Коллаборационист 1 глава

Рядовой и сержантский состав отряда и раньше никогда не сомневался, что их командир отряда мудак, но к комбригу парни стали относиться с уважением. Мужик, настоящий мужик. Даже те, кто докопался до истины, оценили маневр Орлова. Ждет офицера блестящее будущее.

Потом Эдуард Николаевич отправился в командировку в Сирию. Там он попал под минометный обстрел, получил контузию и осколочное ранение, однако нашел в себе силы остаться в строю и обеспечил грамотную эвакуацию подразделения с поля боя. Самолетом Министерства обороны Орлова доставили в Москву, а оттуда в военный госпиталь в Подольске, где он два месяца пролежал в госпитале. Закрытым указом Президента за проявленное мужество и героизм при выполнении боевых задач в Сирии Эдуард Николаевич был награжден Орденом Мужества. Правда, никто из вернувшихся из командировки бойцов не видел подвига комбрига, а уж тем более не видел момента ранения, но это все мелочи.

Заслуженный офицер пошел на повышение, стал начальником штаба Восточного военного округа, получил звание генерал — майора, а через несколько лет и вовсе стал командующим войсками ЗВО и получил звание генерал — лейтенанта.

Когда Орлов покидал бригаду, на прощание он всем погрозил кулаком и пообещал сниться в кошмарах. Обещание свое он сдержал, ибо офицерский состав после его перевода пил в бригадной столовой целую неделю, пытаясь избавиться от ужасных сновидений.

— Тревога! Тривога! Тревога! — взывал стоящий на тумбочке дневальный.

В казарме загорелся свет и солдаты начали одеваться. В одной казарме жили сразу два подразделения: инженерно — саперный взвод бригады и взвод технического обеспечения. Но при этом в наряды подразделения ходили по очереди, старшина у них был общий, комната для хранения оружия тоже.

Дмитрий Туманов, проклиная все на свете, спешно одевался. Поверх кальсонов, которые в бригаде называли смешным словом "калики" надел тельняшку, китель и штаны, носки, берцы и теплая зимняя шапка, от которой прела башка.

— Взвода, строиться на центральном проходе! — верещал дневальный.

Через тридцать секунд , толкаясь локтями, оба взвода построиться на пролетке.

Перед бойцами выросла фигура старшего лейтенанта Стеблева. Командир ВТО старший прапорщик Мжачих на тревогу прибыл, однако завалился спать в каптерке старшины, предоставив рулить парадом командиру ИСВ и своего заместителю старшине Павловскому.

Туманову до дембеля оставалось шесть дней. Шесть, Карл! Шесть, сука дней. И он попал под тревогу. Его давно уже вывели за штат, за ним не было закрепленного оружия или штык ножа, его по идее вообще не должны были касаться все эти расстановки и планы — расчеты.

Туманов посмотрел на Стеблева, Стеблев посмотрел на Туманова. Стеблев злорадно ухмыльнулся.

— Поработаешь перед дембелем, Туманов! — радостно сообщил ему взводный. — Дембель близок.

Оба друг друга не любили. Туманов был полным антиподом своего командира. Дисциплина, субординация, неукоснительное соблюдение приказов и стремление подлизать вышестоящему командованию — все эти качества были Дмитрию чужды и не приятны. Он был раздолбаем, отрицал субординацию и клал большой и толстый на приказы. В отличие от большинства срочников, Дмитрий в армию попал после института в двадцать два года. На семейном совете была долгая дискуссия на предмет целесообразности отправки отпрыска в войска. Дмитрий был москвичем в первом поколении. Отец был уроженцем Рязанской области, перебрался в столицу после армии, поступив в Первый медицинский институт и работал травматологом в поликлинике. Мать была родом из Смоленской области, в Москве закончила факультет иностранных языков Педагогического университета. Сначала работала в школе учительницей, а после занялась репетиторством, давала частные уроки английского.

Семья была обеспеченной, уверенно попадая под критерии московского среднего класса. У Дмитрия по окончании школы была возможность поступить в медицинский и потом пойти по стопам отца, либо поступить на факультет иностранных языков, благо стараниями матери по окончании школы он довольно сносно говорил по-английски.

Но поскольку Туманов с детских лет лез в залупу из принципа, то он проигнорировал советы родителей и поступил на юридический факультет Российской Академии правосудия. На бюджетной основе мест практически не было, оставалась лишь платная форма обучения, либо заочка. Отец уже тогда выразил мысль, чтобы семнадцатилетний сын, раз он такой умный и не захотел послушать родителей, пошел учиться заочно, параллельно где — то работая, затем сходил бы в армию, а потом снова бы работал и получал высшее образование. Уговорить отца удалось матери, семья изыскала средства на обучение отпрыска и началась веселая студенческая жизнь.

Если Евгений Стеблев в его годы жил на казарме, втухал в нарядах, с потом и кровью постигая военные науки, то Дмитрий все пять лет бухал, развлекался, ходил по ночным клубам и наслаждался жизнью на полную катушку.

По окончании Академии родители предложили отпрыску самостоятельно решить, пойдет он в армию или нет. Дмитрий крепко задумался и решил все же отдать конституционный долг перед Родиной. Крестным Дмитрия был Николай Архипов. Ушлый мужик, небольшого росточка, с соломенного цвета волосами и лысиной, ушлым взглядом и вечной ехидной ухмылкой на лице. Несмотря на то, что дядя Коля был коренным москвичом в четвертом поколении, который всю жизнь прожил в районе Соколиная Гора на востоке столицы и был чистокровным русским, Дмитрий подозревал у крестного наличие еврейских и хохляцких корней. Не говоря уже о том, что крестный болел за футбольный клуб ЦСКА. Как вообще можно болеть за эту презренную команду? Сам Дмитрий был фанатом московского Спартака и даже получил перелом носовой перегородки, когда бился в составе фирмы "Гладиатор" против злейших врагов из Ред блю Вариос (6) во время забива (7) в Выхино.

Дядя Коля в девяностые годы занимался бизнесом, а затем работал наемным управляющим в частных компаниях. По окончании школы его забрали в армию. Дядя Коля всем рассказывал, что служил на Кубинке в сорок пятом полку ВДВ, но отец спьяну как — то обмолвился, что на самом деле он был ввшником во Владимире. Потом заочно закончил юридический факультет Российского государственного социального университета. Положил диплом в тумбочку и больше никогда не доставал. Его однокашником был полковник РВСН в отставке Малютин Василий Саныч. Уволившись из армии в тринадцатом году, он устроился руководителем в МФЦ по району Измайлово Москвы, однако старых армейских связей не растерял. Туманов разумно решил, что раз уже все равно идти служить, то нужно подобрать себе нормальную часть, где он будет не только снег убирать, но и чему — то научится. Через Саныча Туманова отправили в Тамбов. Начальником штаба бригады был его приятель подполовник Гришин Валентин Григорьевич.

Медкомиссию в войска Туманов прошел быстро.

— Жалобы есть!

— Нету!

— Штаны сними, хер покажи, жопой повернись. Все, здоров!

Потом была сдача анализов и заключение ВВК. А 1 — годен без ограничений.

Мощные проводы, тяжелое похмелье и слякотным декабрьским утром Дмитрий стоял на пороге военкомата. Там все призывники заполнили анкеты, им раздали военные билеты, сотрудник военкомата раздал им дешевые мобильные телефоны с симкартами, матерям раздали памятки с емким названием "МАМА ПРИЗЫВНИКА", отец вручил сыну пакет с продуктами, после чего автобус повез на пересыльной пункт.

На центральном пересыльном пункте была еще одна медкомиссия, после чего призывников развели по кабинетам, где до них начали домогаться "покупатели" — делегаты от воинских частей, которые отбирали себе призывников.

— За тобой приедет майор Лавров, твоя фамилия у него в списке, он знает, что тебя нужно забрать. — наставлял его дядя Коля. — Главное, блядь, не въебись в другую команду с похмелья.

Крестный, как в воду глядел. За ними приехали двое дядек в черной форме военно — морского флота и начали рассказывать, как заебись служить на Северном флоте. Полярная ночь, океан, романтика и все такое. Нашлись ебланы, которые послушали их и записались в команду. Дмитрий, несмотря на сухость во рту, головные боли и рвотные позывы нашел в себе силы четко заявить, что Северного флота он не достоин и вообще у него морская болезнь. Покупатели заверили его, что он пидор, но настаивать не стали.

Но, как говорится в одном известном фильме: "Да придет спаситель!" Вскоре появилось двое военных, у которых виднелись тельняшки на груди. Майор и сержант. Вскоре Дмитрий понял, что никакого отбора в доблестный спецназ ГРУ нет. Из Москвы набрали в команду одиннадцать человек, и все эти фамилии были заранее внесены в список. Все попали в спецназ по блату. Майор Лавров, взяв в руки личное дело Туманова, увидел там копию диплома о высшем образовании и задал Дмитрию несколько простых вопросов уровня первого курса. Туманов, хоть и был раздолбаем по жизни, тем не менее, учился хорошо и ответил на них без труда.

— Вордом, экселем владеешь? -спросил Лавров.

— Владею, товарищ майор!

— Я начальник финансовой службы бригады! Ко мне в штаб служить пойдешь?

Дмитрий состроил гримасу:

— Товарищ майор, я хочу в спецназе служить, а не в штабе бумажки перебирать!

— Долбоеб ты, Дима — спокойно ответил Лаврушин.

Солдат отвели в столовую, где никто не хотел жрать, ибо у всех были мамкины гостинцы, потом выдали форму, вещмешки и заставили ее надеть. Вечером, изобразив некое подобие строя, они покинули здание пересыльного и на метро поехали на Казанский вокзал. Там всех погрузили в поезд назаначения: Москва — Тамбов и уже утром новоиспеченные призывники попали в часть.

Первыми впечатлениями об армии Туманова было то, что тут какой — то пиздец.

Их построили в расположении казармы в две шеренги, а подошедший к ним сержант, явно кавказской внешности отобрал у всех баулы с едой.

После вышел прапорщик Коноваленко, который тоном того прапора из "Девятой роты" сообщил им, что они имеют честь служить в спецназе, но за это он будет их всех ебать не вынимая. Старшина роты был боевым прапором, он пять лет прослужил во внутренних войсках в Дагестане и имел статус ветерана боевых действий.

Периодически перед строем оказывались солдаты, каждый раз они говорили:

— Товарищ прапорщик, разрешите пройти перед строем?

— Бегом, блядь! Ползи, блядь, гуськом, блядь!Глядя на то, как испуганные срочники бегут, ползут и ходят гуськом, Туманов подумал, что армия — это какое — то странное место.

Они оказались в роте молодого пополнения. Курс молодого бойца для одиннадцати москвичей проводил лейтенант Щеглов. Контуженный и ебанутый офицер, который постоянно орал, вопил и обзывал всех дебилами. Однако, как выяснилось, он был настоящей душкой на фоне младшего сержанта Иванова. Этот маленький, круглый мужичок мог бы построить успешную карьеру в федеральной службе исполнения наказаний. Ему нравилось мучить людей. Особенное удовольствие ему доставляло незаметно подкрасться к солдату и ударить его по яйцам тяжелой связкой металлических ключей, которую он всегда носил с собой.

— УУУУУУУУ— стонал от боли солдат

-ОШЧЧЧЧЧЬЬЬЬ — восторженно восклицал Иванов.

Горе было роте молодого пополнения. Иванову поставили задачу подготовить молодых людей к принятию присяги. Сроки сжатые, всего две недели. Строевая, выход из строя, отход — подход к начальнику. Все косячили, у многих совсем не получалось. Ничего страшного. Пока один солдат сдает репетицию присяги на зачет, остальные отжимаются. Разок даже провел осмотр фанеры, въебав всему строю прикладом автомата в грудную клетку. Туманову еще переебали пару раз по голове за косяки, допущенные при укладке парашюта.

Но, стоит признать, Иванов поставленную задачу выполнил, присяга прошла без замечаний, комбриг высоко оценил подразделение. На присягу приехали родители, младшая сестра и двое корешей. Всех солдат, принявших присягу, отпустили в увольнение в город.

Вечером, прапорщик Коноваленко радостно сообщил пацанам, что теперь они приняли присягу и начнется совсем другая жизнь. Их выписали "путевку на Гаити". Всех загнали в сушилку, парни обнялись братским хватом и начали дружно приседать, пока один из пацанов не потерял сознание. На этом экзекуция закончилась и их отправили спать, пожелав спокойной ночи.

Ночью, лежа в кровати, Туманов думал о том, куда он вообще попал и на хуй оно ему вообще все это было нужно. И ебать он пиздец долбоеб, что не пошел служить к майору Лаврову в штаб.

Из одиннадцати человек, призванных из Москвы, восемь оставили в учебной роте, троих раскидали по подразделениям.

Зимой был снег, подъемы в четыре утра и чистка плаца и дорожек возле казармы до изнеможения. Раз в неделю были походы на полигон пешком. Двадцать три километра пешком в одну сторону: дневные и ночные стрельбы, тактико — специальная подготовка, а потом пешком обратно. Когда кто — то начинал дохнуть на марше, с него снимали каску, бронежилет, забирали автомат и передавали его товарищам. Потом уже сооружали носилки и несли самого бойца. Одного парня так носили три раза, пока наконец это всем не надоело. Чувака тупо избили в сушилке. Он позвонил отцу, тот позвонил в часть своему знакомому и с тех пор рядовой до самого дембеля служил в штабе.

Кстати, как понял Туманов, процентов восемьдесят призывников в части были блатными. Половина офицеров — тоже. У них даже был специальный термин "мазаные". Также Дмитрий был просто шокирован уровнем коррупции в роте. Мобильные телефоны запрещены. Периодически сержанты ловили срочников с трубками и забирали их себе. Хочешь вернуть телефон — триста рублей. За тысячу рублей в неделю можно было купить у своего сержанта право пользования мобильным телефоном. Каждый месяц пятьсот рублей из скромной солдатской зарплаты сдавались на нужды роты. Якобы на эти деньги прапорщик Коноваленко закупал туалетную бумагу и гуталин. Еще можно было договориться со старшиной роты и уйти в сочи — неофициальное увольнение. В роте это явление имело емкое название "уйти в проеб". В субботу, после обеда, переодевшись в гражданскую одежду, срочник уходил в город через дырку в части, а в воскресенье вечером возвращался обратно. Стоила такая услуга полторы тысячи рублей. Потом старшина ушел в отпуск и срочники стали уходить в проеб через командира роты — капитана Гетманова.

Капитан Гетманов заслуживает отдельного рассказа, но на это нет времени. Можно лишь сказать, что он был классическим русским офицером. С одной стороны, это был подтянутый и физически крепкий выпускник воздушно — десантного факультета, воевал во вторую чеченскую компанию, имел государственные награды. Стрелял он вообще отменно, очень редко бывало такое, чтобы очередь, выпущенная из его автомата, не поразила мишень на триста метров. Он всегда вел роту на маршах и в свои тридцать шесть, давал фору многим спортсменам роты. А с другой стороны, он был алкашом, страстным игроком в азартные игры и коррупционером. Жена отобрала у него зарплатную карту, поэтому он крутился, как мог. Поэтому, когда старшина вернулся из отпуска и обозначил ротному, что финансовые потоки надо как — то поделить, Гетманов просто послал его на хуй.