, до городского пруда.

— Во-первых, это не распутная девка, а моя добрая подруга Лизетта, которая находится у меня в гостях. Во-вторых, на каком основании вы кидаетесь подобными обвинениями?

— Это моя обязанность, Ваше Высочество, знать о тех людях, которые могут повредить вашей нравственности, и ограждать вас от них.

— То есть, вы знали, что сделали с Лизеттой?! — гневно завопила принцесса, тут же превратившись обратно в знакомую Жозефину.

— Конечно, мне сообщили об этом своевременно. Поступок этой кухарки Магды заслуживает всяческого порицания, но она была полностью в своём праве.

У Жозефины от возмущения перехватило дух.

— И после этого вы, Кларисса, будете мне что-то говорить о нравственности и морали?!

— Успокойтесь, Ваше Высочество. Вопросы плебейской морали не должны вас касаться. Именно поэтому эту... девицу следует немедленно вернуть её матери. Герда! — графиня сделала короткий жест рукой. Одна из служанок направилась к купальне. Лизетта выпрямилась во весь рост, прикрыв руками грудь и лобок, и с отчаянием глядела на неё.

— Стоять! — рявкнула Жозефина командным голосом (ей уже приходилось командовать парадом подшефного полка, при том, что все предыдущие принцессы-шефы ограничивались на них приветственным помахиванием руки). По-строевому развернувшись через левое плечо, она вернулась к столу, взяла в руки исписанный лист бумаги и с торжествующим видом предъявила его Клариссе. В свете фонарей блеснули свежими чернилами ряды строчек, слегка изгибающиеся кверху.

"Мы, дочь правящего монарха..." — взгляд Клариссы пропустил привычную шапку титулов, — "... принцесса Жозефина Августа Мария Луиза сим повелеваем назначить нашей личной фрейлиной девицу Лизетту Шебур..."

— Это официальный документ, Кларисса, и вам придётся с ним считаться!

Похоже, на этот раз в обороне наставницы удалось пробить брешь. Графиня сняла свои очки и протёрла их платочком.

— Да, на этот раз ваш каприз, Ваше Высочество, принял государственный масштаб. Почему вы любите так всё усложнять?

— Если вам что-то не нравится, вы можете оспорить моё решение у короля или канцлера, — усмехнулась Жозефина.

— Помяни демона, и он тут, как тут! — раздался негромкий, но властный мужской голос. Кларисса и её служанки склонились в реверансе. Принцесса весело оскалила свои жемчужные зубки.

На пороге её покоев стоял Государственный Канцлер — высокий сухощавый мужчина сорока двух лет. Одет он был в свой обычный костюм для ночных бдений — мягкие горские полусапожки, позволявшие бесшумно подкрадываться к нерадивым служащим, просторные брюки, белая рубашка с исчёрканными манжетами, подпоясанная чёрным шёлковым шарфом. Волосы его — длинные, густые, аккуратно расчёсанные и собранные в конский хвост, могли бы сделать честь любой моднице, кабы не были полностью седыми. Под орлиным носом канцлера сияла приветливая улыбка, которая, однако, не слишком сочеталась с тяжёлым взглядом тёмно-синих глаз, словно пронизывавшим всё окружающее на 1000 шагов вдаль. Лизетта, которая до сих пор стояла, замерев, словно красивая древняя Мраморская статуя, была готова поклясться, что физически почувствовала, как этот взгляд ощупал её с головы до ног.

— Дядюшка! — радостно воскликнула принцесса.

— Он самый, моя прелесть. Услышал, что ты попала в какую-то новую историю, и не мог не явиться.

Принцесса с жаром принялась рассказывать ему о произошедших событиях. Клариссе оставалось только огорчаться, что её воспитанница невоздержанно размахивает руками, словно матрос-сигнальщик, и упоминает такие детали, о которых приличной девушке стоило бы промолчать. Залившаяся краской Лизетта, старясь не шуметь, медленно скрылась за стенками купальни. Правда, никто, кроме принцессы, во время этого рассказа на неё так и не взглянул.

Наконец, принцесса передала канцлеру в руки бумагу, тот пробежал по ней глазами.

— Что ж, Кларисса, на этот раз вам придётся признать поражение. Наследники престола действительно имеют право подбирать себе соратников из людей любого звания. Другое дело, что к ним не так просто пробиться. И я готов побиться об заклад на свой палец, — канцлер поднял левую ладонь, на мизинце которой не хватало двух фаланг, — что моя дорогая племянница не остановила свой выбор на недостойной кандидатуре.

Принцесса кинулась к Лизетте и поцеловала её в макушку. Девушка в ответ смущённо улыбнулась.

— Но ты, Жозефина, тоже кое в чём не права. Если бы ты сразу рассказала мне о вашей дружбе, всё могло бы сложиться куда более благополучным образом.

Принцесса нахмурила свои густые брови.

— У нас был уговор держать нашу дружбу, да, Лизетта, дружбу, от всех в секрете.

— Вот как? Хм, тогда, насколько я могу судить, твоя подруга тоже соблюла свою часть договора, иначе слухи такого рода не миновали бы моего уха. Кларисса, вот вам дополнительное доказательство, что принцесса сделала верный выбор.

— Как будет угодно Вашим Высочествам, — склонила свою гордую голову графиня.

— В таком случае, полагаю, нам не стоит больше мешать юным леди, — канцлер отвесил принцессе галантный поклон.

— Эй вы! — принцесса устремила свой палец в направлении служанок. — Принесите ещё горячей воды, а то Лизетта совсем замёрзла.

Канцлер пропустил дам вперёд, но сам остановился в дверях.

— Ах да, солнышко моё, один момент. Твою бумагу следует зарегистрировать в канцелярии, позволишь забрать её с собой?

— Конечно, дядя.

Закрывая дверь, канцлер услышал:

— Дай-ка, я тебя разотру, а потом рубашку подберём.

Графиня ждала его в коридоре.

— Как хорошо, Доминик, что вам удалось выманить у неё эту бумагу. Её следует немедленно уничтожить. Пусть эта девчонка переночует у Её Высочества, а утром всё вернётся на круги своя.

Губы канцлера перекосила кривая усмешка.

— Уничтожить? Кларисса, ты с ума сошла? Хочешь сделать принцессу своим настоящим врагом? К тому же я не позволю уничтожить документ столь великой исторической важности — первое официальное распоряжение принцессы Жозефины Августы Марии Луизы, да продлятся дни её.

— Доминик, ты же знаешь, что я забочусь о её репутации. О девочке и так уже болтают невесть что.

— Готов поставить свой второй палец, Кларисса, что через пять-десять лет вы ещё вспомните этот инцидент как милую невинную детскую шалость.

— Это всё твоё вредное влияние, Доминик! — рассерженно воскликнула графиня. — Так мне никогда не удастся сделать из Её Высочества настоящую даму.

— Может, это и к лучшему? — усмехнулся канцлер и ещё раз пробежался глазами по документу. — Шебур... Фамилию ей следует сменить. Подберите что-то более благозвучное, Кларисса, что-нибудь из выморочных или бастардских фамилий, не мне вас учить. Варианты покажете мне. Встретимся с вами и девушками за час до аудиенции у Его Величества.

Вернувшись в канцелярию, он лично сделал запись в регистрационном журнале и хлопнул по листу штемпелем, а затем, не обращая внимания на удивлённые лица конторщиков, прошёл в свой кабинет.

— Уничтожить? И лишить себя удовольствия посмотреть на лицо моего дорогого кузена, когда я ему это покажу? Хм, Шебур, пять родинок крестом над левой грудью, Лизетта, почти как Жоржетта... Вот и догнали меня грехи прошлого.

* * *

Жозефина проснулась рано утром. Первые лучи солнца пробудили спавших в дворцовом саду птах, и те весело загалдели. Лежавшая рядом Лизетта еле слышно сопела своим тонким, слегка крючковатым носиком, сама словно птичка. Ночная рубашка сползла с её плеча, обнажив маленький круглый розовый сосок. Принцесса улыбнулась и нежно провела по нему подушечкой указательного пальца.

— Бедняжка моя, — она склонилась над Лизеттой и поцеловала кончик её уха. — Ничего, теперь нас никто не разлучит.

* * *

— Доминик, твои солдаты слишком много жрут!

— Наши солдаты, Ваше Величество.

— Что это за маркиз Баклан, и почему ему так не нравятся наши крепости?!

— Я передам генерал-инспектору крепостей ваше мнение о нём и его стремлении улучшить наши фортификации согласно духу времени.

— Куда твои алхимики расходуют столько денег? Если собрать всё, что на них потрачено, я мог бы уже купить себе философский камень!

— Отчёт об испытаниях нового чудо-оружия я подавал вам на прошлой неделе, сегодня образцы должны доставить во дворец, вы можете лично с ними ознакомиться, Ваше Величество.

— Где я тебе возьму столько денег?!

— Если вы не желаете кормить свою армию, то у меня есть несколько предложений. Можно, как в старые добрые времена, предложить дворянам самим вооружать свои отряды и являться к вам конно, людно и оружно. Можно отобрать земли и состояния у тех дармоедов, которые не желают нести военную службу, и пустить их с молотка. Но самым простым решением будет сразу отправить в Имперский Администратум письмо с просьбой назначить вас Управителем Юго-Восточных территорий.

При этих словах король вскочил с кресла, заложил большие пальцы за отвороты шитого золотом жилета и забегал вокруг стола. Сделав три круга посолонь и три обратно, он бухнулся обратно в кресло.

— Дурак ты, братец, и шутки у тебя дурацкие, — сказал он, подписывая сметы. — Что у тебя ещё?

— Надо поговорить о Жозефине.

— Что опять натворил мой маленький чертёнок?

Выслушав рассказ канцлера и прочитав бумагу, король облокотился на стол, переплёл пальцы и опустил на них подбородок.

— Знаешь, Доминик, если бы ты тот год не провёл в боях и походах, я был бы твёрдо уверен, что она твоя дочь, Подрыватель Устоев.

— За кого ты меня принимаешь?

— За человека, который сумел соблазнить леди Клариссу.

— Нет, конечно, твоя Елена не устояла бы передо мной, но! — канцлер поднял указательный палец. — Я сам бы на такое не пошёл. Она всё же была моей королевой и твоей женой.

— Хороший ответ. А что ты можешь сказать об этой девушке? — король потряс документом.

Канцлер глубоко вздохнул.

— В тот год, о котором ты упомянул, в разгар Десятилетки была в моём лагере одна чрезвычайно прелестная юная маркитанточка, что мы только с ней не вытворяли...

* * *

Стальная лапка резко ударила по огневой трубке. Из короткого ствола с грохотом вырвался сноп дыма и пламени. В кирасе имперского легионера появилось круглое отверстие с вмятыми внутрь краями.

Не удовлетворившись результатом, принцесса перехватила оружие за ствол и, издав громкий, но тонкий боевой клич, бросилась в атаку. Быстро преодолев расстояние в двадцать шагов, она подлетела к чучелу легионера и со всей дури принялась лупить его по шлему рукоятью, к которой был прикреплён бронзовый набалдашник, словно булавой.

Мастер клятвенно обещал, что его механизм выдержит подобное обращение, но теперь канцлер как-то не был в этом уверен. Он поглядел на Лизетту, которая стояла рядом. Как и принцесса, и сам канцлер, она была облачена в мундир королевских стрелков, подогнанный по её стройной фигурке.

— Леди Лизетта, нам нужно обсудить один касающийся вас вопрос.

Девушка вздрогнула от непривычного ей ещё обращения. Вообще, канцлер при разговоре с ней вёл себя как-то странно, становился по-особому мягок и вежлив. Даже к принцессе он так не относился. Лизетта уже стала опасаться (быть может, и самоуверенно), не положил ли он на неё глаз. Канцлер, конечно, человек достойный, и Жозефина ему доверяет, но как-то не хотелось бы...

— Конечно, Ваше... простите, Доминик.

— Ваша мачеха сейчас находится под арестом.

— Из-за меня?

— По соображениям государственной тайны. Вы желаете с ней увидеться?

Лизетта посмотрела в глаза канцлеру. Вид его был печальным и каким-то рассеянным.

— Нет. Но я бы хотела вас попросить, чтобы ей не причиняли, если это возможно, никакого вреда. Несмотря ни на что, она всё же не бросила меня на произвол судьбы, когда я осиротела. Кормила, содержала, чему-то научила.

— Не беспокойтесь, леди Лизетта. Если она умеет держать язык за зубами, с ней ничего плохого не случится.

К ним подбежала разгорячённая запыхавшаяся принцесса с оружием в одной руке и с поцарапанным и слегка помятым шлемом в другой.

— Эй, о чём вы без меня секретничаете?

Лизетта и канцлер одновременно повернули к ней головы. И тут словно молния сверкнула в голове Жозефины и осветила недостающий кусочек мозаики.

— Слушайте, — сказала она, прищурив бровь, — а ведь у вас носы одинаковые.

* * *

Залязгали засовы, и дверь камеры отворилась. Магда Шебур, вот уже третий день томившаяся здесь неизвестно за что, бросилась к ней, готовая устроить скандал, но тут же отшатнулась, увидав призрак из прошлого.

Перед ней стоял рыцарь, одетый в чёрную бригандину. Головки заклёпок, усеивавшие её, были украшены серебряными лучами, словно этот человек носил на себе звёздное небо. Шлем его с закрытым забралом был украшен искусной резьбой. Однако, Магде было не до того, чтобы любоваться доспехами.

Она вспомнила, как этот самый рыцарь много лет назад подъезжал каждый вечер к палатке Шебуров. Её любимый Жан, словно кроткий телёночек, подбегал к нему и раскланивался, приговаривая: "Какая честь, какая честь для нас". А его змея подколодная со своей вечной бесящей виноватой улыбочкой вползала к чёрному всаднику в объятия и уносилась прочь.

— Магда Шебур, меня интересует всё, что вы знаете о судьбе Жоржетты Шебур, первой жены вашего покойного супруга. Говорите правду и только правду, если хотите жить.

Сердце Магда бешено колотилось, зубы выбивали барабанную дробь.

— К-как ты м-меня н-нашёл?! Как т-ты уз-нал... что я её... того... — она обхватила своё горло руками, изображая удушение. — От-травы ей подложила...

12345

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓