Счастливый случай

— Когда выходим? только и спросил я.

— А прямо сейчас и двинемся.

Мы и вправду выдвинулись буквально сразу же без лишней помпы. Я пошел впереди, но потом чуть приотстал, чтобы поравняться с их командиром. Мне надо было рассказать ему, что и где ожидать, но он меня и слушать не стал.

— Ты иди, как будто один идешь, а за нас не переживай. Главное побыстрее.

Меня даже немного злость взяла, и я пошел действительно, как будто был один: аккуратно, незаметно и быстро. Серый вечер сменился пронзительно темной ночью. Мне самому сложно было ориентироваться, хотя дорога и была знакомой, но просьб сбавить темп я так и не дождался, равно как и указаний к привалу. Все дальше и дальше мы углублялись в горы. Перед преодолением открытых мест, я на некоторое время затаивался, внимательно прислушивался и приглядывался к окружающей темноте. При обходе одного из встретившихся на пути аулов, едва-едва не напоролся на заботливо оставленную для таких как мы растяжку. Обнаружил я ее чудом и исключительно потому, что учуял запах сигареты, которую видимо выкурил этот горе-минер.

Не обращая внимания на усталость, я шел, а местами и бежал, и на исходе ночи мне стало казаться, что за мной ни кто уже не идет. До места назначения оставалось рукой подать, а на востоке сквозь моросящие мелким дождиком облака начал брезжить рассвет. Перебежав очередную полянку, я просто таки упал в заросли кустарника, и только было собрался прислушиваться, как услышал возле себя знакомый голос, даже незапыхавшийся и, казалось, вовсе не уставший.

— Прямо перед нами, примерно в километре? Верно?

Понятия не имею, как он очутился рядом! Я мог поклясться, что рядом со мной ни кто не шел, а следуя за мной даже по пятам невозможно было столь быстро поравняться. Но может усталость дает о себе знать?

— Все верно. — коротко ответил я, чтобы не выдать своего сбивающегося дыхания. — Что дальше?

— Сейчас пойдешь между нами. Только не в конце — а то больно громко дышишь. Ладно, шучу. Все хорошо, но так мне спокойнее будет. Как дам знак, стой на месте, найди подходящую позицию и помогай, чем сможешь, когда начнется заварушка.

Договорив это, он двинулся вперед. Подождав, когда мимо меня едва слышно прошли еще двое, я рванул следом, буквально дыша в спину идущему передо мной, чтобы теперь самому не отстать.

Теперь мы продвигались гораздо медленнее, и когда до цели, которой оказался полевой лагерь, осталось метров триста, и мне поступила команда остановиться, видимость была уже вполне сносная. Остановился я только за тем, чтобы более подробно рассмотреть окружающую местность. Относительно легко мне удалось приметить пулеметную точку, призванную охранять подступ, и которая аккурат могла положить продвигавшихся вперед моих спутников. А судя по тому, что я их, пусть и едва-едва, но видел, могли их заметить и от туда. Времени рассуждать практически не оставалось, я лишь снова осмотрелся — не упустил ли чего важного, — и быстренько пополз к этой самой точке.

В ней гнездились двое. Один из них спал. Он не проснулся, даже когда, его бодрствовавший подельник начал пускать кровавые пузыри из перерезанного моим ножом горла. Так и умер во сне. Я аккуратненько сложил тела друг на друга, чтобы не мешались, развернул на всякий случай пулемет в сторону лагеря, и приготовив СВД, принялся наблюдать за дальнейшим развитием ситуации, правда уже в оптический прицел. Тем временем, ребята, образовав широкий полукруг, вплотную приблизились к землянкам.

Началось все тихо и незаметно. В одну землянку нырнуло двое, во другую еще пара, двое, оставшиеся за периметром лагеря, беззвучно убрали часового. Пятью минутами позже показались ребята из первой землянки, молнией метнувшиеся к следующей. А вот, выбравшихся из второй землянки, проводила автоматная очередь, скосившая последнего вышедшего. Ждать дальше я не стал: упал, сраженный пулей второй часовой, упал и выбравшийся из второй землянки, тот, который начал пальбу.

То, что началось дальше, я даже не буду стараться описать. До тех пор, пока они не начали вылазить на свет божий, представить, что их тут столько было просто невозможно. Не заботясь о том, что меня обнаружат, я стрелял, перезаряжал, снова стрелял. Главной моей заботой стало не попасть в своих, а сделать это становилось все труднее и труднее из-за кутерьмы рукопашного боя, царившей в лагере. В какой-то момент, я заметил, что ко мне подбираются сразу с двух сторон. В одного я выстрелил, второму в качестве привета, отправил гранату, заботливо оставленную мне предыдущими жильцами этой точки. Когда кончились патроны, я взялся за пулемет. Правда пострелять из него мне так и не довелось. Рядом со мной раздался взрыв, и руки мои опустились, затем я и сам сполз вглубь окопа.

Ни каких картинок из прожитой жизни перед глазами у меня не проносилось, равно как и по тоннелю попутешествовать не удалось, просто наступила темнота. Сначала слышались вмиг отдалившиеся звуки выстрелов, а потом и они исчезли, как-будто за толстым слоем вязкого войлока.

3

* * *

Я проснулся. Всегда просыпаюсь, на моменте собственной смерти. Недолго поозиравшись, я вспомнил, где и по какой причине нахожусь. Было ранее утро, и сквозь прикрытые жалюзи в номер сочился скудный свет. Часы на противоположной от кровати стене показывали половину шестого. Я заставил себя расслабиться и снова лечь в кровать. Торопиться мне сегодня было некуда, наоборот, предстояло даже слегка поубивать время. Вчерашний вечер я не провел даром, а навёл кое-какие справки, так что к обеду рассчитывал получить какой бы то ни было результат.

Спать, правда, мне уже совершенно не хотелось, так что я встал, умылся и позавтракал, припасенными вчера продуктами. Состояние мое было не в пример лучше вчерашнего, да и внешний вид изменился в ту же сторону, так что, чтобы не впадать в уныние от ожидания, было принято решение прогуляться по окрестностям, осмотреться. Была тому еще одна причина: какой-то внутренний звоночек начал настойчиво требовать покинуть помещение, в котором был только один вход, являющийся еще и выходом. Не доверять своему внутреннему голосу причин у меня, понятное дело, не было, и я отправился на прогулку.

Гулял я ровно до того момента, пока полностью вышедшее из-за домов солнце, не стало нестерпимо жечь мою непокрытую голову, потом я отправился обратно. Ни каких подтверждающих мою внутреннюю тревогу фактов я не обнаружил, но она с новой силой начала донимать меня, как только я приблизился ко двору, где и располагался вход в гостиницу. Это меня остановило и заставило присмотреться. Как будто по заказу, мимо меня во двор въехала машина, могу побиться об заклад: один из пассажиров в ней картавит, — уж эту машину я ни с какой другой не перепутаю. Как же они меня нашли? Подходить и спрашивать ответа на этот вопрос я не решился, а по сему развернулся и дал ходу.

По закону жанра, рано или поздно наше свидание должно состояться, но приближать его в мои планы точно не входило. Сегодня я остался с пустыми руками, но что самое главное живой и свободный. Правда нашедших мое пристанище товарищей, поздравлять тоже не с чем: не думаете же вы, что я оставил свои вещи в столь сомнительном месте, да еще и без присмотра? Причем флешки я спрятал даже отдельно от всего прочего. А пустые руки вовсе не помеха, а наоборот подспорье, когда тебе требуется скрыться, так что, наведавшись попутно за результатами моих вчерашних расспросов, часа четыре спустя, не без риска воспользовавшись электричкой, я топтался у ворот одного загородного домика, в котором не был до этого ни разу. По моим расчётам, ввиду того, что была суббота, хозяин должен быть на месте. И мои ожидания оправдались.

Калитка в воротах открылась, я прошел во двор. На крыльце стоял тот, у кого я надеялся спросить совета, наверное, единственный человек, способный если не помочь мне, то хотя бы направить в нужную сторону.

— О! Счастливчик! — в глазах встречавшего промелькнула радость, но потом она сменилась какой-то гневной досадой, — Я же тебе говорил, и не раз, что видеть тебя не желаю!

Я молча продолжал подходить к нему, он в свою очередь спустился с крыльца и сделал пару шагов мне на встречу, а когда мы сблизились вплотную, он заключил меня в крепкие дружеские объятия, едва не переломав мне при этом ребра.

— Мне нужна твоя помощь, батя. — Просто сказал я, как только он меня отпустил.

— А ты думаешь, я бы поверил, что ты ко мне просто так приперся? Пошли в дом, там все расскажешь. — И он увлек меня за собой, — Кстати, как ты меня нашел?

— Имея общих друзей, эта не такая уж большая проблема. — Парировал я. — Эти друзья тебе собственно даже и привет передавали.

— Не говори мне, кто именно сдал мою явку — не хочу с ним ссориться. Но привет Рыжему, при случае, передай.

— Ого! А как ты его вычислил?

Батя лишь исподлобья, но с улыбкой, посмотрел на меня и ничего не ответил. Тем временем мы прошли в дом, где было приятно прохладно. Я присел на краю дивана, видимо в гостиной, чтобы осмотреться. Обычный загородный дом, коих много нынче расплодилось в окрестностях столицы и других мало-мальски крупных городов нашей необъятной Родины. Ровным счетом обычная гостиная. Ничего примечательного, и, даже обладая неуемной фантазией, не скажешь, что обосновался тут, пусть и отставной, но все же самый натуральный полковник спецназа не буду говорить какой конторы. Ни тебе орденов в рамочках, ни фотографий в кругу боевых друзей, ни оружия, развешенного по стенам, ни, держу пари, пыльного мундира в антикварного вида шкафу. Напротив, по обильным зарослям цветов на подоконниках, да по кружевной скатерти на столике со стопкой потертых книжек, в голову так и лез образ старушки в чепце и круглых очках на кончике носа.

Отлучившийся, видимо на кухню поставить чайник, батя, вернулся от туда и, скрестив руки на груди, с интересом следил за моей реакцией. Я, про себя решив, что живет он здесь постоянно, а не только по выходным, никак не стал комментировать обстановку, показавшуюся мне неподобающей для известного мне, в качестве сурового и крайне требовательного командира, а только широко и искренне улыбнулся ему в ответ — я был чертовски рад видеть его. Чистая и наполненная уютом кухня была так же несвойственна тому образу бати, что крепко сидел в моей голове, как и гостиная. Он указал мне на стул подле обеденного стола, сам уселся в кресло неподалеку.

— Ну, Счастливчик, я готов тебя слушать.

— Александр Иванович, первым делом хочу тебя попросить забыть, что я был у тебя, как только уйду отсюда. Не хочется нарушать идиллии пенсионной жизни.

— С этим я уж как-нибудь сам разберусь, — проворчал батя. — Переходи ближе к делу.

И я перешел. Рассказал все, что произошло за последние два дня, разумеется то, что удалось вспомнить. Следуя возникающим у слушателя вопросам, мой рассказ углублялся и расширялся, и чайник приходилось ставить еще дважды.

— Сколько раз, Володя, я твердил тебе, что пьянка до добра не доводит. — более риторически нежели чем вопросительно резюмировал он мой рассказ. — Сдается мне, что ищут тебя не из-за денег. Хотя сумма сама по себе не маленькая, но что-то тут не чисто. А ты точно выяснил, что описание твое везде разостлано?

— Точно, как день, бать. Я же говорю, что влезли в ментовскую базу, а там я, собственной персоной.

— Это и странно. Ради денег тебя бы конечно искали, но не с таким размахом. Должно быть что-то еще. — на несколько минут он задумался. — Может флешки?

— И я пришел к этому же выводу. Но на них какая-то белиберда: я даже сам битый час пытался понять, что там к чему. Не являются они и электронными ключами к чему бы то ни было. В общем, одного нашего общего знакомого, который в этом деле волокёт, они поставили в тупик.

— Странно. Очень странно.

Я не мог не согласиться. Батя молчал, думал, прикрыв глаза. Со стороны могло показаться, что он уснул, но если присмотреться под закрытыми веками замечалось движение, свидетельствовавшее об обратном. Потом он будто бы очнулся и, видимо приняв какое-то решение, взвесив множество оставшихся мне неизвестными "за" и "против", заговорил.

— Завтра рванем мы с тобой к одному моему старому знакомому, который проявит профессиональный интерес к твоей истории. Только следовало бы на руках с собой иметь хотя бы одну из этих твоих флешечек.

— Не вопрос! Где и во сколько мне нужно быть?

Вместо ответа, батя сделал один короткий звонок, содержание которого сводилось к назначению времени и места завтрашней встречи.

— Ты слышал? — спросил он меня, после того как положил трубку. Я кивнул. — Ну тогда давай располагайся — утро вечера мудренее.

Оставаться тут на ночь, в мои планы не входило, так что я вежливо отказался, заверив батю, что буду как штык в нужном месте к назначенному времени. Он пожал плечами, пожелал удачи и прямо таки по отечески напутствовал в дорогу. В обратный путь я отправился на пойманном у станции электрички такси — рисковать, попадая в видимость камер и нарядов полиции, мне показалось излишним. Сегодня мне еще предстояло забрать, одну из флешек, найти безопасный ночлег и еще назрело желание повторно переговорить с тем самым сведущим в компьютерных делах человеком.

Высадившись за пару кварталов от места назначения и расплатившись предусмотрительно разменянными заранее потертыми купюрами, я наведался в тайник, где забрал флешку — не хотелось рисковать всеми сразу. Поиски ночлега я решил оставить напоследок, поэтому прямиком отправился к компьютерщику, правда разжившись по дороге дешевым телефоном и анонимной сим-картой, купленными в подземном переходе. Во время оставшейся дороги я ломал голову над тем, что же это за это за информация такая попала ко мне в руки. Естественно, что до правдоподобного ответа я додуматься не смог, а вот об осторожности практически забыл, от чего и встретился лоб в лоб с парочкой прогуливавшихся полицейских. Экстренная попытка изменить курс оказалась провальной и только привлекла дополнительное внимание. Прозвучало многообещающее: "Здравствуйте! Предъявите Ваши документы". Пытаясь потянуть время и лихорадочно ища выход, я начал хлопать себя по карманам, делая вид, что суматошно ищу паспорт, которого, к стати, у меня с собой и не было. Пришлось импровизировано разыграть целую сцену, стань свидетелем которой великий Станиславский, пресловутого "Не верю!" не прозвучало бы.

Полицейские оказались хоть и не столь доверчивыми, как Станиславский, но всё-таки отпустили меня с миром, правда, прихватив с собой новенькую хрустящую купюру. А ведь могли и вовсе не поверить, или, что гораздо серьезнее, узнать меня по распространенной повсеместно ориентировке. Меня спасло то, что их зрительная память оказалась не на высоте, а алчность приоритетнее подозрительности.

Дальнейший путь прошел без приключений, и я вскоре оказался у спуска в полуподвальное помещение мастерской по ремонту компьютеров и телефонов, где работал нужный мне сейчас человек. На месте его не оказалось, что само по себе не было странным, так как заранее о встрече я не договаривался, но неприятный холодок по спине пробежал. Интересоваться причиной отсутствия я не стал, сочтя самым разумным ретироваться и рискнуть наведаться к нему домой. Благо, что мне был известен адрес.