— А ты теперь всегда трезвый будешь? И бить меня больше не будешь? А когда отсюда уйдешь, ты меня заберёшь с собой? — затарахтела осмелевшая от сытости Меропа.

Да... Много ли ребенку надо для полного счастья? Накормили — напоили, да ещё и не бьют. Меня даже передёрнуло от отвращения к самому себе и папаше моему.

— Докладываю по пунктам: трезвым всю жизнь быть не обещаю, но напиваться до свинского состояния не собираюсь; бить не буду, но за непослушание могу и выпороть; когда буду переезжать в свой дом, тебя заберу с собой. Согласна?

— Согласна.

Вот и чудненько, приступим. Посуду почистить и прибрать, корыто после нашего купания ещё не вернуло изначальную форму, так что подпитать магией, наполнить водой, добавить наструганные остатки мыла, размешать. Начинаем собирать все тряпье в корыто, а вот сюртук из шкафа вполне в приличном виде и его оставим на выход. Судя по воспоминаниям парня, колдуны вполне консервативны и подобная одежда очень даже актуальна. Да и простой люд особо модой не избалован: кроме типичной деревенской нищеты ещё и война накладывает свой отпечаток — 1915 год на дворе. Беру принесенные Меропой несколько отрезов ткани и превращаю их в одежду: в простое платье тёмно-синего цвета для сестры и брюки с рубашкой, да носки со шляпой для себя. В принципе, транфигурировать можно было из любого предмета, даже при моей теперешней силе — из воздуха, но если для превращения изначально использовать подходящий материал, то продержатся чары не несколько минут, а пару-тройку часов. То есть наколдованный из полена железный нож сохранит форму десяток минут, а стул, транфигурированный из того же полена — уже часа четыре, при тех же потраченных силах. А на вложенную силу я не поскупился, хватит на пару дней точно.

Все тряпки замочены и можно приступать к стирке. Бытовой магии я не знаю, зато Страбону доводилось участвовать в морских сражениях. Конечно, боевого жезла у меня нет, не сделал ещё, но небольшой водоворотик наколдовать можно и без медиатра. И пусть слегка летят брызги и пена порой переливается через край, зато почти всамомделешния стиралка получилась. А пока идёт стирка нужно заняться домом. Надо почистить и прибрать, а еще оказывается есть чудесное заклинание починки, которым, при должном вложении сил, можно придать дому почти первоначальное состояние. И плевать, что четверть резерва как корова языком слизала, зато хибарка наша как новенькая. Так, бельё прополоскать, колдануть столбы с натянутыми веревками, и на них развесить сушиться постиранное. На все ушло менее часа.

— Меропа, я ухожу. Бельё высохшее сними, пообедать не забудь. Пока-пока,— потрепал сестру по макушке и вышел со двора.

* * *

Гуляю по Косой аллее и разглядывают прохожих, дивясь завихрениями в мозгах магических обывателей. Ну гуляет парень, заглядывает в лавки и приценивается к товару, а что не носит балахона, так может не нравится ему современная колдовская мода, зачем же ему в спину шипеть "грязнокровка"? А стоит мне обернуться и показать своё "очаровательное" лицо, да глянуть с высоты почти двух метров, до которых дорос Морфин, своими косыми глазами на оскорбившего, как те бледнеют, блеют извинения и стараются скрытая в толпе. Видно, типаж у Гонтов в Англии довольно известный, а характер мерзкий ещё более знаменит.

По поводу перспектив заработка начального капитала все очень и очень хорошо. Нет, для Англии все очень плохо, а вот для меня — хорошо. Имеющийся в наличии ассортимент артефактов и амулетов вызывает лишь брезгливость и недоумение. Зайдя в магазин сундуков и сумок, был поражён дикими расценками и корявостью наложенных чар. За такую работу свежезавербовавшегося мага била бы вся манипула, выпнув после этого с территории лагеря пинками. А тут продавец уверяет покупателя, что здоровенный сундук с шестикратным увеличением внутреннего объема и двойным снижением веса, это: "эксклюзивная работа Поттеров, лучших артефакторов", и всего за двенадцать золотых и семь серебряных. Похмыкав скептично, пошел гулять дальше, и пройдя буквально пару десятков метров, застыл в ступоре, увидев "это". Магазин метел. Серьезно, магазин метел для полетов. Обстановка внутри магазина внушала трепет: отдельные стенды для "элитных" изделий, стеллажи с ширпотребом и детскими экземплярами, и просто кучи с третьесортный товаром. И дети. Косяки и стаи детишек разного возраста с островками отдельных личностей в сопровождении взрослых. Ценовой диапазон товара довольно широк: от сотни золотых за эксклюзив до трёх серебряных монет за полдюжины метелок. Подойдя к последним, я пригляделся магическим зрением и глубокомысленно покачал головой. Английский юмор, такой юмор, ага. Три серебрухи за шесть ОБЫЧНЫХ метел, смешно. Интересного в плане чар товара не нашлось: если на простеньких моделях были наложены левитация и прямолинейное движение, контролируемое изменением положения рукояти, то дорогие экземпляры были дополнены лёгкими чарами фиксации наездника и слабеньким воздушным щитом, дабы седока не сдуло набегающим потоком, а также страхующие чары, переводящие бесконтрольное падение в лёгкое планирование.

Погуляв и поприценивавшись к разным товарам, поспрашивав о поставщиках и получив везде заверения, что работают только с проверенными людьми, я было уже упал духом от провалившейся идеи быстрого заработка, как увидел перспективный вариант — магазин подержанных и уцененных товаров. Боясь спугнуть удачу не стал сразу ломаться внутрь, а решил навести справки. Зайдя в расположенную по соседству лавку готового платья я завел беседу с молодым продавцом и в ходе разговора поинтерсовался:

— А что соседняя лавка, пользуется спросом?

— Да как вам сказать, сэр,— почесал задумчиво нос парень за прилавком, — магловы выкормыши, которые в Хогвартс собираются, из тех, что победнее или поумнее, так все у Лысого Брауна закупаются, это старьёвщика так зовут. Да и не во всякую приличную лавку этих выродков впустят, а где и обдирают или дрянь подсунут, они же бестолковые все, ну чисто дикари, — похихикал продавец.— А хозяин лавки сам наполовину из этих животных будет, мать у него презренная маггла, а отец — сквиб. Нормальный маг только от совсем крайней нужды у него закупаться будет.

— Ну если так, то конечно,— глубокомысленно покивал головой я, мысленно заливая этот рассадник фашизма напалмом. — А где же он товары берет для торговли? Кто же с ним из приличной публики дела вести будет?

— Так-то оно так,— согласился продавец,— дела с ним вести невместно для нормального мага, а старьё ему сдать, так ничего зазорного тут и нет, кнаты лишними не бывают.

Ну да, ну да, типичные английские двойные стандарты. Покупать у него — нельзя, а денежку малую на нем делать — можно.

— Ну чтоб, спасибо за приятную беседу, рад был пообщаться,— вежливо раскланиваюсь с торговцем и покидаю лавку. Пора идти знакомиться с возможным партнёром по бизнесу.

Вполне приличный магазинчик, чистенько аккуратно, над дверью висит звонкий колокольчик, общее впечатление очень даже положительное. За прилавком невысокий и абсолютно лысый молодой мужчина лет тридцати общается с пожилой ведьмой.

— Мэм, это обычная сумка. Чар на ней никаких нет, состояние далеко от совершенства, и это мягко говоря. Материал — обычная ткань. Я не вижу никакой причины покупать у вас этот раритет, тем более за такую сумму.

— Да как ты смеешь меня в лицо оскорблять, сопляк, — надрываться хриплым голосом старуха. — Да я с этой сумкой пять лет в школе проходила, и бед не знала, и дочка моя носила её, и внучка три года пользовалась, пока подружки не сказали, что она совсем не модная, а ты говоришь 'обычная сумка'.

— Я очень рад за всю вашу семью в целом и за сумку в частности, а также признаю ее несомненную историческую ценность, но при всем моем уважении к ней и вам лично, принять на себя ответственность, как новый владелец сего раритета — не готов, — с каменным лицом на одном дыхании произнес мужчина.

Эка он завернул, уважаю. Так интеллигентно послать куда подальше — нужно иметь большой опыт в общении с подобным контингентом. Ведьма тем временем развернулась и не говоря ни слова более поперла на выход. Даже не попытавшись меня обойти впечаталась в мой живот своим плечом и тут же подняла крик:

— Ах ты мерзкий грязоковка, какого Мордреда та тут стоишь и мешаешь уважаемой даме пройти! — завопила она мне практически в пупок. — Да я тебя в червя превращу, в мокрицу...

— Пасть свою гнилую закрой, — спокойно произнес я. — А то, неровен час, языка лишишься.

Бабка поперхнулась набранным воздухом, подяла голову и отшатнулась, глянув мне в лицо. Боком, как краб, оббежала меня стороной, и уже возле двери, взявшись за дверную ручку левой рукой, махнула в мою сторону колдопалкой, описав ею сложную загогулину. Разбираться, что за гостинец мне послала ведьма я не стал, а совершил жест рукой, как будто что-то схватил в воздухе перед собой и бросил обратно в старуху. Ту, в брызгах стекла и обломках двери, вынесло за порог с такой силой, как будто я ее пнул ногой в грудь, да ещё и проволокло по брусчатке. Выйдя следом за " летучей' волшебницей на улицу, увидел как она с кряхтением поднимается на ноги. Прохожие, впечатленные таким нечастым здесь зрелищем, останавливались и начинали заинтересованно разглядывать нашу парочку: поднимающуюся с земли старуху, присыпанную битым стеклом и щепками, и меня — молодого здоровенного парня диковатого вида, с исследовательским интересом разглядывавшего эту, расположенную в нескольких метрах от меня, икебану почтенного возраста. Ведьма наконец-то воздвигла себя вертикально, как-то по собачьи отряхнулась и вперилась в меня злобным взглядом. Я в ответ вопросительно приподнял бровь. Должно быть, совместно с косоглазием, жест оказался довольно выразителен настолько, что ведьма непроизвольно передёрнула плечами. Просверлив меня взглядом и что-то для себя решив, плюнула на землю и повернулась уже уходить. Нет, такой хоккей нам не нужен, кто знает, что за наговор она наложила. Подав в ногу побольше магии, я топнул ею, начитывая невербально слова оберега. Разошедшуюся от меня кругом призрачную очищающую волну можно было увидеть невооружённым глазом, а попавший под нее плевок старухи взбух темным дымом и развеялся без следа. Неудачливая скандалистка и проклинательница резко побледнела и, крутнувшись на месте и, пропоров собой материальность, аппарировала прочь. Народ тоже как-то суетливо начал расходиться, старательно отводя от меня взгляд, видимо вспомнив о неотложных делах. А я подошёл к месту, откуда переместилась ведьма и, потянувшись к магии, запомнил вектор перемещения и количество вложенной в него силы, вдруг старуха окажется глупой и мне придется её искать.

Восстановив дверь, я вновь вошёл в магазин. Продавец стоял на прежнем месте за прилавком и если бы не слегка зеленоватый цвет его лица, то можно было бы предположить, что подобные происшествия тут происходят по семь раз на дню.

— И часто у вас такие несдержанные посетители бывают, мистер Браун? — с долей иронии поинтересовался я у хозяина магазина.

— Довольно редко, к моей радости, представители старых родов не частые посетители моей лавки, — прямолинейно ответил мужчина. — Позвольте поинтересоваться, что привело вас ко мне, мистер...

— Гонт, Морфин Гонт, — представился я, заставив Брауна позеленеть ещё сильнее. — А привело меня сюда чистое любопытство. Очень интересно мне, чем же закупается нынче первокурсник, не принадлежащий, как вы изящно выразились, к старым родам.

— Исключительно любопытство? — усомнился в моей искренности Браун.

— Разумеется. Не только оно, — согласился я.

— А что же кроме него могло привести вас сюда, — напрягся торговец.

— Мистер Браун, вы же неглупый человек, — польстил я ему, — что может привести подобного мне или давешней милой пожилой леди, столь поспешно покинувшей нас? Кстати, не подскажете, как величать ту даму, а то нас не успели представить друг другу.

— Её фамилия Кэрроу, мистер Гонт, и, как вы сами видели, она хотела кое-что продать.

— Вот видите, какое совпадение, мистер Браун, я тоже хотел бы что-нибудь продать. Позвольте для начала осмотреть ассортимент вашего магазина, дабы я смог сориентироваться в потребностях ваших типичных клиентов.

* * *

— Забавно, обычно ко мне приходят продать 'кое-что', а вы желаете предложить 'что-нибудь', — удивился Браун. — Это весьма неожиданно для меня, не могли бы вы пояснить сей казус.

— На самом деле все довольно просто: деньги мне нужны, а продавать мне кроме собственного мастерства пока нечего, — без всякого стеснения пояснил я.

— Вот как! Мастерства! И позвольте поинтересоваться, где же вы обучались и в какой именно области магических наук преуспели в таком возрасте? — недоверчиво спросил торговец.

— Домашнее обучение, — ничуть не смутился я. — зачарование. А уровень мой довольно высок. Так вы позволите мне все же осмотреться?

— Извольте, сэр. Можете полюбопытствовать. Не буду вам мешать.

Так-с, и что тут есть интересного? Мантии и прочие б/у шляпы — не то, очищенные стопки пергаментов — не то, вновь не то, и это — не то. Вот, стеллаж с сундуками, чемоданами, сумками и прочими ридикюлями. Что у нас тут? Осматриваю ассартимент колдовским взглядом, а над некоторыми провожу рукой. Из годного: один сундук, один чемодан и три сумки. А вот это сумочка очень интересна: работа явно не местная, вышивка северная или славянская, знаки похожи и на свейскию или данскую рунопись, напитаны они магией не личной, а жертвенной, так что даже сквиб может пользоваться данным предметом. Так, чары аналогичны знакомым мне из римской школы и направлены больше на объем, и отведение глаз, чем на облегчение веса. Похоже, для травника сумка изначально изготавливалась.

— Мистер Браун, вы позволите взглянуть на этот экземпляр вашего товара?

— Конечно, мистер Гонт, а чем вас заинтересовала именно он?

— Нетипичный комплекс чар. — отстранённо пояснил я, — Для сквиба делалась. Практически автономный жертвенный контур и самоподпитка магией природы. — при упоминании жертвы Браун отшатнулся в испуге, а на физиономии его проступила гримасса отвращения. — Тройное снижение веса, вместимость увеличена на порядок и довольно оригинальный набор чар для травника.

— Жертвенная магия?

— Ну да, жертвенный контур. Затраты небольшие, так что достаточно курицу прирезать раз в полсотни лет. Вещь старая, надёжная.

— Что, при помощи простой курицы могли раньше делать такие сумки? — восхитился Браун.

— Разумеется, нет. Курица нужна для подпитки рун, а привел я ее просто для примера, подойдёт любой некрупный зверёк. А для изначального колдовства взяли кого-то покрупней: трэлла или даже двух.

— Трелл? Я, право, не силен в магозоологии, ведь это же из этой области? — смутился лысый старьевщик.

— Да, многие маги с вами согласятся, что это из области зоологии, — ухмыльнулся я, — но позвольте, я продолжу с сумкой, уж очень мне интересно закончить с разбором чар.

Что же мне показалось странным в этой вещи? А вот что: скрытый отдел, завязанный на кровь владельца. Подцепив пару нитей заклинания из блока распознавания, грубо потянул их на себя и все плетение развеялось. Проявился большой боковой карман, в который с любопытством попытался сунуть свой нос Браун. Я с укоризной поглядел на него, но тот или не обратил на мой взгляд внимания, либо и вовсе не распознал его из-за моего косоглазия. Тогда я, дабы не совать руки в неизвестно чем наполненный отдел сумки, просто перевернул её вверх дном над прилавком и немного встряхнул, от чего от туда просыпался целый водопад интереснейших, даже на первый взгляд, предметов: ножи, серпы, топорики и прочий инструментарий ботаника-натуралиста, куча склянок разных форм и размеров, несколько гаманков, крошечный котелок — измятый и закопченый, длинная резная кость необычной формы, которую тут же схватил Браун и начал крутить в руках иногда взмахивая ею, моток тонкой волосяной веревки и человеческая нижняя челюсть. Проверив горку вещей на зловредную магию и ничего не обнаружив, я начал перебирать предметы и откладывая их по одному в сторону. Единственным, что привлекло моё внимание, оказались кошельки, развязывать которые я и начал. Соль, набор рун, нитки с бронзовой иглой, какой-то травяной сбор, кучка человеческих зубов, разные неиндефицируемые мной порошки, и немного серебра.