Столь странное название определяло повод для ее начала. Как всегда, из-за женщины. Ибо в начале было похищение девы Марианны из Дома Локетстри с последующим изнасилованием ее вторым сыном короля Нефера Кроллинга. Поскольку он был вторым сыном, то носил имя Секонд, прозвище Железная Рука и титул Лорд Мантикоры. Истрия была мутная, как сейчас виделось лорду Эдду, на Секонда не очень похожая, потому что он был красавчиком и любителем игры на флейте, отчего стоило ему заиграть, то с середины мелодии ее должен был прерывать стук об пол тела очередной девы, вообразившей себя в постели с Секондом и немедленно изобразившей готовность ко всему, что бывает дальше. Второй сын при таких успехах мог бы стать отцом бастардов в половине семейств королевства. Правда, он к женскому полу относился переборчиво и не отвергал его. но за каждой юбкой не бегал.

Люди постарше вроде Эддова батюшки сомневались, что он ее похищал и насиловал. Девушка была миловидной, но не из тех. кого избалованные женском вниманием принцы могут захотеть здесь и сейчас. Тут что-то не то, магия, чтоли... Рыцари и лорды помоложе разбились на две большие группы. Группу 'Под кустом', то бишь сторонников изнасилования под ближайшим кустом от места встречи и группу 'Елки',то бишь версии, что оба,он и она, предварительно обвенчались по старому обычаю в ближайшем к месту встречи храме . Поскольку Секонд был женат, то обвенчать его могли только в Храме Старой Богини. Она была покровителем стариков и старости, но, поскольку до этого возраста доживали очень даже не все, ее служители маялись от скуки м могли себе позволить некий эпатаж. Особенно после гадания на внутренностях домашней птицы. Название 'Елки'-от атрибута Старой богини. В время бракосочетания еловой веткой несильно били по спине обоих новобрачных.

Как бы там ни было, но образовались три группировки: королевская, сторонников Локетстри и третья, из тех, кто как 'цветки' в проруби примыкает то туда, то сюда. Лорд Эдд запоздало подумал, что примыкали к этим группам дворяне совсем по велению души. Если они на месте Секонда ее бы без разговоров обесчестили, то того же они и ждали от 'похитителя'.

Дева Марианна пропала без вести, что только подлило масла в огонь, дескать, Секонд не только поймал и изнасиловал, но и убил ее, возможно, еще до изнасилования.

Секонд погиб в самом начале, наткнувшись со своей скромной свитой на отряд 'Под кустом' и убитый в ходе внезапной атаки. Теперь лорд Эдд даже думал, что он вообще не узнал, что в стране уже идет война. Девы с ним не было, а после атаки сказать, где она, могли бы только кони свиты. Но в отряде 'Под кустом' знающих их язык не оказалось. Дальше война длилась еще два года и уже кормила сама себя. Невинность девы ушла куда-то вглубь, все вспоминали кровь родных, убитых на каком-то поле, нежели капли крови у безвестного куста. если они вообще были.

Выжить в такой войне, где каждый не раз менял знамя, под которым воевал, человеку не думающему было невозможно.

Лорду Эдду, выжившему и даже преумножившему богатство семьи, эти слова не подходили.

Но он действительно сейчас стал думать больше, и еще до рассвета определял свое поведение до этой войны как: 'сначала сделай. а думать будешь потом'. Встретил пятнистого оленя— ату его, иначе скроется! Увидел деревенскую девку, тревожащую организм— то же самое, иначе убежит! На поединке вообще размышлять не получается— иначе соперник проткнет.

Так что спеши жить. а то жить нельзя будет! А размышлять над тем, что было правильно, а что нет— будешь потом, в старости у камина. Лорд Эдд, взбудораженный такой пришедшей мыслью. еще долго думал, как можно было остановить эту войну на разных стадиях. Если без деталей, то получалось, что надо вмешиваться пораньше, пока кровь не пролилась. С каждой каплей крови обратной дороги все более нет. А гарантированно предотвратить ее— это надо собрать рать человек в пятьсот и ехать рядом с девицей и теми, кто с ней. Убить ее стрелой еще смогут, а вот осквернить — уже нет.

Утром, когда рассвет раскинул свои лучи над болотными кочками, лорд искоса глянул вправо и обнаружил блеск чего-то в водах того самого болота. Совсем рядом! Эдд аккуратно встал и осторожно убрал кости рук от головы: держится, хотя и слабовато! Но тут надо привыкнуть и дать клею набрать силу— вдруг будет получше.

А потом, возможно, поручить кузнецам сделать крепления на позвоночник— наподобие тех. какими усиливают древко у секир и боевых молотов. Правда, секире не нужно вертеть лезвием, а ему вращать головой требуется, но хороший кузнец может знать больше, чем покупатели его работы. Вдруг он знает какой-то секрет, как можно укрепить и при этом поворачивать голову.

Блеск словно шел из-под воды. Что же там блестит? Уже его нет, так как лорд изменил положение головы, но место он запомнил— всего шагов двадцать и параллельно берегу. Утопать уже не страшно, но по старой памяти лорд не хотел лезть прямо в болото. Ах вот что это блестит— торчащая из воды рукоятка меча! Вот славно! Но, может быть, это ловушка? Коснешься рукоятки рукой, и рука отгниет? Нет, ему это не страшно уже. Наведенная порча доведет до импотенции? Уже все в прошлом. Вот если кости начнут ускоренно портится -это уже плохо. Лорд Эдд подобрал ветку и ею аккуратно сдвинул клинок на кочку. Пошарил рядом— на белый свет явились сильно размокшие кожаные ножны. Вот они-то и послужат! Обернув их вокруг лезвия и помогая себе веткой, Эдд вытащил клинок на воздух. И обомлел, если можно так выразиться об ожившем скелете.

Меч боевой, оттого украшен минимально, только позолочен оголовок. И это правильно, потому как вставишь дорогой камень в оружие, а он при ударе вывалится из креплений и свалится на землю. Где его успешно затопчут. Бастард, то бишь полутораручник. А сталь, несмотря на длительную болотную ванну, сверкает, как новенькая. Великолепная работа. А в эфесе две пластинки черного воронения, и на обоих надписи:

'Хозяину-как перышко!'. И с другой стороны: 'Врагу— тяжким молотом!'

Это тот самый меч 'Черное перо'? Да, Эдда наизусть заставляли учить не только гербы всех благородных домов, но и как выглядит каждый знаменитый меч или секира. И не зря-иногда благородные господа таятся от чужих взглядов. Но если ты где-то на постоялом дворе увидишь лорда Бридена с 'Черным пером', то если хочешь его убить— позаботься о копье, без него не получится. Или об арбалете. Лорд Бриден внешне не выглядел горой мускулов или просто гигантом, поэтому легко было недооценить его, особенно если не знаешь в лицо.

Но как сюда попал этот меч? Они же носом землю рыли в поисках? Никто из свиты Бридена из кольца не вырвался. И это не то место, где тот погиб. Ей-ей, божья длань! Тогда прибрала от них, сейчас высунула, чтобы взял.

И для чего ему такой королевский подарок? Что он им должен сделать?

Лорд Эдд сидел у тлеющего из последних сил костерка, держал меч на коленях и вглядывался в него. Поскольку следить за взглядом существа без глаз затруднительно, можно было счесть, что он смотрит не на лезвие, а вокруг. Через пятьсот лет в этом мире появится художник и напишет картину 'Смерть ждет вас всех в гости' приблизительно с таким же содержанием— смерть в виде вооруженного скелета сидит во тьме у костра и ждет путников, которым должен выйти нежданный конец. Главным отличием было то, что на полотне скелет был завернут в плащ, но это было отражением фобий художника, избегавшего обнаженной натуры даже так. Отличия времени не существовало, так как Эдд сидел с мечом на коленях у костерка не только утром, но и следующей ночью. Художник этим творением прославился, хотя в просвещенном обществе вскоре настояли, чтобы полотно выставляли с предупредительной надписью. что лицам моложе 16 лет, эпилептикам и беременным смотреть на нее не рекомендуется из-за угрозы вреда здоровью.

Так она и выставлялась. пока не сгорела в грандиозном пожаре столицы, уничтожившем старую часть города почти начисто.

Пока же лорд продолжал размышление. что именно ему предстоит сделать в новом качестве. Солнышко двигалось по небу. пели птички и стрекотали кузнечики, ветерок уже не сбрасывал голову с плеч, поэтому из забот были только размышления. Ведь меч совершенно не пострадал от воды, ну, кроме размокших ножен, которые пока сушились и, возможно, их удастся использовать вновь. Тут тоже замешана магия, потому что тридцать лет в болотной воде должны отразиться на мече. Пусть даже клинок кован каким-то великим кузнецом, который добился того, что металл не ржавеет, но ведь в мече есть и бронза, и золото, и дерево. Неужто им за тридцать лет ничего не будет? Лорд опыта держания меча в болоте не имел, но хорошо помнил, как ржавели кольчуги после марша под дождем, как рыжие пятна появлялись на наконечниках и лезвиях то тут, то там, и как он это своими руками отскребал, а потом смазывал, чтобы затруднить дальнейшую порчу оружия. Оттого и сомневался, и думал, что меч тридцать лет лежал в сухом месте вроде пещеры, отчего совсем не пострадал, а в болоте оказался незадолго до рассвета. Может, за пару часов.

Теперь о его миссии. Эдд пришел к выводу, что в таком виде он может что-то делать либо в одиночку, либо в сопровождении одного-двух спутников, кости не глодающих и скелетов не боящихся. И действовать придется подальше от человеческого жилья-ну, максимум в заброшенном замке. Любое появление его в деревне и городе создаст волну ужаса. Давок, затоптанных, преждевременных родов, что начисто отгонит всякую мысль о помощи ему. Это если не думать о том, что кто-то попытается убить гуляющие по улице живые кости.

Тогда на него должны возложить поиск чего-то (или кого-то) ранее пропавшего, но того, что еще можно найти, но не спасти.

Пропавший великий меч, место смерти, о которой неизвестно подробно, древнюю надпись, магическую книгу? О последних Эдд не имел представления, но допускал, что их тоже теряют и крадут. Правда, тут лучше было оживить мага или ученика мага, подавившегося косточкой, но кто знает промысел богов...

Ему почему-то думалось, что его пошлют найти место смерти Девы Марианны, с которой и началась та самая Война Конца света. Но лорд справедливо рассудил, что это будет выбирать не он, да и должны быть дополнительные приказы, хотя бы куда идти.

Но что бы ему не поручили, пока он должен ждать высыхания ножен и приказов. До приказов он вправе подумать о чем угодно, даже если ему поручат искать истоки реки Гвай. Горное плато, где якобы начиналась река, было населено столькими демонами и другими опасными существами, что никто не мог сказать, начинается ли река на плато или она промыла ущелье сквозь него? Такой вопрос мог беспокоить только книжников, а не 'людей длиной воли', но кто думал так, жестоко ошибался от незнания демонологии. Лорду Эдду как-то пояснили, что если река имеет исток на плато, то демоны не могут посылать порчу посредством ее вод тем, кто живет ниже по течению. А если река протекает сквозь плато, то-да.

Поэтому нужно хоть иногда приходить к тому месту, где река входит в границы королевства, и магически проверять воды реки на порчу и ставить магические заслоны от нее. Чтобы маги проехали через две провинции, получали в пути провизию и корма для лошадей, нужно организовать их поход, то есть послать либо коронного чиновника с отрядом, либо поручит это лорду в рамках того же служения короне за это год. То, что сегодня нет повальной порчи и вчера ее не было— ничего не значит. Демоны могут решить нагадить королевству именно завтра. И все тут.

А если река начинается на плато, то порча не придет ее водами. Никакие походы магов и расходы на то не нужны.

Что же до Девы Марианны...Больно много лет прошло. Труп, полежавший под солнцем несколько дней вздувается так, что опознать его можно по одежде или каким-то деталям, скажем, по отсутствию кисти. Скелет — а как он отличит скелет Девы от скелета раненого оруженосца, заползшего в густые кусты и там помершего от раны? И сохранятся ли штаны за тридцать лет, чтобы понять, что это явно не дева? Поэтому можно рассчитывать лишь на то, что уцелеет какая-то вещица, по которой однозначно можно судить, что это Марианна и никто другой. Причем не драгоценная, потому что украшения можно снять с тела и продать, и даже в сильно изуродованном виде, со скидкой, конечно. Лорд имел представление о женской анатомии, но не догадывался, что женские скелеты отличаются от мужских.

Дальше его внимание переключилось на другое. Вот он нашел место гибели Девы и желает сообщить о этом всем. Как ему свидетельствовать о этом? Он ведь казненный изменник. Возможно, второй раз рубить голову уже не будут, но вес его слов для королевского чиновника невелик, даже если забыть, что он скелет. Для лорда, на землях которого совершено преступления-может быть. Ну, при условии, если этот лорд не имел претензий лично к Эдду, скажем, за улар меча на смертном поле, лишивший его отца или деда.

А, может, не надо ползать по возможным местам убиения? Вдруг Марианна увидела Секонда, раскрыла объятия ему, а потом устыдилась своего порыва и решила сбежать и скрыться? Оттого сейчас она святая отшельница или ученица деревенской колдуньи близ деревни Мокрые Кожухи? Или сама уже ведьма, кто ведь знает, сколько они там учатся.

Демоны побери, жить при жизни было проще, чем после смерти!

А еще не хватало найти ребенка от их связи, ныне влачащего горестную жизнь бастарда, и завоевать для него трон!

Вообще то он может это сделать, не нарушая присяги. Его казнили за измену, которой не было, что аннулирует его присягу династии. Восстав скелетом, он тоже не приносил присяги никакому королю.

Он не может получить помощи, призвав добрых королевских подданных помочь ему именем этого короля, но и не обязан никому! Ни трону, ни супруге, ни вассалам! Абсолютная свобода. Он бы засмеялся, если бы было чем. А, кстати, как у него с возможностью что-то сказать?

Как выяснилось-никак. Общаться с возможными помощниками -только жестами. Конечно, лорда, в отличие от многих неграмотных владетелей письму обучили, но где найти грамотных соратников?

В обычной деревне обучены читать и писать хорошо если три человека. В замке рыцаря или мелкого лорда найдется с десяток. Даже в монастырях способны читать и писать далеко не все. Основная часть отшельников отличаются от крестьян только обетами и регулярностью молитв. Да и с соблюдением обетов у них не всегда хорошо. Конечно, пожив в монастыре несколько лет, прослушав разговоры более образованных послушников и зная наизусть молитвы и ход обрядов, любой тамошний обитатель выглядит умудренным ученостью, но фактически он лишь нанятый за стол и кров работник монастыря. Лорд Эдд. подумав это, тревожно оглянулся по сторонам: а нет ли в небе тучки, из которой грянет синяя молния и угодит в него за святотатство? Нет, небо было чистым, молнии взяться неоткуда. Но на всякий случай лорд такие измышления прекратил.

ГЛАВА ВТОРАЯ. Начало пути после частичного срывания покровов.

Эдд дождался сигнала к выступлению на следующее утро. Это не были звуки труб и рогов и стук барабанов. Просто с первыми лучами солнца он ощутил неотложное желание встать и отправиться через луг в сторону леса. Если бы подобные ощущения одолели лорда в прежние времена в родовом замке, то он громовым голосом потребовал бы принести себе ночную посуду. Для этой цели в замке служил сирота Клайм, спавший возле двери хозяйских покоев. Ночная посуда-это было его основное предназначение, поскольку более сложные дела он никак не мог выполнять. А подать, отнести и помыть получалось безукоризненно. Поскольку сейчас навалить работу на Клайма было невозможно, то Эдд счел ощущение еще одним рецидивом прежней жизни. Повесил на себя перевязь и ножны, сорвал подходящий лист лопуха и пристроил его вместо шляпы, сколов веточкой дикой вишни. Это был новый возврат минувшего и невозможного, но что уже поделаешь. Лорд привык за сознательную жизнь носить шлем и берет, снимая их только в определенные моменты. Сейчас же он не боялся солнечного удара в кости черепа, но ощущал, что даже мертвому лорду надо быть куртуазным. В основном языке королевства такого слова не было, зато был другой термин, в переводе означающий: 'Такой, как надо'. Эдд чуть сдвинул лопух влево, как привык делать с беретом, глянул на себя, отраженного в водах. 'Такой, как надо'. Вот и пора.