| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Я снова замолчал, давая ей время все взвесить и принять решение.
Телохранительница молча развернулась и отошла шагов на десять. Послышался звук удара кресала. Брызнули искры. Через минуту несколько веточек занялись огнем. Даже если смотреть на этот небольшой огонек издалека — глаза начинают болеть. Но не это главное: сейчас пламя виделось мне ярко белым. Никаких желтоватых оттенков. Руки и лицо Брины, освещаемые неярким светом, видятся тоже в черно-белых тонах.
Значит два вывода: зелье повышает светочуствительность глаза и убирает восприимчивость к цвету. Хм, мне-ж теперь в деревню путь заказан. Источники света там есть, а ну выскочит какой-нибудь крестьянин с факелом наперевес — я и останусь без глаз.
— Брина, ты можешь возвращаться в дом к Касе. Мне пока к людям нельзя — свет по глазам бьет.
— Мне и здесь неплохо — пожала плечами упрямая телохранительница.
Ладно. Пускай охраняет меня от призрачных угроз, если ей этого так хочется. Что же ее около меня держит? Уж явно не три золотых в делиму. Ну, а какие у ней альтернативы? Работать уникальным телохранителем для барона или даже графа? Возможно. Вот только графья не дураки и начнут задавать ей те же вопросы, что и я. И выясниться, что от серьезных убийц, которых именно к высокопоставленным особам и шлют, она не защитит.
Бароны? Возможно. Но надо понимать, что большинство из них будет ее воспринимать как свою собственность. Плюс бароны обычно редко путешествуют, и она будет привязана к замку. А Брина похоже у нас птичка свободолюбивая. Ее бывший наниматель, кажется, был тем еще авантюристом, мотался по континенту и, что характерно, относился к ней с уважением.
Те, кто имеет много силы через деньги: например владельцы сберегательных домов — отпадают по той же причине, что и графья. Остаются зажиточные купцы: но мотаться с ними в караванах по одним и тем же маршрутам, плюс чувство собственничества к подчиненным у них не меньше чем у баронов.
Наемничий отряд? Вот только кого там охранять? Наемники, нанявшие себе телохранительницу — что может быть смешнее и унизительнее? А сама как боевая единица — она, скорее всего, не очень. У нее ведь другая специализация.
Вот и получается, что со мной можно много путешествовать: сегодня центр континента, а уже завтра — прибрежное королевство. Ну и люди у меня все приличные. Так что я не самый плохой для нее вариант. А плата за ее услуги не такая уж и малая: более четверти золотого за день наема получает далеко не середнячковый рыцарь удачи. При том, что нанимателя еще надо найти и есть время, когда наемники вообще сидят без денег, а у меня — стабильный доход каждый день.
Эх, деньги, деньги. Все эти празднования, обустройство на новом месте, оплата моим людям — золотые утекают прямо сквозь пальцы. Еще чуть-чуть и у меня от прежних четырех тысяч останется только половина суммы. Надо бы уже задумываться об источнике дохода. Гробануть какой-нибудь сберегательный дом у меня совес... сберегательный дом! У этих уродов, что убили Эльзу! В Шалете! Так, трансмутация в золото пока идет лесом! Неплохой вариант!
Довольный найденным решением, я потянулся и наконец-то отметил, что вокруг как-то потемнело. Значит эффект ночного зрения потихоньку сходит на "нет".
Ближе к полуночи мы вернулись в дом Касы, да не с пустыми руками, а с парой подстреленных воздушными стрелами диких уток, что приземлились ночью в центре озера. От вида птицы у хозяйки загорелись глаза, и утром она пообещала нас попотчевать мясным рагу. Постелили мне все-таки в доме. Как почетному гостю мне предлагали спать на хозяйской кровати, но я еще не настолько оскотинился чтобы женщины и дети спали на полу, а я — с удобствами.
Бусинка этой ночью ложиться не хотела и все тайком на меня поглядывала. Видимо в надежде, что маг этакого чего-нибудь еще наколдует, а она на это посмотрит. В конце-концов я не выдержал и поманил ее к себе, предварительно спросив глазами у Касы разрешение. Малышка сначала быстренько прошлепала ко мне, но оказавшись поближе — стушевалась и нерешительно замялась.
— Садись поближе — мягко произнес я ей — Я расскажу тебе сказку о Стеклянном человеке и каменном сердце.
Не знаю, насколько эта история в моей интерпретации была близка к оригиналу: кое-какие участки я не помнил и придумывал им замену на ходу, но, в конечном счете, моя слушательница была в полном восторге. Да и не только она — слушали, похоже, все.
— А как он выглядит — стеклянный человечек? — с придыханием спросила Зоуи.
Из небольшого ведерка стоящего в углу, в центр комнаты потекла водяная змейка. Вскоре прозрачная жидкость приняла форму человечка десяти сантиметров ростом. Он был в неизвестной здесь широкополой шляпе и с чуть разведенными руками. Моя марионетка зависла прямо в центре комнаты. Потом свободная поверхность жидкости засветилась призрачным синим цветом, а внутри самого человечка забегали разноцветные огоньки: зеленые, оранжевые, красные. На стенах избы заиграли зайчики, а сам человечек стал размахивать руками и крутанулся вокруг себя на одной ноге.
Кто бы знал, какой запредельной концентрации, знаний о природе веществ и пропускной способности требовал этот фокус. От напряжения я весь покрылся потом, но этого никто не заметил — все смотрели на моего маленького воздушного элементаля.
Завтра я уйду отсюда и, наверное, никогда больше не увижу Зоуи, ее брата и маму, тянущую на своих плечах двоих недоедающих детей. Но этот маленький миг чуда останется с ними навсегда — это все что я могу им подарить.
А поутру в избе весело стучали ложки. Вставшая засветло Каса сдержала обещание и накормила всех вкуснейшим рагу. Ну и я внес свою лепту: как бывалый путешественник я ношу с собой узелок с пряностями. И сейчас не преминул поделиться ими с хозяйкой.
Завоевав какое-никакое доверие мамаши, решил ее порасспрашивать о житье-бытье на болотах. Выяснил не много и ничего противоречащего рассказанному ранее Фалконом. Живут не богато, барона не боятся и в тяжкие времена деревня получает от него помощь. Десятина есть, но семьи как ее, оставшиеся без кормильца, платят символическую повинность. Драки и прочее насилие — здесь большая редкость.
Есть тут некое подобие народного суда: если люди чувствуют, что какой-то мужичек начинает совсем дурить — людей задирать, с кулаками кидаться, то происходит деревенский сход. Где возмутителя общественных устоев всенародно порицают и делают предупреждение. Ежели такой субъект после сей процедуры не внемлет голосу разума — происходит второй сход, после которого мужика обычно без всяких затей топят в болоте. Головой вниз — чтоб не мучился сердешный. Вот такой он — местный гуманизм.
Здешнее общество просто не может себе позволить разброд и шатание, которое обычно и начинается со всяких неадекватных личностей. Барон, что характерно, в такие дела практически не вмешивается.
Вообще с насилием тут строго. Муж, конечно, может поколачивать жену. Но такое если и происходит, то, как правило, до первого схода. Причем, жене вовсе и не обязательно "стучать" на избранника. Заподозрят неладное соседи: соберется сход. Жену другие бабы приватно осмотрят и вынесут вердикт. А дальше — верблюд ты или не верблюд — никого не интересует. Аргументы "сама о косяк ударилась" или "с лестницы упала" вообще не рулят. Так что ходи теперь да пылинки с нее сдувай, коли не хочешь испытать себя в роли болотного ихтиандра.
Семья Касы живет видимо похуже других: те же дикие утки для них радость большая на всю оставшуюся делиму. Однако, по оговоркам детишек, я понял, что какой-то мужичек к Касе все-таки наведывается. Да только прижимист вроде — ничего им с него не перепадает. Но это, опять же, мое субъективное ощущение, да и вообще — не мое это дело.
Распрощались мы с семьей легко и непринужденно. Только бусинка все выспрашивала: придет ли к ней еще стеклянный человечек? Пришлось пообещать что придет: убивать веру в чудо у ребенка — последнее дело.
Когда подходили к замку Тассара встретили небольшое стадо лотаров. Две особи мужского пола этих стрекозоподобных лохматиков вдруг остановились и стали нас с интересом рассматривать. А я, наконец, решился одного из них погладить по голове меж двух выпуклых переливчатых глаз. Чудо-юдина на мою выходку странно выдохнула, пару раз переминулась с ноги на ногу и пошла дальше по своим делам.
Шедший позади стада мужичек усмехнулся и произнес:
— А вы, не робкого десятка, да господин маг?
Я вопросительно приподнял бровь, но пояснений того, в чем именно заключался мой героизм, так и не получил.
В замке мы поспели к завтраку. Ведь, как известно, утренний прием пищи у крестьян и благородных господ весьма разнится по времени.
За столом сидели две подружки, приглашенные Фалконом, Тассар с дочерью, два каких-то мужичка — вероятно оба занимали в замке не последние должности, ну и мы с Бриной.
Поедая копченое мясо, я то и дело ловил на себе взгляд магессы Рины, который она довольно быстро успевала отводить. Кира ела с достоинством, но смотрела почти все время в свою тарелку. Запивать основное блюдо, как и нежный сыр из молока лотар, приходилось легким вином, что категорически мне не нравилось: закидываться с утра пусть и в таком лайт-режиме было не очень приятно. Однако "просить водички" я все же постеснялся, дабы не выглядеть деревенщиной. Вот они выверты психики: кто мне все эти люди? Я их и дня то полного не знаю. Стоит мне щелкнуть пальцами, и они навсегда исчезнут из моей жизни, а вот им без меня очень непросто в дальнейшем придется, но мое эго не хочет терять перед ними свою ценность, пусть — и в столь малом.
Видимо нелюбовь к утренней выпивке испытываю не я один: магесса ест почти всухомятку.
— Я полагаю, здесь мы можем говорить откровенно о ваших способностях? — спросил у меня Тассар, пытаясь, таким образом, подспудно понять, чем же закончился наш разговор с магессой Риной.
— Никто из здесь присутствующих не знает ничего такого, чего я не готов бы был раскрыть.
— Не представите для начала нам свою спутницу?
— Прошу любить и жаловать — Брина: моя телохранительница.
На пару ударов сердца над столом повисла тишина.
— Первый раз вижу, чтобы одного мага охранял другой маг — интерпретировала по-своему мой ответ Рина — И какого вы уровня?
— Я телохранительница, а не маг — медленно проговаривая каждое слово, ответила моя спутница.
— А.. — кинув быстрый взгляд в сторону, видимо обозначавший у представительниц прекрасного пола вкупе с интонацией крайнюю степень презрения, отреагировала магесса.
У Брины от такого намека порозовели щеки. Если бы женщины умели убивать глазами, то кончина магессы была бы быстрой и беспощадной.
— Сучка — совсем тихо, сквозь зубы прошипела Брина.
Надеюсь, эту нелестную характеристику слышал только я. Оставлять ситуацию, ставя нас обоих в столь двусмысленное положение было никак нельзя: вон даже Марта еле скрыла усмешку.
— Мне по жизни плевать, кто и что обо мне думает, но я не ем за столом, где мне не рады, не работаю с теми, кто мне не нравится, и не собираюсь воевать бок о бок с союзниками, которые думают, что я подпускаю к себе случайных людей, ставя тем самым мой профессионализм под сомнение — я произнес эту речь без вызова, но с внутренним нажимом, смотря прямо на магессу Рину.
Магичка предпочла проигнорировать обращенную к ней речь, уткнувшись в тарелку. Кира кинула на меня быстрый взгляд и продолжила есть. Тассар пожал плечами, давая понять: что он так и не понял, с какого перепугу я должен объяснять, что не трахаю Брину — ему мол, все равно. А Марта понятливо и приветливо улыбнулась глазами, словно успокаивая. Оставшимся двум замковым вообще было на эти дела глубоко пофиг.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
