Мистик

Фонарей здесь было ещё больше, чем на основных улицах, поэтому я чуть ли не полз местами, прячась от посторонних глаз. Прохожих было совсем мало, машин — ни единой. Люди, которых я видел, были преимущественно мужского пола, крепкого телосложения, двое и вовсе прохаживались с крупными собаками, у половины висело на плече короткое двуствольное ружьё. Одежда тёмная со светящейся белой повязкой на левой руке. Ещё увидел пару женщин, почти ничем не отличающихся от мужчин, разве что, ружей не было, зато у одной через плечо на боку висела большая угловатая кобура. Охранники? Скорее всего, кто ещё здесь может быть в таком виде. Видать, непростые люди здесь живут, и вряд ли кто-то из них будет рад видеть голодного и избитого бродяжку.

Только я собрался сдать назад, покинуть этот район, а тут охранник с псом нарисовался с той стороны, а впереди женская парочка топает, внимательно осматривая каждый закуток.

"Вот это ты попал, друг Велор", — вздохнул я.

Не знаю, что мне ждать от этих охранников, может, накормят и в караулке (если у них есть такая) до утра разрешат поспать, а может и собак спустят, что уроком для остальных нежелательных гостей района стало. Слишком мало я знаю этот мир и видел лишь зло.

Рядом со мною был высокий забор из кованых прутьев с остроконечными концами, расстояние между прутьями невелико даже для моего худого тела, но вот чуть дальше, в трёх метрах впереди начиналась колючая живая изгородь, огораживающая соседний участок. Если повезёт, то отыщу в ней проход и окажусь на той стороне, имея между собаками и охранниками очень колючую преграду.

Успел.

Даже время смог выгадать, чтобы выбрать в переплетении ветвей более-менее удобное место, чтобы проползти на животе под колючками. Потом ещё и ветки опустил книзу и зацепил их друг о друга колючками, чтобы пёс не смог пролезть следом. И сразу же откатился подальше от ограды, замерев в траве и мечтая, чтобы та за пару секунд выросла в несколько раз.

Первым у лаза оказался охранник с псом, который громко зарычал почти напротив меня. Лаять не стал, видимо, хорошо вышколен. Чуть позже возле него остановилась женская парочка.

— Аркаш, что у тебя? — спросила одна из них.

— Дориан унюхал кого-то.

— Дом Вишнековского? Да сюда в здравом рассудке никто не рискнёт забраться, — фыркнула вторая дама, по голосу — молодая особо двадцати с небольшим лет. — Особенно ночью.

— Мало ли дураков на свете, — глухо отозвался Аркаша. — Город беженцами с архипелага переполнен, могли и они попытаться. Вряд ли чужаки про славу этого дома могли слышать.

— И что делать? — спросила первая, более старшая дама. — Что плечами пожимаешь, Аркаш?

— А что тут делать — караулить только. Лично я во двор ни ногой.

— Караулить, нашёлся тут умник, а кто патрулировать будет? Нам ещё три часа ходить, — недовольно отозвалась старшая охранница.

И в этот момент в животе у меня запели песню кишки. От испуга я не просто покрылся холодным потом — он ручьями с меня потёк.

— Вы слышали? Что это было?

— Рычал кто-то, нет? — немного неуверенно произнесла молодая девушка. — Аркаш, это не может быть животное, кошка или собака и просто так реагирует на Дориана?

— Не может. Дориан на живность внимания почти не обращает.

— А кто рычал? Бесноватый мог забраться? Среди беженцев, я слышала, и таких нашли, — произнесла вторая женщина.

— Не бесноватый и не нечисть точно, у Дориана на них хорошая чуйка, он бы вмиг залаял — не рычал.

— Это уже лучше, — с облегчением произнесла женщина и следом громко добавила. — Эй, кто бы там ни был, выходи к нам. Дом этот очень опасен, там призраки живут. Хозяина нет и остановить их некому. Иногда они выбираются во двор, так что и там тебе не укрыться. Лучше камера, чем такая смерть.

Я молчал, даже дышать стал реже и напряг мышцы живота, чтобы тот не взбрыкнул опять.

— Что ж, как пожелаешь. Лично мне вора не жаль, какую бы страшную судьбу он себе не выбрал.

— Оставь его, Жанна, если он услышал тебя и не выскочил, то дурак или терять нечего, — после небольшой паузы, видимо, в ожидании моего решения, сказал мужчина. — Кто знает, может, ему каторга светит или экспедиция на Чёрные земли, такому проще рискнуть с призраками.

— Ладно, пусть так, — нехотя согласилась с ним женщина. — Светочка, становись на той стороне и следи в оба за этим местом. Увидишь, что кто-то вылезает — немедленно стреляй.

— А...

— Ты будешь в своём праве. И запомни — это твоя жизнь, не стоит быть излишне гуманной, когда рискуешь с ней расстаться.

— Хорошо, Жанна Сергеевна.

Молодая охранница последовала совету своей более старшей коллеги: я видел сквозь густые ветви её силуэт, мелькавший под фонарём возле забора дома напротив.

"Чёрт, чёрт, чёрт!", — шипел я по себя, пытаясь справиться с паникой, которая то и дело захлёстывала меня, точнее, то тело, которое мне досталось неизвестно велению каких Высших Сил. Подсознательная память толкала выскочить на улицу, сдаться или даже попытаться убежать под пулями, лишь бы оказаться подальше от призраков. А я задвинул на задний план эти страхи, больше страшась угрозы реальной, а не мнимой, подростковой: пуля-то пострашнее будет, чем некие призраки, в которые я и не верил толком, в отличие от мальца-донора.

" Всё, этот готов, — голос звучал глухо, неузнаваемо из-за толстой сплошной маски из резины, изображающей какую-то образину, — проверь этого стрелка, мать его.

— Подыхает... у-у, сука, — я увидел, как чужая нога в светло-коричневом ботинке с высоким берцем ударила меня в грудь, боли, что примечательно, не почувствовал, вообще ничего, словно, не меня пинают. — Что с Маком делать? Выйти могут?

— Руки отруби и морду ему дробью расх

* * *

ч. Не с собой же всё тело бра... б

* * *

я, что это?!".

Кажется, я потерял сознание от голода, недавних побоев и тяжелейшего нервного напряжения и в момент отруба увидел что-то из старой жизни. Я там умер?! Убили, вот как могут убить меня сейчас... вот та девушка, обладательница симпатичного голоса легко всадит в меня несколько пуль из пистолета или что там в её хрупких ручках — револьвера? — нет уж, гипотетические призраки милее.

Шок от видения был настолько силён, что подсознание увяло, перестав теребить тело и вернув над тем полный контроль.

Где ползком, где переворачиваясь с живота на спину, я оказался подальше от забора. Там, среди клумб и высоких кустов роз я рискнул встать, точнее, сер на корточки и прислушался. Было тихо, если не считать моего запалённого дыхания. Отдышавшись, я рискнул встать в полный рост, оглядеться и на цыпочках двинуться в сторону дома.

Особняк внушал уважение — широкий, высокий, с остроконечной крышей, теряющейся в черном небе, сложенный из красного кирпича, с каменным крыльцом и алебастровыми горгульями рядом с ним. Решёток ни на одном окне не увидел, но те были слишком высоки, чтобы с моими данными, а точнее, телесной немощью, пробовать проникнуть внутрь через них. Так же не было возможности попасть в подвал — имевшиеся окошки скорее нужно считать крепостными бойницами, в них только кошка да похожее животное протиснется.

Повезло мне в самом тёмном углу и на втором обходе вокруг дома: в этом месте к фундаменту примыкал большой короб, который я сначала принял за мусорный, но когда прошёл мимо повторно и не уловил характерного запаха, решил поинтересоваться.

Двустворчатая крышка была обита медными листами и для меня нынешнего стала, чуть ли не непреодолимой преградой. И открывать приходилось аккуратно, что бы, не дай Бог шум поднять.

— Уголь, хм, — света едва хватило, чтобы увидеть свои перепачканные ладони в чём-то чёрном. Не имей я богатого опыта в прошлой жизни именно с углём — не опознал бы тот в толстом слое пыли с вкраплением мелких фрагментов. — А это что?

Короб дна не имел, точнее, оно там было, но странное — скошенное и уходящее куда-то вниз. Забраться на край ящика и осторожно спуститься на руках внутрь, оказалось для меня не самым лёгким делом, а потом просто не удержался на покатой металлической поверхности, густо покрытой сколькой пылью. Быть может, не такая она и скользкая, но моя слабость, сильный наклон, металл под ногами — в общем, я сверзился вниз.

— Ай, блин!

Очень больно приложился боком и локтём о кучу камней на финише моего спуска с горки. Вокруг было чернее, чем... м-да... битва негров безлунной ночью в глубокой пещере.

Кряхтя и смахивая слёзы с глаз, я на ощупь десять минут искал выход. Оказался в просторном коротком коридоре, в конце которого едва брезжил серый свет. Оказалось, что впереди путь прикрывала дверь, частично застеклённая. Свет лился из соседнего помещения — кухни, судя по обстановке и запахам. Ах да, свет был естественных из огромных окон, занимавших почти полностью одну стену немаленького помещения. Я даже позавидовал: одна кухня имела площадь большую, чем съёмная квартира из моего прошлого. Кучеряво живет местных погонщик призраков.

От этой мысли тело вновь взбрыкнуло — пробило холодной испариной, затряслись колени, в груди поселился холодок.

" А ну цыц! — прикрикнул я. — Перекусим и уйдём отсюда. Или мы решили сдохнуть от голода, боясь смерти от лап — или что там у них — призраков?".

Организм при мысли о еде издал такой рык, словно, рядом тракторист пытается завести с помощью "пускача" свою рабочую лошадку. Помогли справиться со страхом и ароматы, витавшие вокруг — мм, хоть воздух ешь!

Почти самый обычный холодильник нашёлся в углу у окна. Необычного в нём — сама простота и лютый холод. Явно примитивная модель, которую никак не отрегулируешь в зависимости от количества продуктов. И размораживать внушительную морозилку тут требуется обязательно.

Нормальных продуктов не оказалось, зато морозилка была доверху забита мороженым мясом и рыбой. Ну да, охранники говорили, что хозяин в долгом отъезде. Нормальный хозяин не оставит портящиеся продукты надолго, пусть даже в небольшом холоде.

У меня руки тряслись, и слюна сплошным потоком выделялась, когда я достал куски бекона, крепкие, как гранит, и начал строгать большим и тяжёлым кухонным ножом. Его тяжесть мне только на руку — сил никаких нет, самостоятельно лёгким ножичком мне только царапать мороженную поверхность.

— Так дело не пойдёт, — вслух с глубокой грустью сообщил я, глядя на жалкую горку мяса и льда (последний занимал большую часть) на разделочной доске. — Так с голода помру... а нет ли тут чего-то другого?

— И это другое нашлось: внушительный круг сливочного светло-светло-жёлтого масла. Точно так же, как и мясо, оно было насквозь проморожено, но скоблилось проще, а каждый кусочек-стружку я немедленно закидывал в рот, буквально впадая в экстаз от вкуса, тающего на языке, масла. Слопал не меньше полстакана, когда...

— Это кто это тут безобразничает? — раздался чужой скрипучий голос за спиной.

Внутри всё подёрнулось ледком ужаса. Я специально встал, чтобы видеть двери и окна, забился чуть ли не в самый угол, но оказалось, что в углу кто-то до поры до времени сидел, ждал.

Раз! Два!

Руки сработали сами, следуя вбитым многолетними тренировками привычкам. Два удара ножом — горизонтальный на уровне лица (или шеи), второй тычковый в живот (или бок). Вот только никакого урона она не нанесли.

— Аха-ха! — засмеялся противным дребезжащим смехом... призрак. Полупрозрачная фигура пожилого мужчины с остроконечной бородкой "король аля-дроздобород", в простых тёмно-коричневых штанах, серой рубашки навыпуск с воротничком стоечкой и узорчатым шитьём на рукавах и груди и опоясанный тонким чёрным ремешком.

— Молодой воришка не побоялся залезть в проклятый дом? Ах-ха-ха! — присоединился к нему второй голос за моей спиной.

Ещё один призрак молодого человека с тонкими усиками, в чём-то похожем на школьную форму времён моего детства, застёгнутой всего на одну пуговицу на животе. На голове круглая кепка с широким козырьком, лихо заломленная на левую сторону, из-под козырька выбивался большой смоляной чуб.

— Выпьем!

— Душу заберём!

Смеялись они, кружа вокруг меня. Все остатки прежнего Велора исчезли, смытые первобытном ужасов. А через несколько секунд исчез и он, остался только страх, который присущ всему живому, но не мешающий мыслить здравомысляще, искать выход, просчитывать варианты, наполняющий тело адреналином, чтобы то могло совершить рывок для атаки или побега.

Вдох-выдох, вдох-выдох.

Я всегда считал, что все байки про "ци" и прочую "биоэнергию", позволявшие людям камни пальцами колоть и поджигать голыми руками лист бумаги, не более чем байки, вроде тех же россказней о пришельцах, которые любят похищать "пиндосов" и возвращать обратно беременными. И в то же время замечал, что дыхательная, медитативная техника помогают быть быстрее, точнее, бить больнее.

Вдох-выдох.

Нож держу буквально двумя пальцами, представляя, как они — пальцы, наливаются огнём, жарким пламенем, которое стекает на оружие и впитывается в лезвие.

— Ах-ха-ха!

Раз!

На этот раз мой удар заставил призрака взвыть уже от боли и забыть про смех. Нож по самую рукоять вошёл в полупрозрачное тело в районе печени.

— Аэ-эээааа! — завыл призрак и сорвался с ножа. Отлетел от меня на пару метров и застыл скорченной статуей. Нож, кончики моих пальцев, пол и столешница огромного круглого стола, сквозь который пролетел недавний хохотун, были измазаны в серо-зелёной слегка светящейся субстанции.

— Форд, что с тобою? — оборвал свой смех "школьник" и с испугом посмотрел на меня и "кровь" своего товарища. — Это что?

Про меня он, словно, позабыл. И я этим воспользовался.

Раз! Два!

Секущий удар по правому бицепсу и ещё один по животу. Будь он живым и уже через секунду пытался бы запихнуть свои внутренности в брюхо. К сожалению, призраки обладали не только хорошей реакцией, но и были лишены некоторых недостатков, в моём случае противник просто отлетел назад, не тратя время на ненужное шевеление ногами.

Но и так вышло неплохо: с правой руки полилась густая слизь, пачкая пол и ближайшую стену, струйка гораздо тоньше стекала с рассечённой надвое полы "школьного" пиджака.

Взвыв, "школьник" ломанулся прямо сквозь стену, оставив меня и "козлобородого" одних.

— Мальчик, не трогай меня, пожалуйста, — загнусавил он, выставив вперёд правую ладонь. — Я не сделаю тебе ничего, я просто пошутил, и Козькин пошутил...

Я стукнул кончиком ножа по столу, призрак в панике ломанулся от меня по пути своего товарища. И в этот момент я увидел, как столешница прыгнула мне в лицо.

-...хозяин узнает, что мистика поглотили — развеет, — услышал я чей-то недовольный голос. — Пусть лежит, или можно позвать охрану.

— Хозяин запретил обращаться к кому-либо, — а этот голос я узнал — Форд или "король-дроздобород". — Лучше выпьем, а тело выставим как одного из воришек.

— Давайте так и сделаем. Ферзь, он же нас с Фордом ранил, знаешь, как больно? — заканючил кто-то, хотя, почему кто-то: "школьник" это. — Королева, что молчишь, поддержи, а?

— Хозяин узнает, что мы убили мистика. Сильного мистика, после этого нас ждёт только одно — ни-че-го! Нас развеют, как пыль, даже перерождения не будет, — произнёс первый голос. — Пусть лежит, быть может, сам умрёт. Или уйдёт, как очнётся. Как бы то ни было, на нас вины нет. Хозяин запретил причинять вред мистикам, пока они не угрожают его вещам. А кусок масла и мяса не считается.