Игра Владыки (глава 18)

— Буду. — я потянула носом, принюхиваясь к сложному аромату. — Это же не чифа?

— Нет. Я глянул, что ты насобирала. — воин подцепил пальцами пару кружочков и закинул в контейнер для заварки в термопот. — Решил нарезать и посушить, пока они еще пригодны.

— А если так сушить?

— Если так, потом пилить будешь ножовкой по металлу. — иронично отозвался он.

Я развела руками, признавая правоту, уселась на плотный валик из сухой травы. Танцор пододвинул мне заранее приготовленную доску с ножом и приглашающе протянул корешок с ладонь длиной, по форме напоминающий дайкон.

— Выспалась?

Я кивнула, аккуратно отрезая попку корневища. В нос ударил восхитительный аромат сливок и корицы с едва уловимым сладковатым оттенком ванили.

— Ты беспокойно спишь. — нейтрально произнес он, размеренно работая ножом.

— Сны интересные снятся.

— Наверное, они действительно интересные, раз твой имплантат регистрирует интенсивную работу мозга. Настолько интенсивную, что подал мне сигнал тревоги.

Вот как...

— Воспоминания из прошлых жизней возвращаются во время сна. — флегматично ответила я, размеренно нарезая корень тонкими, почти прозрачными кружочками.

Нарим на это заявление растеряно заморгал. Я пожала плечами.

— Ну, сдох как-то в очередной раз, переродился, чутка сильно память подрастерял после отката, попал в младенческий возраст. Потом возвращается. Память. Начиная лет с... как повезет. В этот раз проблески начались примерно с года. Как было в прошлый — не помню. Я вообще конкретно прошлую жизнь не помню. Как стерло. Такое бывает. У всех. Сдох, отлежался душой, переродился, память проебал. Ну или не проебал, как повезет.

Слова слетали с языка сами собой, словно что-то привычное. Как будто я уже когда-то их кому-то говорил или говорила, возможно, в другой трактовке и наверняка при иных обстоятельствах.

— Ты, помнится, обещал помочь с освоением функционала имплантата и тактического комплекса.

— Обещал. — Танцор отмер, стряхнул с доски кружочки корневища в небольшой контейнер, взял новый корешок, повертел в руках.

— Вроде как имплантат позволяет записывать даже обрывочные воспоминания. Ярче, чем они оседают, вытаскивая образы по ассоциативной связи.

— Да, позволяет.

— Хорошо. Мне есть что восстанавливать. — я улыбнулась чуть кривоватой улыбкой. — Когда начнем?

— Сейчас. Мне заняться нечем, так что я могу всё свое время уделить обучению нашего тактика.

Опять "наш тактик". У него словно пунктик какой-то появился: сделать из меня тактика и точка. Меня это даже радует. Но я не понимаю причины такого азарта с долей... одержимости.

— Ты же понимаешь, насколько это будет непросто? — спокойно спросила я.

В ответ было лишь пожатие плеч.

— И ты здраво оцениваешь широту моего невежества в том, что тебе знакомо и привычно с детства?

— Это даже удобно: не придется переучивать и выбивать из головы ненужную или неверную информацию.

Досадная правдивость.

— И ты готов проявить бездну понимания, терпения и терпимости?

— Ну ты же как-то умудряешься уживаться с нашим... интересным командиром. — с легкой иронией спросил Танцор. — Проявляя бездну понимания, терпения, терпимости и так далее.

— Мне это несложно. Уживаться с ним.

— А Ринор?

— А он вообще беспроблемный. — глядя в глаза Танцору, спокойно ответила я.

В теплых зеленых глазах промелькнула растерянность.

— Многие с тобой не согласятся. — осторожно заметил он.

— "Многие" — это всегда они, но никогда — "мы", а мне не интересно мнение тех, кого не спрашивают. — пожав плечами, отозвалась я. — Ра"ах беспроблемный. Для Зуана, и для меня.

Глядя в сузившиеся глаза, я продолжила говорить не меняя тона:

— Ты же не будешь пытаться мне доказывать, что не знаешь имя своего командира?

— Не буду.

— И не стоит, потому что ты прекрасно знаешь, кто такой Навь. А если не знаешь... меня это сильно расстроит. Потому как не знать, в чьи руки ты отдал собственную жизнь, как минимум... неразумно.

— Многие не знают.

— Я уже говорила свое отношение ко "многим".

Нарим неожиданно широко улыбнулся. Весело, с искренней радостью и полным удовлетворением в глазах.

— Ты станешь хорошим тактиком для нас.

— Именно для вас? — приподняв бровь, уточнила я.

— Хороших тактиков много, но у Навь тяжелый характер. — нарим вновь улыбнулся, забавно развесив уши. — Мне проще обучить тебя, чем найти тактика, которому наш командир начнет доверять.

Могу поверить в такую мотивацию.

— Ты говорил, тебе сейчас заняться нечем.

— Да, говорил. В моей зоне контроля никого.

— Совсем никого? — переспросила я, стряхивая кружочки порезанного корня в контейнер.

На периферии зрения мигнул глиф входящего сигнала. Запрос на прямое потоковое подключение. Я мысленно "тронула" символ. Перед глазами развернулась прозрачная карта горного массива, пестрящая разномастными пометками, подписями, значками и просто цветными регионами.

— Это моя зона ответственности. — часть прибрежной зоны окрасилась в зеленый цвет. — Как видишь, на ней ни одной постройки ишон.

На довольно большом участке прибрежной зоны предгорий действительно не было ни одного соответствующего значка. Чистая, пустынная территория, пестрящая множеством мелких пометок о зверье, их лежках, выходах каких-то туннелей и прочей полезной информацией, но ни единого упоминания о местных людях.

— Не спорю, иногда забредают группы, но чем дерьмовее погода, тем меньше шансов, что кто-то вообще выползет за ворота. — добавил после короткой паузы нарим.

— Почему?

Он хмыкнул, почему-то широко улыбнулся и ответил:

— Быстро простывают. Их летние шмотки не предназначены для многодневных переходов по горам во время дождей. Даже хваленые вроде как непромокаемые плащи не спасают. Ночами даже летом очень холодно, топливо для костра найти можно не везде и не всегда в достаточном количестве, чтобы просушиться и прогреться, а утром — дальше в путь. Если погода ветреная, а в этих горах ветры гуляют постоянно, то такие авантюристы если и возвращаются обратно, то с пневмонией. Не забывай, на Корромин завезли солдат и заключенных, набранных по военному контракту, а не выживальщиков со стажем, которые умеют ходить по горам и знают, что надо делать во избежание болезней, травм и ненужных проблем.

Резонно.

Сейчас и на равнине весьма зябло. По ощущениям температура даже днем не поднимается выше пятнадцати, часто держится где-то на десяти. Ночью иногда опускается до семи-пяти. А в горах всегда холоднее. Ладно еще одежда, но если промокнет обувь, тогда совсем плохо. Но даже просто сырость, дожди, ветер и холод вкупе с тяжелым переходом рано или поздно доконают любого.

— Ишон пехом на большие расстояния в горах вообще не ходят, если нет совсем крайней нужды. Дело даже не в местности и не в погоде, а в зверье.

Карта сдвинулась вглубь, уступая место объемной модели здоровенной птицы с длинными мощными лапами и острым массивным клювом. Оперение темно-серое, какое-то невнятное по цвету, но прекрасно сливающееся со скалами, особенно в тенях или на фоне мокрых камней.

— Таер. Вершина пищевой цепи в этих горах.

Рядом с птицей появилась схематичная фигура нарим, едва достающая макушкой до зоба.

— Хищные всеядные птицы. Сильные, быстрые, проворные и живучие. Боли они не чувствуют — их мозг не способен воспроизводить подобные ощущения. Костяк крепкий и массивный. С разгона могут перепрыгнуть ущелье Топора практически в любом месте, исключая самую его широкую часть. Там склоны обрывистые и разгон взять негде. Стайные, хитрые, выносливые, способны загонять дичь сутками. Добавь еще крепкие перья и толстый слой твердого жира, из-за чего эти твари почти неуязвимы для стрелкового оружия и не мерзнут зимой, хорошо хоть плавать не могут: слишком тяжелые.

— Вообще не мерзнут? — уточнила я, рассматривая пернатого монстра.

— Вообще. Активны все время. Когда ихтаны в конце осени из спячки выходят, у таер начинается период высиживания потомства.

Что-то мне эти горы все больше и больше не нравятся. По описанию таер похожи на более крупную версию фороракоса. Чего удивляться, что эти твари доминируют в горах.

— Почему они живут именно в горах, а не на равнинах?

— А почему ты решила, что их на равнинах нет? — спросил Танцор, склонив голову набок. — Это здесь у побережья тихо. Нет ни крупных травоядных, ни хищников. Они дальше, за лесом и горной грядой. Ишон как-то пробовали на варсе выкатиться на равнины, так их порвали, несмотря на всю хваленую броню и высокотехнологичное вроде бы мощное оружие.

Даже так?

— Ихтаны, это что? — спросила я, решив, что вопрос равнины и ее зверья для меня пока неактуален, в отличии от зверья горного.

Модель таер сдвинулась чуть левее, а на ее месте появилась шестилапая хищная зверюга со статурой тигра. Высотой в холке нарим по плечо.

— Умные, хитрые, стайные твари, доминирующие в горах в холодный период. Единственные их природные враги — таер.

— Они еще и умные?

— Главы гнезд могут претендовать на условно-разумных.

Пиздец. Так они еще и роевые...

— Размножаются как?

— Активно. — поморщившись, буркнул воин. — Условно-живородящие немлекопитающие теплокровные хищники, по интеллекту сопоставимы с полугодовалым ребенком ишон.

Полугодовалый ребенок способен распознавать речь и весьма изобретателен.

— Танцор...

— Да?

— Как люди тут вообще выживают?

Ответил нарим не сразу. Дорезав последний корень, он сполоснул руки, аккуратно разложил заготовки для просушки, вернулся на место, нацедил себе кружку настойки из термопота и только потом начал говорить.

— В первый год ишон за зиму понесли потерь больше, чем мы вырезали за теплый период, учитывая, что мы перебили экспедиционный корпус. Сейчас ситуация стабилизировалась. Потери зимой огромные, но только у крупных и активных баз. Форпосты не вызывают у ихтан срабатывания инстинкта защиты потомства, приравниваясь к обычному горному зверью: населения на них мало, а ихтаны, как и любые хищники, никогда полностью не разоряют свои угодья. На моей территории гнезд ихтан нет, зато у Санелана есть одно такое.

Довольно узкая часть гор окрасилась синим, приблизилась, позволяя рассмотреть подробнее изрезанную ущельями территорию.

— Это его зона контроля. На территории два обитаемых форпоста. Один в долине возле ущелья Топора, второй на берегу озера Мирас. Там же у озера есть некрупная база. Зачем ее построили — не знают даже ее обитатели: толку от нее никогда не было. Расположена неудобно, летать возле нее опасно, дорогу обвалило почти сразу после постройки, когда часть хребта рухнула в свои же пещеры из-за взрыва транспортного корабля на его склоне.

Танцор сильно увеличил карту, показывая мне базу, о которой зашла речь. Я не знаток фортификации и правил постройки таких объектов, но даже на мой неискушенный взгляд это место было выбрано... странно. База утоплена в скалах и выходит воротами на небольшую относительно ровную площадку, с одной стороны которой глубокое горное озеро, с другой — обрывистый склон, вдоль края которого вьется узкая накатанная дорога.

— А что они там делают?

— Рыбу они там ловят. — буркнул воин.

Они что?

— Рини. Основные боевые действия уже год как перешли глубже в горный массив, где расположены самые крупные базы и где живет командование с научниками. Здесь же округе на десятки альдер никого нет, проходимого пути в центральный регион нет и никогда не было, не говоря уже о дороге, по которой может проехать варс. Это маленький замкнутый невысокими хребтами регион. В предгорьях тоже никого не осталось, на равнинах недавно дорезали последнюю базу. Из соседей — два форпоста, один из которых еще более труднодосягаем, чем сама база, а до второго они катаются на катерах в теплый период и на снегоходах зимой. На другую сторону их же озера. — нарим качнул головой, криво улыбнулся и добавил: — Такие удаленные форпосты и мелкие базы давно стали своеобразным отстойником для штрафников. Сюда ссылают зэков, дебоширов, отморозков или просто проблемных придурков с инициативой. Сама понимаешь, снабжение идет по остаточному принципу. А жрать им хочется, вот и крутятся как могут.

— Рыбу ловят...

— Ловят. Потому что на базе три сотни здоровых мужиков, которые хотят жрать мясо, а не сублимированную крупу. Ее, кстати, экономят, придерживая на зимний период, когда совсем с едой проблемы. Ладно еще база, ее хоть как-то снабжают, а форпосты, вроде того, что у ущелья...

Он развел руками.

Слов нет. Зато появились вопросы.

— Танцор. Помоги мне, пожалуйста, понять один нюанс. — мягко сказала я, потирая разнывшиеся виски.

— К твоим услугам. — промурлыкал зеленоглазый поганец и улыбнулся.

— Я поняла, почему ишон не хотят сворачивать свой корпус на Корромине. Но не могу понять, почему они прилетели, почему построились в горах и что они вообще тут собирались делать.

Росс отхлебнул ароматный напиток, карта перед моими глазами исчезла, но канал связи оставался открытым.

— Они сюда прилетели потому, что их разведка нашла живой, пригодный к заселению мир с неагрессивной микробиосферой. Настоящее сокровище.

— Но почему тогда нет колонистов?

— Колонистов нет по той же причине, по которой они построили свои базы в горах: данные геологоразведки засияли в их глазах миллиардами. Корромин удивительно богат на редкие и даже уникальные ресурсы, сосредоточенные под горными массивами. Рини, они прилетели сюда делать деньги. Очень большие деньги.

Как банально...

— И как успехи?

Танцор ухмыльнулся. Глумливо.

— Кампания на Корромине споткнулась об... зверье. Ишон прилетели сюда в конце весны, до начала осени успели отстроится в горах, забросив сразу три свеженькие равнинные базы, как только их затопило при разливе реки, вроде как подготовились к зиме, а потом... потом проснулись ихтаны и устроили себе пиршество на руинах их баз. Весной прилетели мы. Тогда же кампания превратилась в военную, командование получило отмашку политиков и хозяев корпораций, на планету привезли армию, а мы эту армию перебили. После этого ишон начали свозить контрактников и солдат, а научники резко занялись исследованием пещерных биомов. Безуспешно. Группы, спустившиеся ниже черты безопасности, обратно не возвращались. Так что ишон с Корромина ничего не добыли, поимели кучу проблем, получили много трупов, но не отчаялись и решили использовать ситуацию в политике. В чем-то даже успешно: центральные миры верят, Фронтир как всегда подозрительный и политикам Федерации не верит в принципе, но их мнение никого не интересует.

— Такое ощущение, что все люди одинаковые. — буркнула я. — Все это так... похоже, что даже оторопь берет. Антураж разный, а суть та же.

Танцор хохотнул.

— Если хочешь обсудить тему развития социумов, это тебе к Санелану и Вихрю. Но Вихрь специализируется на довольно узкой прослойке цивилизаций примерно до начала эпохи пара и электричества. Санелан различий не делает. Поболтать он любит, особенно, когда делать нечего, и он ничем не занят.