Дочерний Филиал Компании Оао "работа Адова"

— Суд проявляет снисхождение и даёт вам возможность покаяться и искупить грехи. Если вы добровольно уйдёте бродячим дервишем, послушником в монастырь или дацан, судебные издержки, штрафы и пени не будут подлежать взысканию.

— Ещё чего захотели!

— В таком случае у вас всего полчаса на сборы.

— А если я откажусь переехать?

— Не советую, — кивнула исполнительница на двух силовиков с дубинками, застывших изваяниями при дверях. — Наши парни часто очень несдержанны, могут превысить порог легитимного насилия, а в Кузьминках только фельдшерско-акушерский пункт. Случись что, никакой квалифицированной медицинской помощи при осложнённой травме там оказать не в состоянии.

Охранники подхватили Ветчинкина под руки, связали липкой лентой и забросили в кузов полуторки, какую в наше время не сыскать и в самой богатой киностудии.

— Ещё вызовы есть? — спросил один из разноглазых представителей общественной платы у другого.

— Один. Надеюсь, последний на сегодня.

3

Фархад опять ей сделал ручкой. Светка весь день ревмя ревела чисто по-бабьи, как будто только вчера из деревни, где живут ещё со старой матерью её две дочки. Сморкалась, всхлипывала и подвывала пришибленной сучонкой, колыхаясь всем телом, как расползшийся студень. Размазывала слезы по щекам вместе с полосами туши, покрывая лицо бесформенными пятнами, как боевой раскраской диверсанта из американского кинобоевика.

Светка уже вот пятнадцать лет как мечтает "выйти замуж за границу", а Фархад не какой-нибудь русский мамлюк, которому только резать неверных во славу Аллаха и своего шейха, а настоящий иностранец. Папа у него целый генерал, а дедушка — вождь племени в своём Белуджистане. Ничего, что там стреляют. У них на вилле под Кандагаром будет надёжная охрана, обещал Фархад.

Шесть лет они прожили вместе. Хотя и как сказать — вместе? Все шесть лет совместная жизнь протекала по одному и тому же руслу — гражданский муж ночевал у неё два-три дня в неделю и притом только по будням.

В своей недоделанной семье Светка была добытчиком — торговала вразнос при дороге чем попало. Могла и своим телом, если желающий найдётся. Но любителей экзотики всегда немного. Фархад не добивался её верности, хотя для порядка читал нотации о том, как правильно подготовить себя к роли жены правоверного мусульманина, — ей нельзя пригубить алкоголя даже по праздникам или затянуться сигаретой, а также ходить в коротком платье без длинного рукава, в туфлях на каблуках и без косынки. Всех правил шариатского поведения для женщины Светка ещё не затвердила конца, но уже терпеливо сносила побои кандидата в мужья. Вот за эту черту, признавался Фархад в редкие минуты сердечных откровений, он её особенно любил. Хорошая поговорка у русских: бьёт, значит любит.

Если бы Светка узнала, что Фархад как огня боится скандала с любой из своих трёх жен в Белуджистане и четырёх в России, может быть, и дело бы со свадьбой ускорилось. Фархад держит своих жён в разных кишлаках, аулах и городах, лишь бы те не сговорились и не выступили дружно против гуляки мужа.

Для Светки весь этот шариат был чем-то вроде паранджи, укрывающей женщину от всего порочного в мире, зато дарит ей тысяча первую сказку Шахризады. Как должен вести себя по шариату мусульманский муж, Светка тоже не знала. В первый вечер знакомства робко выставила на стол бутылку водки:

— Может, это лишнее?

— Аллах там, — махнул Фархад в сторону востока. — А на земле нечистых правоверному все можно. К моему приходу на столе всегда должна стоять бутылка, запомни, женщина!

Светка, по шариату, должна была отречься от родного народа, потому что ислам национальности не признает.

— Русская поблядушка! Продажная и паскудная, как твой свинский народ. Да я стрелял ваших солдат, как трусливых зайцев! Забыли, как хан Батый играючи подмял вас под себя? А Тамерлан так вообще махнул на вас рукой под Ельцом и отправился завоёвывать Индию. Была охота руки о вас марать.

Фархад не знал, что выдуманный хан Батый ни дня не был мусульманином, а, чтобы не марать рук, бил Светку ногами. А Светка ещё крепче любила его.

Денежных вопросов в "семье" её гражданский муж не касался. Это не значит, что гордый восточный мужчина не запускал лапу в "семейный" бюджет с делом и без дела. Но в дом денег не приносил. Если у Светки не случалось лишней копейки, он устраивал "семейные" скандалы, громил мебель, пускал летающие блюдца по квартире, которую снимала Светка. Мебель и посуда были тоже от хозяев. Светка платила за квартиру и за каждый погром в отдельности. Гордый восточный мужчина чурался денежных расчётов и низкой мелочности, зато по утрам перед уходом со спокойной совестью брал у Светки деньги на карманные расходы.

Светка не знала, да и не у кого было спросить, как восточный муж обеспечивает жене домашнее благополучие у себя на родине. А то бы ей ответила любая Фатима или Паруза, что властелин и повелитель обязан обеспечить их всем от и до, иначе мулла заставит вернуть жён их родителям с несмываемым позором для себя и солидным отступным для бывших родственников.

Светка денег на Фархада не жалела — какие счёты между мужем и женой? Уж очень ей хотелось "выйти замуж заграницу". Фархад всякий раз обещал жениться через год, как только закончит аспирантуру в университете. Через год он поступал в другую аспирантуру, благо, в наше время платникам ни один вуз не откажет. И предлагал подождать ещё пару лет.

Подружки как-то узнали Фархада за прилавком на рынке в мясном ряду под вывеской "Халяль":

— Дурит он тебя, Светка. Какой ещё аспирант? Обычный гастарбайтер.

Светка наводила справки в очередном деканате — Фархад действительно аспирант, а по официальным документам ещё и холост. У него свободное посещение, потому что учится по индивидуальной платной программе. План подготовки кандидатской диссертации выполняет. Чего ей ещё? Рано или поздно Светка станет женой кандидата наук, да ещё и уважаемого иностранца.

За год до защиты диссертации Светка запереживала. Безуспешно пыталась забеременеть, грозилась убить себя и будущего ребёнка, если Фархад их бросит. Неделями голодала, чтобы он видел, как она от любви сохнет. Но Фархада в его редкие посещения интересовали только кухня и постель. У него был гастрит, поэтому он не мог кушать в забегаловках. Уходя к себе, он набирал Светкиной стряпни впрок на несколько дней.

Из романтических признаний Фархад знал по-русски только пару слов: "лублу" и "очин лублу". Лирические переживания за него давным-давно выстрадал Омар Хайям и другие персидские поэты. Фархад в любви был скуп, а до жратвы и денег — жаден, к персидской поэзии же совершенно равнодушен. Когда же игра на самых тонких струнах мужской души не помогла, Светка отправилась к платным гадалкам по бесплатным объявлениям.

Те знали своё дело. Каждая по очереди узревала пути схождения пяти сакральных троп медиативного пронзения бесплотного ашаакро, раздирающего оболочку предначертания. Поскольку такой "диагноз" все гадалки повторяли почти дословно, Светка ничуть не сомневалась в силе гадания, которое обещало ей вечную любовь Фархада и богатую жизнь на Востоке. Карты таро, хрустальные шары с тысячью граней, ароматические свечки и необычайно быстрое восхождение пламени спиртовки — все свидетельствовало о скором соитии двух мятущихся душ, которые на самом деле являются воплощением единого и неделимого астрального тела, алчущего остановить цепь бесконечных перевоплощений.

Тонкие миры гадалок обращались к вечности, а Светку сроки поджимали. Фархад действительно готовился к защите кандидатской диссертации, которая позволила бы ему дома именоваться доктором наук.

Испробовав всё, гадалки перешли к нумерологии — писали ей сакральные математические формулы, где аргументом выступали дни задержек её менопаузы. Светка завертелась в колесе магического безумства и после каждого посещения гадалки делала отметки в календаре, и без того испещрённом датами её месячного цикла. В дни ежемесячных очищений, как велели гадалки, она несла им деньги на грядущий прогноз. Один визит стоил её месячного заработка. Пришлось подрабатывать посудомойкой в шашлычной при той же дороге, где она приторговывала телом.

— Любая гадалка дальше носа своего не видит, а только смутно прикидывает — попадёт или не попадёт своим предсказанием в точку, — надоумила Светку мудрая подруга, которая сама полгода отучилась на курсах белой и чёрной магии при местном приходе церкви экуменистов третьего пришествия. — Это все равно что при гадании по теории неопределённости — можно определить либо время, либо место попадания в нужную точку пространства. Только настоящая, в третьем поколении ведьма может предсказать все координаты грядущего события. Она своим внутренним пронзением реальности вторгается в пространственную плоть провидения. Даже может переписать программу твоей судьбы, во как! Они ж, как компьютерные хакеры, эти ведьмы.

Ведьма была чернущая, толстущая, чернопатлая и самая что ни на есть в третьем поколении. От одного её жгучего взгляда Светка чуть не намочила гигиеническую прокладку в трусах. Было чего пугаться — ведьма обитала в разграбленном склепе под разрушенной часовней. У стен подземелья стояли истлевшие гробы. За спиной ведьмы сидел живой ворон на жёрдочке, а на стене висело потёртое чучело филина без одного уха. За один сеанс ведьма вытянула у Светки столько, что все гадалки разом за год.

— Чую, с чем пришла. Знаю, как беду твою развести. Горю твоему помогу. Он будет твой, если денег не пожалеешь. Нечистая сила денежки любит. Иначе уйдёт мужик. Колдовство над ним восточное, магия слишком древняя, мне без доступа к ихней богине Кали никак, а эта стерва не только деньги, но и всю душу вымотает.

И ведьма в доказательство опасности дьявольской затеи показала Светке дымящиеся кончики пальцев, обожжённые при прикосновении к огненным сферам непознаваемого.

В следующий раз потребовала принести две фотки Фархада в профиль и анфас, волосы, с головы и срамные тоже, и ещё состриженные ногти. За второй визит Светке пришлось продать дом в деревне. Бабка с внучками, Светкиными детьми, перебрались зимовать в баню, обложив её соломой. Дело с ведьмой стоило своих денег — Фархад вернулся к Светке, голодный и без копейки. Но, отъевшись и отоспавшись за три дня, опять сбежал.

В третий раз ведьма нагадала самоверный верняк: "Никуда не денется, влюбится и женится, все равно он будет твой!" За это Светка расплатилась кредитом, выбитым из банка под грабительские проценты.

И Фархад вернулся! Да не один, а с худеньким племянником. Сам как всегда смотался поутру, но племянника оставил на недельку у Светки — пусть она его русскому языку подучит. Она охотно согласилась. Чем чёрт не шутит, может, с племянником у ней сладится? Как-никак у того дедушка генерал пусть даже и афганский. Вместо недели племянник прожил у Светки три месяца, пополнел, научился пить водку, но русского так и не выучил. И однажды исчез вместе со Светкиной шубой. А про Фархада — ни слуху ни духу.

Светка поняла, что он борется со своей страстью к ней. Ведь восточный мужчина должен быть властителем своих чувств. Видно, не получалось у него переломать свою страсть, вот и хочет убежать от самого себя. Светка с отрадой заметила, что до полного приворота осталось совсем мало. Ведьмины чары действует медленно, но верно.

Чтобы оплатить четвёртый сеанс у ведьмы, пришлось согласиться на давнее предложение сомнительной посредницы по удочерению её девочек в приёмные семьи за границей. Та выгодно продала обеих Светкиных дочек, правда, в разные семьи и даже страны. Светка погасила кредит в банке, ещё и на ведьму хватило. Любовь дороже денег, особенно такая вот пламенная восточная страсть, как у Фархада.

— Вижу — скоро уже! — простёрла ведьма ладони над трепетным пламенем спиртовки. — Но теперь ты сама должна доказать, что готова за него бороться до конца.

Понятное дело — для приворота нужно ещё Светкино подвижничество, ну как же без этого? Светка ради милого была готова на все.

Жевала землю с могилы святой страстотерпицы, толкла в ступе камушек с надгробной плиты святого старца и посыпала этим песочком картошку вместо соли. Пила воду, слитую с иконы пресвятой богородицы. В последний залётный прилёт милого Светка зашила своему Фархаду в подкладку куртки тряпочку с каплями менструальной крови.

Но и этого оказалось мало. Выходила в полночь с распущенными волосами, голой и босой на перекрёсток, за что не раз оказывалась в "обезьяннике" у ментов и платила штраф за занятие нелегальной проституцией. Три дня стояла на пне в лесопарке, где её заживо съедали комары. На четвёртый день вокруг неё собралась коленопреклонённая толпа суеверных старушек, ждавших от неё чуда. А она сама все ждала чуда от ведьмы. И чудо произошло — ведьма приняла Светку бесплатно.

— С восточной магией, голубка ты моя, надо бороться с помощью восточных чародеев. Повезло тебе, девка. У меня гостят проездом два дервиша из Самарканда. Денег они не берут — оба дали обет бедности.

Два бедных дервиша с накладными бородами и в остроконечных колпаках вышли из-за занавески. Оба были схожи лицом, как правоверные в мечети на молитве, особенно когда все там стоят раком на коврике. Худенькие, невысоконькие. Оба чуть прихрамывали и косоглазили. Только у одного левый глаз был зелёный, у другого — голубой. Правый глаз же у того и другого был светло-карий, почти жёлтый.

— Баба... ходи мал-мала туда! — указал ведьме дервиш с зелёным левым глазом на закуток за занавеской.

— А то совсем болшой беда будет, — зацокал языком другой, с голубым левым глазом.

Наверное, боятся, что ведьма у них что-то секретное высмотрит, подумала Светка. Дервиши раскрыли перед собой раззолоченные книжицы.

— Дура-баба, согласна быть у почтенного Фархада восьмой женой без права на детей и нажитое имущество?

— Согласна, батюшка.

— Не батюшка, а почтеннейший. Ты не в церкви у кяфиров.

На Светку натянули цветастые шаровары, накинули халат и паранджу благоверной мусульманской жены. Дервиши поставили её между собой и принялись юлой вертеться на месте. Длинные юбки их халатов раздулись колоколами. Пронзительное арабское пение возносилось по тональности ввысь, как визг разгоняющихся авиационных гироскопов. И Светка... исчезла.

— Где клиентка? — высунулась испуганная ведьма из-за занавески.

— В кишлаке Кюрджун у тандыра готовит лепёшки для своей свекрови, а что такого?

Ведьма заглянула в свой магический шар и действительно увидела почерневшую от работ и забот старуху рядом со Светкой у печки-тандыра.

— Все они такие! — гыгыкнула ведьма. — А голову бабе дурил, что папа генерал.

— Папа у почтенного Фархада в самом деле генерал, а он сам уже кандидат наук, то есть доктор по иностранным меркам, и перебрался в Лондон.

— И эта халупа — генеральская вилла? — ткнула ведьма пальцем в магический шар.

— У генерала вилла в пригороде Кандагара. Просто мама Фархада — восьмая жена генерала. Она живёт в высокогорном кишлаке, где генерала не видали уже пятнадцать лет. И увидят только перед похоронами. Уходи, нам надо переодеться, нечисть.