Москва Атакует

— Не лопну, Оленька, — повернувшись и изобразив на лице улыбку, отозвался Таран. — Как прогулялась?

— Хорошо. Если бы ещё не надо было гулять под постоянным присмотром трех телохранителей, то все было бы совсем замечательно. Скоро это прекратится?

— Теперь уже скоро, — пообещал Таран.

— Поэтому ты так доволен? — усевшись в кожаное кресло и закинув ногу на ногу, поинтересовалась женщина.

Маленькая обтягивающая юбка, которая с трудом прикрывала бедра, от этого действа задралась, открыв глазам бизнесмена великолепные чёрные кружевные трусики, за которые он заплатил две тысячи долларов.

— Нравится? — перехватив его сальный взгляд, поинтересовалась Оля.

— Если бы не нравилось, тебя бы рядом со мной не было, — цинично заметил Таранов.

Девушка, хмыкнув, проигнорировала это откровение. Ольга была далеко не дурой и понимала, для чего она рядом с этим человеком. Красавица была в курсе части того, что он задумал, а вот про зачистку человечества даже не догадывалась. Но даже знай она, это ничего не поменяло бы в её душе...Все, что у неё есть, дал Таран, и все это в городе Солнца.

Окрестности Женевы. 1 июня 2015 г. Накануне саммита большой восьмерки

— Самолёт будет здесь через час, — раздался в гарнитуре голос командира.

Игорь Толочко никак не прореагировал на данное заявление. Он лежал на спине и смотрел в голубое небо. Рядом с ним лежали четыре тубуса переносных зенитных комплексов "Игла 2с", напарник сидел, прислонившись к стволу клёна. Ещё две такие же группы сейчас находились во Франции, ждали борт "номер один" из США, а четверо бойцов компании "Ястреб", разделенных на две группы, ждали самолёт русского президента. Все должно случиться одновременно. Два борта, два президента, две могучих державы, которые в самом скором времени захлестнут волны хаоса и анархии. Сотни бойцов сейчас занимают свои позиции в Москве и Вашингтоне.

"Голубое небо — самая удивительная вещь на свете", — думал Игорь. Некоторые любят смотреть на огонь, некоторые — как течёт вода, а ему всегда нравилось спокойное безмятежное небо. В две тысячи одиннадцатом он оказался в Чечне, в горах. Что там было за небо! Казалось, до него можно достать рукой. Если бы не война, это было бы чудесно. Война... Остальные бойцы УНА УНСО воевали против проклятых москалей, а он просто воевал, для него война была работой. Любимой работой. Он не был палачом, не резал уши и головы пленным. Он был солдатом! Хорошим солдатом! Федералы знали его под позывным Крещёный, и, пожалуй, он был единственным, кого они уважали за принципы. Уважали, как солдата. Даже когда за бандой Янаева пришёл спецназ ГРУ, настоящие солдаты, настоящие профессионалы, которых и у русских не так чтобы много, хотя их везде немного... Так вот, когда такие пришли за ним, он ушёл, убил одного, и ушёл.

Игорь ушел не потому, что лучший, просто так фишка легла. Он вообще был фаталистом, и давно для себя решил, что судьба солдата — это смерть на поле боя. Федералы хохлов не любили, считая их предателями. Но Крещёный был уверен, что даже если его захватят, то не будет пыток и унижения. Может, посадят в России, может, пристрелят, но не будут измываться над солдатом.

— Крещёный, десять минут, — напомнил Валдис, тихий молчаливый латыш, прекрасно, в отличие от своих соотечественников, говоривший по-русски.

У него тоже не было фанатической ненависти к Москве и России. Он также, как и Игорь, воевал в Чечне на стороне боевиков, и тоже был солдатом. Они быстро спелись. Полковник же, это заметив, часто ставил их в пару.

Для того, чтобы не оставлять следов, решили использовать обычные хирургические перчатки. Латыш поднялся и принялся снаряжать для пуска "иглу". Восемь тубусов на один самолет — ничто не спасет

А вот вторую группу, которая сидела в трех километрах к югу Игорь не переваривал. Два подонка: один — негр, участвовавший в геноциде и замаравший себя десятками военных преступлений, второй — штатовец Джек Нилл, который раньше работал в Blackwater и умудрился отличится в Ираке. Только уход США оттуда в 2011 году спас его от смертного приговора за расстрел автобуса с детьми в центре Багдада. При этом, когда Джек вспоминал данный эпизод, у него была такая довольная рожа, что эту сволочь хотелось убить.

Игорь проводил глазами парившую в голубой вышине птицу и сел. Пора было выполнять работу. Самолёт русского президента появится здесь через пять минут. "Игла2с" — новейший комплекс, еще даже не принятый на вооружение. Подготовка к пуску — пять секунд. Максимальная дальность прицеливания — около двенадцати километров, втрое больше против второй стрелки. Борту "номер один" хватит за глаза, он сейчас всего на семи тысячах.

— Самолёт в зоне поражения, — раздался в наушнике голос координатора, — он уже заходит на посадку, истребительный эскорт ушёл на военный аэродром. У него нет шансов.

Игорь захватил цель и "спустил с поводка" ракету, через две секунды латыш выстрелил из своей "Иглы". На борту президентского самолета есть приборы, которые могут зафиксировать пуск. Но эти "иголки" просто чудо, от них почти не существует защиты. Ракеты обнаружат, когда до самолета останется всего сотня метров. Тут и пары бы хватило, а четыре, так просто наверняка. Но латыш уже взялся за следующий тубус и снова принялся ловить цель. Игорь молча подхватил свой комплект и тоже прицелился. Залп! — и огненный хвост ракеты унесся в сторону аэропорта.

Спустя мгновение, в пяти километрах от них, сразу три ракеты поразили борт "номер один". Пилоты опытные, самые лучшие, но они узнали об опасности слишком поздно. От одной они может и увернулись бы, а вот от четырёх сразу... Они успели выпустить тепловые ловушки, избавившись от первой ракеты, но...

Мощный взрыв в ясном небе подтвердил слова оператора о попадании. Игорь бросил опустевший тубус и побежал за латышом к машине, которая ждала в километре на трассе. Едва они запрыгнули в салон, как минивэн рванул с места, но, успев проехать всего несколько десятков метров, превратилась в огромный огненный шар.

Медики и криминалисты, прибывшие двадцать минут спустя, развели руками. Опознавать было нечего. То, что осталось от трех стрелков, уместилось в ведерко для льда.

Сергею Ястребову было жаль терять таких бойцов, но ничего не попишешь. Те, кто ликвидируют первых лиц государств, президентов и премьеров, должны быть уничтожены. Никто никогда не узнает, что это "Ястребы" сбили самолеты.

Студия программы "Время". 1 июня 2015 г.

— Оксанка, бегом в студию, экстренные новости! — влетая в комнату отдыха, закричал ответственный редактор.

— Вить, ну что опять произошло? — не поворачиваясь к говорившему, поинтересовалась высокая эффектная блондинка, новая прима "Первого канала".

Она лениво потушила в пепельнице сигарету и наконец соизволила повернуться.

— Быстро! — заорал Виктор Николаевич Фокин. Его трясло.

— Вить, да что случилось-то? Неужели война? — начиная волноваться спросила Оксана.

— Андреева, у тебя до эфира две с половиной минуты, — мельком глянув на часы, отрезал редактор. — Бегом! — И сам побежал в студию.

Оксана, не будь дурой, припустила следом. Редактора, несущегося, как порожний КАМАЗ, она догнала только у дверей студии.

— Вить, да что случилось? Пока не скажешь, я в эфир не пойду! — выдвинула Андреева ультиматум. — Такое ощущение, что и вправду война началась.

— Не война, все гораздо хуже, — снова посмотрев на часы, ответил Виктор.

Понимая, что время ещё есть, и до эфира полторы минуты, он начал быстро прояснять обстановку. — В общем так. Только что поступило сообщение из Женевы, сбит борт номер один. Президент погиб. Четыре минуты назад над Ламаншем сбит самолёт президента Соединенных Штатов. Это для тебя экстренные новости?

У Оксаны отвисла челюсть. Всё, теперь Анна Гурьева со своими рейтингами в прошлом. Девушка ещё не понимала, что ей предстоит бросить первый камень в остатки старого мира.

— Челюсть подбери, — посоветовал редактор. — У тебя тридцать секунд.

Оксана пулей влетела в студию, визажист только успел махнуть кисточкой, а ей уже показывали, что до эфира десять секунд. Девушка глянула на дисплей ноутбука, где уже отображались первые строки сообщения. Зажглась надпись "эфир", и Оксана повернулась к камере:

— Граждане, соотечественники, только что поступило сообщение из Женевы. Сбит борт номер один. Президент Российской Федерации Николай Андреевич Язов погиб. Премьер уже вылетел в Москву, чтобы принять на себя управление страной. Но это не единственная новость. Только что нам сообщили, что над Ламаншем сбит самолёт президента Соединенных Штатов Америки. Сэм Хорт погиб.

А по монитору уже ползли новые строки.

— У нас кадры из Женевы, где нашей съемочной группе удалось пробраться на минимальное расстояние к месту катастрофы.

В эфир пошли необработанные кадры, передающиеся прямо с передвижной студии, с той, которая должна была освещать саммит большой восьмерки. Обломки самолета, фрагменты тел... Оксана краем глаза смотрела на экран, но ей было плевать на погибших, на президента и его штатовского коллегу, она уже отмечала свой триумф. Она первая в мире сообщила эту новость.

Новая строка на мониторе привлекла внимание ведущей, стоящий за стеклом аппаратной редактор отчаянно жестикулировал.

Оксана прочла и обалдела.

— Новое экстренное сообщение, — дрогнувшим голосом, произнесла она в камеру. — Только что при заходе на посадку разбился борт "номер два". Неизвестно, выжил ли премьер-министр. Напомним, что Анатолий Иванович Шипунов возвращался в Москву из рабочей поездки в Казахстан...

А новости продолжали поступать. Оксана зачитывала их уже машинально. Её триумф превращался в сводку боевых действий. По всей стране гибли известные политики, спикеры верхней и нижний палат парламента, известные депутаты, лидеры партий, армейские и ведомственные генералы. Кто-то за несколько часов уничтожил почти половину правящей элиты. А потом пошли новости из Штатов, там творилось тоже самое. Мировые новостные агентства уже били в набат. Гибель вице-президента Штатов, сенаторов и прочих видных политиков. На этом фоне остался незамеченным взрыв в одном из исследовательских институтов, занимавшихся разработкой вирусов. Мир таким, как его знали, доживал последние дни.

Двадцать второго июня началась Великая Отечественная война, унёсшая жизни миллионов, спустя семьдесят четыре года начался апокалипсис, уничтоживший миллиарды.

К концу дня, когда Оксану подменили в студии, девушка едва могла шевелить языком, горло пересохло. Она, не переставая, зачитывала новости семь часов кряду. Анну Гурьеву не могли найти. Пришлось сажать на замену молодую девчонку-стажерку с факультета журналистики.

В крупных городах начинались беспорядки. В Женеве столкновения полиции и радостных антиглобалистов, превратились в боевые действия. Никто не считал погибших. Счёт шёл не на сотни, на тысячи. И никто не заметил нескольких людей, обратившихся в городскую больницу с высокой температурой, рвотой и ещё с десятком симптомов. Первый заболевший скончался в девять часов утра второго июня.

Город Владимир. 1 июня 2015 г. Квартира Вадима Токарева

— Папа, у меня температура и тошнит, — дергая Вадима за рукав, проинформировал восьмилетний сын.

Вадим оторвался от монитора, с проектом трехмерной модели. Завтра нужно сдавать его заказчику, сроки поджимали. Лоб у сына и вправду был очень горячим. Вадим поднялся и, достав из шкафа градусник, сунул его Димке под подмышку.

— Посиди, сейчас смерим температуру, а дальше решим, — попросил он.

Сын совершенно серьёзно кивнул и уселся на стул рядом. Вадим улыбнулся. Замечательный мальчуган растёт: самостоятельный, серьёзный, компьютер осваивает, помогает отцу делать проекты. Через пару минут Димка вернул градусник. Вадим посмотрел, и, не веря, моргнул глазами. Тридцать восемь и пять. Рука сама потянулась к телефону.

— Ало! Скорая! Проспект Ленина, двадцать, квартира сорок шесть. У ребенка высокая температура.

— Дайте аспирин и уложите в кровать, машин нет, все на выездах, — усталым голосом буркнул дежурный врач.

— Что значит, все машины на выезде? Мне плевать! Пришлите скорую! Мальчику восемь лет, его тошнит.

— Нет машин! — взорвался его собеседник. — Такое по всему городу. Температура, рвота, головные боли... Уже сейчас поступило больше трёхсот заявок. Мне некого послать! — Последнюю фразу врач буквально орал, Вадиму даже пришлось отодвинуть трубку подальше от уха. — Если у вас есть машина, привозите. Только торопитесь, мест в палатах нет, больных укладываем в коридорах.

В трубке раздались короткие гудки.

— Димка, подъём, — скомандовал Вадим, — сейчас поедем в больницу.

Сын с трудом поднялся и снова рухнул на стул, ноги его не держали. Вадим схватил ключи от старой "нивы" и, взяв Димку на руки, рванулся к двери. Уже в машине он вспомнил, что забыл ключи от дома, а дверь захлопнулась, придётся ломать, но думать об этом было некогда. Димка заболел.

"Нива" рванула с места, словно спортивный порше. Вадиму было плевать на правила, знаки, на скоростной режим, он гнал по городу сто пятьдесят. Форсированный движок надрывался. Люди, переходившие дорогу, шарахались в сторону.

У Золотых Ворот за ним рванула машина ДПС, требуя остановиться, но Вадим продолжал гнать. Димка не был ему родным сыном. Когда погибла сестра с мужем, он взял годовалого племянника к себе, и давно уже считал Димку своим, был готов перегрызть горло любому, кто посмеет его обидеть.

Мальчик сидел и, стиснув кулачки, смотрел вперед. Его лицо было зеленоватого оттенка, крупные капли пота стекали со лба. Вадим отвлёкся и едва не врезался в затормозивший на перекрестке джип. "Нива", чудом избежав столкновения, вылетела на встречку и, проскочив на красный, рванулась дальше. Дэпээсники маневр повторить не смогли, зажатые потоком встречных машин.

К больнице Вадим подъехал через шесть минут. Это был рекорд — пересечь почти половину города за четыре с половиной минуты, и за этот рекорд он лишится прав... Навсегда. Но ему было по барабану. Димка с трудом выбрался из машины, и его тут же стошнило.

Двое санитаров выскочили на улицу, толкая перед собой каталку, следом спешила врач. Вадим уложил сына на каталку и даже хотел пойти с ним, но женщина его остановила, покачав головой.

— Вот возьмите, — попросила врач, протягивая Вадиму марлевую повязку. — Это эпидемия, только к нам доставлено уже больше сотни детей.

— Это опасно?

— Делаем всё, что возможно, — ответила женщина. — Жуткий день!

— А что случилось? — поинтересовался Вадим, он весь день просидел за компом, доделывая проект, и новости даже не просматривал, некогда было.

— Вы что, ничего не знаете? — удивилась женщина. — В стране паника, сбили самолёты президента и премьера, убиты десятки политиков, над Ламаншем упал борт "Номер один" США, эпидемия. По радио ещё не говорили, но Минздрав должен объявить чрезвычайное положение. — Она отшвырнула сигарету и, закинув в рот жвачку, поспешила обратно в приемный покой.