Кости лорда Эдда

Кости лорда Эдда.

История эта началась с того, что лорда казнили по слову короля.

Ибо в противном случае кости занимали бы свои законные места в его теле.

Вторым шагом стало то, что их уронили в болото. Ведь если бы их пристроили в фамильную усыпальницу, то история была бы о другом.

Тело лежало неизвестно где, пока от него не остались только кости и связочный аппарат. И вот тут некто из богов сказал: "Восстань и иди". И сопроводил все неким магическим воздействием.

Кости, управляемые магией, вылезли из болотной воды и уселись, "как нищий слепец на распутье страстей" у края болота. Магический конструкт из костей и магического управления ими больше ничего не мог пока делать, только при порывах ветра поднимал снесенную ветром голову и ставил ее обратно. Палач ведь мечом аккуратно перерубил шею, потому голова. не держалась.

Так прошло два дня. Место было тихое, а сезон сбора болотных лилий еще не пришел, поэтому только один случайный прохожий проходил мимо болота и увидел скелет, то теряющий, то ставящий свою голову на место. От сумасшествия его спасла изрядная доза самогона, принятая перед этим. Но когда он рассказал об этом в деревне Нижние Ходоры, то его подняли на смех и посоветовали лучше закусывать, желательно не рукавом.

Конструкт же ждал и дождался. Бог, заведовавший подземным миром, наконец отпустил душу лорда, и она не без посторонней помощи вернулась к своим костям и была как то магически закреплена на них.

Итого на краю болота появился анимированный магический конструкт, пока постоянно занятый установкой головы на место. Душа лорда все еще отходила от подземных мук, поэтому временно была нетрудоспособна.

Наконец, душа осознала, что ее уже не мучают за соблазнение благородной девицы Кэт из рода Френгольдов, измену жене с леди Марви, вдовой лорда Х., и прочие штучки. Заметим, что лорд за измену был казнен безвинно, поэтому страдал за разную мелочь, а не за предательство. Должен же божий суд быть чуть справедливее королевского!

Душа также поняла, что он отчего-то извергнут из адских бездн, и в виде скелета посажен на краю болота. И явно это еще не все, что с ним будет.

А что еще? Тут лорд Эдд пока не смог разгадать замысел богов, поэтому решил, что ему его сообщат. Пока же он должен быть где-то неподалеку и не ограничен ничем в выборе занятий.

Разумеется, вино здесь не подавали, существа женского пола тоже недоступны, поэтому следовало заняться собой. Падающая голова его тоже раздражала. Хотя, конечно, стоило бы явиться с нею в руках к подлому предателю Ризвелу Херри, по прозвищу Болтун Херри, прямо причастного к потере головы лордом. Стоит, конечно, заняться этим, но надо еще много другого сделать.

Поэтому лорд Эд взял череп под мышку и пошел вдоль берега, размышляя про то, чем именно прикрепить череп к хребту. В новом своем положении он не хотел ни пить, ни есть, и это было хорошо. В одежде тоже неотложной нужды не имелось, ибо скелет сраму не имеет, он у скелета отгнивает.

Но вот как быть с защитой? Большинство людей, увидев бредущий скелет с головой в руках, с криком убежит или упадет в обморок. Но в его дружине были два бойца, при должном смачивании элем способных кинуться на скелет и разнести его секирами. А вот этого бы не хотелось. Может, это уже не больно, но нести себя раздробленным на шесть частей очень неудобно.

Есть в лесах медведи, волки, а в болоте ящеры, способные полакомиться костями. Возможно, он уже несъедобен, но ведь тупой ящер сначала изгрызет бедренные кости, а потом обнаружит, что зря старался. Его-то, может даже и стошнит, а каково лорду потом ходить с изжеванными костями?

Итого нужно оружие. После того, как он поставит голову на место и освободит руку для него.

Вот если бы иметь меч и хотя бы огрызок черного плаща, то его могли принять за вернувшегося из пекла принца Гарра, решившего отомстить всем врагам сразу. Даже те самые дружинники не смогут выпить столько эля, чтобы не испугаться Гарра.

Тупые болотные ящеры принцев не боятся, так что оружие все же важно.

Но найти меч где-то на поле или лесу означает безграничную милость богов. Мечи у костров не забывают, на поле боя у убитых подбирают, так что шанс очень небольшой найти неподобранный. Хотя пропал же знаменитый меч Черное Перо. Когда лорда Бридена окружили па Торровой Пустоши, он сверкал в руке у владельца. А после боя исчез. Ни у убитых, ни у пленных, ни у них. Эдд, тогда бывший оруженосцем, до заката вместе со всеми ползал по полю, заглядывая под каждый паршивый кустик и в ямку. Но меч так и не нашли.

Как ни ярился тогдашний король Мендон, ему клинок не принесли, да и за минувшие с тех пор тридцать лет он не отыскался. Мендон тогда наорал на лорда Роуса, который командовал этим отрядом, Роус влепил подзатыльник Эдду, Эдд пнул какую-то облезлую кошку близ корчмы...Да, а в приговоре богов о его муках про кошачью обиду ничего не было! Значит, кошка была в чем-то виновата. Пинок в облезлую задницу наказал ее. Мендон погиб через год при осаде замка Хью Огдена, которого все называли Рыжим Бастардом (не в глаза, разумеется). Короля, как и многих осаждающих, погубил кровавый понос. Некоторым утешением послужило то, что эта эпидемия свирепствовала и в замке. О нее помер Рыжий Бастард, возможно, даже одновременно с королем.

Певцы об этом сложили язвительную балладу, как два предводителя, сидя на ночных горшках, поносят и кричат оскорбления друг другу. Народ хохотал до слез и колик в животе, , но, пока на тропе сидел сын Мендона, за балладу можно было певцу лишиться головы, а слушателям уха, чтобы впредь неповадно было. Следующий король происходил из Кроллингов, поэтому не карал за песни о Мендоне. Правда, если нарваться на лорда, чей отец изошел на кровавый понос под замком, то тоже нехорошо бывало... А Эдд даже дрался на поединке из-за этого. Процитировал при Лорине Пузатом, чей дядя помер в замке куплет из песни, и его вызвали. А через год еще раз вызвали в качестве мести за смерть Пузатого. Вообще смерть на поединке-это не убийство и честь рода не оскорбляет, но есть же такие вот мстительные типы, как покойный брат этого племянника...

Пока лорд Эдд шел и вспоминал, то, что было у него вместо глаз, искало нужное И нашло. Сначала вишню, а потом траву, которую называли муравьянка. Обычно ею выводили болезненные мозоли на пятках. В смеси же с вишневым клеем ее сок хорошо клеил разбитые изделия из рога и кости. Лорд Роус, когда был пьян, а это случалось почти каждый день, часто кидал или ронял всякое нужное. Раз — и охотничий рог летит в стенку. Два-и треснули костяные накладки на рукоятке кинжала, потому что пьяный лорд так сел на него. А кто виноват? Оруженосец.

В ухо виноватому! Кто клеит сломанное? То же самый Эдд, потому что больше некому.

Пока сок и клей доходили до нужной кондиции, лорд рассматривал череп и перерубленный позвоночник

Это тоже противоречило логике и анатомии, но не противоречило магии. Сказано: "взглянул глазами души своей ", а где к нее глаза? Да хоть ниже спины! Где нужно, там и будут!

Королевский палач был эстетом и очень гордился красотой своих казней. Такие лорды, как Эдд, лишались головы вообще идеально, про их казни говорили даже, что иногда отрубленная голова еще мигала глазами па эшафоте. Рыцарь Перно из Пернов даже божился, что отрубленная голова его племянника продолжала читать молитву, но кто поверит Пернам? Даже пьяные вусмерть знают, что когда кто из Пернов говорит, что у него два глаза, то всякий должен пересчитать их, чтобы не быть обманутым. Поэтому палач аккуратно попал лорду между телами позвонков, практически не повредив их, а вот дальше лезвие ушло вниз и немного криво рассекло поперечные отростки шестого шейного позвонка. Наверное, голова будет теперь криво сидеть на шее. Да и сгибаться шея в этом месте не сможет Увы, положение обязывает, за измену лордам отсекают голову. это простолюдинов вешают или вспарывают животы, если казнить надо сразу многих. Вот за чернокнижие .... Тут Эдд даже не знал, как будут казнить лорда, который этому предастся. Колдунов и ведьм, что занимались запретным, лишали языка, рук, а потом их вставляли в большое дупло и замазывали глиной. Если колдун не помещался в дупло, то его подгоняли под нужный размер. Для лорда-чернокнижника ведь должно существовать какое-то особое положение, чтобы не быть казненным, как всякий простолюдин, но как именно?

Когда клей застыл, лорд дополнительно устроил фиксацию перерубленного хребта. Склеенным этой смесью рогом можно было пользоваться на другой день(правда, никто не гарантировал, что голос рога не пострадает),но до этого лучше было его не трогать и обмотать веревкой, чтобы обломки не смещались, а спокойно склеивались. Поэтому для этой цели и пришлось обмотать свой хребет лианой, словно зеленым шарфом. Кроме того, лорд вставил в спинномозговой канал подходящий сучок. Лучше бы его было еще малость подтесать, но нечем, а зубы недостаточно хороши— в родных местах лорда редко у кого к сорока пяти оставалась хоть половина зубов. Как не занимался некогда будущий скелет гигиеной полости рта, а у него сохранилось только четырнадцать. И резцы через один— есть раньше можно было, но вот кусать древесину лорд не рисковал. Возможно, это была застрявшая память из минувшей жизни, но так вот и вышло.

Благодаря все той же застрявшей прежней памяти он и разжег костер на ночь. Спать он не собирался, ибо не хотел, готовить тоже, ему даже холодно не было, но вот привык всегда разжигать костер на ночь в поле и все тут! От ночного костра на его памяти воздерживались только при очередном завоевании Ферна. Там даже ночью, когда чуток холодало, рядом с костром становилось невыносимо жарко. Оттого приготовление пищи и поедание ее было еще одной пыткой.

Френ завоевывали уже чуть ли не двадцатый раз, и только недолго правящие короли не имели в описании своего правления рассказа о фернском походе. Дагорат Третий вообще ходил туда трижды, благо правил почти тридцать лет. Вообще фернский поход потихоньку превратился в такой вот экзамен для королей и воинов— не бывал там, не пил воду из реки Стинки, не получал тамошним дротиком в щит — значит, ты еще сопляк. не доросший до взрослого. Правда, лорд Эдд додумался до этого только сейчас, когда же был оруженосцем и юным лордом -его одолевали не столь философские мысли. В оруженосцах он думал больше о жратве и девушках, а уже командиром — как поменьше потерять в Ферне бойцов, а то по возвращении окажется, что лорды Медового Улья, что на Круче и Улья, что на Мельничном ручье опять попытаются оттяпать деревню Спелый колос и угодья вдоль Синего ручья. Это тоже был экзамен на зрелость, только местного масштаба, для лордов Брекенпула, к семейству которых и принадлежал Эдд. Почему лорды Ульев пытались оттяпать деревню-это было понятно, ибо она стояла на проезжем тракте, да еще и около моста, за проезд которого периодически бралась плата. Иногда Брекенпулы попадали в опалу и право собирать пошлину у них отбирала корона. Кстати, раз лорд Эдд был казнен, то, возможно, его опять отберут.

А вот что хотели соседи от земель вдоль ручья, было загадкой. Эддов отец как-то решил, что когда-то там мыли золото, но поиски бумаг про это и расспросы старожилов ни к чему не привели. И земли эти во всех грамотах за последние два века числились за их родом. Сами по себе земли были не очень удобными для посевов или выпаса скота. Эдд тоже разок подумал о странном стремлении лордов Ульев к ним и решил, что, наверное, лет триста назад или больше земли были собственностью соседей. Потом же отошли к Брекенпулам, которые считали теперь их своей вековой собственностью. Собственно, так и было. Но соседи думали -по-другому.

Только так это можно пояснить, если не счесть лордов Ульев потомственными ублюдками. За это кое-что говорило, ибо в семействе их случались браки между братьями и сестрами, а всякий знал, что потомство от этих связей проклято богами и имел нужное число примеров.

Но правда -знать не означает следовать знанию.

Самым известным был дед нынешних лордов, точнее, его старший брат. Он боялся жить, потому спал в гробу, из которого вылезал только за некоторыми надобностями Его мама в детстве извела немало розог для приучения сына к горшку и выносной башенке, поэтому он лежал не в своем золотом. Как тут не вспомнить, что эта мама была старшей сестрою папы!

Еще один козырный пример -это семейство Нанти. Фил Нанти Пятый думал, что его отравят и— или зарежут легендарные саламандры, живущие в огне. Поскольку саламандры сами железа не делают и ножей не имеют, то пользуются собственным железом жертв. Поэтому он ел только руками и деревянной ложкой. Поскольку не все обходились за столом без ножа, то Пятого пришлось кормить отдельно от всех. Это подрывало древние традиции его рода и правила дворянского этикета, но что поделаешь, если Фил, увидев столовый нож, впадал в буйное помешательство?! Следующим этапом его жизни стал полный отказ от бритья и стрижки. Чтобы зловредные саламандры не воспользовались бритвой или ножом. которыми отрезают волосы т бреют подбородок. С защитой от отравления тоже было много хлопот, в итоге Фил ел только вчерашнее и холодное. Некто сказал ему в качестве лжи во спасение, что яд саламандр портится за день до вечера или с вечера до утра, потому постоявшая еда безопасна. Родные вздохнули свободнее, ибо до этого Фил ел только сырые овощи, справедливо полагая, что саламандры устанут ходить на огороды вилланов и травить овощи, поэтому репа и капуста безопасны для него.

Тоже иллюстрация в вреде женитьбы на сестрах его отца и деда. Его самого от рождения еще более оригинального сына удержало лишь то, что у батюшки его были только сыновья.

В благородных домах встречались и воспылавшие страстью к родным мужского пола, но боги не перегружали семейство Нанти еще и такими.

Как же относились к этому другие, что в семействе Нанти творится кровосмешение? Да по-всякому, кому как интересно. Захочет оскорбить Фила Шестого, так и упомянет. Раз это правда, а не клевета, то вопрос решается поединком, а не жалобой королю как верховному судье страны. Захочет-вместе выпьют с Рене Нанти и вместе же отправятся в бордель. Вилланы, конечно, шептались, но не при владельцах и их доверенных лицах. Короли это не поощряли, но не наказывали, ибо в Кодексе короля Свинна за инцест наказаний не было.

А раз нет наказания, значит, это не преступление, а какая-то досадная мелочь вроде привычки все время ронять на себя еду из ложки. С религией все было еще сложнее, но так как в стране поклонялись восьми богам, простор для маневра был. Лорд Эммерих, в пьяном виде спаливший храм, потом всю жизнь проводил обряды у жрецов того самого бога Преисподней. И они не отказывали в жертвах, и лорд сохранял связь с верою, а не оставался презренным безбожником.

Лорд Эдд так вспоминал о разном, коротая время до утра. То самое, чем он видел, в темноте тоже мало что разбирало, как и его глаза до казни. Размышлений отчего-то было много. Лорд с удивлением отмечал, что ранее он жил действием, а над обоснованием думал совсем мало. Возможно, из-за этого он жил не так долго. Тут лорда затянуло в облако самобичевания, потому как если бы он думал мало, то жизнь его закончилась еще давно, лет двадцать назад, в одной из битв Войны Конца Света. Так стали называть междуусобную войну по ее результатам, хотя сначала она была Войной За Деву Марианну (это для юных рыцарей) или Войной Куста Или Елки.

Столь странное название определяло повод для ее начала. Как всегда, из-за женщины. Ибо в начале было похищение девы Марианны из Дома Локетстри с последующим изнасилованием ее вторым сыном короля Нефера Кроллинга. Поскольку он был вторым сыном, то носил имя Секонд, прозвище Железная Рука и титул Лорд Мантикоры. Истрия была мутная, как сейчас виделось лорду Эдду, на Секонда не очень похожая, потому что он был красавчиком и любителем игры на флейте, отчего стоило ему заиграть, то с середины мелодии ее должен был прерывать стук об пол тела очередной девы, вообразившей себя в постели с Секондом и немедленно изобразившей готовность ко всему, что бывает дальше. Второй сын при таких успехах мог бы стать отцом бастардов в половине семейств королевства. Правда, он к женскому полу относился переборчиво и не отвергал его. но за каждой юбкой не бегал.

Люди постарше вроде Эддова батюшки сомневались, что он ее похищал и насиловал. Девушка была миловидной, но не из тех. кого избалованные женском вниманием принцы могут захотеть здесь и сейчас. Тут что-то не то, магия, чтоли... Рыцари и лорды помоложе разбились на две большие группы. Группу 'Под кустом', то бишь сторонников изнасилования под ближайшим кустом от места встречи и группу 'Елки',то бишь версии, что оба,он и она, предварительно обвенчались по старому обычаю в ближайшем к месту встречи храме . Поскольку Секонд был женат, то обвенчать его могли только в Храме Старой Богини. Она была покровителем стариков и старости, но, поскольку до этого возраста доживали очень даже не все, ее служители маялись от скуки м могли себе позволить некий эпатаж. Особенно после гадания на внутренностях домашней птицы. Название 'Елки'-от атрибута Старой богини. В время бракосочетания еловой веткой несильно били по спине обоих новобрачных.

Как бы там ни было, но образовались три группировки: королевская, сторонников Локетстри и третья, из тех, кто как 'цветки' в проруби примыкает то туда, то сюда. Лорд Эдд запоздало подумал, что примыкали к этим группам дворяне совсем по велению души. Если они на месте Секонда ее бы без разговоров обесчестили, то того же они и ждали от 'похитителя'.

Дева Марианна пропала без вести, что только подлило масла в огонь, дескать, Секонд не только поймал и изнасиловал, но и убил ее, возможно, еще до изнасилования.

Секонд погиб в самом начале, наткнувшись со своей скромной свитой на отряд 'Под кустом' и убитый в ходе внезапной атаки. Теперь лорд Эдд даже думал, что он вообще не узнал, что в стране уже идет война. Девы с ним не было, а после атаки сказать, где она, могли бы только кони свиты. Но в отряде 'Под кустом' знающих их язык не оказалось. Дальше война длилась еще два года и уже кормила сама себя. Невинность девы ушла куда-то вглубь, все вспоминали кровь родных, убитых на каком-то поле, нежели капли крови у безвестного куста. если они вообще были.

Выжить в такой войне, где каждый не раз менял знамя, под которым воевал, человеку не думающему было невозможно.

Лорду Эдду, выжившему и даже преумножившему богатство семьи, эти слова не подходили.

Но он действительно сейчас стал думать больше, и еще до рассвета определял свое поведение до этой войны как: 'сначала сделай. а думать будешь потом'. Встретил пятнистого оленя— ату его, иначе скроется! Увидел деревенскую девку, тревожащую организм— то же самое, иначе убежит! На поединке вообще размышлять не получается— иначе соперник проткнет.

Так что спеши жить. а то жить нельзя будет! А размышлять над тем, что было правильно, а что нет— будешь потом, в старости у камина. Лорд Эдд, взбудораженный такой пришедшей мыслью. еще долго думал, как можно было остановить эту войну на разных стадиях. Если без деталей, то получалось, что надо вмешиваться пораньше, пока кровь не пролилась. С каждой каплей крови обратной дороги все более нет. А гарантированно предотвратить ее— это надо собрать рать человек в пятьсот и ехать рядом с девицей и теми, кто с ней. Убить ее стрелой еще смогут, а вот осквернить — уже нет.

Утром, когда рассвет раскинул свои лучи над болотными кочками, лорд искоса глянул вправо и обнаружил блеск чего-то в водах того самого болота. Совсем рядом! Эдд аккуратно встал и осторожно убрал кости рук от головы: держится, хотя и слабовато! Но тут надо привыкнуть и дать клею набрать силу— вдруг будет получше.

А потом, возможно, поручить кузнецам сделать крепления на позвоночник— наподобие тех. какими усиливают древко у секир и боевых молотов. Правда, секире не нужно вертеть лезвием, а ему вращать головой требуется, но хороший кузнец может знать больше, чем покупатели его работы. Вдруг он знает какой-то секрет, как можно укрепить и при этом поворачивать голову.

Блеск словно шел из-под воды. Что же там блестит? Уже его нет, так как лорд изменил положение головы, но место он запомнил— всего шагов двадцать и параллельно берегу. Утопать уже не страшно, но по старой памяти лорд не хотел лезть прямо в болото. Ах вот что это блестит— торчащая из воды рукоятка меча! Вот славно! Но, может быть, это ловушка? Коснешься рукоятки рукой, и рука отгниет? Нет, ему это не страшно уже. Наведенная порча доведет до импотенции? Уже все в прошлом. Вот если кости начнут ускоренно портится -это уже плохо. Лорд Эдд подобрал ветку и ею аккуратно сдвинул клинок на кочку. Пошарил рядом— на белый свет явились сильно размокшие кожаные ножны. Вот они-то и послужат! Обернув их вокруг лезвия и помогая себе веткой, Эдд вытащил клинок на воздух. И обомлел, если можно так выразиться об ожившем скелете.

Меч боевой, оттого украшен минимально, только позолочен оголовок. И это правильно, потому как вставишь дорогой камень в оружие, а он при ударе вывалится из креплений и свалится на землю. Где его успешно затопчут. Бастард, то бишь полутораручник. А сталь, несмотря на длительную болотную ванну, сверкает, как новенькая. Великолепная работа. А в эфесе две пластинки черного воронения, и на обоих надписи:

'Хозяину-как перышко!'. И с другой стороны: 'Врагу— тяжким молотом!'

Это тот самый меч 'Черное перо'? Да, Эдда наизусть заставляли учить не только гербы всех благородных домов, но и как выглядит каждый знаменитый меч или секира. И не зря-иногда благородные господа таятся от чужих взглядов. Но если ты где-то на постоялом дворе увидишь лорда Бридена с 'Черным пером', то если хочешь его убить— позаботься о копье, без него не получится. Или об арбалете. Лорд Бриден внешне не выглядел горой мускулов или просто гигантом, поэтому легко было недооценить его, особенно если не знаешь в лицо.

Но как сюда попал этот меч? Они же носом землю рыли в поисках? Никто из свиты Бридена из кольца не вырвался. И это не то место, где тот погиб. Ей-ей, божья длань! Тогда прибрала от них, сейчас высунула, чтобы взял.

И для чего ему такой королевский подарок? Что он им должен сделать?

Лорд Эдд сидел у тлеющего из последних сил костерка, держал меч на коленях и вглядывался в него. Поскольку следить за взглядом существа без глаз затруднительно, можно было счесть, что он смотрит не на лезвие, а вокруг. Через пятьсот лет в этом мире появится художник и напишет картину 'Смерть ждет вас всех в гости' приблизительно с таким же содержанием— смерть в виде вооруженного скелета сидит во тьме у костра и ждет путников, которым должен выйти нежданный конец. Главным отличием было то, что на полотне скелет был завернут в плащ, но это было отражением фобий художника, избегавшего обнаженной натуры даже так. Отличия времени не существовало, так как Эдд сидел с мечом на коленях у костерка не только утром, но и следующей ночью. Художник этим творением прославился, хотя в просвещенном обществе вскоре настояли, чтобы полотно выставляли с предупредительной надписью. что лицам моложе 16 лет, эпилептикам и беременным смотреть на нее не рекомендуется из-за угрозы вреда здоровью.

Так она и выставлялась. пока не сгорела в грандиозном пожаре столицы, уничтожившем старую часть города почти начисто.

Пока же лорд продолжал размышление. что именно ему предстоит сделать в новом качестве. Солнышко двигалось по небу. пели птички и стрекотали кузнечики, ветерок уже не сбрасывал голову с плеч, поэтому из забот были только размышления. Ведь меч совершенно не пострадал от воды, ну, кроме размокших ножен, которые пока сушились и, возможно, их удастся использовать вновь. Тут тоже замешана магия, потому что тридцать лет в болотной воде должны отразиться на мече. Пусть даже клинок кован каким-то великим кузнецом, который добился того, что металл не ржавеет, но ведь в мече есть и бронза, и золото, и дерево. Неужто им за тридцать лет ничего не будет? Лорд опыта держания меча в болоте не имел, но хорошо помнил, как ржавели кольчуги после марша под дождем, как рыжие пятна появлялись на наконечниках и лезвиях то тут, то там, и как он это своими руками отскребал, а потом смазывал, чтобы затруднить дальнейшую порчу оружия. Оттого и сомневался, и думал, что меч тридцать лет лежал в сухом месте вроде пещеры, отчего совсем не пострадал, а в болоте оказался незадолго до рассвета. Может, за пару часов.

Теперь о его миссии. Эдд пришел к выводу, что в таком виде он может что-то делать либо в одиночку, либо в сопровождении одного-двух спутников, кости не глодающих и скелетов не боящихся. И действовать придется подальше от человеческого жилья-ну, максимум в заброшенном замке. Любое появление его в деревне и городе создаст волну ужаса. Давок, затоптанных, преждевременных родов, что начисто отгонит всякую мысль о помощи ему. Это если не думать о том, что кто-то попытается убить гуляющие по улице живые кости.

Тогда на него должны возложить поиск чего-то (или кого-то) ранее пропавшего, но того, что еще можно найти, но не спасти.

Пропавший великий меч, место смерти, о которой неизвестно подробно, древнюю надпись, магическую книгу? О последних Эдд не имел представления, но допускал, что их тоже теряют и крадут. Правда, тут лучше было оживить мага или ученика мага, подавившегося косточкой, но кто знает промысел богов...

Ему почему-то думалось, что его пошлют найти место смерти Девы Марианны, с которой и началась та самая Война Конца света. Но лорд справедливо рассудил, что это будет выбирать не он, да и должны быть дополнительные приказы, хотя бы куда идти.

Но что бы ему не поручили, пока он должен ждать высыхания ножен и приказов. До приказов он вправе подумать о чем угодно, даже если ему поручат искать истоки реки Гвай. Горное плато, где якобы начиналась река, было населено столькими демонами и другими опасными существами, что никто не мог сказать, начинается ли река на плато или она промыла ущелье сквозь него? Такой вопрос мог беспокоить только книжников, а не 'людей длиной воли', но кто думал так, жестоко ошибался от незнания демонологии. Лорду Эдду как-то пояснили, что если река имеет исток на плато, то демоны не могут посылать порчу посредством ее вод тем, кто живет ниже по течению. А если река протекает сквозь плато, то-да.

Поэтому нужно хоть иногда приходить к тому месту, где река входит в границы королевства, и магически проверять воды реки на порчу и ставить магические заслоны от нее. Чтобы маги проехали через две провинции, получали в пути провизию и корма для лошадей, нужно организовать их поход, то есть послать либо коронного чиновника с отрядом, либо поручит это лорду в рамках того же служения короне за это год. То, что сегодня нет повальной порчи и вчера ее не было— ничего не значит. Демоны могут решить нагадить королевству именно завтра. И все тут.

А если река начинается на плато, то порча не придет ее водами. Никакие походы магов и расходы на то не нужны.

Что же до Девы Марианны...Больно много лет прошло. Труп, полежавший под солнцем несколько дней вздувается так, что опознать его можно по одежде или каким-то деталям, скажем, по отсутствию кисти. Скелет — а как он отличит скелет Девы от скелета раненого оруженосца, заползшего в густые кусты и там помершего от раны? И сохранятся ли штаны за тридцать лет, чтобы понять, что это явно не дева? Поэтому можно рассчитывать лишь на то, что уцелеет какая-то вещица, по которой однозначно можно судить, что это Марианна и никто другой. Причем не драгоценная, потому что украшения можно снять с тела и продать, и даже в сильно изуродованном виде, со скидкой, конечно. Лорд имел представление о женской анатомии, но не догадывался, что женские скелеты отличаются от мужских.

Дальше его внимание переключилось на другое. Вот он нашел место гибели Девы и желает сообщить о этом всем. Как ему свидетельствовать о этом? Он ведь казненный изменник. Возможно, второй раз рубить голову уже не будут, но вес его слов для королевского чиновника невелик, даже если забыть, что он скелет. Для лорда, на землях которого совершено преступления-может быть. Ну, при условии, если этот лорд не имел претензий лично к Эдду, скажем, за улар меча на смертном поле, лишивший его отца или деда.

А, может, не надо ползать по возможным местам убиения? Вдруг Марианна увидела Секонда, раскрыла объятия ему, а потом устыдилась своего порыва и решила сбежать и скрыться? Оттого сейчас она святая отшельница или ученица деревенской колдуньи близ деревни Мокрые Кожухи? Или сама уже ведьма, кто ведь знает, сколько они там учатся.

Демоны побери, жить при жизни было проще, чем после смерти!

А еще не хватало найти ребенка от их связи, ныне влачащего горестную жизнь бастарда, и завоевать для него трон!

Вообще то он может это сделать, не нарушая присяги. Его казнили за измену, которой не было, что аннулирует его присягу династии. Восстав скелетом, он тоже не приносил присяги никакому королю.

Он не может получить помощи, призвав добрых королевских подданных помочь ему именем этого короля, но и не обязан никому! Ни трону, ни супруге, ни вассалам! Абсолютная свобода. Он бы засмеялся, если бы было чем. А, кстати, как у него с возможностью что-то сказать?

Как выяснилось-никак. Общаться с возможными помощниками -только жестами. Конечно, лорда, в отличие от многих неграмотных владетелей письму обучили, но где найти грамотных соратников?

В обычной деревне обучены читать и писать хорошо если три человека. В замке рыцаря или мелкого лорда найдется с десяток. Даже в монастырях способны читать и писать далеко не все. Основная часть отшельников отличаются от крестьян только обетами и регулярностью молитв. Да и с соблюдением обетов у них не всегда хорошо. Конечно, пожив в монастыре несколько лет, прослушав разговоры более образованных послушников и зная наизусть молитвы и ход обрядов, любой тамошний обитатель выглядит умудренным ученостью, но фактически он лишь нанятый за стол и кров работник монастыря. Лорд Эдд. подумав это, тревожно оглянулся по сторонам: а нет ли в небе тучки, из которой грянет синяя молния и угодит в него за святотатство? Нет, небо было чистым, молнии взяться неоткуда. Но на всякий случай лорд такие измышления прекратил.

ГЛАВА ВТОРАЯ. Начало пути после частичного срывания покровов.

Эдд дождался сигнала к выступлению на следующее утро. Это не были звуки труб и рогов и стук барабанов. Просто с первыми лучами солнца он ощутил неотложное желание встать и отправиться через луг в сторону леса. Если бы подобные ощущения одолели лорда в прежние времена в родовом замке, то он громовым голосом потребовал бы принести себе ночную посуду. Для этой цели в замке служил сирота Клайм, спавший возле двери хозяйских покоев. Ночная посуда-это было его основное предназначение, поскольку более сложные дела он никак не мог выполнять. А подать, отнести и помыть получалось безукоризненно. Поскольку сейчас навалить работу на Клайма было невозможно, то Эдд счел ощущение еще одним рецидивом прежней жизни. Повесил на себя перевязь и ножны, сорвал подходящий лист лопуха и пристроил его вместо шляпы, сколов веточкой дикой вишни. Это был новый возврат минувшего и невозможного, но что уже поделаешь. Лорд привык за сознательную жизнь носить шлем и берет, снимая их только в определенные моменты. Сейчас же он не боялся солнечного удара в кости черепа, но ощущал, что даже мертвому лорду надо быть куртуазным. В основном языке королевства такого слова не было, зато был другой термин, в переводе означающий: 'Такой, как надо'. Эдд чуть сдвинул лопух влево, как привык делать с беретом, глянул на себя, отраженного в водах. 'Такой, как надо'. Вот и пора.

Пока же лорд идет через луг и размышляет, взять ему палку в качестве посоха или не стоит уподобляться разным...неаристократам, автор немного раскроет карты.

Разумеется, не до конца, ибо некоторые тайны не для всех. Почему все то, что случилось в первой главе, взяло и произошло?

Потому что миров множество, и они взаимодействуют, по особым правилам и в особое время. И потоки космической энергии, связывающие миры, могут вибрировать (скажем так) от психической энергии масс, вызывая отдаленные и интересные последствия. Поэтому та самая энергия масс, высвободившаяся на чемпионате, Олимпиаде, политическом событии, изменяет миры. И не только тот, в котором происходит чемпионат по квиддичу или местному драгонбаттлу, но и другие.

Изменяет миры и более мелкое, например, грызня в интернете, когда на форуме обсуждается то, что беспокоит многих. поэтому, когда на некоем форме даже обсуждают литературного героя, что он 'идиот, педофил, аутист, арфист и прочее', словно он этих девиц лично кинул на тыщу баксов или соблазнил и потом не позвонил, то это тоже отражается на мирах и людях.

Так случилось и здесь. Обсуждали другого и в другом мире, фонтанировали психиатрическими терминами, не понимая, что пишут, в итоге путем сложных взаимодействий нечто сработало в это мире и освободило лорда Эдда от адских мук. К лучшему ли это— поглядим.

На сем сеанс раскрытия тайн пока будет закончен, добавлю лишь то, что выпускать пар даже на литературного героя нужно честно.

Вот, например, такой малопочтенный персонаж Джорджа Мартина, как старый лорд Уолдер Фрей. Любая критика того, что он предатель, подлый убийца, выглядит, как старый хорек и пр. правдива, поэтому на говорившем не отразится. Стоит кому-то облыжно сказать, что старый Фрей-импотент, как где-то на скрижалях в адрес этого кого-то будет записано: 'Лживый у...бастард' (в нужном роде). И записи эти, как штрафные баллы, будут копиться.

Хау! Я все сказал.

Вернемся к Эдду и его квесту.

Он мирно шел через мокрый луг и прислушивался к себе-как у него получится идти пешком. Прежде он много ходил только дома, да еще, пожалуй, в тех трех осадах, в которых принимал участие. Даже в Большом Сборе Лордов, когда выбрали Кроллинга королем, ходить требовалось немного. Лорды сидели за столами, слушали речи, выражали свое одобрение или нет, потом, после трех дней дебатов, кидали жребии за нравящегося из четырех кандидатов. А на следующий день был пир, который давал Кроллинг, что был избран. За эти дни он не прошел и тысячи шагов. А тут ветер дует в его паруса и куда-то несет. Причем неясно, куда именно. Но ноги шли, как будто и не чисто костяные. Хорошая же магия на него действует!

Лорд прошел луг и выбрался на опушку леса. Такие леса обычно служат местом выпаса крестьянской скотины. Свиньи подбирают желуди, коровы и овцы траву...

Размышления его прервал удар в грудь. Лорд опустил взор и увидел застрявшую в грудной клетке стрелу. Она прошла справа налево и сзади наперед. Ноги подкосились и Эдд сел на траву. Последующее изучение стрелы он продолжил уже сидя: стрела самодельная, из ветки, наконечник костяной, вставлен в расщепленный конец и сверху примотан... Оперения видно не было. Да, это явно мальчишка-охотник, чередующий баловство и попытки подстрелить небольшую птичку или белку для семьи. Раз стрела застряла в голых ребрах, там лук совсем слабый, детский. Но почему он сидит и не может встать? Эдд вознес молитву Подземному богу, чтобы то помог ему снова встать и идти, куда надо.

Из леса донесся истошный вой. Такой обычно слышится в деревнях, когда кто-то из вилланов вгоняет детям 'ума в задние ворота'. Вопль продолжался, перемежаясь криками: 'Я больше не буду!', потом стих. Теперь слышались только всхлипывания.

Лорд терпеливо ждал, пока не ощутил легкое дуновение ветерка, под которым он ощутил, что невозможность встать проходит, и вот-он уже на ногах! Ветер дунул сильнее и словно примял дорогу в траве, указывая ему, куда идти.

Стрела куда-то делась. Эдд вознес благодарственную молитву и хотел было идти по указанной 'дороге', как захотел глянуть, что именно с ним сделала стрела и кто виноват в этом случае.

Но в его грудной клетке не было ничего, что могло быть повреждено или сдвинуто стрелою. Не было и надломов ребер. А как же стрела его подкосила? Вот убрали ее и можно идти. Может, она портит ему поход, когда торчит в груди и рассеивает магическую силу?

Ответа на это не было, пришлось думать именно так.

Он пошел на еще доносившиеся всхлипывания. Да, предчувствие его не обманули-это был паренек лет десяти с мелочью, приспустивший штаны и разглядывающий пострадавшее место, которое кто-то только что обработал. Орудием наказания послужил сломанный лук юного стрелка. Озорник отвлекся, разглядывая распухающий зад, и не заметил подошедшего Эдда.

Когда же он обнаружил, кто уже так близко к нему, то заорал хуже прежнего и, не натянув штаны, рванулся оттуда. Естественно, споткнулся, упал, потом вскочил и снова споткнулся...В общем, если бы Эдд имел желание добавить охотнику за обстрел по тому же месту, ему бы ничто не помещало. Вопящий паренек наконец, исчез вдали, и Эдд попытался изобразить усмешку. Будет озорнику наука! Сначала Подземный бог отстегал, а потом живой скелет чуть не продолжил то самое!

На месте экзекуции остались только сломанный лук, еще одна стрела, только уже на белку, то есть с тупым наконечником, чтобы не рвать шкурку и холщовая сумка через плечо. Лорд заглянул внутрь: ну да, это обед юного стрелка, что ему дали с собой. Краюха хлеба, завернутая в тряпку, луковица. А вот это он уже сам собрал— трава угольник, которую вилланы часто добавляют в еду, благо она по запаху напоминает чеснок и два гриба— сыроежки. Мальчишка насадил бы их на прутик, поджарил слегка на костерке и посыпал угольником. Потом запил водой из ручья или заел ягодами, если они попадутся. Хорошо! Знакомая вещь. Эдду-оруженосцу так питаться тоже приходилось в походах. Самое главное: не перепутать сыроежку и копытняк. У копытняка кольцо на ножке, а у сыроежки нет. Есть и другое отличие — после двух сыроежек ты чувствуешь, что неплохо бы и третью отправить туда же, а после копытняка: 'Да когда же оно перестанет литься?'

Эдд подхватил сумку и понес ее на правом плече. Есть ему боги пока не дозволяют, так что будет у него трофей, честно добытый у поверженного противника. По сравнению сего прежними победами сейчас достигнуто немного, но ведь и он не тот, что был прежде!

Начнет с озорников, потом придет черед и других.

ПС. Сыроежка того мира— не равнозначна сыроежке нашего.

Лорд Эдд шел по неровному следу судьбы, что оставлял ветер на траве, и неплохо справлялся с задачей. Поскольку отдыхать, пить и есть ему не надо было, а заблудиться тоже не получалось, он успешно шел, пока, уже во второй половине дня, не вышел на невысокий холмик на лугу. На нем лорд и остановился, поскольку чуть поодаль от него шло какое-то действо. Две группы вооруженных конных стояли друг против друга и явно спорили. Девять слева и одиннадцать справа. То. что был спор, Эдд определил по отдельным ругательствам, долетавшим до него. Ведь когда кто-то из спорщиков ярился, то он орал погромче, оттого и слушатель на холме мог услышать, что его противники 'дети змеи'. Это было не ругательство, а определение для жителей Осундской округи. Если ничего не добавлять мимикой, то обидным это является не более, чем 'береговые жители' или 'горцы'. Это кричали пара особо ярых из тех, что справа. Значит, осундцы слева. Среди них ярились меньше, оттого, кто именно против них, было непонятно. Гербов было также не различить, хотя, вот сейчас кое-что видно— явно у осундцев он круглый и красный. Мелких деталей, увы не видно. Эдд попытался вспомнить, у кого может быть такой герб и не преуспел. Впрочем, после Войны Конца Света из-за катастрофических потерь знати нобилитировали многих, ранее никому не известных. Присваивать старые гордые имена вымерших родов новой поросли короли не рисковали, и даже если отдавали выскочкам славный и древний замок, то требовали, чтобы те не рассчитывали на старый титул.

-Лорд Футли, владелец Гринхолла.

-А, это тот недотепа, что ныне живет в родовом гнезде Батлеров...Видят боги, при старых хозяевах их свиньи выглядели благороднее, чем этот вот 'лорд'.

Такие разговоры стали звучать очень часто. Новые лорды чувствовали неприязнь к себе, оттого при конфликте старой знати и короля всегда занимали его сторону.

Так что кто знает, чьи это люди. Вооружены разнообразно, щиты есть далеко не у всех, кованые доспехи— да нет ни у кого. Копий на два десятка всадников пятнадцать, но короткие, стоп в шесть. Еще небось и с мечами будет тяжело— только из деревенских кузниц. При взгляде издалека получалось, что эти два отрядика состоят из второсортного контингента. плохо вооруженного и вряд ли пристойно обученного. Хорошо, если это младший отряд крупного лорда, который он употребляет так, чтобы его лучшая дружина руки не пачкала. Но, если лорд мелкий, то все это и может оказаться его лучшим и основным войском, исключая пару телохранителей семейства и нескольких вилланов, которым можно доверить честь стоять на стене замка и спихивать вниз атакующих.

Судя по отсутствию напора, стычка начинала увядать. Ага, еще поругаются и разъедутся. Лорд решил постоять и поглядеть. Просто если он сойдет с холмика и двинет сквозь этих вот 'бойцов', то кто знает, что они сделают при этом: ускачут сломя голову или попытаются ему помешать? Лучше пока поглядеть. Давно он не видел войны, хоть даже в виде эдакой карикатуры.

Галдеж в толпе из обоих отрядов почти притих, и они явно начали разворачиваться в его сторону. Что же сделать? Как их поприветствовать? Можно было снять лопух с головы и помахать, а можно и поднять меч острием кверху. Последний способ используется на войне, и показывает, что нет желания рубить этим мечом. А снимать 'шляпу'-рылом они не вышли. Эдд вытянул меч и поднял его надо головой.

Отряды пришли в движение, бросившись бежать, каждый в свою сторону. Пара самых худших ездоков свалились с коней.

Один так и остался лежать на траве, а второй подхватился и помчался вслед за ускакавшим конем и своими соратниками. Поле чисто, один только валяется на нем. Кстати, а что эти обалдуи делали тут? На межевой конфликт не похоже. Нет нигде знаков, что тут граница владений. И нет проезжей дороги или места общего пользования, чтобы отряды туда прехали, друг друга увидели и загрызлись.

Явно они сюда прибыли по делу, но по какому?

Да, после обоих отрядов остался участок вытоптанной травы, комья навоза, оброненное копье, головная повязка, выпавшая из колчана стрела, и вот этот вот падший из седла.

Рыжеватая кожаная рубаха, кожаный нагрудник с нашитыми на нем железными чешуйками, короткий меч у пояса, сильно подмокшие штаны, вполне приличные сапоги. Все небогатое, но не самое худшее. Шапки нет, видно, свалилась при падении. Павшему лет шестнадцать-семнадцать, потому что и с усами еще тяжело, а прыщей больше, чем волосин под носом. Даже можно сказать, что он с лишним весом, если не выразиться грубее, про то, что толстый. Но живой и дышит!

Лорд нагнулся и потрогал жилку на шее — юнец явно без сознания. Вот расшибся ли он— ведают только боги. Он тоже мог бы проведать, если бы растолкал 'героя' и заставил встать. Но нужно ли это?

Лорд вытянул из ножен меч павшего. Да, это меч для воинов не первой свежести: из плохого железа, сильно стертый от многих заточек (но все равно тупой, как колун). Но хоть не ржавый.

Щита у юнца нет, оттого в драке даже с такими, как он, оболтусами, но с копьями-лежать ему и исходить кровью. Разве что конники противника их держать вообще не умеют. А герб! Вот как выглядел он самый, что выглядел красным пятном издали: грубо выкроенное красное сердце из ткани, крашенной обвойником. Не помнил Эдд такого герба. Явно из каких-то бестий во новоместии. Старые роды постеснялись бы свой герб обвойником красить! Потратились бы хоть на марену с лимом.

Итого враг посрамлен и бежал с поля боя, оставив одного пораженного. Эдд мысленно ухмыльнулся торжественным словам. Что теперь нужно? Оставить след на 'падучей звезде', что это не он сам себя перепугался, а Эдда, и собрать трофеи.

Копье? Пойдет вместо посоха. Стрела? Пусть валяется. Эдд луком пользовался сам только на охоте. В его войсках лучники были, но благородному лорду лично убивать врагов из лука-фи! Из самострела? За такое предположение на поединок вызывать нужно.

Головная повязка и разная ерунда-пусть валяется. Что же взять с падшего? Пожалуй, только поясную сумку. Такой меч воину противно в руки брать, одежда не по размеру и пострадала от страха владельца. Сапоги получше качеством, но не налезут. Эдд окунул 'палец' в небольшую лужицу на земле и начертил на щеке юнца нечто вроде куриной лапки. Это был древний знак его рода, и, когда еще гербов не было, пользовались им как знаком причастности. До сих пор неграмотные старосты скрепляли писаный внуком отчет таким знаком, добавляя нужное число черточек. Это уже для того, чтобы обозначить, в каком поколении староста этот Мелет из Вязов.

Ага, копье. Ну, тут тоже ничего хорошего. хотя изделие явно древнее, с тех пор, когда еще делали кинжаловидные наконечники, чтобы ими можно было рубить тоже. Дерево древка -хороший ясень, а вот ржавчины полным-полно. Придется вспомнить юность в оруженосцах. И баланс не тот, древко явно делали недавно. для метательного копья, но насадили это наконечник. Внутрь сумки Эдд заглядывать не стал и спрятал ее в холщовую. Пора. Толстячок, как и прежде, без сознания. Спи, юный дуралей, а потом тебя ждет стирка штанов.

Лорд двинулся по своему пути, остановившись только у оброненного чуть поодаль кожаного щита. Это он брать не будет, бесполезное изделие. Щит должен быть из дуба с железной оковкой, или цельножелезный. Из ели хуже, но терпим. Сосновым можно только топить печи. Плетеный из прутьев или кожаный в бою совершенно не годятся. Любое прочное железо их разбивает и разрывает. А если так, то для чего они? От палящего солнца укрываться? Поэтому Эдд только пнул щит. Потом он пожалел, что не перевернул трофей и не увидел возможного герба, но было поздно.

Лорд шел до темноты, а потом решил остановиться. Он не ощущал усталости и мог бы идти дальше, но во тьме легко свалиться в яму и сломать кость. Для чего Эдду такое надо? Совершенно излишне. Поэтому придется остановится и посидеть. По старой памяти разжег костерок и при его тусклом свете решил поработать с копьем. Достал из сумки павшего юнца точильный брусок и попробовал. Увы, руки-кости оказались хуже прежних, да и убирать ржавчину, когда ее плохо видно, тоже не дело.

Эдд отложил копье и подтянул поближе меч. Прикосновение к хорошему и даже прославленному оружию успокаивало и снимало раздражение от контакта с второсортным, что было у этого отряда. Когда такое же доставалось ему ранее, оно шло на продажу или в угол оружейной. Там лежали подобные изделия на случай вооружения вилланов в осаде, ну и замковый кузнец там тоже отбирал металл для нормальной работы. Эдд вспомнил, как тот жаловался, что такое железо годится в переделку, если поступить с ним, как с легендарным мечом 'Утро', который по легенде перековывали девять раз по девять дней в каждом подходе. Эдд тогда засмеялся этой шутке— перековывать, как 'Утро', чтобы получить стыд и позор в итоге! Поэтому проржавевшие насквозь клинки и наконечники шли на неоружейные нужды.

А то, что можно было перековать— с ним работал кузнец Магно, а с прочими трудились юные оруженосцы, выводя с них ржавчину и вытесывая заново деревянную часть рукоятки. Лорд улыбнулся воспоминаниям юности, хотя тогда оруженосец Эдд страдал от занятий таким 'неблагородным' делом, хуже которого была лишь стирка белья рыцаря в походе. В замке стирала челядь, а в поле-конечно, он. Конечно. Рубаха и подштанники рыцаря не прибавляют к изучению военного дела ничего, кроме воспитания смирения и понимания того, что ради получаса рубки на поле ты должен неделю двигаться походным порядком, вплавь форсировать реки и ждать, когда тебе прикажут рубить. А потом будешь возвращаться домой, заботиться о раненых, о трофеях, чтобы взятые лошади не были угнаны и пр.-вот и приобретаешь понимание того, какое место в жизни занимает та или иная часть работы. Понимание этого приходит к юному оруженосцу позднее, ну, если раньше к нему не придет стрела.

Тогда он уйдет в обитель Подземного бога таким же лопухом, как и жил до стрелы.

Размышления лорда прервал треск сломанной ветки слева от него. Да, где-то там, шагах в десяти. Кто же это? Честно говоря, Эдду пока не хотелось влезать в серьезный бой. Он подозревал, что ведущие его боги постепенно прибавляют ему возможности, но пока воевать еще рано. Меч у него хороший, копье-ну, может, и сойдет, но вот руки и ноги... Он уже попробовал поработать мечом воздухе или по тонким деревцам. Как действовать, руки помнили, а вот силы в них...Наверное, как у ребенка. Может, у того же Эдда, когда его только отдали в оруженосцы. Кто же это там? Судя по сопению, это человек. Ни медведь, ни кабан так не сопят. А волк не пойдет к человеку у костра, да еще в начале лета. Заорать бы или протрубить в рог, только как?

Оттуда пока новых звуков не доносилось, даже сопение утихло. Тип затаился.

Как бы это его? И тут Эдд ощутил, что там, где должна была быть глотка у него как будто ком шерсти собирается, и вслед за ним что-то вроде волны кашля, которая этот ком стронет. Спустя полтора десятка ударов сердца (если бы оно билось) Эдд выдохнул в сторону тени в ночи:

-Эй! Покажись, кто ты!

Голос звучал как-то хрипло и непохоже на свой прежний, но это был ЕГО голос! И это снова у него!

В темноте снова зашуршало, треснула еще одна сухая ветка, и на освещенный костерком участок вышел человек. Причем знакомый-то самый юнец, что валялся без памяти на лугу. Ну, вот и одна отрада, что хоть ничего не сломал. Но, если сломать палец на руке, то сил идти хватит.

— Кто ты?

— Господин (тут голос юнца дрогнул), я Вейно, оруженосец рыцаря Дальберта из Рыжего Леса.

Позвольте милости спросить вас, из какого вы рода, чтобы я правильно обращался к вам.

Юнец соображает даже после падения с коня!

-Я Эдд, Верховный лорд рода Брекенпул, владелец Замков Имми, Черный холм, Дальняя Роща, Полуночный Огонь и тех, что завоевал мой меч, первый маршал Левого берега Гвента, победитель горцев в Долине Тени, имелфцев на Соломенном Поле и многих благородных лордов возле Красного Моста!

Добавлять, что он входил в Королевский и Регентский Советы не хотелось. История кончилась казнью, поэтому недовольство на династию еще сохранилось.

Юноша попытался что-то выдавить из себя, но губы и язык его не слушались. Вместо слов он бухнулся на колени. А вот это правильно: преклонивший оба колена перед лордом отдает себя в его власть, поэтому немедленная смерть ему не грозит. Ели Эдд или другой лорд обвинят его в чем-то, то оруженосца нужно спросить, делали он что-то против лорда, его имущества и почему делал. Когда толстый юнец ответит, лорд оценит сказанное, признает несущественным, провозгласит, что за преступление он подлежит казни и свершит ее. То есть у падучей звезды есть четверть часа жизни в худшем случае. А если он красноречив, то и больше.

Но Эдд не имел желания лишать того жизни.

— Подойди к костру и сядь стой стороны! Ты хорошо отстирал свои штаны?

Вообще-то они сегодня еще пахнуть не должны, но полезно напомнить юношам, что они еще не идеальны, чтобы не слишком заносились.

-Да, милорд, только кто-то забрал у меня мыло, поэтому вышло не очень уж.

Лицо юнца залилось краской.

Но его успели выдрессировать, что отвечать лорду нужно только про то, что тот спросил, и коротко. Ну, если вопрошавший не потребует описать все то, что оруженосец съел за неделю. Это хорошо.

— Что за красное сердце было у тебя на груди?

А, кстати, где оно? Потерял?

— Милорд, это знак тех, кто готов воевать за веру предков. Когда король Малькольм и его ближние приняли заморскую веру в Триединую Богиню и прогнали из столицы жрецов веры в восемь богов, то на Севере и Востоке стали нашивать такие знаки поверх гербов, что мы, ну, готовы...

А вот это интересно. Малькольм не только заставил его колышком голову прикреплять, он и войну за веру готов устроить. Эдд не раз говорил, что король не умеет обдумать свои мысли и не озвучивать их, если они окажутся глупыми. Или мать ему нашепчет разного продукта женского ума. А! Теперь понятно, что это вдовствующая королева Аделина надула в уши сыну эту мысль.

Ведь больше при дворе не было поклонников Триединой Богини, кроме нее и двух фрейлин.

О боги, неужели еще и ему воевать против королевы?

О раздражения Эдд спросил не о том, о чем хотел:

-Ты голоден?

-Да, милорд.

— Возьми в сумке две сыроежки и поджарь на прутике. Когда я был оруженосцем, лорд Роус говорил, что мне полезно засыпать голодным, и другие лорды тоже, хе-хе. Когда я был назван лордом, то стал поступать наоборот, и хуже от этого не было. Вот только утром я их не кормил, если мы ждали боя. Догадываешься, почему?

-Ннеет.

-Ну вот и подумай, почему, пока грибы поджариваются.

Юноша стал заниматься ужином, хотя не поесть перед сном ему было бы полезно, но Эдд не собирался заниматься физическими кондициями чужого оруженосца.

А как у хозяина стоянки этикет требовал что-то предложить гостю. Да тот, кто съел что-то от щедрот хозяина, не имел права ничего предпринимать против него в течении трех дней после отъезда. Нарушители этого правила были. но с тех пор все помнили, какая скотина был тот, кто сделал так. Кстати, ограничение касалось и хозяев, но тут Эдд, так как сам не ел, решил себя этим правилом не ограничивать. Не то, чтобы он хотел его нарушить, но просто зачем безногому обувь? Зачем безголовому шлем? Зачем паралитику ехать в седле? Это просто не про них и все тут.

Палочки с грибами уже были установлены в увеличенный костерок, поэтому Эдд прервал молчание:

-Что вы там делали на лугу такой кучей народу?

Называть это отрядами Эдду не хотелось, да и даже вымпела ни у кого не было. Толпа или куча, вот что, хоть в совокупности, хоть отдельно.

-Милорд, мы вдевятером ехали в Стенфорд, сопровождать леди Дасвелл обратно домой. Срезали путь через Ивовый ручей, но кто-то донес людям лорда Эмфри, что мы проехали через его поля. А там нет никаких паханых полей! Мы только могли примять траву на лугах, но даже не выбить! А они...

Юноша продолжал рассказывать, но все и так было ясно. У людей лорда Эмфри ничего не было— они не видели потравы, да и вообще ее могло не быть, не было и угрожающего превосходства сил, чтобы эти вот 'змеиные дети' без явного сопротивления взяли и поехали с ними. Вот они и затеяли перепалку, надеясь получить повод для задержания и доставки на суд лорда Эмфри за обиду их людям. Правда. это могли быть королевские земли, тогда уже надо будет жаловаться в столицу, но пусть об этом думает лорд Эмфри и начальник его '' войска'. Поскольку взаимная ругань не наказуема, если не было оскорбления богов и короля, то ничего и не будет. Ибо вовремя подоспел скелет с мечом.

Кстати, а как быть с ним, если кто-то из людей Эмфри отшибет себе копчик со смертельным исходом?

Еще хуже. Мертвые судебной ответственности не подлежат. Можно, правда, найти тех, кто практикует разные тайные и запретные ритуалы, и наслать на него выпадение оставшихся зубов и волос. Только так.

— Я понял твоей рассказ. Пора есть грибы, а то они догорят до угля.

Паренек с благодарностью начал жевать гриб, и, естественно, обжегся. Но героически проглотил, после чего, выпучив глаза, ощущал, как горячий кусок гриба сползает по пищеводу куда-то дальше. Знакомое дело, и ему приходилось так давиться еще не остывшей пищей. Удовольствия было мало, но что делать, когда в любой момент тебя могут срочно послать за какой-то надобностью. Еда же совершенно остынет. А если оруженосцев двое, то второй еще и доест то, что ты оставил. Случалось и так, что более старшие отбирали у младших. А жаловаться рыцарю или лорду считалось низким и подлым. Но набраться сил, чтобы надавать более старшему по голове -это произойдет еще нескоро. Правда, можно было устроить маленькую пакость в отместку, только лучше, чтобы никто не догадался, отчего вечером почищенная кольчуга внезапно оказалась мокрой, и скоро ее надо снова чистить...

Юноша поел и велеречиво поблагодарил за еду. Эдд ответил, что это не стоит благодарности, поэтому пусть он устраивается у костра и спит. Сам лорд теперь не спит, поэтому нет нужды, чтобы Вейно тоже бодрствовал ночью.

— Если позволит милорд, то я бы хотел спросить его о том, как он победил горцев в прежние времена.

Желания болтать у Эдда не было, но и острого приступа молчаливости тоже.

-Видишь ли, когда воин или военачальник собирается вступит в схватку, он должен осознать сильные и слабые стороны противника. Вот, глядя на тебя, другой оруженосец видит, что ты родился левшой, но твои родные тебя переучили на правую. Оттого ты сначала тянешься левой, потом вспоминаешь, что это не та рука, и срочно меняешь ее. А это может кончиться плохо. В то же время тебе не мешало бы похудеть. Если заставить тебя побегать за вертким противником, ты быстро устанешь. Но если ты резко и быстро бросишься на другого оруженосца и собьешь его собой на землю, то можешь выиграть схватку. Поэтому побеждает тот, кто смог использовать свои сильные стороны и не дал это сделать врагу.

Что касается горцев... Их не так много, и они живут кланами, между которыми есть много старых счетов. Поэтому не все они выходят на поле боя, и не все там стоят до конца, потому что не считают нужным пасть за вождя Ауто из клана Черных ястребов. Но сразу не побегут, ибо прослыть трусом нехорошо. Но если враждебный Ауто клан стоит на другом фланге, его не атаковали, но обстреливали из луков, то он как бы воевал до конца, особенно, если к моменту его ухода центр и правый фланг уже вырезаны. Они им не помогут, они держат строй, который и поручен. Понял, юный Вейно?

-Наверное.

-Придет время и поймешь, чем отличается полководец от просто хорошего воина. Оттого клан Красных Змей ушел с поля последним, когда все остальные кланы об...делались. Враги ничего не смогли с ним сделать, и даже не имели смелости и сил, чтобы их преследовать. А дальше их сочинители песен, громко играя на козьих мехах, добавят леденящих душу подробностей, как все было, к посрамлению неудачника Ауто и славе непобедимого клана Красных Змей.

Вижу, ты непонимающе глядишь на меня? Просто доверенное лицо лорда Брекенпула встретился с доверенным лицом Первой руки, то есть военного вождя клана и рассказал,что есть вот такая возможность посрамить Ауто и остаться самим целыми, а не быть потоптанными многочисленной конницей лорда Брекенпула. После неоднократного повторения и подаренного топора с позолотой до горцев дошло, что от них требуется.

Была, правда, некоторая вероятность, что Первая рука окажется каменноголовым и не поймет, но это опасение не оправдалось. Я не давал им денег, но, если бы они потребовали, то заплатил бы. Ведь треть сил противника стоят потерянного серебра. А вместо меня им заплатили пострадавшие в бою кланы. Ведь теперь их лучшие воины лежат в Долине Тени, и не могут защитить свои стала овец и коз — подойди и забирай!

Эдд замолчал, и этим воспользовался юноша:

-Милорд, простите мне мою глупость, но если эти Красные как их там не воевали против вас, то как их признают теми, с кем вы не смогли ничего сделать? Там же не будет ни убитых, ни раненых.

А юный Вейно не безнадежен.

— Вообще-то это не должно было меня беспокоить, и они могли и лично разодрать себе ногтями лица, чтобы выглядеть воевавшими. Или вообще ничего н делать.

Но я это предусмотрел, поэтому мои лучники стреляли по их строю стрелами с незакрепленными наконечниками. Она может ранить, но не убивает. Обычно. О чем доверенное лицо клана было предупреждено. А уж они сами могли положиться на волю богов или высовывать за щит руку или ногу. Да и потом к ним прибились рассеянные одиночки из других кланов, то есть дав возможность соверщить кровавую месть за прежние обиды. Кто-то их них, защищаясь от Красных Змей мог кого-то из них зарубить, покуда еще стоял на ногах.

Но повторю, что пусть об этом думает их Первая рука. Теперь продолжим по войну с горцами. Их жизнь обеспечивается тремя вещами. Первая из них-это скот, который летом отгоняется на горные пастбища. При них находятся мужчины кланов, поскольку ходить за скотом истинно мужская работа. Периодически к ним приходят родичи из долин, приносят еду и забирают сыр и что они еще там делают.

Второй источник— поля и огороды, на которых работают женщины. Могут, в качестве унижения, к ним пристроить пленного. Правда, те не понимают, что их унижают, и вскапывают огород, как если бы у себя дома.

Третье— минералы гор. Руда, лазурит, самородная медь, малахит. Их добывают в горах, а потом на лошадях увозят сначала в долины, а потом и дальше.

Что сделал я? Быстро и нежданно для горцев проскочил в Долину Тени и Долину Подснежников. Заняв их, я спутал горцам всю настоящую и будущую деятельность, поставив под угрозу возможность пропитаться предстоящей зимой. Если мои отряды заняли долины, то продукты, что приготовили на горных пастбищах, останутся там. Сыр будет, кстати, без соли, потому что ее на пастбище не подвезут. Добраться до всего их скота было бы не реально, но до некоторых пастбищ добрались и угнали скот. Моим войскам было чего поесть, а среди населения поднялась паника — вот уже пастбища разоряют, а что будет, если все разорят?

Обработка полей и садов? Ну какая тут обработка... Тем боле пленных я освободил и предоставил им право отомстить за все унижения. Запретил только разрушения святилищ и детоубийство. А что они сделают со сливовым садом и посевами— да что захотят!

Лишний повод для Первых рук кланов не сидеть и ждать, когда я буду уходить.

Как ты понимаешь, руду, камни и соль возить тоже нельзя. Все-таки и дороги сходятся в основных долинах, а там сижу я. Группа людей и один-два ослика могут пройти в обход, но что это дает? Немного.

Так что я вынуждал военных вождей пойти и сразиться. Ну и лично пригласил встретиться в Долине Теней и решить, кто из нас прав, а кто мертв.

Эду почему-то захотелось прокашляться, это с ним было раньше, когда он еще был жив, видимо, это тоже память того, чего уже нет.

— Теперь о горной войне. Лучше всего горцы ведут малую войну. Нападают на обозы, отставших, мелкие отряды, что собирают фураж и так далее. Потом они исчезают и поймать крайне трудно. Сегодня один погиб, завтра пропал другой, и так потери растут и растут, даже без сражений. Могут обнаглеть и сверху, со скалы, начать сбрасывать камни на даже большой отряд. Камень, летящий сверху, сметает все, а твоя стрела не достанет горцев на обрыве.

Так что я не давал горцам вести их любимую малую войну. Конечно, не полностью, но ...

Когда же они желают встретиться в поле, то тут есть особенности. Конницы у них мало, со всех кланов соберется хорошо если две сотни. Это не та конница, что может кого-то опрокинуть, она может только преследовать, потому что даже тот ужас, что они зовут конями. Бежит быстрее и дольше человека. Длинных луков у них нет, арбалетов тоже. Так что у наших войск есть преимущество в обстреле. Горцы пользуются короткими луками, иногда клееными, но в массе они хуже, чем лучники из Мерна или Илланоса.

Вооружены они тоже плохо. Их кузнецы не могут ковать хорошую сталь, потому их оружие либо легко ломается, либо наминает полено. С доспехами тоже тяжело.

Еще против горцев работает их разобщенность. Про разные кланы я сказал, но и внутри каждого есть раздоры. Например, право идти впереди получают самые хорошо вооруженные и самые храбрые. Вот по поводу, кто самый храбрый, случается много всякого. Обиженный может и в спину ударить того, что занял чужое место.

Они сильны первым натиском, особенно, если бегут на тебя с горы. Ходят слухи, что впасть в боевое неистовство им помогает порция грибов с красной шляпкой и белыми точками. Не знаю, правда или нет, но некоторые горцы в бою похожи на обожравшихся ими. Так что надо выдержать первый натиск. Дальше смерть придет за ними, а не за нами. Побежишь-выйдет, что пришла за тобой. Они не щадят себя и не чувствуют боли других.

Мы находили пленников, которые несколько лет жили и мололи муку на ручных мельницах для клана. Чтобы пленник не убежал, ему ударом палки ломали ногу или две. Это ведь не мешает молоть зерно? Когда нога заживала, ее ломали заново.

Вейно только всплеснул руками.

— Поэтому я выудил горцев искать решения в открытом бою. Они могли стратегически правильно уклониться от боя, убить в малой войне сколько-то моих людей и праздновать победу. Ведь их бы не побили? Значит, победа! Ну у этой победы была оборотная сторона, а именно голод.

Мне тоже надо было спешить, потому что обычная служба сюзерену длится сорок пять дней. Если бы горцы выждали эти дни, я бы ушел. Даже раньше, чтобы у тупоголового лорда из Фоллеров не возникло желание сказать, что срок службы закончен прямо в долине. После чего бы мой глаз 'радовали' останки их людей вдоль дороги.

Поэтому Ауто был вынужден прочесть мое письмо, хе-хе, и выйти в Долину Теней, как я и предлагал. Я даже ему это не мешал делать, просто наблюдал.

Горцы собрали человек шестьсот, из них полсотни конных. У меня было всего с тысячу, конных около двухсот, так мне помнится. Но большая часть -это легковооруженные и почти бездоспешные. Латной конницы всего полсотни. И ее я прятал. Они стояли в моем центре, но не садились на коня до сигнала рога. В седлах сидели только особо тупые, вроде двух братьев Фоллеров и еще двух таких же, до которых необходимость обмануть горцев не доходила. Но они торчали посреди пехотного квадрата, поэтому выглядели, как начальники пехоты. Горцы их не заподозрили.

Все началось с обстрела горцев моими лучниками. Обычно они делают три залпа, после чего отходят. Тебе это рассказали? Ну вот и хорошо.

После их отхода Ауто бросил перед полсотни сорвиголов из самых северных кланов.

Они на их языке называются как-то особо, что говорит о их отваге, доходящей до слабоумия. Оттого в атаку идут без доспехов, с одними только кожаными щитами, иногда даже и без рубашек. Зато морды размалеваны у кого синим, у кого зеленым, у кого черным.

— Милорд, а чем отличаются эти краски на лице? Кто из них самый храбрый?

— Да не обращал внимания, в какой цвет кто из них красится! На них была тоже ловушка. Средний квадрат нашего войска постепенно отходил, по шагу-полшага. В итоге им казалось, что линия строя ровная, а на самом деле середина строя отошла поглубже.

Когда же холлоуйцы (вспомнил это слово) ударились об наш центр, то было кому ударить им во фланг. А как ты помнишь, доспехов на них вовсе не было, одни кожаные щиты.

Поэтому они и быстро закончились. Но да, есть о чем спеть сказителям долгой холодной зимой у очага. Пока перечислишь всех погибших и припомнишь их славных предков-весна настанет. Именно про них и болтают, что так лезть вперед им помогают съеденные мухоморы.

В общем, холлоуйцы закончились быстро, а дальше наш центр и левый фланг ударили на их противолежащие строи. Начался тесный бой, а тем временем стоящие латники сели на коней, обогнули свою пехоту и проскочили между их центром и их левым крылом. На этом левом крыле и стояли Красные змеи. Они не ударили латникам в бок, они стояли и перестреливались с моим правым крылом. Но я был готов ударить им во фланг, если же попытаются изменить договоренности и отрезать мою латную конницу. Тогда бы я перестал играть с ними в игру: 'Мы изображаем бой, а вы тоже изображаете'. Латники обошли центр горцев и ударили ему в тыл. Когда они дорвались до Ауто и его Знамени, то, когда оно рухнуло, левый фланг горцев стал подаваться назад и затем обратился в бегство. Горская конница уже поднимала пыль далеко от поля боя. За левым крылом была брошена вдогон наша легкая кавалерия с наказом скакать и рубить, пока руки подымаются. Они и гнали их аж до Черного перевала. Центр горцев полег почти весь, им некуда было бежать. Красные Змеи, как ты знаешь, отступили в порядке и последними из людей гор. Потери для них оказались тяжелейшими. Столько убитых и пленных из клановой знати не помнил никто из живущих в горах.

А я тем временем жарил на вертеле из меча сердце Ауто и ел его полусырым. Так, по крайней мере, про меня рассказывали.

Юноша только открывал рот, пораженный до глубины души. Лорду Эдду стало его даже жалко.

-Многие люди переносят на других то, что сделали бы сами, будучи на их месте. Поэтому Ауто и те, кто плакал по нему, могли и сделать такое со мной, окажись удача на их стороне. После боя я ел зажаренную форель. Мой слуга рыб поймал, а потом зажарил. Зачем мне сердце горца? Правда, я в бою зарубил какого-то важного типа и думал, что это он, но оказалось, что Ауто убил один копейщик. Из Монтье, кажется, с рыжей бородой и голубыми глазами. Я у него выкупил меч убитого, чтобы бросить его к подножью трона. Откровенно говоря, он более напоминал полено их железа, которое пытались заточить, но устали и бросили. Зато в оголовок вставили лунный камень и выбили какое-то горские письмена. Что они означают — не знаю до сих пор.

Ах да, с тех пор меня среди горцев стали называть Черное Сердце. Должно быть, мой 'Обед' сильно поразил их.

Но в этом было и хорошее. Когда произошло восстание Северного Ветра, многие горячие головы в кланах стали вслух говорить, что надо бы им поддержать восставших лордов. Но этот плод засох, еще не завязавшись. Наместник Долины Теней лорд Бруссе встретился с важными людьми и заявил, что лорд Черное Сердце соскучился по недожаренным сердцам горцев. Если нужно, то он через две недели будет тут и попробует их под разными соусами.

Внезапно оказалось, что уже не нужно.

Вообще я так скажу тебе, что не сделал ничего такого, до чего не додумался бы любой лорд. Мне могло повести в том, что все мои действия попали в цель и не ожидались горцами, но в них нет ничего непонятного.

Беседа длилась еще некоторое время, пока ее не прервал негромкий храп. Юноша и не заметил, как уплыл по волнам сновидений. Лорду это было уже недоступно, поэтому оставшиеся до света часа три он сидел и пытался понять, для чего он исторгнут из глубин преисподней. Не первый уже раз и с тем же результатом. Костер угас, солнце стало подыматься над лесом. Пора прощаться. Лорд легонько коснулся древком копья плеча Вейно.

-Проснись, проснись, о рыцарь усталый!

Сонного мне убивать не пристало.

Бедняга ошалело уставился на лорда и не мог понять, то ли Эдд читает ему старую балладу, то ли действительно собирается его убить. Вот к чему приводят сказки на ночь про сожранные полусырыми сердца врагов. Но это была не единственная сказка про Эдда. Их почему-то сочиняли страшными и кровавыми. Вот нет, чтобы придумать про то, что он своим пением очаровывал всех дам, что его слушали или про то, как он на удочку поймал сельдяного кита. Тоже были бы сказки, но хоть не страшные.

— Проснулся, Вейно? Тебе пора умыться и идти искать свой отряд. И мне тоже пора по делам. Удачи тебе!

Эдд вооружился и повесил сумку на плечо.

-Милорд, возьмите меня с собой! Я понимаю, что толстый и бестолковый, как мне не раз говорили, но вдруг для чего пригожусь...

-Юноша, я уже умер, и в новом качестве мне не нужен оруженосец, а то немногое, что мне еще требуется, сделаю сам. К тому же я не нуждаюсь в еде и питье, но ты не обойдешься. Поэтому я должен теперь думать об этом. Нет, и не проси. Чем я буду заниматься, то мне неведомо, и чем ты поможешь в этом— тоже покрыто мраком.

-Милорд, когда Ветер сбросил меня, и я лишился чувств, то перед тем, как очнуться, я услышал голос Подземного бога, который сказал мне, что я сейчас не отправлюсь к нему в чертоги, но пойду за тем, кто начертит свой знак у меня на щеке. Когда же глаза мои открылись, то ощутил его на себе. Меня хорошо учили геральдике, и я знаю, что некогда это был знак вашего Дома. Не гоните меня, молю вас.

И юноша бухнулся на колени.

-Нет, Вейно. У тебя есть обязательства перед твоим рыцарем. Передо мной нет. Прощай.

Эдд повернулся и пошел, не оглядываясь.

Но юноша оказался упорным. Хоть ему и отказали, он следовал за Эддом, держась где-то в отдалении. Иногда он отставал, но потом нагонял снова. Ветер по-прежнему показывал дорогу, пока после полудня Эдд не вышел к реке, через которую был перекинут деревянный мост. Н а нем стояла застава из четырех воинов, двое из которых сидели в теньке, а двое стояли на самом мосту. Стража была из немолодых людей, отягощенных еще и лишним весом. Одеты затрапезно, на груди герб Рамли. Лапа дракона, держащая чашу черного цвета. Ага, это какие -то новости, чаша на гербе всегда была зеленой. Не ровен час, сделали новую ветвь семейству, узаконив их бастарда Сэмви! Бедная та девица, которую за это чучело с кривой мордой отдадут. В кривизне лика был виноват сам лорд Эдд, прорубивший бастарду забрало и челюсть со щекой. До этого лицо было как лицо, в меру прыщавое, да и только. А нечего так нагло лететь на опытных воинов, не научившись держать щит с мечом. Если кромку щита опускать так низко, неизбежны сложности с красотой после выздоровления. Впрочем, от такого ранения можно и украсить собой кладбище.

Если это река Тинт, то впереди провинция Дрентельн. Малоплодородное, но и малонаселенное место. А ему не хочется идти, создавая волну ужаса среди жителей. А если это какое -то другое, ныне принадлежащее этому роду?

До моста осталось совсем немного, когда стража, наконец, увидела его. До этого они глядели на дорогу, по которой подойдут или подъедут платящие пошлину, а на берег реки, по которому шел Эдд, и не посмотрели. Но вот тут они глянули, и из двух глоток вырвался сдавленный хрип. Следом па настил упала гизарма, оброненная вторым стражником, а старший караула только ловил ртом воздух и хватался руками то за сумку с пошлиной на груди, то за рукоятку меча.

Третий возле навеса явно бормотал молитву. Четвертого не было видно. Сидит, наверное, в кустах и очищает организм от испуга.

-Платите пошлину....

Глядите па этого смельчака! Эдд засмеялся, и с каждым звуком, вылетавшим из его рта, стражник словно становился ниже ростом.

-Пошлину? А кто из вас хочет сходить со мной к Подземному богу и отчитаться, сколько денег идет вашему господину, а сколько на ваши отросшие животы?

Или сделать с вашими рожами тоже, что и с рожей господина Сэмви? Можно даже с обоих сторон!

Эдд потянулся за мечом, и этого им хватило, чтобы перестать сопротивляться позыву удрать подальше от пришедшего в гости ужаса. Спустя десяток ударов сердца (если бы оно у лорда билось) они скрылись в ивняке. Гизарма так и осталась на мосту.

-Летите, птички, летите!

Лорд миновал мост и снова стал на след судьбы. А она вела его по кратчайшему пути, аккуратно срезая петли и проводя мимо оживленных мест. Даже на мост Эдд явился, когда там не было нескольких возов с обоих сторон моста, и грандиозного испуга публики не случилось. Лорд шел быстро и не оглядывался. О Вейно даже не думалось, как и о других беспокоящих моментах. Эдд только прикидывал, где тут проходит дорога и не встретится ли ему деревня или постоялый двор. Он в этих местах бывал, но не все хорошо запомнил.

Вот центральный город Дренте и поле возле него — есть о чем вспомнить, как и о замке Инн, где он лечился после неудачного штурма Дренте. И о хозяйке замка, недавно овдовевшей леди Марин. Он даже хотел на ней жениться, и леди была не против, но вмешались ее родители, настоявшие на браке с лордом Годфруа. Эдд тоже происходил из славного и древнего рода, но на тот момент он был всего лишь вторым сыном лорда, поэтому мог надежно рассчитывать лишь на титул владельца второстепенного родового замка. Потом Годфруа переметнулся к противникам коалиции, за которую воевал Эдд, и вызвал горячее желание встретиться на поде боя и освободить Марин от брачных обязательств. Увы, Марин вскоре умерла в родах вместе с ребенком, Годфруа в какой-то стычке получил арбалетный боли в лицо сквозь забрало...Так вот и закончилась эта история. Два месяца счастья и столько лет воспоминаний о нем...

___________—

Тут Эдд некстати подумал, что воскрешен уже не первый день, а о супруге своей подумал во второй раз, а о детях только сейчас. И ему даже стало слегка стыдно. Впрочем, живые при нужде легко находят себе оправдания, и лорд тоже смог это сделать. Выполнял-де важную миссию, возложенную на него богом (а, может, и не одним), не до того было.

Где у скелетов расположена совесть-тогда не было известно, но, видимо, где-то помещалась, потому что от ее укоров ссылка на важную миссию не спасала.

Помог лишь странный свист в голове, на который Эдд то и дело отвлекался. Это было не больно, это не мешало идти, но ...Посвистывание это не появлялось раньше, и понемногу стало беспокоить Эдда. Вдруг это что-то серьезное, вроде какого-то колдовства или проклятия, брошенного хоть теми же стражами на мосту? Сказал кто-то из них в сердцах: 'Чтобы у него в черепе свистело!', а некто из высших сил услышал и выполнил просьбу. У некоторых старых лордов случалось, что они ощущали шум в голове, иногда периодически, иногда постоянно. Случался и шум в ушах. Как утверждали знающие люди, все дело в одной болезни, от которой помогает регулярное кровопускание, где-то раз в три месяца. Если не обращать внимание и не пускать кровь, может случиться апоплексический удар и безвременная кончина. Не прозвучи королевское слово и не взмахни мечом королевский же палач, лорд Эдд бы не удивился, если бы тоже начал ощущать шум в голове, ибо был он все же не молод. Но шум в голове, когда голова далеко не в комплекте?

Но, может быть, и оттого появился этот шум, что на черепе нет кожи, оттого в отверстия входит ветер и шумит, как в той же свирели? Закроешь отверстие пальцем, и мелодия звучит чуть не так? Но почему же раньше такого не было? Наверное, ветер дул не с той силой и не с того направления.

Эдд добыл из сумки тряпку и попробовал прижать ее к черепу, то так, то эдак. Да, получалось, что шум в нем менялся! Тогда вообще беспокоиться не надо! Пока боги не дадут возможность, чтобы мускулы и кожа снова заняли свое место на его голове, до тех пор и останутся отверстия в ней, сквозь которые может дуть ветер.

Довольный разгадкой, Эдд шел до темноты. На сей раз он устроился на ночное бдение посреди поля, на небольшом холмике, где когда-то росло ныне засохшее дерево. Вот оно-то и пошло на топливо для костра. Эдд разжег его, устроился у огня, и стал ждать света. Интересно, явится ли в гости юный Вейно?

И этот гость не заставил себя очень долго ждать. За ним явился и другой, а точнее гостья.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Белый призрак у костра.

Но все начиналось тихо -мирно. Нагруженный тяжелым мешком Вейно поприветствовал лорда и смиренно попросил разрешения провести ночь у костра Эдда.

Откровенно говоря, лорду этого не очень хотелось по изложенным причинам. Но формальных оснований для отказа не было. Если бы Вейно просил руки младшей дочки лорда, то Эдд отверг бы и даже причину не называл. Но здесь...Отказ Вейно сильно напоминал выпихивание его на мороз из дома, хотя формально таким не был: на дворе лето и можно даже самому развести костер поодаль. Эдд предложил гостю оставшиеся в сумке кусок хлеба и луковицу. Вейно поблагодарил и отказался, сославшись на то, что сыт до овала. Ну, не доставать же этот хлеб и дразнить юношу! Не хочет, так не хочет, ведь понятно, что Эдд в еде не нуждается, оттого не пострадает. Потому лорд предложил пристроиться поудобнее и поспать, а он пока будет караулить.

Воспитанный юноша еще раз поблагодарил и стал устраиваться близ костерка. На сей раз он укладывался уже не на голую землю, а на плащ, которого раньше у него не было.

Теперь стоило ожидать, что Вейно захочет что-то узнать по иные битвы, победителем в которых оказался лорд. Предчувствие Эдда не обмануло, юноша хотел знать подробности про поражение мятежных лордов возле Красного Моста.

Вот тут-то жертва королевского 'правосудия' был поставлен в слегка неловкое положение.

Да, поражение мятежникам он нанес знатное, Красный Мост теперь называется именно так, потому что якобы ниже моста на несколько лиг Дермот был красен от крови убитых, а всю весну и лето те, кто желал поймать и съесть рыбки из вод реки, испытывали моральные муки. Когда жители ели сома, щуку или голавля из реки, то не ели ли они при этом павших в речных водах воинов? И церковь Девятерых была против человекоедения. Где-то через год народ попустило, и уже пойманная рыба не вызывала размышлений о том, кого на ела, стрекоз или латников.

Но к законной гордости лорда Эдда примешивался вкус пепла. Ибо его войско атаковало противника еще до света, в темноте, оттого легко смяло и загнало бегущую в ужасе армию мятежников в воды Дермота. То, что противника мятежа радовались, а сторонники в бессильной злобе скрежетали зубами-это понятно.

Но кроме них были такие вот, как бы это выразиться, пуристы, которые почитали атаку ночью как недостойную рыцаря низость. Это лорда безмерно раздражало ее при жизни. И добро бы, если бы он лично или со свитой напал на лорда Ишема, что командовал тогда войском на берегах Дермота с целью тайно убить того, так нет же! Словно он был обязан каждому мятежнику сообщать, где он стоит, что будет делать каждый час и с какой скоростью поскачет в атаку! Этому ужасу уже полтораста лет, с тех пор, как король Стефан Блауэн вообразил себя рыцарем везде и всюду и предупреждал о своих действиях громкими звуками труб! Он же перед сражением занял хорошую позицию на холмах, но снялся с нее и двинулся вниз по склону, чтобы дать рыцарски правильное сражение! В итоге его били почти каждый раз, когда он выходил в поле, пока он не передал бремя главнокомандующему Милезию из Транта. Тот закончил тянувшуюся три года войну двумя победами и обеспечил Стефану трон, который тот чуть не потерял!

Но его идеи не были забыты, и еще в молодости Эдда лорд Первью лично извинялся перед каждым рыцарем, что ставит их в засаду для нанесения внезапного удара врагу, чем вынуждает сражаться не совсем рыцарственно!

Лорд Эдд иногда впадал в ярость и говорил таким пуристам, что их предки там-то в таком-то году атаковали ночью, выиграли бой ударом из засады, но все равно до тех вся глупость их позиции не доходила.

Будь этих олухов побольше, они бы вообще запретили сражаться при численном преимуществе или более длинным мечом!

Во и про Красный Мост было много кривотолков. Хотя лорд поднял своих людей за два часа до света, что вполне обычная практика. Если мятежники встали позже, чем его войска, то кто виноват в их сонливости и том, что их часовые тоже спали?!

Ну и вообще, поединок-это одно, там даже можно разрешить противнику выбитый меч подобрать. Война — совсем другое дело, и на ней можно себе позволить лишь отсутствие зверств.

Лорд Эдд так погрузился в размышления, что не обратил внимание, что Вейно давно ждет его ответа. Да, неудачно получилось.

Надо отвечать. Но что это? Вейно уже не смотрит на него, а отвернулся в противоположную сторону, туда, где во тьме белеет непонятная фигура. Кто же это заглянул на огонек? Люди обычно в такое время по лесу и полю не шастают. Ох, не к добру все это, не к добру.

Фигура белого цвета, ростом -ну, с того же Вейно, даже чуть поменьше. Голова укрыта чем-то вроде капюшона. И вообще, гость скорее гостья. Не расширяются у мужчин одежды книзу, а тут это налицо. Ну и пропорции фигуры скорее женские. Или подростковые, поскольку грудь рассмотреть не удается.

-Эй, существо в белом, кто ты будешь? Если ты с миром, то подойди к костру и покажись нам. Если не с добром, то говори, кто из нас тебе нужен.

Юноша пока молчал, но уже не лежал, а сидел. Белая фигура осторожно двинулась к костру. Эдд лихорадочно перебирал в уме виды разных необычных существ, что гуляют по ночным лесам и полям и могут принести вред. Но пока ни один из множества видов не был однозначно похож. Но вроде как самые опасные сначала бросаются в атаку на людей, а не тихо стоят во тьме. Что говорит о том, что гостья может быть и опасна, но вот хватит ее ненамного, на одну атаку, скажем так. То есть это уже не демон, что немножко радует.

Вейно нарушил тишину, но как: внезапно завыл и замяукал, как кот, завидевший соперника, для его устрашения. Эдд вскочил, сжимая копье.

А что же белая тень? Она явно испугалась, сама упала на четвереньки, и -как будто за ее туловищем взметнулись сразу несколько хвостов. Все ясно, и Эдд метнул копье, переживая, что рука уже не та, и сейчас эту тварь может и не хватить сил добить.

_______—

Вейно, как оказалось, голову не потерял и, вытащив из костра горящую ветку, поднес ее к белому 'силуэту'. Как оказалось, это была довольно крупная лиса, да не простая, а с тремя хвостами Белый плащ с капюшоном не полностью свалился с нее из-за того, что его прибило к ней и земле копье. Лиса жалобно глядела на Эдда и не то кашляла, не то поперхивалась.

-Какая тварь тут на задних лапах гуляла, — помолвив лорд, сообразив, что такой высокой лиса может быть, только стоя на задних лапах. Или вообще быть как-то волшебно измененной.

-Вейно, ты слышал о таких тварях?

-Да, милорд, они встречаются на моей родине.

-Скажи-ка мне, что ты знаешь о них, и начни с того, нужно ли что-то делать еще с ней, или копья уже хватит?

— Милорд, если добить ее оружием, то она возродится через три года. Если бросить просто так, то она может и выжить, просто будет долго отлеживаться. Можно уничтожить ее окончательно, я даже слышал, как нужно свершать этот ритуал, только...

— Ну же!

— Простите, милорд, эа такое, но мне говорили, что лису надо факать до ее смерти, а в периоды, когда ты восстанавливаешь силы, молиться тем богам, что изображаются в виде женщин. Мне кажется, что меня обманули, но тот оруженосец, что это говорил, был смертельно серьезен!

Предчувствия Вейно явно не обманули. Лорд помнил таких, которых пивом не пои, но только дай рассказать подобную чушь менее опытным товарищам и спутникам. И не дай боги поверить этим как бы взрослым остолопам! Тут Эдду пришла в голову одна мысль.

— Ну, может быть, он и прав, я ведь не знаток разных необычных существ, что водятся далеко от моего дома. Может, тебе заняться изничтожением лисы этим способом? До рассвета еще часа четыре. Глядишь, она этого танца и не выдержит. С другой стороны, мы можем выйти и попозже, а ты доделаешь все до нужного финала.

Лиса явно что-то поняла, ибо начала дышать чаще и повизгивать. Интересно, это она испугалась или возбудилась?

— Давай, юноша! Ведь ты явно еще женщин не знал? Ну вот, полакомишься, да еще и можешь похвастать, что имел дело с демоницей и довел ее до смерти факом! Никто таким не занимался, а ты-да!

Вейно явно не догадывался, что это направлено не на него, а на лису, чтобы довести ее до отчаяния, он лишь раскрывал и закрывал рот, не в силах что-то сказать. Лиса же явно беспокоилась, и все сильнее и сильнее.

— Скажи -ка, а ведь эти лисы могут говорить по-человечески? Пусть даже плохо?

-Дда.

— Лиса, ты поняла, что тебя ожидает? Тебе пора открыть рот и начать говорить. И много чего сказать, чтобы этот юноша от неопытности не разорвал тебя пополам!

Вейно так покраснел, что даже сквозь тьму светился красным, словно уголь костра.

-Говори, лиса! И от того, что ты скажешь, будет зависеть то, что с тобой произойдет! Меч или любовь юного гиганта!

Тут Эдд решил дать лисе шанс и сказал, что ее могут и отпустить отсюда лишь с той раной, что уже есть. А что— и отпущу, решил он. Ведь его подняли из бездн не для того, чтобы бороться с лисами-оборотнями. Или кто она такая с точки зрения магов и жрецов?

Гостья поняла, что ее дела плохи и заговорила. Конечно, голос у нее оказался лающим и иногда совсем не разборчивым, отчего Эдд снова угрожал ей карами, отчего она пугалась и снова пыталась сказать понятнее.

А тут еще Вейно, когда пленница собиралась очередной раз с силами, рассказал, что эти лисы рождаются на свет обыкновенными. Но вот потом отчего-то получают возможность оборачиваться в человека. Способность эта им жизнь продлевает, и, чем дольше лиса живет, тем более у них хвостов. С тремя, как у этой вот, лиса считается подростком, а вот у ее мамы уже может быть пять-шесть. Возможно ли большее число? Старые опытные люди говорили, что может быть девять, но никто лично не видел такого, а лишь слышал от заслуживающего доверия человека. Верный признак легенд и баек, кстати, когда начинают ссылаться на 'заслуживающих доверия'.

Юноша рассказал еще много чего, но, что касается вреда от лис с многими хвостами, заявил, что те самые 'заслуживающие доверия люди' не могут однозначно сказать, опасны ли они для людей или нет. Ходят слухи, что они кусают в шею и пьют кровь. Но никто такого не видел лично.

Другой слух имеет подтверждения, что лиса может прикинуться девушкой, поманить за собой, завести парня в болото, а сама уйти. Потом он долго и упорно возвращается домой, не солоно хлебавши, весь в болотной тине, а уж обещанных ласк так и не дождется. Еще есть один неподтвержденный слух, что такая лиса может выйти замуж за человека, нарожать ему детей, а потом ее природа вскрывается, и она покидает свою семью, ибо брак с лисами верою не признается как правильный. Дети тогда оказываются бастардами. Но это скорее легенда, чем реально бывшее.

Кстати, лорд был тоже скептически настроен к этому рассказу, ибо хоть и есть на свете любители любви с разным домашним скотом и птицей, но никто из них еще не породил помесь себя и козы, овцы или ослицы.

Пленница же заявляла, что не хотела сделать ничего плохого обоим сидящим у костра людям, она просто хотела познакомиться, но от волнения у не сперло речь в горле, потому стояла и безуспешно пыталась заговорить.

Что тогда получается? Вред от лис больше умозрительный, эта же вообще ничего дурного не сделала. Она только вела себя очень подозрительно, за что и заработала копьем. А нечего провоцировать человека при оружии пустить это оружие в ход! Вообще-то надо ее отпускать. Но сначала надо навести шороху на ночную тварь.

— Вейно, ты так и не решился избавить мир от этой лисы чисто мужским способом?

Оруженосец снова густо покраснел и замотал головой.

— Воля твоя. Ты можешь сделать и пожалеть о содеянном, а может не сделать и жалеть, что не сделал. Итого ты все равно будешь жалеть, только по-разному.

Разумеется, Эдд вместо слова 'сделать' употребил другое слово, несколько более простонародное, чем 'факать'.

-А теперь беги, юная лиска! Беги и не оглядывайся!

Лорд ухватился за древко копья и выдернул его из земли и лисицыного тела.

Та откатилась в сторону. освободившись от белого плаща окончательно. Приподняла переднюю лапу, осторожно оглядела бок, на котором остались две раны, нанесенные пришпилившим ее к земле копьем. Лизнула кровь языком. Кстати, кровотечение было невелико. Значит, рана не опасна, а она не дергалась от чего-то другого? Утром надо глянуть, нет ли на копье каких-то магических знаков, которые лиску и держали сильнее, чем рана. Лорд копье осматривал, но руки у него не те, что были у живого, поэтому небольшие руны он мог не нащупать рукой на древке. Да и зрение все же не то, что было когда-то.

— Чего же ты не уходишь? Беги, а то передумаю!

Лиса же положила голову на лапы и заговорила:

-Hijet në errësirë ... grumbujt e errësirës, atë që u bë e vërtetë, diçka që kurrë nuk do të realizohet, por mund të jetë, çfarë do të jetë ... pini nga kupa e vdekjes ... pini nga filxhan jete ... Kërkoni për tre ... dhe një fëmijë tjetër prej tre ... Pas të gjitha, tre kanë bërë gjithçka është ... Ai që nuk e bëri vetë të keqen e madhe që e lindi, ai që bëri ... fëmijën e nënës së zhdukur ... Tre pishtarë që do të ndezën për të shpërndarë errësirën ... një për të, një për të, një për atë që ka lindur nga e cila nuk ishte ... Tre kuaj që ishin kryer dhe kryer Tre varre që u gërmuan,. Gjaku, ari, ndryshimi dhe dashuria që krijojnë jetën.

Закончив рассказ, она встала на четыре лапы и, прихрамывая, удалилась в темноту.

— Милорд, мне отчего-то не по себе, когда я услышал про это. Неужели это пророчество? И что это за язык?

— Я думал, ты это знаешь.

Теперь уже оруженосцев не учат Старому Языку,

что был до прихода короля Свеана на эти земли? Плохо дело. Тогда ты не сможешь читать девизы старой знати, да и в королевском замке запутаешься, там ведь надписи на стенах именно на нем. Когда тебя пошлют к кастеляну, придется запоминать по числу поворотов. Путь в башенку над рвом тоже придется искать долго. Нет, нас тоже учили ограниченно, но кое-что я разбираю даже в лисьем исполнении

'Тени во тьме... сгустки тьмы, то, что осуществилось, то, что не сбудется никогда, но могло быть, то, что будет... испей из кубка смерти... испей из кубка жизни... Разыщи троих... и еще дитя троих... Ведь трое сделали все это... Тот, кто сам не делал великого зла, породившего это... дитя пропавшей матери... Три факела, чтобы рассеять тьму ... один за него, один за нее, один за того, кто появился на свет от того, чего не было... Три коня, что несли и неслись. Три могилы, которые были выкопаны,.. Кровь, золото, измена и любовь, что порождает жизнь.'

Вот что она сказала, точнее, боги ее устами. Возможно, я чего-то не понял, не запомнил и перевел неправильно. Но вроде как достаточно понятно для пророчества.

-Милорд, а о ком идет речь в нем? Что это за трое и что за дитя пропавшей матери?

-Пока не знаю. Догадка одна есть, но я пока ей не буду делиться. Надо все еще обдумать. История полна рассказов о неправильно понятых пророчествах и о тех. кто им поверил. Но вот я тебе рассказывал о сражении с горцами в Долине Тени. Вот и представь себе, с каким тяжелым сердцем я бы собирался в поход. если бы имел пророчество об этом. Ну, допустим: 'Тот, чье имя звучит, как меч, что пойдет от Недера на север! Лучше б ему и на свеет не рождаться!'

-А какое тогда отношение это имеет к вам, милорд? Особенно Недер?

— Ну я же тебе говорил, что знать Старый Язык полезно. Имя 'Эдд' осталось из этого языка, правда, раньше оно звучало как 'Эддермин', что означает 'человек с мечом'. В те далекие времена меч был привилегированным оружием. Это сейчас его могут сковать даже в деревенской кузне из бросового железа. А вот насчет Недера — тебя явно мало наказывали за незнание описаний земель королевства. Кроме Недера, который город у моря на соленых болотах, есть еще река Недер, что течет на севере. И через нее надо переправляться на пароме, чтобы потом попасть в Долину Тени. Это твой рыцарь не учил тебя, или ты сам плохо усваивал?

-Наверное, и то, и другое, милорд.

— Молодец! Честность по отношению к себе встречается не так часто.

Но ладно, тебе пора спать и набраться сил в твоем походе неизвестно за чем. Ложись. надеюсь, никакая другая тварь не явится сюда с пророчествами о том, что нельзя есть заплесневелую еду. Когда эта простая истина будет изложена в стихах, она лучше дойдет до нас.

Еще можно рассказать, что пить по полведра пива за один раз тоже вредно...

Юноша захотел снова послушать про битву с мятежными лордами, раз уж помешали, но Эдд заявил, что ему пора спать. Вейно послушался и вскоре к обыкновенным шумам ночного времени прибавилось его посапывание. Но и ладно, ведь не храпит он, так что шишки с елок валятся. Когда такой храпун заснет в тесном помещении— ой, и тяжко приходится тем, кто спит не как убитый!

А теперь снова время размышлений. Ведь с утра Вейно явно заноет и будет просить его взять с собой. Вообще Эдд стал потихоньку привыкать к юноше, да и с тех пор, как он получил рыцарские шпоры, при нем всегда состоял оруженосец. Кстати, а что случилось с Ульфом после того, как самого лорда заключили в тюрьму, а потом казнили? Сложно сказать. Обычно оруженосцев за измену их лордов не казнят. Считается, что если он не родственник лорду, то его никто не посвятит в тайны заговора. А если и поручат отнести письмо другому заговорщику, то оруженосец от поручений отказываться не может. Не карать же за соблюдение правил и обычаев? Правда, если Ульфа пытались разоружить, то он, как парень вспыльчивый, мог и не отдать меч королевским посланцам. Тогда он тоже мятежник. На королевском суде его имя не всплывало. Впрочем, это ни о чем не говорит. Если его зарубили сразу же при отказе сдать оружие, то королевскому правосудию он уже не интересен. Мертвые не свидетельствуют ни 'за', ни 'против'. Говорят, что есть маги, что могут разговаривать с мертвыми, но это запретная магия. Уже при третьем короле за ее использование полагается раздирание клещами заживо.

Потому тайно к такому магу могут обратиться, чтобы узнать нужное, но для свидетельства на королевском суде такое не годится.

Со стороны леса донесся ухающий голос филина. Вейно заворочался во сне, что-то пробормотал, но потом снова засопел. Отвлекшийся Эдд вернулся к тому же: брать или не брать Вейно с собой? Почему-то за прошедший день его отношение стало изменяться, и сейчас он почти готов был и взять. И даже необходимость наставлять недообученного юнца уже не смущала. Оставались два сложных момента: чем его кормить и как быть со службой тому рыцарю (как бишь его-то звали), у которого юноша был оруженосцем. А и не мешало бы еще вот про это сказать: Эдд казнен за измену. Он лично уже как бы второй раз казни не подлежит, но вот Вейно.... Ведь очень легко счесть, что юноша участвовал в заговоре лорда Эдда и тех, кто якобы с ним в сговоре был. Тогда королевское правосудие его не тронуло, но вот сейчас получается как бы повторная измена. Лорд-изменник вернулся, и изменник-оруженосец тут как тут! А куда они идут вдвоем? Уж не снова ли разжигать мятеж?

Если Вейно из благородной семьи, то эшафот и меч. Если нет, (ведь такое среди провинциальных рыцарей случается, что они берут в оруженосцы бастардов или лиц, что говорят о своем благородном происхождении, но это никто не подтверждает), то возможна более тяжелая казнь. Готов ли Вейно к ней?

Оттого надо поговорить с ним утром.

Что же касается этого лисьего пророчества...темно, темнее, чем ночью. Но все пророчества таковы, и оттого их снова и снова пытаются натянуть на сегодняшнее, как тесные штаны на разжиревшие ягодицы. А из этого вытекает то, что темнота их прямо обязательна. Если прямо пророчить, что лорд Эдд из Брекенпулов, сын лорда Веррена и муж леди Венны, сделает что-то или падет жертвой королевской немилости, то это крайне ценно и точно. После смерти лорда Эдда моно лишь вспомнить, что было в его жизни пророчество, что сбылось на сорок шестом году жизни. Если же напророчить, что 'Меч, что родился на Черном Холме и кровью залил горные долины и речные воды, падет жертвою злого оговора (Эдд не стал уточнять, как завуалировать имя предателя)', то можно каждый раз притягивать за уши идею, что сказано это не о нем, а о другом.

Испей из кубка смерти, испей из кубка жизни.

Можно считать, что это уже случилось.

Благо пророчество намекает, что нечто осуществилось, нечто могло быть, но не сбудется, нечто будет.

Разыщи троих.

Это можно счесть тем, что будет.

То, что не сбудется.

Пока непонятно.

Три факела за каждого, за нее, за него и темный намек, что за дитя, которого не было.

Или появилось от того, чего не было? Тут он сам не уверен, но вроде как получается: он, она и дитя, которое толи есть, толи нет. Речь идет явно о семье или том, что могло быть, но не стало семьей.

Дитя пропавшей матери. Три могилы.

Если вырыты три могилы, но ребенок в могилу не лег, то он может сейчас быть и маленьким, и даже старше Эдда.

Но дело в том, что если ребенок унаследовал имя своего отца, то зачем воскрешать Эдда? Посланец богов мог и лично внушить их потомку, что нужно найти, скажем, его некогда попавших родителей. Или их могилы.

Скорее всего, дитя этих вот не занял полагающегося ему места. Он, скажем, живет бастардом в семье того, кто занял его место. Или вообще разбойничает в лесу или пиратствует в море.

Кровь, золото, измена и любовь, что порождает жизнь.

Тут зацепиться не за что, что-то подобное только при его жизни встречалось неоднократно. Особенно золото и кровь.

С изменой еще сложнее. Любой вассал лорда покрупнее, у кого они есть, обязан по призыву сюзерена выйти с оружием туда, куда он прикажет. Но это место может оказаться полем битвы с королевской армией. Точнее, с королевской гвардией и войсками тех лордов, что пошли за королевским знаменем. Любой же, поднявший меч на короля и уполномоченных им— мятежник.

Да, можно разорвать вассальную присягу, прислав своему лорду перчатку в знак разрыва. Как только он ее получит и подтвердит, что знать больше не знает такого вассала, то инициатор разрыва переходит в разряд безземельного рыцаря. У некоторых рыцарей есть и земля, которой он владеет не на правах лена, но очень, очень не у многих. Большинство такого не имеет.

Разорвешь присягу— превратишься в изгоя. Не разорвешь-станешь изменником. Кстати, и разница будет невелика. Проигравшую сторону активно лишают владений. Надо же наказать мятежников и за счет них вознаградить оставшимися верными. Так что изгой завтра или изгой через неделю или две. Вот и весь выбор.

Конечно, есть шансы не погибнуть в битве, после нее как-то прорваться к королю, вовремя преклонить колено и не лишиться ничего или только части, не испортить отношения с тем лордом, что получит владения прежнего сюзерена, и которому придется присягнуть как новому сюзерену...

Такое случается часто. Уцелеть возможно, но не в каждом случае. Изнанка лордства.

И снова лорду Эдду подумалось, что все же он тут из-за истории с Марианной. И, возможно, из-за ее ребенка.

Тогда слова про появившегося на свет от того, что не было, могут иметь смысл, что связи Марианны с Секондом не было. Но ребенок появился (если он правильно понял). Тогда Марианну похитил или не похитил, а просто соблазнил кто-то другой. Возможно ли это? Ничего неестественного он в этом не видит.

Тот, кто сам не делал великого зла, породившего это.

А вот тут непонятно совсем. Нето про Секонда, что был невиновен в похищении и насилии над Марианной, нето про кого-то еще.

Тут Эдда одолела мысль: а не может ли юный Вейно быть этим самым ребенком Марианны и того, кто пока неизвестен? Ощущения от прихода мысли были сродни тем, когда ему в учебном бою заехали затупленным мечом по локтю. Парализующая боль и такая, что даже дышать становится трудно. Тридцать с лишним лет прошло, но не забылось. Но потом все проходит, и даже восстанавливается. Вот и сейчас восстановилась способность трезво мыслить, и она подсказала, что тогда Вейно должно быть лет на десять больше. То есть он не может являться сыном того самого события. Вот вторым или третьим— вполне.

Но тогда снова тот же вопрос: зачем исторгать его из плена преисподней? Если Марианна живет на свете в роли жены небогатого рыцаря, родила трех или больше детей-то зачем он и свет, пролитый на давнюю историю? Только для того, чтобы Марианна и ее дети жили чуть побогаче? А разве не бывает, что некая дева выходит замуж за того, кого нашел ей лорд-отец, и отчего-то беднеет? Толи муж попался растяпистый, которого дурят управляющие, то ли он попал под конфискацию имений после мятежа и теперь семья ютится в самом паршивом из всех владений? Если по каждому поводу поднимать покойников — это же сколько скелетов и живых трупов будет гулять по королевству?

________

Эдд коротал ночь и до самого рассвета не будил Вейно.

Конечно, можно было и до света его растолкать, но пока лорд не ощущал, что надо торопиться и ему не подсказывали. Значит, он и не будет спешить.

Но вот уже лучи солнца блеснули над миром. А раз мир просыпается, то и Вейно пора.

Юноша вскочил довольно бодро. Поскольку рядом речки или ручья не было, умывание ограничилось самым минимумом. Ничего, это не фернский поход, когда воды выдают по бутылке в день, а случается и меньше. Те же, кто не выдерживал и пробовал пить местную воду из горько-соленых озер, быстро раскаивался в своем малодушии. Те, кто пил из реки Стинки...нет, пожалуй, что таких не было, ибо никто не в силах донести чашку до рта и не уронить от жуткого смрада, который издает вода. Выпить ее — можно разве только насильно: четверо держат, двое раскрывают рот, седьмой заливает.

Эдд вспомнил, что у него остался хлеб и предложил юноше В ответ Вейно показал туго набитый мешок. Как оказалось, его он подобрал там, где таможенная застава пыталась содрать пошлину с лорда, но не выдержала и удрала.

Видимо, это была та еда, что сборщики брали в свою пользу. Крестьяне охотнее платят натурой, чем монетами, даже если они у них есть, но вряд ли два вареных яйца, что сейчас чистил Вейно, были взяты в пользу казны их господина, как бишь там его, этого бастарда...А, неважно, пусть будет Рубленая Морда. По крайней мере, когда им его назвали, то сборщики не сказали, что это другой.

Так что сегодня в Вейно плотный завтрак: те самые яйца, кусок сала и хлеб из того мешка.

Когда оруженосец поел и возблагодарил богов за трапезу, то настала пора решить куда он пойдет.

— Ну, что пора прощаться?

Эдд так сказал, провоцируя Вейно на решение.

И тот снова пал на колени и попросил взять его с собой.

Как мы уже знаем, в ночи лорд стал склоняться к согласию. поэтому он ухмыльнулся про себя и задал вопрос про рыцаря, которому тот служит, не будет ли он против.

Вообще как-то было не принято, чтобы оруженосцы переходили от одного к другому просто так. Когда рыцаря убьют, казнят и так далее -совсем другое дело.

-Милорд, мой господин во мне не очень заинтересован. Меня ему навязали как кару за его поведение, поэтому я для него такое же наказание, как утрата мельницы и луга по речке Ви. Оттого он не скупился на подзатыльники, а вот учить меня нужному не очень стремился.

К тому же, прошу прощения, я хотел бы напомнить милорду на один старый обычай, который называют 'Горящей Веткой'. Я думаю, что он походит к ситуации.

Гм, а что это получается? Да, есть такой обычай. Если кто-то идет воевать ЗА ВСЕХ, то он должен заходить во все города и села с горящей веткой в руке. Тот, кто пойдет за ним, временно отрешается от тех присяг, что он принес ранее, пока война ЗА ВСЕХ ведется носителем ветки.

Такое за писаную и устную историю случалось только четыре раза, обычно при вторжениях иностранцев. Правда, Человек С Горящей Веткой, сделав нужное, обязан был уйти из жизни, чтобы у него не было соблазнов самому занять королевский трон, потому что фактически его признавали вторым королем страны. Вот лично ему уже это не грозит.

— Это ты хитро придумал, но я не зажигал ветку и не входил с ней в города и деревни. И вообще не хочу входить в них, ибо мне не нужно наводить страх и ужас на жителей. Мне надо идти, куда я должен.

Так что этим ты меня не убедил.

Но, если ты готов доказать своему рыцарю, что стал жертвой магии, когда я начертил свой знак на тебе — будь по-твоему. Попавшему под магический удар человеку, если он никого не убил или ничего не украл, присуждают трехнедельный пост и молитвы. Надеюсь, тебе это не повредит. Иди со мной.

Но я должен уточнить про твое семейство, откуда оно и все другое, чтобы я знал, кто идет рядом. Когда за мной ходило войско, мне достаточно было знать про командиров и некоторых умельцев.

Юноша, не вставая с колен, велеречиво поблагодарил лорда и принес ему присягу послушания, пока они будут идти вместе.

В принципе, это умно с его стороны. Если на войне кто-то оторвался от своего отряда и своего сюзерена и не собирается дезертировать, он приносит такую ближайшему начальнику. поэтому он может воевать под командою другого человека. Прежняя присяга сохраняет силу, когда он возвращается к первому начальнику. Надо только предупредить, что он вернулся назад.

Лорд Эдд возложил руку на голову юноши, тем самым приняв присягу, и отдал ему поясную сумочку, что снял прежде с него. У Вейно округлились глаза, но он ничего не сказал, а принял отданное, снова поклонившись в знак благодарности. Наверное, решил, что его соратники отобрали, хе-хе. А Эдд даже внутрь не заглянул. Хорошо, если там лежат все нужные мелочи, чтобы ухаживать за оружием и одеждой.

Да, оружие Вейно от таможенников не досталось. Пора ему начать рассказ о себе и своем роде.

Но юноша отвлекся от этого, кинувшись на землю и в густой траве найдя один из трех хвостов той самой лисицы в белом.

— Вейно, а для чего можно использовать этот хвост?

— Не знаю. милорд. Но думаю, что вещь магическая, и поэтому она может пригодиться. Если вы позволите, я тут подобрал шапку стражника, и можно будет ее украсить этим хвостом. Думаю, что в стране больше нет лордов, у которых есть такая шапка.

Подобранная шапка оказалась зеленым колпаком, еще новым и не обтрепанным.

Так что новый оруженосец получил приказание на привале поглядеть, как можно будет закрепить хвост на нем.

А вот теперь пора!

Поскольку Вейно, как он, не может идти без остановок, придется делать их. Ну, где-то раз в час, если оруженосец прежде не возопит о том, что не в силах идти дальше.

И они пошли, в дороге юноша рассказывал о себе, а ветер показывал дорогу.

-Своих настоящих родителей, милорд, я не знаю. Во время Восстания Северного Ветра они путешествовали и погибли от рук какого-то отряда мародеров. Мой приемный отец сир Уорен Уикли подобрал меня на дороге, среди следов грабежа и убийств. Там явно ехало и шло много людей, много же и полегло. При мне не было ничего, кроме пеленок, так что можно лишь сказать, что они были явно небедными, потому как детей вилланов такие пеленки не заворачивают.

Он завез меня в деревню, принадлежащую его знакомому, и велел отнести меня в замок хозяина. Вилланы послушались и отнесли меня в замок Фео, и там нашли кормилицу. Катарина сама имела много детей, и ей всегда хватало молока на двоих.

А потом сир Уорен забрал меня к себе. Свои дети у него давно умерли, поэтому ему не было кому передать свой титул и замок. Вообще сир говорил, что сначала он хотел разыскать моих родителей, но у него ничего не получалось. Больно много семей пострадали во время восстания от отрядов лорда Менно Крида, которых он набрал из всякого сброда, так что даже и близко узнать не удалось.

— Ты прав, Вейно, При Красном мосте мы их в плен не брали. Лорда Крида я хотел повесить, если он попадется в плен, но какой-то лучник их отряда Серых Гусей попал ему под мышку стрелой. Она угодила в незащищенное латами место и пробила кольчугу и поддоспешник.

Поскольку на стреле не было метки, я поставил бочку пива оставшимся в живых лучникам.

— Вы бы его повесили? Лорда?

— Я этого очень хотел, и попади он в плен, то его спасло бы только чудо. Например, земля бы разверзлось и поглотила его. О лорде Джефрейсе у меня было распоряжение короля о его немедленной казни. Прочие пленные лорды отправились в столицу. Если бы я казнил их прямо на поле боя, королевская юстиция бы ко мне не имела претензий. Семьи их — да. А дальше случилась известная история с баней и Устрицей.

— Устрицей, милорд?

-Ну да, такое у него было прозвище, а как его звали по-настоящему, уже и не помню.

Но ты продолжи про себя, а про Устрицу еще будет время поговорить.

— Да больше нечего и рассказать. Сир Уорен и леди Энни воспитывали меня, как своего родственника. Сир даже хотел меня усыновить, но нельзя было подтвердить, что я из благородного сословия. Оттого король уперся и отказал. Но не был против, чтобы я рос при их доме. А потом меня отдали в оруженосцы.

Причем снова выбирал король, потому, как... Милорд, вы помните, что сказал его милость насчет моего происхождения. Сир Дальберт же много пил и в пьяном виде устраивал непотребства. За последнее его приговорили к лишению трех владений, той самой мельницы, лужка и еще чего-то. Я, оруженосец сомнительного происхождения, был четвертой карой. Король еще сказал, что при повторении жалоб о нарушении мира с соседями он может сделать его сиром Дальбертом Безземельным, и даже я не понадоблюсь нищему рыцарю. потому как у него не останется того, что надо чистить.

Лорд Эдд встречался с таким рыцарями-буянами. Когда чаша терпения соседей переполнялась, они либо жаловались королю, либо брались за оружие. Поэтому буян и его веселая команда погибала в лесу 'от волков', и в тех местах становилось тихо. Оставшиеся родственники жертвы волков всю свою энергию тратили на дележ наследства. Со временем этот способ стал предпочтительным. К кролю продолжали обращаться, но его суд был не столь быстр.

Сначала у буяна отбирали какое-то владение, потом еще одно, потом еще. А буян не исправлялся и продолжал свои художества. Так что лишь через несколько лет можно было добиться полного лишения прав собственности и изгнания. Но! Буян превращался в рыцаря разбойника, и от него снова не было житья. Разве что, когда он объявлен беззаконным разбойником, то всяк мог избавить мир и страну от его гнусной души и тела. Так все обстояло с королевскими вассалами. Когда буян и разбойник был ленным рыцарем лорда покрупнее и наносил обиды другим ленникам, там можно было оправить его в свободный полет куда быстрее.

Так что почерк короля Малькольма узнаваем. С течением времени он приобрел вкус к таким вот шуточкам, как с Вейно и Дальбертом. Внешне все законно, а при ближайшем рассмотрении фактически унижение рыцаря оруженосцем сомнительного происхождения и муки Вейно от того, что даже его вид раздражает рыцаря и ему достаются лишние колотушки. При этом никто не вступится, поскольку общее мнение таково, что чем больше бьешь и ругаешь оруженосца, тем лучшим рыцарем он потом будет.

Потому Вейно и пытается найти лазейку, чтобы уйти от своего Дальберта. Тут Эдд преисполнился уважением к самому себе, ибо давал оруженосцам по шее только по делу. Некоторые из них этим даже хвастались. Второй по счету, Ранне из Дома Приро, кичась перед прочими, сказал, что Эдд (тогда еще рыцарь) за три года безвинно дал тому по шее только один раз.

Остальные три оруженосца только позавидовали.

_______

-А теперь расскажи, чему тебя научили на службе и что ты хорошо умеешь.

Как оказалось, немногому. Рыцарь больше налегал на чистку и стирку оружия, одежды и лошадей, чем на обучение военному делу. Поэтому Вейно был малосведущ в фехтовании и действиях копьем. Он заявил, что неплохо стреляет из лука и пользуется пращой, но это больше собственные заслуги и прежняя жизнь у сира Уорена. Кстати, праща у него есть даже сейчас. Это сильно помогало в пропитании: подстреленная белка или кролик плюс украденные или выпрошенные овощи с огорода виллана, и так вот можно дождаться, когда сир Дальберт выйдет из запоя.

Он-то сам, когда пьет, не закусывает, а раз ему не надо, то и Вейно обойдется. У Эдда возник вопрос, а почему плохо питающийся оруженосец не тощ и прозрачен, но юноша пояснил, что он растолстел за последние два года. Рыцарь женился, а его жена леди Даэна скора на руку, но кормит мужа и домочадцев как на убой. Да и у сира Дальберта стал частенько болеть желудок, оттого он с трудом переносит жирную пищу. Леди Даэна же крайне нервно реагирует на недоеденную пищу, поэтому муж ее приобрел привычку быстро откладывать часть еды оруженосцу в миску. Вейно же, ранее наголодавшись, ел и свое и рыцарево, отчего толстел.

Эдд это оценил, как то, что в доме у Дальберта очень современные нравы, раз у оруженосца есть своя миска, чтобы можно было туда незаметно для супруги сбросить часть еды из хозяйской. В замках патриархальных господ до сих пор держат только большую миску для жидкого супа или каши для всех и пекут лепешку, на которой, как на блюде, режут мясо. Может быть еще и большой поднос, на который кладут отварную или жареную птицу.

Лорд спросил, пользовались ли в семействе вилками, и получил ответ, что только супруга рыцаря, ну и он сам в начале обеда. Потом устает и начинает есть, как все, то есть руками и ножом.

Отец Эдда тоже приучил семейство питаться при помощи вилок, делая исключение только для деда. Все остальные домочадцы были поставлены в жесткие рамки: или они едят при помощи вилки, или не едят вообще.

Месяца два длилось сопротивление, потом привыкли и научились. И Эдд, хотя сначала завидовал деду, тоже привык, и даже заказал для себя складную вилку и брал ее в походы и гости.

Еще отец лорда порадовал семью другим нововведением: отныне к мясу и рыбе обязательно полагались каша или овощи. Гости, конечно, могли их и не есть, но от домашних очищение мисок требовалось неукоснительно. Хотя среди благородных господствовало мнение, что воин должен питаться мясом, а не опускаться до каш или тушеных овощей. Дескать, если он будет питаться, как виллан, то бишь овощами и кашами, тогда он не сможет воевать. С высоты своего опыта лорд мог сказать, что это полная ерунда.

Эдд слушал рассказ о разных мелочах жизни в замке Дальберта, а сам размышлял о том, как обучать юношу. Пока он пришел к выводу, что надо отработать хоть несколько ударов и защит мечом, а также заняться мышцами Вейно. Ну и разные теоретические знания, что преподаст ему в движении и вечером у костра. Поскольку лорд не знал, сколько еще отведено ему времени, то и сразу откинул занятия с копьем. А вот использование щита надо бы отработать. Еще стоит хоть немного заняться рукопашным и ножевым боем. Если на это будет дано время богами.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Пока без названия.

Вейно держался хорошо, признаков одышки не было видно, но Эдд не стал изменять план чередования отдыха и ходьбы.

На втором часу пришлось делать солидный крюк— на лугу трудились косари, а идти сквозь них, не обращая внимания на их присутствие, не хотелось. Потому свернули в редкий березняк, но и там боги их не оставили, показывая путь отклонением стволов деревьев. Дорогу пересек ручей.

Эдд обернулся к спутнику и показал подбородком на него.

Вейно понял и достал из мешка бурдючок. Но, как только он нагнулся к воде, она брызнула ему в лицо, как будто крупная рыба в ней ударила хвостом. Юноша ошарашенно смахнул воду с лица, потом снова нагнулся к воде и второй раз стал жертвою водяного удара.

Ага, понятно!

— Постой-ка! Иначе тебя будут обливать двадцать раз!

Юноша обратил к Эдду ошарашенный взгляд.

-Это водяной дух балуется. Если бы ты был красивой девушкой, он мог и к другим местам приложиться, которые вперед выдвинуты. А так— просто облил.

Лорд достал из сумки хлеб, отломил от него кусочек и бросил в воду.

— Возьми, дух воды и не сочти нас грабителями. Ведь вода все равно вернется к воде.

Теперь набирай.

Шаловливый дух перестал баловаться и позволил напиться и набрать воды в бурдючок без помех.

Они пошли дальше, и Эдд почувствовал, что оруженосец распираем желанием стать более знающим.

— Я чувствую, Вейно, что тебе не терпится услышать про это. Этот дух не опасен. Никто никогда не слышал, чтобы от Моррена (а именно так его зовут) был реальный вред, а не пригоршня воды за шиворот. Он просто шалит, как шалит маленький ребенок. Я даже слышал, что этот дух стал таким, утонув маленьким в ручье и остался навеки частью того, что его убило. В таком случае он действительно был малышом и остался им, раз не держит ни на кого зла.

Если тебе не хочется поиграть с ним, есть несколько способов избавиться от его присутствия.

Как я, что-то дать. Назвать его имя вслух. Или чиркнуть по воде железом. Ровно то же делается с малышом, что не в меру разгулялся— ему скажут, что нельзя делать этого, шлепнут или отвлекут чем-то. Когда у тебя будут дети, ты будешь делать то же самое.

Эдд исходил из того, что Вейно светит в ближайший десяток лет стать максимум мелким рыцарем. Тогда он будет регулярно видеть своих детей, даже каждый день, играть с ними, учить их уму-разуму. Это лордам покрупнее приходится видеть детей чаще всего за обедом, если вся семья в одном замке. А в остальное время с ними больше общаются специально подобранные слуги.

Так что ребенок видит отца не так часто, особенно если тот в разъездах.

Да еще и детей обучают в присутствии родителей больше молчать и говорить только, если отец или мать к ним обращается. Разумеется, это возможно с детьми постарше, до этого они просто не способны сдерживать эмоции. Эдда воспитывали именно так, поэтому, когда отец посещал площадку для тренировок с деревянным оружием и глядел, как Эдд и воспитанник семьи рубятся учебными мечами-это было событием. А когда отец брал его и младшего брата на конную прогулку, тогда от радости хотелось подпрыгнуть до неба. Вечера же, когда отец собирал всех детей у камина в зале и что-нибудь рассказывал— запомнились на всю жизнь.

Кстати, дед не считал это правильным и в меру сил общался с внуками и следил, чем они там заняты. Эдд думал, что, если бы у деда так не болели суставы, он бы даже с ними лазал по деревьям.

Дорогу им пересекла гадюка, которой было явно нечего делать, коль она собралась пересечь путь единственным людям за утро.

Увы, пришлось идти в обход.

На родине лорда было принято, что, если змея пересечет твой путь, надо делать крюк, иначе тебя ждет неудача.

Когда же эта тварь ползала через тропинку в Зеленых горах, где ее никак не обойдешь, народный рецепт был такой: повернуться спиной вперед, подождать десяток ударов сердца и снова разворачиваться. Если гадина уже убралась с пути, можно идти дальше. Конечно, переживания о том, что будет впереди, то есть грядет ли неудача или от нее избавился, сохранялись.

Поэтому люди не любили змей и при удобном случае прибивали. Если же змея кого-то кусала, месть постигала змеиное племя еще долго.

От укуса гадюк с родины Эдда люди умирали редко. Вот в Ферне яд тамошних змей был куда опаснее. Ходил даже слух, что от укуса одной тамошней твари человек тает, как воск от огня.

Но это, разумеется, никто не видел лично, а слышал из уст достойного человека.

______

Так потихоньку настало время обеда. Эдд по обыкновению сидел и точил наконечник копья, а Вейно решал, что ему съесть: лук с хлебом или огурец с ним же?

Но, видимо, юношу беспокоили и другие дела, поэтому он неожиданно спросил:

— Милорд, как вы думаете, что вам и мне предстоит сделать?

Хороший вопрос, да еще и такой, на который точного ответа нет.

Ладно, решил лорд, послушаем-ка его самого, вдруг устами младенца проглаголят боги.

— А ты сам что думаешь?

-Я, милорд, уже не раз думал об этом. Ведь никогда не слышал сказок и легенд, чтобы кого-то воскресили не сразу после смерти, а позже, когда от него останется только скелет, и куда-то послали.

Мне кажется, что к вам, милорд, применена великая магия. Раз ее применили боги, значит, они ждут от вас чего-то значительного.

Чего именно— тут я ощущаю ничтожество своих представлений о мире.

-Вейно, я тоже не знаю, для чего вернулся сюда. И тоже полагаю, что наступит час, когда посланец богов озвучит то, что требуется о меня.

Но уже дважды мне приходят мысли, что я должен раскрыть одну тайну, а именно тайну причин войны Конца Света.

Эдд замолчал.

— Милорд, а в чем тайна этой войны? Все знают, отчего она началась и когда закончилась.

-Я не уверен, что то знание, что готов высказать каждый-истинное. Я участвовал в ней, но мои воспоминания-это битвы, измены, пожары, разграбленные города и мертвые поля великих и малых битв, а что действительно случилось для того, чтобы она загорелась и сожгла в своем пламени пять провинций почти полностью, а еще четыре— чуть меньше? А что говорить о тех, кто о ней только слышал? Мы с тобой вскоре выйдем к Кирпичному броду. Там случилось сражение, в котором я чуть не погиб.

Хотя это была вторая половина войны, но никто не думал, отчего все началось— просто убивали. А ближе к концу ее лорды меняли свои союзы, как перчатки. Мой тогдашний сюзерен лорд, Тукре Зеленый Плащ делал это четырежды. И я по его приказу рубил и колол вчерашних союзников.

Когда война закончилась, я остался жив, и даже получил два замка и земли, принадлежащие к ним. Тогда я решил для себя. что никогда не буду восставать против короля, потому что когда это случается, война ведет себя, словно сорвавшийся с цепи бык. Я так решил и следовал тому решению. Но, жизнь моя закончилась по обвинению в подготовке мятежа против короля.

Хотя я сказал Малькольму о своем решении много лет назад и том, что я не изменил ни решению, ни ему.

Но он охотнее слушал доносчиков и наушников, возведших на меня напраслину.

Но отвлечемся от моей истории. Да, я много раз слышал про историю с сыном короля Нефера Кроллинга и девой Марианной. Мне ее рассказывали много раз и о каких угодно ужасах при этом.

Но никто не видел деву после этого.

Она просто пропала вместе со своей свитой, а это было аж одиннадцать человек. Разумеется, после того на полях битв и темных закоулках гибли сотни и тысячи жертв, которых уже через несколько дней сложно было отличить друг от друга.

Я видел участника истребления отряда Секонда Кроллинга, который обвинен в похищении, осквернении и, может, даже убийстве Девы.

Только он сказал, что их начальник сир Бодрейс из Дома Фитингов, повел своих латников просто мстить. Им не сказали, что Секонд виновен в чем-то, им сообщили: 'Кровь между мной и Секондом, Никто не должен уйти живым. За голову Секонда плачу золотой'. И все.

Золото он не зажилил. Если это все правда, потому что рассказавший это оруженосец после удара шипастой булавой по голове иногда не помнил, чей герб у него на сюрко. Может, рассказ о солиде за голову тоже рожден встречей головы и шипа?

Тут лорд Эдд остановился и с удивлением подумал, что вспомнил то, что много лет лежало в глубине его памяти, как забытый скарб в кладовой.

Если бы ему пришлось говорить об этом оруженосце раньше, он бы скорее рассказал о том, как выглядела голова несчастного после удара или как тот принял собаку за невесту.

Неужели длань богов встряхнула и переворошила его воспоминания, как новая служанка переворачивает все в сундуках?

И тут Эдд понял, что это он не только подумал, но и сказал вслух, чем несказанно удивил Вейно.

Но, как оказалось, этим вызвал еще большее почтение к себе у оруженосца. Эдд предусмотрительно захлопнул рот и не выпустил наружу мысль о том, что не сильно храбрый юноша отчего-то пошел за ожившим скелетом и продолжает идти, даже когда его прогонят. Ну, то, что у сира Дальберта ему жилось несладко, это понятно, но следование за живым скелетом не укладывается ни в какие привычные нормы. Эдд уже раньше размышлял над этим и сейчас заново вспомнил, что не слышал нигде в стране рассказов о том, чтобы ожившие мертвецы кому-то нечто доброе сделали. В основном о них рассказывали что-то страшное и зловещее.

Или лично об Эдде среди людей начали ходить легенды, каким хорошим он был, или длань богов встряхнула не только мозги лорда, но и у Вейно тоже.

Ладно, можно пока кое-что проверить.

-Вейно, скажи, а что говорили люди обо мне после моей казни?

Если бы у Эдда, как и прежде, был язык, то он бы точно стал заикаться, говоря о своей казни.

— Милорд, ведь королевское правосудие сочло вас сами знаете кем. поэтому добрые слова об изменниках могут выйти боком. О вас говорят редко, реже, чем до казни, и обычно добавляют, что 'пока он не возгордился и не решил изменить'. Вас называли и называют одним из лучших полководцев страны, правда, кое-кто заявляет, что королевский маршал Джон Раббен одержал больше вашего побед. Извините за такие слова.

Но ведь ему было на двадцать лет больше, чем вам, когда он провалился в прорубь и умер от простуды.

-Эх-ма, когда же умер старый воин?

— Минувшей зимой, за две недели до Зимнего Солнцеворота, милорд. Все о нем дружно жалели.

Но и до сих пор есть люди, которые не верят, что Вы, милорд, изменили королю. И я тоже не верю.

— Ты прав, я не изменял и не собирался изменять Малькольму. Извини, но я уже умер, поэтому могу не считать себя связанным присягой Малькольму и называть его королем.

А Джона Раббана и мне жаль. По-моему, он всегда был старым, острым на язык и презирающим смерть.

Не зря она столько лет обходила его стороной. Я помню его на поле у городка Стримм. Там, куда подошли имелфцы всей своей армией, и дух захватывало, когда взгляд скользил по их толпам, множестве их стягов, и наши уши слышали хриплый голос их рогов, а потом согласованную молитву. Каждую строчку отбивал барабан, ее начало и конец. И безнадежность потихоньку росла в душе, заставляя думать, что нет, не сможем, нет, не устоим. А огромный барабан все бил и бил, давя сопротивление в наших душах.

Старый маршал это понял, потому громогласно потребовал подать ему обед, и, если слуги не поторопятся, он задаст им жару. Слуги как-то очень быстро притащили ему окорок и кубок вина. И он стал есть, как простолюдин в придорожной харчевне, громко чавкая и хлюпая вином, как будто целый день работал, проголодался и сейчас ест впервые с утра.

Да, он мог есть и куртуазно, но в тот момент нарочитая грубость манер показывала, что все идет, как надо, как у того простолюдина, что сделал сегодня свое дело, сейчас поест и завтра снова продолжит свои труды.

И мы как бы распрямились и ощутили, что дыхание стало свободнее.

Поев, старый маршал отдал распоряжения, коротко, уверенно, вселяя дополнительные силы в нас, сомневающихся в том, что мы сможем. И барабаны, и трубы имелфцев уже нас совершено не касались. Мы ощущали свои мысли, приказы своих начальников и были готовы их осуществить.

А потом старик преподнес имелфцам еще два сюрприза...

— Милорд, скажите, какие?

Юноша явно ощутил себя среди победителей имелфцев-так горели у него глаза.

-Сюрприз был в сосновом варе, который залили в неглубокие канавы, а потом подожгли зажигательными стрелами.

Незваные гости такого не ожидали и совершено расстроили свои ряды. А потом два фланговых удара латной конницы заставили их бежать в сторону Соломенного поля. Последний сюрприз Джон приберег на вечер. К полю сражения подошел отряд конницы под началом лордов Брунса и Везера, который малость запоздал к бою.

И вот маршал выбрал молодого лорда Брекенпула, который имел славу неплохого мечника, но совершенно не был известен, как полководец, ибо не командовал более чем сотней людей. Но старый Джон догадался, что у молодого лорда хватит завзятого упорства скакать сквозь ночь, не жалея коней и свалиться имелфцам, как снег на голову. Лорды Брунс и Везер ворчали, что их подчинили молодому, но вслух сказать это маршалу не решились. Потому скакали всю ночь и к утру, уже на уставших лошадях, явились на Соломенное поле, где имелфцы только-только продрали глаза и еще не решили, что делать сегодня, после вчерашнего разгрома. А по склону медленно и уверенно на них стали надвигаться конные латники лордов Брунса, Везера и прочих. Мы скакали медленно и неумолимо и имелфцам казалось, что мы не спешим оттого, что желаем, не торопясь, стоптать их всех, а не потому, что лошади устали.

И они побежали-прямо в болотные топи, тонули в жидкой грязи, а по их головам и телам бежали следующие, чтобы так втоптать, чтобы не всплыли со дна! Их и рубить не надо было-сами себя топили! Я только для порядку догнал пару беглецов, чтобы меч не вернулся из битвы чистым.

Поэтому, Вейно, старый Джон Раббан велик, а я, когда жил, учился у него и не ощущал себя тем, кто ему равен.

____________—

Но нам пора идти. Оттого, что мы сидим тут, дело сделано не будет. Вторая половина этого дня была неудачной-то и дело кто-то мешал тихо и спокойно идти, вынуждая отворачивать с прямого пути.

То косцы, то кортеж какого-то лорда, что решил устроить пикник на лужайке, то купеческий обоз, что свернул с дороги и занялся починкой. Вроде обходишь их по широкой дуге, а все равно кто-то тамошний уйдет в сторону, и снова сворачиваешь! То слуга и служанка лорда уединятся в стороне от хозяев, то народ из обоза отправится купаться на речку, пока охрана бдит, а переносной кузнечный горн чадит дымом, разогреваясь...

К вечеру Эдд отчего-то так раздражился на помехи, что решил пойти напролом, если снова кто-то помешает, не обращая внимания на возможность перепуга и рождения недоносков, и боги отреагировали, убрав помехи с его пути.

Он обнаружил, проходив весь день, что даже походка у него стала какой-то другой. Лорд попытался понять, что с ним происходит, и решил описать это так: как будто у него на подошвах снова отросла кожа и что там еще есть. Сначала он ходил ка бы мертвыми деревянными ногами, а вот сейчас они пружинили, скажем так.

И, наступая ими на траву, он ощущал сухие ветки и камешки в ней, что упираются в подошвы.

Может, у него стала отрастать заново плоть на ногах? Эдд поглядел и ничего нового не увидел, кроме грязи и прилипших травинок

Может, это снова вылезла память прежнего? Сложно пока сказать, надо сравнить с завтрашним днем.

Вечером прошла небольшая тренировка в бое на мечах. Было еще светло, поэтому Эдд показал пару достаточно эффективных приемов, но с небольшими ограничениями: их лучше было применить сразу же после того, как мечи будут вынуты из ножен. А еще лучше— на пол-удара сердца опередив противника.

Если поединок затянется, то начнут сказываться другие факторы. Но, поскольку дело было в Вейно, оттого Эдд и показывал приемы для того, чтобы быстрее убить или ранить противника, а не для турнира. Поэтому если юноша их проведет, то получит шанс остаться в живых. Будь у лорда более долгий срок здесь, года с два, то он мог рассчитывать, что до нужной степени Вейно обтешет. Но никто не мог этого предсказать. Поэтому Эдд для себя определил, что срок ему отведен до зимы. В лучшем случае.

Вейно поел и был усажен за работу со своим мечом. Как оказалось, если немного постараться, то меч уже не напоминает заточкой слегка обтесанное полено. Но не надо почивать на лаврах, а надо продолжать точить. Глядишь, через месяц это будет оружие, а не ломик в ножнах.

Напоследок юноше досталось немного теории работы с мечом. Конечно, Эдд понимал, что без практики мечник стоит медный грош, но по особым обстоятельствам учить как следует не было возможности. Самого его учил сначала мастер над оружием, служивший у отца, и сильно забивавший голову юному Эдду старой школой про 'Путь меча', 'восьмерки' и прочие 'откровения'.

Когда же лорд попал в оруженосцы, лорд Роус к делу подошел с другой стороны, то есть сказал, что твой мастер над оружием был замшелым старым пнем, учившим тебя тому, чтобы ты блистал на турнирах.

А тебе надо воевать и живым вернуться из боя. Поэтому забудь то, чему учился ранее, и начинай заново.

Теперь, прожив жизнь и провоевав ее значительную часть, Эдд мог сказать, что правы были оба. Каждый по-своему. Мастер над оружием, которого звали сир Септимус Кри, преподавал то, что можно использовать опытному человеку и в определенных ситуациях. Учение лорда Роуса работало больше для неофита, впервые взявшего в руки меч. Поскольку Вейно ближе к неофиту, то и учить его следовало бы также.

Удары, показанные Эддом, хорошо работали по человеку без порядочных доспехов и хорошо отточенным мечом. Чтобы рубить сталь доспехов, нужна иная заточка, да и техника тоже. А вообще не мешало бы им разжиться чем-то вроде булавы или небольшим боевым топориком. Не двуручной секирой, а именно небольшим, пригодным и для невоенных нужд. И, коль Вейно хвалился, что неплохо стреляет, то пригодился бы лук и колчан. Итого для него нужны булава либо топорик, лук и его прежний меч. Заодно пусть подстреливает разных птичек и зверушек себе на пропитание. Еще хорошо бы небольшой шит, лучше стальной. Не все мечи позволяют парировать удары противника самим клинком. Вот мечом Ауто это можно было. Колоть-ну разве что лежащего, навалившись на рукоятку всем телом. Рубящие удары таким клинком должны зазываться 'Молотящими'.

Юноша слушал, практически не задавая вопросов. Плохо дело, ведь учебные бои с другими оруженосцами и домашними воинами у него должны были быть? Когда помашешь даже учебным мечом во дворе замка, вопросы сразу находятся — как, отчего и почему.

И лорд рассказал Вейно кое-что об устройстве человеческого тела— что именно делает с ним каждый известный ему удар.

-Вот, например, 'Удар ярости', то бишь диагональный рубящий справа по левой ключице врага. Очень прост в исполнении и даже прямо-таки естественен.

Если рубить по слабо одоспешенному врагу и острозаточенным мечом, то его лезвие рассекает ключицу и артерию сразу за ней. Жертва быстро истечет кровью, ибо одной рукой остановить фонтан крови не умеет. Если меч туповат, то рана затронет мышцы, и враг может сам ударить мечом, но щитом ему двигать будет тяжеловато. У тебя появится шанс ударить в левую часть головы, а он раненой рукой не сможет быстро закрыться щитом.

Если на противнике доспех, то следует бить сильнее. Даже если не прорубишь, то хороший удар просто-напросто может отбить руку и сломать ключицу.

Удары по ногам, чтобы подрубить поджилки: к ним нужно прибегать в самую последнюю очередь.

Почему? Чтобы рубануть по ноге врага, нужно нагнуться. И подставить себя под удар сверху. И, естественно, лучше их проводить, зайдя со спины противника. В бою на коне их проводить еще сложнее.

Эдд припомнил свою молодость, рубил ли он так, и вспомнил лишь эпизод в пиршественном зале замка Везлен. Лорд Мелло, командовавший ими, опасался того, что хозяин Везлена (как же его звали-то?) устроит на пиру бойню, поэтому предупредил всех, что такое возможно и запретил напиваться допьяна. Оттого Эдд меч хоть и снял, но не повесил на стену, а пристроил рядом с собой на скамейку. Когда музыку сменила барабанная дробь, что была сигналом к резне, он выплеснул вино в лицо рыцарю с ежом на тунике, что сидел напротив, а потом рука захватила рукоять и с разворота рубанула по ногам вскочившего здоровяка с тем же гербом.

Увы, силы были неравны, и на пиру погиб сам Мелло и полтора десятка рыцарей и оруженосцев, выжило лишь четверо. Эдд получил арбалетную стрелу в плечо и вместе с еще двумя попал в плен. Их бросили в подвал башни, а утром вышло кое-что неожиданное. Владелец Везлена делал все в расчете на быстрый подход к замку войск Лиги чести. Это было войско коалиции восточных лордов во главе с лордом -маршалом Ксарреном. На тот момент она имела общий флаг в виде косого красного креста на белом фоне.

И утром действительно к замку явился отряд под таким флагом. Ему открыли ворота, и теперь пришлось удивляться уже хозяевам замка.

-Четвертый из уцелевших, оруженосец Грейг, служивший убитому сиру Семме, смог выскочить в окно и спрятаться. Потом он раздобыл сюрко с гербом здешнего владельца, гордо спустился в нижний двор, оседлал своего же коня и оправился за ворота, сказав, что едет по поручению своего господина. На воротах пароля не спросили, поэтому он спокойно поехал и его не хватились. Поэтому Грейг добрался до своего лагеря и рассказал, что случилось в замке Везлен. Там и решили устроить урок негодяям. Выехали под трофейным стягом и были впущены внутрь.

Дальше ты знаешь, что случилось?

— Не знаю, милорд, но догадываюсь, что до следующего утра дожили немногие.

— Ты прав, Вейно. Лорд Гейман, командовавший этим отрядом, вообще хотел перебить всех, не взирая на пол и возраст. Но, когда нас, уцелевших, спросили, как мы предлагаем казнить взятых в плен, я заявил, что виновные заслуживают того, что сочтет правильным лорд Гейман, но вот те, кто не участвовал в убийстве гостей не должны быть казнены, ибо не они решали, кто умрет и не они убивали. Иначе получается, что всякий наш слуга, вроде кухонного мальчика, равен своему господину, ибо вместе с ним отвечает за то же. Признаюсь, это был полемический выпад, и он своего достиг. Поэтому тех слуг, кто не погиб во время захвата, просто выгнали из замка, а его подожгли.

-Милорд, а что лорд Гейман сделал с виноватыми?

— Неблагородных просто перебили — кого как было удобнее.

А пленных рыцарей и самого хозяина повесили на зубцах стен. Его-самым последним, чтобы увидел все это и дольше ждал своего часа. Его жены и дочерей там не было, поэтому это зрелище они не увидели. Потом я слышал, что они долго искали крышу над головой, и никто не хотел их пускать.

________________—

Вечер закончился рассказом о турнирах. Вейно хотел бы посмотреть хоть на один, но, поскольку его рыцарь дважды на них собирался, но по дороге вступал в неравный бой с лордами Пива и Вина и проигрывал поединок им обоим.

А по условиях боя с ними он не имел права, проиграв, прибывать на турнир.

Так что юноша оба раза наслаждался впечатлением от загулявшего сира Дальберта. Ну и рассказами тех оруженосцев, чьи рыцари и лорды доехали до ристалища.

— Существует четыре типа турниров. Их иногда, не знаю с чего, называют по сторонам света, но это полная ерунда. Потому что, когда речь идет о северном типе турниров, то правдивый рассказчик должен сказать, что на Севере их как раз не проводят, да и рыцари оттуда в другие земли на них не ездят.

Итак, Северный тип -там только копейные сшибки. Выбитый из седла вылетает не только из него, но и из соревнований. Почему его не любят на Севере? Потому что там культивируется борьба до конца, то есть если ты выбит из седла, но не расшибся, то нужно браться за меч или топор и продолжать бой, как это случается в настоящем сражении. Есть и не столь явная причина— на Севере значительно хуже с мощными боевыми конями. Их выращивают южнее реки Гренн, как тебе должен был сказать сир Дальберт. А северные кони с трудом дорастают до трех четвертей веса южных. Их можно иметь в качестве запасного коня, пока ты не в полном доспехе. Тогда уже лучше забираться на боевого. Они более выносливые, но при копейной сшибке разогнавшийся южный конь имеет все преимущества в ней.

Западный тип немного сложнее.

Там избирается королева турнира и ее защитник. Он должен отвечать на все вызовы, сколько их не будет за день.

Я помню, что как-то защитник встретился с одиинадцатью рыцарями и всех одолел.

Если же защитнику не везет, то его место занимает победитель

Турнир длится от двух дней до трех.

Дед рассказывал о пятидневном, что был в столице в Год Холодного Лета, где было почти полсотни поединков, и защитник менялся трижды. Он также говорил, что тех пор все чаще случались турниры с двумя защитниками одной дамы, поэтому рыцарь-претендент мог выбрать одного из них, решив, что схватка со вторым опаснее.

В этом виде можно вызвать защитника на бой на мечах, булавах или топорах.

Если же рыцарь спешен, он может продолжить бой дальше, если может.

Восточный тип турнира...Там больше загадок. Сначала жеребьевка по парам участникам, потом вторая, когда на разные грани игральной кости ставится их значение.

Скажем, выпала единица— и бой только со щитом и пешими. Пятерка— копейная сшибка.

Что тебе выбросило— то и испытаешь. На подобных турнирах может появиться Рыцарь-Без— Имени или даже два их. Если он проигрывает, то снимает шлем и представляется всем. Разумеется, распорядитель турнира в любом случае знает, кто он, но не говорит остальным. Ведь до турнира допускаются только благородные. Это правило ввели больше ста лет назад, когда таинственным рыцарем и победителем оказался купеческий сын из Кремета. Король посвятил его в рыцари, раз уж он показал себя лучшим, но на будущее потребовал ввести в правила условие о том. Что распорядитель турнира должен обязательно знать, кто скрывается под шлемом. До этого Рыцарь-Без-Имени должен был лишь поклясться, что он будет вести себя как рыцарь и отдать победителю коня и доспехи в случае проигрыша. Я слышал, что оочень давно отдавалось и оружие, но потом проигравший рыцарь стал жертвой разбойников, ибо был без меча. Поэтому правила изменили.

Ну, и Южный турнир. Там обычно происходят два состязания, независимо друг от друга. Скажем, копейная сшибка и турнир лучников.

— Милорд, но ведь среди рыцарей не принято пользоваться луком на войне?

— Так ведь это турнир. Рыцари ведь не по друг дружке стреляют, а по мишеням или выпускаемым голубям.

— Милорд, а на каких турнирах вы выступали?

— Это уже было очень давно, Вейно. Через год после окончания Войны Конца Света случился королевский турнир по случаю рождения наследника у короля Венена.

Это, кстати, и был нынешний король Малькольм. Потом еще на двух. Отчего-то мне очень хотелось побеждать на турнирах, когда я был оруженосцем. Даже была мысль явиться туда Рыцарем-Без— Имени. Я даже придумал, как буду называться, и что за псевдогерб будет на щите. Но тогда мой лорд не дал согласия на то, чтобы я бросил все, и отправился побеждать.

Он уже принял пару рогов вина, поэтому говорил коротко и безжалостно.

'Эдд, ты выдержишь в лучшем случае один поединок, если жребий тебе пошлет старого лорда, который до сих пор думает, что он молод и силен. Даже средний турнирный боец выбьет тебя их седла. Опытные люди сразу видят, кто перед ними— переодевшийся юноша или серьезный воин. Поэтому интерес возникает именно к случаю переодетого опытного рыцаря. Девушки кидают цветы под копыта его коня, на него делают ставки, все дружно обсуждают, кто именно решил утаить свое имя. Если же он повяжет на руку лету какой-то девицы, она будет до безумия счастлива. Поэтому такие забавы еще не для тебя'.

А чтобы я хорошо усвоил урок, он выпросил в оружейной замка, где мы тогда были в гостях, самый оборжавевший меч и потребовал, чтобы я побыстрее привел его в приличный вид. Оттого он развлекался охотой и вином, а я чистил это меч. Естественно, турнир прошел. пока я его сдирал с него ржавчину. Но боги оценили мое смирение и рвение, и послали мне хороший знак. Очищенный меч оказался давним и знаменитым трофеем. Какой-то предок хозяина снял его с трупа убитого им вождя вторгшихся из-за моря юнидов. Кстати, Кроллинги вели свой род из того же народа, только от вождя помельче, который тогда уцелел, принес присягу и поселился тут.

За мой подвиг мне досталось шесть крон! В то время на них можно было купить три пары сапог приличного качества, а можно и больше, если охота носить недолговечное, но ярко окрашенное.

За крону можно было неделю жить и столоваться на постоялом дворе, а вина— ну, наверное, полбочонка купить можно было, если пить красное боденское.

— Милорд, расскажите про то, как вы выступали на турнир, когда родился король Малькольм.

-Тогда он был еще принцем, Вейно. Королем являлся его отец Венен. Старайся быть точным в этих вещах. Многие люди укоротили себе жизни, называя неправильное название титулов.

Принц Малькольм, потом ставший королем, Третьм этого имени, плохо влиял на меня. В первом поединке я выбил противника из седла, но с трудом сам удержался. Мне даже показалось, что у меня сломался позвоночник при ударе! Я с тоской ощутил, что дело пахнет именно этим, если следующий противник ударит мне в щит с такой же силой. Слава богам, следующим против меня вышел старый лорд Гайон, который продолжал думать, что он так же молод и силен, как двадцать лет назад, когда он считался одним из лучших турнирных бойцов королевства. Это была вторая моя победа, а третьему сопернику я послал перо со шлема в знак того, что без боя признаю его победу. В итоге я не остался в накладе и сохранил целым свой хребет.

А для себя решил, что больше в жизни не выйду на копейное ристалище.

На остальных двух турнирах по западному образцу я выходил пешим с мечом. Один раз продержался день, другой— оба дня состязаний. На нем мы с сиром Юри Крором защищали честь девы Анны, что стала его женой после турнира. Мне так показалось, что ее лорд-отец отдал бы ее и мне, если бы я попросил у него руки дочери. Но я тогда был уже обручен, поэтому удовольствовался призом от устроителя и трофеями с побежденных рыцарей.

Вообще должен тебе сказать по секрету, что если ты потом будешь служить фавориту турнирных битв, то увидишь много дам, посещающих его шатер с тем, чтобы поздравить его с дневными победами. Иногда побед в шатре у него бывает не меньше, чем схваток на поле.

А под еще большим секретом скажу, что если ты не будешь теряться, то сможешь побеждать служанок дам, пока они поздравляют твоего рыцаря.

Цвет лица Вейно был виден даже сквозь тьму.

— Не красней, не красней, в этом нет ничего дурного. И благородным дамам хочется близкого общения с героем, и у их старых мужей могут нежданно появиться наследники, что никак не могли случиться доселе. Может, даже спустя двадцать лет они станут блистать на турнирах. И их служанкам тоже хочется любви и ласки. А появившийся в замке ребенок служанки тамошней госпожи — ну, и для него найдется кусок хлеба и занятие, когда он вырастет.

-Да, милорд, я вспомнил, что леди Даэна и ее служанки говорили, что у нашего соседа сира Вито в прошлом году родился сын, впервые за пятнадцать лет брака. И ребенок темноволос и сероглаз, хотя сам сир сейчас лыс. как колено, но и в молодости был блондином с голубыми глазами. И они размышляли: в кого пошел сын — в сира Крейна, что живет восточнее или в кого-то из слуг?

Эдд посмеялся над загадкой жизни сира Вито: в кого его дети? В мать, в отца или соседского молодца? Хотя стоит отметить, что хорошо смеяться, когда это лично не касается смеющегося.

Ночь и утро прошли спокойно, но вот дальше по пути через лес, Вейно отошел в кусты, ибо воспитание мешало ему публично полить ближайшую к нему сосну. Оттуда он вернулся в легком перепуге, но штаны были в порядке.

-Милорд, милорд! Взгляните, что тут есть!

-Ну уж скажи, что там, сразу! А то можно подумать, что там за кустом, дракон лежит!

— Милорд, а это правда дракон. Ну почти что!

Заинтригованный Эдд пошел туда. Дракона он не рассчитывал увидеть, ибо они вымерли еще на Заре Мира. Лорд слышал, что кое-где в пещерах есть линдвормы, то есть бескрылые драконы, живущие под землей, а также про морского змея. Нельзя сказать, что в это стоит верить, особенно в лесу, что вдали от горных пещер и моря. Что же там скрывается?

Зрелище оказалось очень необычным. И слово это крайне слабо отражало неординарность зрелища. И даже двойную неординарность. Вот представьте себе лежащего за кустом покойника. Который лежит на открытом воздухе явно много лет, потому как крохотное деревце пробилось через его туловище насквозь. Но при этом покойник не истлел до скелета, а как бы высох, но черты лица вполне различимы. От впечатления Эдд разразился солдатскими ругательствами, а закончил молитвой восьми богам пояснить, что это значит?

За свою жизнь он повидал много убитых на разных стадиях разложения. Но такого не видел никогда: на открытом воздухе лишь слегка высох! Ему рассказывали байку, что в одном замке (вариантов названия было много, в каждой провинции разный) перестраивали старый дворец или пристенный корпус. Часть старых перегородок начали сносить и обнаружили труп мужчины в богатой старинной одежде, очень хорошо сохранившийся, прямо как живой, хоть и мертвый. Но практически сразу он рассыпался прахом. Добавляли, что это был некий лорд, во времена оны скрывавшийся от королевского гнева в тайнике. Его там не нашли, но и он не нашел дорогу к свободе.

Эдд, ознакомленный с этой лЫгендой, допускал, что в запертом тайнике, старом сундуке или пещере труп может долго не портится. как и то, что когда туда повеет свежим воздухом, то древняя плоть успешно рассыплется. Но вот нетленное тело посреди леса не лезло ни в какие ворота.

Поэтому он, продолжая удивляться, подошел поближе и стал разглядывать лежащего.

Волосы рыжие, неровно обрезанные по уровень кончиков ушей. Обычно так их обрезают в поле наличным кинжалом. Лицо несколько ссохлось, отчего нельзя было надежно сказать, молод ли был померший. А вот усы крайне жидкие, борода тоже— он их явно не брил, но гуще расти волосы там не стали. Лорд склонялся к тому, что это все-таки молодой человек из-за их редкости. Обычно человек постарше, видя. что усы с бородой так и остались непристойно малыми, что-то с ними старается сделать. Обычно сбривает или устраивает подбритую бородку, как будто приклеенную к лицу. А вот отпускает, надеясь, что она разрастется, чаще еще молодой парень.

Нос очень характерный, как клюв хищной птицы. Правда, к моменту смерти его пару раз ломали, аж сминали вправо. Кто-то очень мощно бил палицей по не очень прочному забралу, причем на турнире. Если так бить по лицу и мять забрало вместе с ним в бою, рыцарь не усидит в седле. Поэтому пережить два боя с таким итогом не выйдет. Ладно, но нос вызывает некоторые воспоминания. Левая рука немного скрючена, не то от рождения, не то плохо срослась. Рост пять с половиной стоп. Да, где-то так. Одет в серый плащ с бурой отторочкой (при жизни она могла быть и красной), сколотый фигурной фибулой, рубаха серого же цвета, штаны-снова серые, черные сапоги для верховой езды. Перчатка серая, но только на правой руке. Потерял вторую? Одежда немаркого цвета, из хорошей ткани, мертвый ехал явно летом и оделся как раз для дороги. Головного убора нет. Впрочем, если он пал из седла, то и перчатка, и шляпа могли упасть в сторону и где-то поблизости лежать.

На поясе кинжал в украшенных ножнах и небольшая кожаная сумочка— тубус.

Доспехов нет. Человек явно из восточных земель. Только там сохраняется среди благородных дурная привычка держать меч в ножнах у седла.

— Милорд, а почему дурная?

Эдд понял, что все это сказал не по себя, а вслух.

Экая незадача! Но ладно, можно иметь в виду, что это было сказано для обучения юного Вейно.

-Ну вот представь себя на его месте. Ты скачешь по какому-то делу, и падаешь с коня, потому как он чего-то испугался. Ошалевший конь стрелой летит куда-то вдаль, а ты с одним кинжалом остаешься тут. Тебе останется только назло грабителям заколоться этим кинжалом, проделав дырку в дорогой одежде. Теперь за нее дорого не дадут. А теперь вспомни свое падение несколько дней назад. Ты очнулся, а меч при тебе.

Но отвлечемся от дурных обычаев. Итого ценных вещей -фибула, кинжал, и сумочка. А, и кольцо на пальце!

Гербы: дракон на фибуле, на сумочке нет, кольцо-тоже дракон. Причем дракон не обычный, какой у четверти благородных на гербах, а черно-белый, да еще и кусающий сам себя за хвост.

Итак, оруженосец, кто пред нами, если герб у него -вот такой дракон, и родом он с востока?

-Кто-то из рода Сербеллони, скорее всего, из младшей ветви.

— Молодец! А я тебе добавлю, что это сир Анри Сербеллони, по прозвищу Серп.

Не выкатывай глаза, я с ним в свое время был слегка знаком. Серпом его прозвали за форму носа. он на прозвище мог страшно обидеться и потащить из ножен меч, который прямее его украшения лица. Ходили слухи, что какому-то рыцарю, что посмеялся над его 'серпом', в поединке он отрубил большую часть носа.

Но это самая простая загадка. А нас ждет целый букет их.

-Скажите, милорд, какие?

-О, не меньше пяти. Как он погиб, когда это произошло, что нам с его телом делать. И как сообщить про находку кому-то, кто представляет королевскую власть.

-А пятая, милорд?

— Она самая сложная. Анри-Серп сопровождал Деву Марианну в известной тебе поездке и пропал вместе с ней, а ведь отсюда до места, где они, как считается, пропали, не менее недели пути.

Впрочем, я могу и ошибаться, что загадок пять. Возможно, в этом тубусе скрывается шестая. Или больше.

Лорд Эдд как в воду глядел.

Он аккуратно снял тубус, а под ним обнаружился кошелек, закрепленный на поясе. Здравствуй, новая загадка: что делать с серебром? Ему лично оно не нужно, но Вейно-то кормить надо будет? И под какую формулировку законов подвести взятые с трупа деньги? Впрочем, можно пока и не спешить и даже не пересчитывать. Первенствует по очереди тубус, а кошелек пока подождет. И он тоже преподнес загадку. Кроме пустого листа бумаги и письменных принадлежностей в дополнительном отделении, там лежал исписанный лист. Отпечатка печати нет, хотя есть подпись. Беда в том, что Эдд не мог разобрать текст надписи. Видимо, писавший применил шифр, отчего знаков много, а толку от них мало.

Дальнейший осмотр ничего нового не принес, кроме еще одной маленькой сумочки с разными мелочами вроде воска, кресала с кремнем и прочего. Это было сразу же отдано Вейно.

С причиной смерти яснее не стало. Снаружи ран Эдд не видел, но перевернуть труп было нельзя из-за дерева, проросшего сквозь останки. Возможно, где-то в спине сидит стрела, но до нее сейчас не доберешься. Может, есть рана как раз на месте выхода дерева, но попробуй угадать?

Эдд присел и начал пересчитывать монеты. Вейно предложил тоже заняться этим, но лорд отверг его помощь. В основном по причине того, что он сейчас на особом положении, как уже казненный, поэтому может делать все, что захочет, не сильно опасаясь наказания судом. Вейно же -совсем друге дело. Пока надо найти брешь в законах.

Но одна загадка уже разгадана.

Представителю власти можно написать письмо на взятой бумаге, только вот перо следует заменить, ведь старое высохло. А одна серебряная монета-и любой виллан отнесет письмо представителю власти. Даже если тот ничего в награду не даст, кроме оплеухи, виллан будет рад и серебру

Итого вышло девяносто шесть серебряных монет, два солида и пяток медяков. Очень приличная сумма, если ты куда-то путешествуешь. Пожалуй, хватит на две трети пути через королевство от юга и до севера. Особенно, если заезжать к знакомым и родным. Хотя эти деньги у сира Анри могли быть не последними. Многие рыцари и лорды сами не платят, а говорят доверенному слуге: 'Ильмо, заплати гостиничнику и трогаемся.' Кстати, это помогает уменьшить расходы. Благородным господам не к лицу торговаться, а вот Ильмо способен сбросить цену постоя или рога вина до божеского уровня.

Итак, кинжал и заколку надо оставлять, кольцо тоже. Тубус оправится с нами, ибо нам явно предстоит решать загадку той, кого его хозяин сопровождал. Сумочка с дорожными мелочами— мы возьмем. Надеюсь, нынешний лорд Сербеллони вынесет утрату письменных принадлежностей и сумочки и не впадет в нищету от их отсутствия. А что делать с деньгами? Точнее, как пояснить, что мы их взяли, для власти?

-Милорд, а я, кажется придумал. Если мы будем искать следы пропавшей Девы, то мы расследуем преступление, которое было раньше. Тогда можно использовать закон о поиске преступников короля Деврина. Его же не отменили?

Эдд снова поймал себя на том, что он размышляет вслух. Да, закон это позволяет: требовать у местных жителей лошадей, подводы или сани, а также еду для группы, что ищет. Потом расходы возмещает либо королевская казна, если убийство случилось на королевской земле, или лорды, если все было на их земле, а у них не отчуждено право суда. Конечно, за ужин для нескольких человек могут и не подавать на возмещение, а за овес для лошадей — случается.

А как тогда счесть их группой, что преследует преступника? Тем более, что покойник помер много лет назад? Ну, собственно, сам Эдд может и неверно понять, сколько лет прошло со дня смерти Анри. Опять же труп в очень необычном состоянии, так что ошибиться можно, и даже не краснеть за это (тут лорд вспомнил, что не может краснеть). И про личность Анри он тоже может ошибиться. Так что можно и добросовестно заблуждаться, думая, что неизвестный пал неделю назад. И оттого можно даже начать преследование его убийц. А дерево-это копье, которым жертву убили, благодаря божественному вмешательству проросшее корнями и обросшее листвой.

Эдд встретил восхищенный взгляд Вейно и подумал все о том же, что почему-то говорит не про себя, а вслух.

Или тут тоже срабатывает божественное вмешательство? Неплохо бы распространить его действие и на документ: что именно там написано?

Но Высшие силы дадут о себе знать не сразу, а пока нужно идти дальше и пометить путь к покойнику, хотя бы от близлежащей дороги.

Пока в лесу-зарубками на створах деревьев. А там, где проходит дорога-каким-то знаком, откуда надо поворачивать и идти дальше, по зарубкам.

-Вейно, походи вокруг и поищи свалившиеся с покойника перчатку и шапку, они пригодятся.

Юноша бодро занялся этим, но ничего не нашел. Странно. Или он потерял их куда раньше, а вот здесь уже и сам свалился с седла? Но тогда никто не даст гарантию, что они не сгнили. Пусть даже на теле по мановению богов все цело доселе, но за сотню шагов отсюда?

Пессимизм Эдда оправдался частично. Берет с пером, принадлежавший покойному, нащелся совсем рядом. От времени он пострадал больше, чем другая одежда убитого, но Эдд думал, что за двадцать лет в лесу берет вообще не уцелеет.

А так, хоть и сквозные дыры есть, но цвет остался, и фетровая подкладка под кожей мягкого дубления сохранилась, и перо, и пряжка с гербом...

-Вейно, вернись к покойнику и принеси его кинжал. Мы им приколем берет к стволу дерева-как знак, что идти надо туда. А теперь будем идти вот сюда и на каждой третьей сосне делать зарубки.

Дорога встретилась через где-то тысячу шагов. Вейно подошел к ближнему от обочины дереву, прикинул что-то, оставил на траве свои вещички, взял кинжал в зубы и попытался влезть на дерево. Не получилось— ветки у сосен внизу ствола не выдержат даже ребенка. Оруженосец явно разозлился и побежал искать то, что поможет ему подняться повыше. С другой стороны дороги лес был смешанный, и это было правильным— побежать туда. Особенно, если бы Вейно имел силу, как у горного тролля или скредлинга, и мог выдернуть из земли подходящий пенек.

Эдд пока стал за сосной, чтобы его было видно похуже, и следил за тем, кто поедет по дороге.

Если неподалеку есть деревня, то можно было бы завернуть туда какого-то мимоезжего виллана, а не самим идти к ней, пугая собак, детей и пасущуюся скотину.

Вернулся пыхтящий от натуги Вейно и приволок большую раздвоенную ветку величиной с небольшое деревце. Она и послужила подобием лестницы. Итак, берет пригвожден, теперь надо найти перо на замену старому и попробовать развести черннльный порошок.

-Вейно, там по дороге не валялось крупное перо птицы?

-Да, милорд, сейчас я его принесу!

Принесенное перо от какой-то лесной птицы по сравнению с гусиным было мелковатым, но сойдет и это. Порошок с стеклянной баночке развелся водой. Теперь новая загадка бытия— как костяными пальцами что-то написать. Или юношу задействовать?

Вейно застеснялся и сказал, что читает на нынешнем языке хорошо, старого не знает, а писать он плохо научен, можно даже сказать, что и нет.

Это был хорошее приглашение поностальгировать, вспомнив, что во времена молодости Эда неграмотными или полуграмотными были только оруженосцы бедных провинциальных рыцарей. И то они стыдились этого и искали способ научиться. Эдду в свое время досталось много вкусных кусочков за то, что он обучал другого оруженосца азам чтения и письма. Интересно, помнит ли сейчас сир Морристоун Беннро те далекие времена и то, как он виртуозно таскал разное вкусное из кладовых замка Риошен? Тогда зима была очень ранней и очень снежной, почти на полгода отрезав обитателей замка от мира. Изредка пробегал герой-лыжник сквозь жуткие снежные валы и прилетали почтовые голуби, отчего поддерживалась иллюзия того, что обитатели знают, что творится в королевстве. Три рыцаря-гостя и владелец замка от безделья предались дегустации содержимого винных погребов, и оруженосцы были предоставлены самим себе. Вот и Морри с Эддом занимались образованием, а более старший Грендель Фаннер нашел себе девицу на женской половине. Кажется, это была служанка покойной леди Риошен, которую хозяин пристроил на роль воспитательницы дочки. Сын его совершенно не хотел заниматься военным делом, а целые дни напролет проводил в молитвами и за чтением священных книг,

поэтому за ним следил жрец. Интересная тогда была зима...

Когда чернила настоялись, Эдд стал искать место для писания, справедливо полагая, что если он будет писать одними костями, да еще на неровной доске, то его письмо не поймут.

Более-менее ровно получилось только на пеньке и с подкладыванием сумочки. Так, теперь надо очинить перо.

-Скажи, Вейно, ты знаешь такую загадку: 'Голову срезали, сердце вынули, дали пить, стало говорить?'

-Ннет, милорд. А что это?

-А вот мы с тобой сейчас это и сделаем. В сумочке сира Анри я видел ножик для этих целей, дай — ка его сюда. О, он еще и острый! Вот гляди, срезаем кончик пера, то есть 'голову срезали'. Теперь вынимаем сердцевину и так далее. И теперь можно окунать в чернила, 'дав пить' и оно заговорит. И голос пера будут слышать, пока есть способные прочитать записанное.

Вейно открыл рот и забыл его захлопнуть.

Впрочем, писать получалось, и даже понятно. По крайней мере, Эдд счел, что все обстоит именно так.

-Теперь надо растопить воск, капнуть на кончик листа и запечатать. Но чем?

Поразмыслив, лорд решил, что коль его кольцо-печать осталось где-то там, где он не ведает, а к трупу сира Анри идти довольно далеко, запечатать воск надо отпечатком пластинки на эфесе меча. Получилось не так чтобы красиво, но видно, что это какое-то изображение, а не палец и не кроличья лапа.

-Теперь пошли искать виллана. Надеюсь, долго сидеть не придется.

Вот с этим было сложнее. Но первая же одиночная подвода оправдала все ожидания— кляча еле шла, а виллан был изрядно наклюкавшимся. Конечно, серьезные дела поручать лучше трезвым, но показывать себя трезвым людям Эдду не хотелось. А дождаться гармонии, когда тип будет достаточно пьян, чтобы не помереть с перепугу, но при этом ничего не попутает-ну, идеал недостижим и святость тоже, как говорил жрец, отпуская грехи юному Эдду

Эдд вышел из-за ствола дерева и широким шагом догнал телегу.

-Стой! -громким голосом возгласил он, упирая копье пейзанину в спину.

-И не оборачивайся, а то пожалеешь, что с двумя глазами на свет родился!

Виллан почувствовал острое железо, что прикасается к спине, дернул за вожжи, и его кляча встала.

Лепетание, что у него ничего нет, Эдд прервал и заявил:

-Заткнись и слушай! Что там, впереди по дороге?

— Село Отрыжки. ваша милость.

-Чье оно?

-Королевское, ваша милость, пятый год как!

-Так вот и слушай, что ты должен делать! Тебе дадут серебряную монету! И дадут письмо! Письмо отнесешь к старосте и скажешь, что лорд Эдд Брекенпул нашел неподалеку от дороги тело рыцаря сира Сербеллони, убитого неизвестными. Сейчас я иду на поиск убийц. Уяснил?

-Да, ваша милость! Да!

— Тело лежит в стороне от дороги, путь к нему отмечен зарубками на каждом третьем дереве!

Сворачивать нужно от знака — господский берет, прибитый ножом! Уяснил?

— Да, ваша милость, да!

-Монету оставишь себе! А письмо-старосте, чтобы тот срочно передал его королевскому чиновнику! Где он есть поблизости?

-В городе Шено, ваша милость!

-Вот и пусть передает! Если ты письмо потеряешь, а староста не отошлет-я приду за вами и уведу во владения Подземного бога!

И Эдд махнул перед глазами виллана костями руки. Тот только утробно застонал.

Ага, залит достаточно, чтобы испугаться, но не упасть трупом или наложить в штаны.

-Протяни за голову левую руку, но не оборачивайся! А то увидишь МЕНЯ!

Крестьянин потянул правую руку. Ну и демон с тем, что это не та. В руку легло письмо.

-Другую!

В нее легла монета.

-А теперь домой! Оглянешься-умрешь от увиденного!

Подхлестнутая лошаденка вспомнила молодость и рванула вперед.

В положении ожившего скелета есть свои прелести, но есть и сложности. Стал бы он во плоти прятаться от взора этого виллана? Куда там! Взял бы за шиворот, указал, что надо сделать, отдал ему, сопроводил пинком и все. Половину слов можно было бы не произносить.

Так подумал Эдд и отправился к Вейно.

ГЛАВА ПЯТАЯ. Пока без названия.