Продолжение 20

Протопопов и Покровский в сопровождении толмача исчезают за дверью, а Михаил Александрович переходит на английский:

— You can speak freely, don't be afraid. He doesn't know English. (Можете говорить без опасения. Он не знает английского.)

Делаю тупую, но решительную морду, всем своим видом показывая, что на вопрос "Ду ю спик инглиш?" всегда отвечал "Дую, але дюже погано"...

— Ваше Императорское Высочество. Я хотел бы говорить, как частное лицо, как Ваш искренний доброжелатель и человек, желающий России только блага... То, что я сейчас скажу, не является официальной точкой зрения Британского правительства. Но, тем не менее, Вам прекрасно известно, что и Ваш покорный слуга, и посол Франции мистер Палеолог поддерживаем тесные связи с аристократическими кругами Российской империи... Существует мнение, что прискорбный случай взрыва недовольства, вылившийся в вооружённый мятеж, явился следствием нежелания Вашего венценосного брата прислушаться к мнению общества, и, как частность — не совсем правильными действиями министра внутренних дел господина Протопопова.

— Последний был назначен моим братом на пост министра по рекомендации председателя Госдумы господина Родзянко. Между прочим, это свидетельствует о том, что Российский император, всё же, прислушивался к мнению общества, о котором Вы говорите. Более того, Его Величество король Георг V в личном письме моему венценосному брату дал данному господину весьма лестную характеристику.

— Если позволите, Ваше Императорское Высочество, я продолжу. Сейчас многие аристократы и члены Царствующего Дома возмущены содержанием под стражей Великого князя Кирилла Владимировича. Ведь эту меру вполне можно было бы заменить домашним арестом под честное слово.

Помимо этого заключение в крепость некоторых членов Государственной Думы, пользующихся популярностью у их коллег и общественности, также воспринято неодобрительно. Вполне вероятно, это может послужить поводом к продолжению волнений... Прошу понять меня правильно, я высказываю свои личные опасения, желая помочь... Принять правильное решение... Испокон веков истинное благородство августейших особ проявлялось в милости к своим врагам...

Ага, особенно у вас в мелкобритании. Королей, королев, да герцогов на плаху пачками таскали. И во время резни Алой и Белой роз друг другу с удовольствием кровушку пускали. Охрененная милость, блин, после победы казнить всех пленных от простого солдата до баронов и графьёв!..

— Помимо этого я хотел бы высказать, опять-таки, свое личное мнение о том, что принятие Конституции могло бы существенно снизить накал страстей в российском обществе... У нас...

— Довольно, Ваше превосходительство!.. — Великий князь начинает повышать тон. — Нет необходимости ссылаться на историю Британской империи! Ведь у вас само понятие Конституции эфемерно! Есть сборник отдельных законов, статутов и актов. И ещё — неписаные правила, зачастую довольно забавные. Один только поиск бочек с порохом в подвалах Вестминстера чего стоит!..

Как бы ВКМ не сорвался! Перед приёмом он просил меня подстраховать в случае чего. Типа, нервы и всё такое... Поэтому громко кашляю в кулак два раза, глядя туповато-виноватыми глазами на собеседников. Мол, извиняйте, дяденьки, остатками завтрака подавился...

Сигнал доходит до адресата, Михаил Александрович сбавляет тон, но теперь наступает самое интересное!..

— Оставим этот вопрос на потом. Сейчас меня интересует другое. Почему Вы, Ваше превосходительство, решили, что Вам позволено вмешиваться во внутренние дела Империи?!

— ... Я не понимаю Вас, Ваше Императорское Высочество!..

— Я имею в виду Ваши тесные контакты с заговорщиками. Не трудитесь возражать, у нас есть письменные показания данных господ о том, что Вы лично давали им рекомендации, имевшие, зачастую, силу приказов. Лавры Вашего соотечественника Уитворта покоя не дают? Так на дворе — не прошлый век, а я — не император Павел!.. Сейчас Вам будет вручена нота, постарайтесь в кратчайшие сроки отправить её в Лондон! И до прибытия ответа настоятельно советую Вам никуда из посольства не отлучаться... — Великий князь поворачивается ко мне и командует уже на русском. — Господин подполковник, пригласите сюда наших министров.

Открываю двери и вызываю на сцену следующих актёров. И Покровский, и Протопопов в курсе того, что должно произойти, но внешне невозмутимы, как два Чингачгука...

— Николай Николаевич, прошу Вас! — Регент уже спокоен и всё идёт по сценарию.

Покровский открывает кожаный бювар и зачитывает текст:

— Регент Империи Его Императорское Высочество Великий князь Михаил Александрович и Правительство Российской Империи требует объяснений от правительства Британской империи за действия сотрудников её дипломатической и союзнической миссий, выразившихся в подстрекательстве к свержению существующей самодержавной Власти, организации и личном участии в заговоре, ставившем своей целью совершение государственного переворота в Российской Империи и ведении диверсионной и шпионской деятельности.

Нам не хотелось бы верить, что действия вышеупомянутых подданных Британской короны носили официальный характер, посему мы предлагаем создать Специальную Следственную Комиссию, которая и должна была бы самым тщательным образом расследовать данные преступления против Российской Империи. С нашей стороны Министерство внутренних дел готово предоставить абсолютно все улики и признания преступников. Все действия комиссии будут широко освещены в прессе, дабы российская общественность, узнавшая о заговоре, не поддавалась влиянию антивоенных и, в частности, антибританских настроений.

Официальные извинения правительства Британской империи будут приняты, если сопроводятся практическими шагами по выполнению союзнических договорённостей, а именно:

— Выдачей Специальной Следственной Комиссии подданных Британской короны, уличённых в участии в заговоре, либо в оказании любого вида помощи заговорщикам;

— Отзывом из Ставки Верховного Главнокомандования, а также штабов Северного, Западного, Юго-Западного, Румынского и Кавказского фронтов представителей союзнических армий, вмешательство которых в работу штабов наносит ущерб управлению войсками;

— Неукоснительным выполнением в указанные ранее сроки поставок вооружений в полном объёме и надлежащего качества;

— Всемерной поддержкой прав Российской Империи по обладанию проливами Босфор и Дарданеллы, которая должна быть оформлена в виде официального договора между странами — участниками "Сердечного согласия";

Учитывая, что противозаконные действия заговорщиков нанесли нашей Державе огромный экономический, политический и военный ущерб, Российская Империя вынуждена поставить правительство Британии в известность о том, что планы совместных военных действий на 1917 год должны быть изменены с учётом этих обстоятельств. Настроение войск на фронтах ненадёжно, участились случаи антивоенной пропаганды и братаний с солдатами противника. Армия имеет недостаточную боеспособность и в этом году проводить наступательные операции не сможет. Меры по наведению порядка принимаются, но для этого требуется время. Поэтому Российская Империя вынуждена в летней кампании этого года ограничиться активной обороной...

Покровский, заканчивает читать и, закрыв бювар, передаёт его Бьюкенену. Тот несколько секунд молчит, выдерживая марку, или подбирая подходящие слова.

— Ваше Императорское Высочество! — Переводчик снова начинает отрабатывать свой кусок хлеба с куском масла. — Содержание ноты будет доведено до правительства Его Величества короля Георга V в кратчайшие сроки. Но прежде позвольте усомниться в действительном отношении подданных Британской короны к происшедшим беспорядкам. Вероятнее всего, эта мысль — результат деятельности каких-либо высокопоставленных чиновников, настроенных прогермански. Которые хотят разрушить наши дружеские и союзнические отношения и затем склонить Российскую Империю к сепаратному миру с Германией...

— Ваше превосходительство! Российская Империя не собирается нарушать союзнические обязательства и заключать сепаратный мир с любой из Центральных держав! Но и ждать от нас наступлений при таком положении дел в армии не стоит! А сложилось это положение не без помощи союзников! И вы, британцы, и французы привыкли считать нас дикарями, заставлять нас бросать в неподготовленные наступления тысячи русских солдат, чтобы оттянуть войска кайзера с Западного фронта! Этого больше не будет!.. Что же касаемо прогермански настроенных чиновников и их козней... Александр Дмитриевич, будьте любезны передать господину Бьюкенену материалы, с которыми Вы меня сегодня ознакомили...

Протопопов подходит к послу и протягивает ему ещё одну кожаную папку. Тот открывает её, непонимающе смотрит и, наконец, вопрошает:

— What is this?.. (Что это?)

— Это фотокопии допросов и чистосердечных признаний британских подданных, обвиняющихся в уголовных преступлениях и участии в заговоре. Я даже не буду говорить о бродягах, которых вербовали в портовых кабаках Лондона, Плимута, Саутгемптона и Дублина для "русского сафари на медведей"! Там, в папке, Вы найдёте признания, подписанные лейтенантом Райнером, капитаном Аллеем, коммодором Де Хевилендом и другими британскими офицерами!..

Ой, а чтой-то нашему англицкому другу и союзнику так резко взбледнулось? Мордочка белее седой шевелюры стала.

— Если у Вас больше нет вопросов, аудиенция окончена!..

Бьюкенену ничего больше не остаётся, как откланяться, с трудом изображая на лице оскорблённую невинность пополам с полным личного достоинства высокомерием к дикарям, имеющим наглость говорить вслух неприятную правду. Следом за ним, получив в качестве отмашки одобрительный кивок Регента, исчезаю из кабинета и я. Пока англичанина, не торопясь, будут вести парадным лабиринтом, быстренько по служебным лестницам на Дворцовую!..

Так, успел!.. Возле посольского авто уже собралась хорошо организованная "толпа случайных зевак", там же крутится пара репортёров, а фотограф уже выбрал нужное место для съёмки... А вот и Бьюкенен!.. Выскакиваю вслед и пытаюсь вежливо обратить на себя внимание:

— Джентльмены, минуточку!..

Первым оборачивается переводчик и, увидев спешащего к ним офицера, притормаживает посла. На лице которого появляетс торжествующая улыбка. Ну, как же, "племенной вождь" испугался последствий и зовёт белого сахиба обратно. Придётся тебя разочаровать...

— ... Простите за задержку, дело на пару секунд!.. — Протягиваю старику отстёгнутый крест Виктории. — Господин Бьюкенен, после того, что я сейчас узнал... Заберите!..

Очень вовремя щёлкает фотоаппарат, репортёры, начинают быстро строчить в своих блокнотах, толпа начинает одобрительно гудеть. Бьюкенен, которому перевели мою фразу, приходит в себя и теперь уже багровеет от возмущения. Но, всё же, протягивает руку за орденом... Который за мгновение до этого "случайно" выпадает из моей руки на брусчатку...

— Не смею больше задерживать! Честь имею, господа!..

Назавтра в нескольких газетах появились почти одинаковые заметки о том, что один из русских офицеров, пылая возмущением, прилюдно вернул английский орден послу Великобритании. Газеты задавались вопросом с чего бы вдруг такое явление имело место быть и строили осторожные предположения. Фотограф, сделавший снимок, почти озолотился, продавая его многим редакциям...

Через несколько дней уже другие репортёры в других газетах стали изобличать двуличную сущность союзников, до сих пор срывающих поставки оружия, патронов и снарядов без объяснения причин. А дальше пошло по накатанной, в прессе началась хорошо организованная и антибританская кампания, авторами которой являлись некие академик, генерал от кавалерии и двое подполковников из Отдельного корпуса. При, скорее всего, гипотетическом одобрении одного Великого князя и Регента. Единственное, что омрачило эти события — скоропостижная кончина посла Великобритании сэра Джорджа Бьюкенена от апоплексического удара. Приехал болезный, в посольство после аудиенции, походил немного, да и представился. Причём, табакерок рядом так и не нашли...

*

Вторая половина марта в Питере — не самое лучшее время года. Это по календарю весна, а так — леденящая утренняя мгла, низкое свинцово-серое небо, околонулевая температура и дующий везде и проникающий повсюду промозглый ветер с Невы напрочь развеивают расхожее мнение о "наконец-то очнувшейся от зимней спячки природе". И погода в полной мере соответствует происходящему сейчас во внутреннем дворе Головкина бастиона.

У стены возвышается построенная вчера виселица, на перекладине болтаются пять петель. Позади видны стоящие на земле пять гробов, набитых стружкой. Перед эшафотом врыты в землю пять чёрных столбов с кандалами. Порывы ветра настолько резки, что цепи иногда звякают, касаясь друг друга. Звучит, как погребальный колокол. Сначала будет казнь гражданская, затем и физиологическая.

Сегодня первая партия борцов с царским произволом, или, выражаясь правильней — мятежников, получат своё. В отличие от Англии никто им не будет говорить традиционную фразу о том, что они "будут повешены за шею и будут висеть так, пока не умрут, да сжалится Господь над их заблудшими душами". Просто подойдёт священник в чёрной траурной рясе с крестом и Евангелием, о чём-то пошепчется с будущим трупом, и — всё...

Только вот вешать никого не будут. Официально — милосердно заменят виселицу расстрелом. Реально — при всём желании питерские жандармы не смогли сыскать даже следов Сашки Филипьева, последнего палача Империи. В свое время бывший кубанский казак за убийство семерых человек был приговорён к бессрочной каторге, но за каждого повешенного сокращали срок. А после тысяча девятьсот пятого вообще отпустили. Да вот незадача — спустя одиннадцать лет не смогли найти. Скорее всего, или из-за специфики профессии приласкали чем-нибудь твёрдым по темечку, или упился вусмерть в каком-нибудь кабаке. Искать нового подходящего уголовника не стали. А с расстрелом кое-что придумали. Фёдор Артурыч вкратце посвятил в сценарий...

Ровной коробкой в оцеплении бывших однополчан стоят арестованные "революционные" солдаты запасных батальонов. Без ремней, без кокард, без погон. Кирпичникова и остальных заводил среди них нет, не по ним честь. Зато есть недавно ещё прапорщик, а ныне рядовой Ткачура, устроивший на улицах стрельбу для развлечения. Командирам лейб-гвардии Волынского, Литовского и Преображенского полков Регент отправил телеграмму — либо полки за участие в бунте лишаются гвардейского "титула" и возможно даже расформировываются, либо от каждого полка прибывает в Питер для участия в мероприятии полурота добровольцев. О чём и как будут говорить фронтовики с молодыми "тялёнками" догадаться нетрудно... Отдельно кучкуются два десятка барабанщиков, собранных "с бору по сосенке" для соблюдения ритуала. Ну, и мы тут, внешне неотличимые от других. Полувзвод диверсов. "Пожарная команда" командующего Особым Петроградским округом. Так, на всякий случай и во избежание...

Наконец-то действо начинается. Из подъехавших автомобилей вылезают генерал от кавалерии Келлер, новоиспечённый комендант Петропавловки генерал-майор Кутепов, небольшая свита, пара прокурорских, полицмейстер, судебный секретарь, врач, священник, фотограф и другие члены специальной комиссии по приведению приговора в исполнение. За ними с задержкой в полминуты появляются две телеги, на которых везут приговорённых. Пустые лица, бессмысленные глаза... С Керенским понятно, ему ночью вкатили хорошую дозу обезболивающего, чтобы снять почечную колику. Остальным тоже чего-то в чаёк накапали?..